Зовите меня Клах (Продолжение)

И кто знает, как бы сложилась судьба леса и озера, если бы первыми не пришли в него девы леса и вод из Младшего Мира и не сочли этот лес и это озеро достаточно безопасными для, так скажем, выгула молодняка. Срединные Миры, по сравнению с Младшими, обладают гораздо более вязкой и неподатливой энергетикой. Если сравнить магию с океаном, то Младшие Миры мальками барахтаются на прогретом солнцем мелководье, а Срединные — подобны хищным рыбам, скользящим в темной глубине. Про страшных обитателей океанских впадин — Старшие Миры — и говорят шепотом и с оглядкой. Кто знает, что происходит там, в вечном мраке, под невообразимом давлением невообразимой толщи воды... Кхм, так вот. Феи Младших Миров — дриады, наяды, ундины и прочие нимфы — взрослеют очень медленно. Потому что признаком взросления у них является не развитие первичных половых признаков и оволосение лобка (простите за мой клатчатский), а формирование магического ядра. Которое в некоторых Срединных Мирах, на пока еще комфортной глубине Океана Магии, происходит на порядки быстрее.

Вот и зачастили гости волшебные в лес у озера, наводя страх и морок на обычных людей... Хм, что-то я отвлекся! Так и как поступить с Колеком? Брать с собой на праздник, на который нашу компанию позвали дриадки и наядки, живущие в гостинице пани Берты? Эх, мне бы, для начала, окончательно решить: соглашаюсь я поделиться особыми свойствами моего ядра или нет... Ага, а до этого понять, что это за ритуал такой и чем мне может аукнуться... Эх, грусть-печаль, однако!

Глава 2

От бумаг и электронных носителей я оторвался, когда ночь за окном начал вытеснять серый и какой-то дряблый предрассветный сумрак самого короткого дня в году. "Надо поспать хоть немного, пока Стас с Ланой не подъехали," — решил я, вставая и потягиваясь.

К своему почти великому удивлению, информации о "браслетах-синхронизаторах" я накопал изрядно. Правда, была она, по большей части, невнятно-рекламного характера. Всякие там "от производителя" и "под наблюдением опытных специалистов". Разумеется, не обошлось без заманух с обещанием продать новейшие модели браслетов "по самым дешевым ценам". Из чего следовало, что товар достаточно популярен, хоть и специфичен. Поэтому в требовании моего прежнего рода "поделиться" даром нет ничего экстраординарного. Знать бы еще, что именно в моем ядре такого ценного! К сожалению, в прошедшие месяцы я только медитировал и нарабатывал контроль — ничего другого Валерий мне не разрешал. Интересно, кто передавал сведения из его лаборатории моим "родственничкам". Или это Валерий сам докладывал? Впрочем, не важно. Я и не думал, что за мной не будет пригляда. Но вот с тем, что во мне есть такого интересного-уникального надо как-нибудь разобраться. Ну, при условии, что с передачей даров все пройдет нормально.

К сожалению, сведений о принципе действия браслетов, а тем более о побочных эффектах синхронизации ядер и возможных осложнениях практически не было. Или требовалась платная регистрация. Ну, все, как у нас, только пожиже: ссылок не сотни, а один-два десятка. Наверное, сказывается наличие родов и кланов, которые весьма неохотно делятся секретами. Даже теми, которые не очень секретные. В итоге, из инструкции, вложенной в кейс, я почерпнул больше, чем от нескольких часов поисков в сети. Надеюсь, Лана или Стас смогут ответить на кое-какие возникшие вопросы. На крайний случай, на кафедре поспрашиваю.

Пока же я состряпал для себя достаточно непротиворечивую аналогию процедуры принудительной коррекции ядра с использованием внешнего образца. В основном, для самоуспокоения: мол, мне предстоит не некий магический ритуал продолжительностью в несколько месяцев, а простое копирование души по вай-фаю. Соответственно, я придумал объяснения для большинства условий и ограничений. Например, долго — потому что скорость соединения низкая; донору с реципиентом нельзя находиться вдали друг от друга более половины суток — закачка прерывается по исчерпанию буфера, а перезапустить можно только с нуля. Ну, как-то так...

Уже падая на кровать, я подумал, что, продолжая раскручивать аналогию, можно поискать возможность "разгона" или включения "турбо-режима". И еще я подумал о том, что так и не выяснил фамилии Колека. Хотя, наверняка же он Латовский, а кто еще-то?

Разбудил меня возмущенный вопль Ланы:

— Клах, это наглость!

— А?

— Меня, значит, поднимают ни свет, ни заря. Не дают толком умыться и позавтракать. Да я бутерброд в машине дожевывала! ВСУХОМЯТКУ! Потом, потом, мы уже на час опаздываем! — передразнила она Стаса, — А ты спишь!!

— Угу, — признался я, — Сейчас встану. Пять минуток. Пока можете кофе попить, ага?

— Ну, уж нет! Никаких пяти минут! — Мрузецкая потянула с меня одеяло, в которое я тут же судорожно вцепился.

— Ты что творишь, женщина?! Я там голый!

— Ой, было б что смотреть!

Лана притворно расслабилась, а потом внезапным могучим рывком сдернула одеяло. И остолбенела, в изумлении округлив глаза.

— Что? — смущенно спросил я.

Лана шумно сглотнула:

— Кири... кхм! Кирил, это уже за гранью! Ты бы хоть носки снял, когда спать ложился. Ладно, джинсы с футболкой, но носки! Фу таким быть!

Я начал было объяснять, как так получилось, но Мрузецкая, не дослушав, швырнула в меня скомканное одеяло и пошла на кухню. Бросив с порога:

— Не забудь, когда вернешься, постельное поменять. А ЭТО — в стирку.

Мне осталось только молча кивнуть.

В нашей жизни полно мгновений, которые, по большому счету, и жизнью назвать нельзя. Потому как они проходят в автоматическом режиме. Как бы, не касаясь нашей судьбы. Например, утром, выходя из дома, мы закрываем дверь. На автомате. Это прожито? Нет. Прожито это будет только тогда, когда мы — примерно, раз в полгода — вдруг захотим вспомнить: а закрыли ли мы дверь, выходя из дома? И не сможем. А, вернувшись, обнаружим: а) да, закрыли; б) нет, не закрыли, но, все равно, никто не позарился; и т.д., и т.п.; я) мы внезапно умерли, так и не узнав, закрыли ли мы дверь, выходя из дома в последний день своей жизни.

Однако, без этих самых "на автомате" произведенных действий наша жизнь невозможна в принципе. Потому как к ним относятся все инстинктивные или рефлекторные поступки. Например, дыхание...

Закончить размышления о месте и роли, а также о процентном соотношении осознанного и автоматического мне опять помешала Мрузецкая, забрав у меня из рук давно опустевшую кофейную кружку.

— Запрос я скинула. В течение пары часов обещали ответить.

— Какой запрос? Кому? — не понял я.

— Клах, давай уже просыпайся! О родственничке твоем. Колеке Стоцком. А кому — сам догадайся.

— А-а! — сообразил я, — Погоди, он, что, не Латовский, а Стоцкий?

— Ага... Постой, ты у него даже фамилию не спросил?

— Да мы с ним как-то не особо и разговаривали. Сама видела, как он на меня реагирует.

— Мгм, словно знаком с тобой. И очень плохо к тебе относится. Ты точно с ним раньше не пересекался?

— Честно скажу: не помню, — ответил я.

Ха, и ведь не соврал ни разу! Увы, но памяти Яцека Латовского мне не досталось, потому, кстати, я не очень огорчился, узнав, что Яцека (а теперь и меня) за что-то изгнали из рода. Не все можно списать на амнезию после экспериментов с энергетикой, в результате которых мне тушка Яцека и досталась. Наверняка у прежнего хозяина тела были какие-то любимые жесты или словечки: амнезия ведь на мышечную память и образ мышления не распространяется. Я бы точно прокололся, если бы пришлось плотно общаться с родственниками и приятелями Яцека. Да взять, хотя бы, Колека: что у него с Яцеком Латовским было? А ведь было! Иначе стал бы он на меня волком смотреть и реагировать, как робот. Со Стасом и Ланой же нормально пообщался, когда я их с ним познакомил и обрадовал, что Колек едет с нами. Мрузецкой пацан вообще стесняется, как пацан: нормальная, кстати, реакция для растущего в мужском коллективе отрока. Ха, ведь угадал я с кадетством Колека, угадал: из военного училища его выдернули для ритуала коррекции ядра... Так, ладно, сейчас меня Лана убивать будет.

— Все, все, иду я уже!

В мобиле, поддерживая реноме "наглого типа", занял место рядом с водителем, вынудив Лану сесть сзади вместе с Колеком. Впрочем, Мрузецкая на это не отреагировала, продолжая о чем-то расспрашивать моего "братика". Хотя, какой он "братик", если у нас разные фамилии? Ладно, скоро вопрос прояснится, думаю.

— Стас, — негромко обратился я к приятелю.

— Чего? — откликнулся тот, не отвлекаясь от дороги.

— Скажи, а к тебе или отцу с подобными браслетами из рода Осеневских тоже подкатывали?

Стас коротко взглянул на меня и отрицательно покачал головой.

— Ста-ас, я понимаю, что лучше потом об этом поговорить, но, если в двух словах?

Стас посмотрел в зеркало, словно проверяя, что нас не подслушивают, и вздохнул:

— Ты и сам ответ знаешь... Папа на имперской службе, поэтому все обязанности перед родом не действуют. А двадцать лет выслуги их и вовсе полностью снимают.

— О, как! А...

— Ты, между прочим, как студент универа имперского подчинения тоже мог отказаться. Но правильно сделал, что не стал...

Стас замолчал. Как я заметил, он вообще неохотно разговаривал за рулем. Очень ответственный человек. На грани занудства, хе!

М-да, мог отказаться. Угу, пока студент и под защитой императора. А стоит защитить диплом, как иммунитет спадет... Или "родичи" не стали бы ждать и поспособствовали моему "вылету" из "гаудеамусов", чтобы...

— Поэтому и браслеты, — неожиданно и непонятно продолжил Стас.

— Что?

— Говорю, поэтому и браслеты тебе вручили, а не уложили в капсулу на полмесяца.

— А что и так можно, что ли?

— В основном, именно так и делают. Но такая процедура не считается добровольной.

— Почему?

— Риски для донора возрастают.

— А для реципиента — падают? — догадался я.

— Угу, — буркнул Стас и замолчал уже капитально.

Дела-а.

Дальше ехали в тишине. Относительной. Потому что на заднем сиденье Лана с Колеком о чем-то негромко беседовали. Причем Колек не ограничивался невнятными краткими репликами, а выдавал пространные речи, изредка хмыкая и фыркая. То есть с Ланой он общается вполне себе по-человечески, чего ж тогда передо мной выпендривался, изображая робота? Ох уж эти выверты пубертатной психологии! Или это мое благотворное влияние? Стас, вон, тоже недолго баловал меня "роскошью человеческого общения". Хотя, тут, скорее, виновата тема нашего разговора, напомнившего ему о чем-то нехорошем... О чем? Стас ведь не был донором — у него бронь, как у члена семьи имперского служащего... Ха, а отец? Он же из главной ветви Осеневских, кажется. И вышел из рода уже взрослым... Наверное, и в подобных ритуалах поучаствовать успел. Только не в роли отдающего, а в роли получающего.

Тут у меня случился некий перескок в мыслях — печальное наследие неумеренного и бессистемного чтения "беллетристики", как, поджав губы, называла мама все книги, кроме считающихся "классикой".

...Мне представилась белая комната без окон и с низким потолком. Неяркий свет от матовых панелей, стойки с шелестящей кулерами аппаратурой, вдоль стен совершенно непритязательно-офисного вида полки с папками и скоросшивателями, разбухшими от бумаг. В центре комнаты выгородка из толстого стекла. Не очень большая, аккурат под две футуристического вида кровати, похожие на капсулы без верхних половин. И в полукапсулах единственные живые организмы в этом царстве научно-канцелярской неорганики. Пока живые. Особенно это относится к бледной до прозрачности, но все еще очень красивой девушке. Лежащий в соседней полукапсуле, обмотанный проводами и широкими матерчатыми лентами юноша, приподняв голову, долго всматривается в буквально на глазах тающие черты лица девушки и мрачно супит брови, о чем-то напряженно размышляя.

(Голос Стаса за кадром: "Так мой папа встретил мою маму.")

Другая сцена, другая комната. Поменьше, но тоже без окон и с низким потолком. У полноценной (то есть, с крышкой) капсулы суетятся два молодых бесчеловечного вида ученых. Снимают какие-то данные, рассматривают какие-то разноцветные диаграммы. Источник данных и диаграмм — лежащий в капсуле уже знакомый парень, опять обмотанный с головы до ног проводами и лентами. Правда, уже другими.

— Потрясающая динамика! — говорит один бесчеловечного вида ученый другому, — Синхронизация, как у однояйцевых близнецов, помнишь?

— Угу, — утвердительно кивнул лохматой головой второй бесчеловечного вида ученый.

— Думаю, дальше форсировать не надо, а то получится, как с теми близнецами.

— Ага, — опять согласился второй.

— Хотя, девка и такого режима не выдержит. После завершения от силы месяц протянет. Она, кстати, откуда? Из побочной ветви?

— Не, русская, вроде. Из рейда притащили.

— А, ну тогда не жалко. Одним русским меньше — лучше, чем одним русским больше!

— Гы!

— Хотя, красивая, пся крев!.. От, блин! Гац!

— Что?

— Ты какого микрофоны капсулы не отключил? Он же нас слышать мог! — первый ткнул пальцем в сторону парня.

— Спит он. Я ему лично снотворное колол. Да вон, взгляни на ритм.

Первый посунулся к монитору, на который указывал второй.

— Точно спит. Но микрофончик мы все-та...

Первый вытянул руку к пульту управления капсулой, и парень внутри перестал слышать их голоса, но ему и так уже было достаточно информации... А имитировать сон, вплоть до альфа-ритмов мозга, он умел...

(Голос Стаса за кадром: "Клах, спишь, что ли? Ну, ладно, спи.")

...Оружием парень так и не разжился. Да и в чем бы он его держал? Руки ведь заняты девушкой. Легкой, но очень неудобной. Человеки в бессознательном состоянии вообще на порядок тяжелее и неудобнее в переноске, чем они же, но в здравом уме и твердой памяти. Можете проверить. Для этого даже труп не нужен: напоите знакомого или знакомую до полного отруба и потаскайте туда-сюда. А потом протрезвите и почувствуйте разницу...

Кстати, карманы в больничной робе тоже отсутствовали. Хорошо бы было найти скальпель (кла-ассика!), который можно зажать в зубах, как абрек — кинжал, но, увы! В этой больнице резали без ножей.

Прокравшись пустым по ночному времени коридором к лифтовому холлу, парень задумался: лифт, наверняка, вызывается по пропуску, да и камеры слежения тут должны быть обязательно. В этот момент совершенно бесшумно раздвинулись створки, и парень резко подался за угол, но в последний миг успел заметить, что в кабине лифта был всего один пассажир: пожилой сутулый мужчина в синей робе и с установленным на низкой тележке большим пластиковым баком, в котором что-то громыхнуло, когда тележка переезжала порожек...

(Мой голос за кадром: "Стас! Не дрова везешь!"

Голос Стаса за кадром: "Да тут дорога такая, словно ее бомбили!")

Разбуженный внезапно оказавшейся под колесом мобиля ямой, я долго не мог уснуть. И видимо прободрствовал изрядный кусок истории, потому что следующее, что я увидел...

...Бело-розовые дома одного очень знаменитого и не менее одиозного города. Бронзовый памятник основателю, нахмурившись, смотрит на конгениальную лестницу, на которой больше никто не сможет снять аннальных кадров, потому что, в соответствии с законом о "доступной среде", по краю, прямо поверх ступенек, настелен специальный пандус для колясок...