Чуть-чуть мудрее

— Конечно, — кивнул сотник.

Полуэкт сунул руку в волшебную котомку и вытащил золотую монету. Повертел в руках и сказал:

— Нет, не чувствую никакого счастья.

И спрятал обратно.

Сотник положил руку на рукоять меча, посмотрел на мертвых товарищей, вздохнул и переложил руку обратно на луку седла. А из рисового поля как раз в этот момент вылез брошенный туда воин, с него текла грязная вода.

— Возьми свою нагайку, — сказал ему Полуэкт.

Воин протянул руку, принял нагайку, поклонился и сказал:

— Благодарю, что сохранил мою жизнь, почтенный колдун.

— Я гляжу, ты неслабо грешен, — сказал Полуэкт.

— Почему? — удивился воин.

— Потому что не желаешь повернуть колесо сансары, — объяснил Полуэкт. — Полагаешь, следующее перерождение станет хуже?

Воин пожал плечами и ничего не ответил. А Мангуст спросил волшебника:

— А ты сам почему не желаешь повернуть колесо сансары?

— Я люблю свое нынешнее рождение, — ответил Полуэкт. — Не желаю его прерывать.

Сотник тем временем плюнул на ладонь и прихлопнул другой ладонью. Плевок вылетел наружу и чуть было не попал в деву.

— Фу, зачем так делать! — воскликнула она.

— Это такое гадание, — объяснил ей Мангуст. — То, что мы сейчас наблюдаем, обычно понимается как рекомендация пойти на риск и переменить в своей жизни что-нибудь большое.

— Полуэкт, давай ты станешь новым царьком! — предложил сотник.

— А на кой оно мне? — спросил Полуэкт.

— Власть, — объяснил сотник.

— Ответственность, — скривился Полуэкт. — Надоело.

— А давай пойдем походом на Пинараси, царек даст тебе богатую долю в добыче! — предложил сотник.

— У меня появится третий бриллиант? — спросил Полуэкт.

— Почему третий? — переспросил сотник, сам понял и воскликнул в сердцах: — Да иди ты к чертям!

Пришпорил коня и ускакал. Воины переглянулись, один сказал:

— Надо бы ребят забрать, а то гиены погрызут.

Стали они грузить покойников на лошадей, а Полуэкт обратился к Мангусту и к деве с такими словами:

— Мертвые пусть хоронят своих мертвецов, а мы пойдем дальше.

— В деревню не зайдешь? — спросила дева.

— Не зайду, — согласился Полуэкт.

— Дай монету, — попросила дева.

Полуэкт протянул ей медяк.

— Нет, золотую! — воскликнула дева.

— Золотую не дам, — сказал Полуэкт и спрятал медяк.

— Тогда дай что давал! — воскликнула дева.

— Поздно, — покачал головой Полуэкт. — А на будущее запомни: принимать предложенное надо немедленно, иначе упустишь удачу.

— Да иди ты к чертям! — воскликнула дева. — А я с тобой не пойду!

— Пойдешь, — возразил Полуэкт. — Хотя бы из любопытства.

Дева подумала и согласилась.

— Ладно, пойду, — сказала она. — А что я получу в конце пути?

— Это зависит от тебя и от множества случайностей, — ответил Полуэкт. — Возможно, ничего. Возможно, станешь чуть-чуть мудрее. Возможно, тебя укусит кобра и ты помрешь.

— А с чего меня вдруг укусит кобра? — насторожилась дева.

— Любого человека в лесу может укусить кобра, — объяснил Полуэкт. — А когда кобра кусает человека, тот почти всегда помирает, даже если его зовут Мангуст.

— Почему ты так сказал? — удивился Мангуст. — Какое значение имеет мое имя?

— Никакого, — ответил Полуэкт. — Но если бы ты был настоящим мангустом, который мохнатый и с хвостом, укус кобры был бы тебе не более вреден, чем укус ужа.

— Разве? — удивился Мангуст. — Почему тогда мангуст, когда нападает на кобру, не позволяет себя кусать?

— Потому что укус кобры ему не менее вреден, чем укус ужа, — объяснил Полуэкт. — Ядовитые зубы длинные и тонкие, прокусывают любую шкуру, а раны от них легко воспаляются.

Некоторое время они молчали, затем Мангуст сказал:

— А я думал, что звери, давшие мне имя, храбрые и ловкие.

— Они храбрые и ловкие, — согласился Полуэкт. — Я однажды видел, как мангуст обратил в бегство пятерых львов.

— Как он сумел их так напугать? — заинтересовалась дева.

— Никак, — ответил Полуэкт. — Он их не напугал, а заколебал. Суетился, орал и кусал за лапы. Львы могли его убить, но не могли сделать это без усилия, а прилагать усилия они не пожелали, они были сыты и хотели отдохнуть. Поэтому они отошли на сто шагов и улеглись там, а мангуст залез на высокий камень и кричал им вслед: "Я вас прогнал! Я велик и могуч! Вы ничтожны!" Львы не стали с ним спорить.

— А я однажды видел, как лев погнался за мартышками, а те забрались на дерево и обоссали его сверху, — сказал Мангуст.

— А я однажды видела, как лангуры насрали слону на голову, — сказала дева. — А еще я видела, как сборщик налогов приказывает пороть бедняков.

— Какая связь между этими событиями? — спросил Мангуст.

— У них были похожие лица, — ответила дева. — У сборщика налогов и у лангуров. Счастливые и высокомерные.

— Как когда десятник орет на солдат? — спросил Мангуст.

— Кстати да, похоже, — кивнула дева. Подумала и добавила: — Однако раньше я никогда не задумывалась о таких вещах. Должно быть, я становлюсь чуть-чуть мудрее.

— Возможно, от Полуэкта исходит благодать, — предположил Мангуст.

— Кстати да, — кивнула дева.

— А что такое благодать? — спросил Полуэкт.

Мангуст и дева переглянулись и пожали плечами.

— Хер его знает, — сказал Мангуст. — Но от тебя она точно исходит.

— О да! — согласилась дева. — Полуэкт, давай сделаем привал, я тебе отсосу или дам трахнуть куда пожелаешь!

Мангуст улыбнулся и сказал:

— Сдается мне, я теперь понял, что такое "от чистого сердца".

Полуэкт улыбнулся в ответ и сказал:

— Ты понял верно. Благодарю тебя, милая дева, я с радостью приму твое предложение, но позднее. Мне хотелось бы придти в Мбабане засветло, чтобы осмотреть храм.

— Я тебе не понравилась, — огорчилась дева.

— А вот и нет, — возразил Полуэкт.

— А вот и да! — возразила дева. — Когда мужику нравится баба, мужик теряет голову и становится как буйвол у течной коровы!

— Благородный муж никогда не становится как буйвол у течной коровы, — возразил Полуэкт. — Благородный муж разумно планирует свои действия.

— Благородный муж не напивается? — спросил Мангуст.

— Всякое бывает, — ответил Полуэкт. — Но благородный муж разумно планирует, когда напьется и в какой степени.

— Я бы не хотел стать настолько бесстрастным, — сказал Мангуст. — Это не по-человечески.

— А по-моему, как раз по-человечески, — возразил Полуэкт. — Есть одно племя, там считается, что всех мальчиков надо время от времени трахать в жопу, иначе не по-человечески.

— Какая гадость! — воскликнул Мангуст.

— А у нас в деревне мужики говорят, что мальчик или девочка — все равно, — сказала дева.

Мангуст посмотрел на нее с негодованием, было видно, что он хочет повторить: "Какая гадость!" но из вежливости воздерживается.

— А еще я знаю племя, где мужики могут жениться на мужиках, а бабы на бабах, — сказал Полуэкт.

— Я тоже знаю это племя, — кивнул Мангуст. — У них еще все жрецы носят одежду противоположного пола, чтобы запутать злых духов.

Полуэкт рассмеялся и сказал:

— Теперь я знаю, что таких племен два.

Дева сказала:

— А все-таки нехорошо, что ты не потерял голову, как буйвол у течной коровы. Ты объяснил, я поняла, обиды нет, но все равно как-то... не то чтобы обидно, обиды как раз нет...

Полуэкт сказал:

— Ты такая милая.

Взял ее одной рукой за плечо, другой за талию, привлек к себе и поцеловал. И сказал:

— Какая ты маленькая! Я как будто педофил!

— Кто? — не поняла дева.

— Неважно, не бери в голову, — сказал Полуэкт. — А как тебя зовут?

Дева произнесла имя, Полуэкт попытался повторить и не смог, потому что имя было длинное и заковыристое, что-то вроде Мадхьябхратурдхарма, но по-другому.

— Я так не выговорю, — сказал Полуэкт, потерпев три неудачи подряд.

— Никто не выговаривает, — согласилась дева.

— А как же тебя зовут в деревне? — спросил Полуэкт.

— Эйтыидисюдаатопожопенастучу, — представилась дева.

— О да, как же я не догадался! — сказал Полуэкт и рассмеялся.

Дева тоже рассмеялась и Мангуст подумал, что до заката Полуэкт ей вдует и это будет от чистого сердца и надо запомнить, как это делается, чтобы попробовать повторить. Но непросто будет повторить такое без волшебства.

Полуэкт вдруг остановился, обернулся назад и продекламировал:

— Три, два, один!

И на следующий счет, который не прозвучал, потому что соответствующего числа не существует в природе, из-за поворота, который они только что прошли, явился давешний сотник верхом на лошади. Подскакал он к ним, спешился, встал перед Полуэктом на одно колено и попытался ухватить за запястье, но Полуэкт уклонился.

— Волшебник, научи меня волшебству! — воскликнул сотник.

Полуэкт стал глядеть ему в глаза таким взглядом, каким удав пугает кролика. Но сотник не испугался, не отвел взгляд, пришлось Полуэкту отвести взгляд самому.

— Ты говоришь так, будто имеешь право требовать, — сказал Полуэкт.

— А что, нет? — спросил сотник.

— А с чего да? — спросил Полуэкт.

— С того, что я храбр, честен и дружен с царьком! — заявил сотник. — Кого учить волшебству, как не меня?

— А почему не ее? — спросил Полуэкт и указал пальцем на деву.

Сотник расхохотался и сказал:

— Сдается мне, легче обучить курицу или крокодила! Она же тупая крестьянка!

— И что? — спросил Полуэкт.

— Она низшей касты! — воскликнул воин.

— Я тоже, — сказал Полуэкт. — И что?

— Гм, — сказал воин и задумался. Подумал и сказал так: — Да ладно, ничего, пусть так. Думаю, с тобой я сильно не осквернюсь, а даже если осквернюсь, пусть боги вдоволь посмеются над моей судьбой! Учи меня по-любому, я сделаю вид, что мы равны!

Полуэкт запустил руку в волшебную котомку, вынул говно, свежее, только что насранное, аж пар идет, и метнул сотнику в голову. Тот уклонился.

— Подними и сожри, — приказал Полуэкт.

Сотник нахмурился, поднялся и положил руку на рукоять меча.

— Сдается мне, этот парень передумал учиться волшебству, — заметил Мангуст.

Сотник посмотрел на него и начал вытягивать меч из ножен. Полуэкт хлопнул в ладоши. Сотник дрогнул.

— Иногда хлопок — это всего лишь хлопок, — сказал Полуэкт. — А кстати, кто знает, как звучит хлопок одной ладонью?

— Вот так, — сказала дева и продемонстрировала.

— Ни хрена себе у тебя пальцы! — удивился Мангуст.

— Ага, — улыбнулась дева. — Мы когда с сестрой играем, я ей двумя пальцами в глаза, она вот так, — дева прислонила ладонь к носу, — а мне без разницы, все равно пробивает!

Сотник кашлянул и сделал решительное лицо.

— Если я сожру то говно, то стану волшебником? — спросил он.

— Не исключено, — ответил Полуэкт. — А если не сожрешь — не станешь.

— Я бы отказался, — сказал Мангуст.

— Я бы тоже, — согласился Полуэкт.

— А почему тогда ты предлагаешь ему такую гадость? — спросил Мангуст.

— Он боится оскверниться, — ответил Полуэкт. — Это дурной страх, надо преодолевать. Кстати, это было говно брахмана, помни о том, когда будешь жрать.

Дева засмеялась и спросила:

— А что, говны разных каст различаются?

— Не больше чем люди, что их насрали, — ответил Полуэкт. — И не меньше.

— Да иди ты к чертям, колдун! — воскликнул сотник.

Сел на лошадь и ускакал.

— Какой молодец, — сказал Полуэкт ему вслед.

— Ты не стал бы его учить в любом случае? — спросил Мангуст.

— Может, и стал бы, — пожал плечами Полуэкт. — А толку? А так он стал чуть-чуть мудрее.

— Меня учить не станешь? — спросил Мангуст.

— Иди, сожри то говно, — ответил Полуэкт.

Мангуст подумал и сказал:

— Это ведь символ, верно? Сожрав говно, я как бы подтверждаю серьезность намерений и одновременно отрекаюсь от неуместного высокомерия и чего-то там еще... Так?

— Тебе виднее, — ответил Полуэкт. — Это говно — как бы знамение, оно явлено тебе, не мне, тебе и решать, что оно значит.

— Гм, — сказал Мангуст. — Я всегда полагал, что когда боги или святые являют знамения, им всегда известно, какое что значит.

— Ты ошибался, — сказал Полуэкт.

— Ну и ладно, — сказал Мангуст. — Тогда пойдем дальше. Покажу тебе храм.

Некоторое время они шли молча, затем дева обратилась к Мангусту:

— Ты больше не будешь его просить?

— Не буду, — кивнул Мангуст.

— Почему? — спросила дева.

— Мне кажется, я уже получил все, что мне положено, — ответил Мангуст.

— И что это было? — спросила дева.

— Я стал чуть-чуть мудрее, — ответил Мангуст. — Так ведь, учитель?

— Мумбайский шакал тебе учитель, — сказал Полуэкт. — В целом так.

Дева рассмеялась и сказала:

— У нас в деревне староста, когда боится или стесняется сказать "нет", говорит "в целом". Налоги сдали? В целом сдали.

— А ты знаешь толк в мудрости, — сказал Полуэкт.

— Так стало быть, я не стал мудрее? — спросил Мангуст.

— Тебе виднее, — ответил Полуэкт. — Это твоя мудрость, не моя.

— Прыщ на носу лучше наблюдать со стороны, — сказал Мангуст.

— Прыщ на носу лучше не наблюдать вовсе, — возразил Полуэкт.

Они одновременно рассмеялись и Полуэкт сказал:

— Сдается мне, ты тоже знаешь толк в мудрости.

— А мне сдается, ты все-таки мой учитель, — сказал Мангуст.

— Всякое бывает, — сказал Полуэкт. — Однако похоже, что я уже научил тебя всему.

— Не верю, что твоя мудрость столь ограниченна, — сказал Мангуст.

— Зря, — сказал Полуэкт. — Однако мне надоело с вам болтать. Эй, дева! Желаешь отдаться мне от чистого сердца?

— Конечно! — воскликнула дева.

— Ну пойдем, — сказал Полуэкт.

Взмахнул рукой и отворил дверь прямо в воздухе.

— Подожди! — воскликнул Мангуст. — А как же храм? Ты хотел осмотреть храм!

— Ну его на хер, они все одинаковые, — ответил Полуэкт. — Прощай, Мангуст.

Взял деву за руку, затолкал в дверь, шагнул сам следом и затворил дверь за собой. На том и закончилось явление святого Полуэкта.

Пошел Мангуст обратной дорогой, нашел то самое говно, подобрал, завернул в лопух. Но оно воняло и он его выбросил, оставил только лопух, потому что для памяти о святом достаточно и лопуха. А потом Мангусту открылось, что и лопух тоже лишний, потому что след Будды (кстати, вспомнил, кто это такой был) содержит столько же благодати, сколько и сам Будда, а след следа Будды суть вся вселенная. Рассуждая подобным образом, Мангуст вернулся в Шринагар, зашел в таверну, заказал вина и как-то незаметно начал проповедовать. Оглянуться не успел, глядь, а уже жрец в храме святого Полуэкта. Тогда Мангуст кое-что понял и хотел было восславить святого Полуэкта за полученный дар, но осознал, что все суета, и передумал.

А дева, которую святой Полуэкт взял в рай живьем, так и не вернулась обратно. И это правильно, любая бы не вернулась.