— Сядьте, — сказал Исповедник, — и подумайте ещё. Милорд Пилот, миледи Сенсор, вы слишком спешите. Слишком рано делить всё человечество на два лагеря, когда мы потратили на изучение проблемы меньше 24 часов. Некоторые правила не меняются, будь на кону деньги или судьба разумного вида. На этом этапе нам следует заниматься только обсуждением проблемы во всех аспектах, как можно тщательнее. Мы не должны даже предлагать решений, не говоря уже о том, чтобы делиться на партии. Вы знаете это правило, милорды и миледи, и оно не изменилось.

— А потом? — неожиданно спросил Мастер Фэндома. — Потом-то нормально будет делить человечество? Вы не будете возражать?

Размытое пятно, скрытое под капюшоном Исповедника, повернулось к Мастеру и заговорило, и мрачная ирония слышалась в его голосе.

— О, — сказал Исповедник, — это было бы вмешательством в политику. Моя обязанность — оберегать разум, а не мораль. Если вы хотите сохранить единство, не разделяйтесь. Если хотите мира, не начинайте войну. Если хотите избежать геноцида, не истребляйте инопланетную расу. Но если это не высшие ваши ценности, возможно, вам придётся ими пожертвовать. То, что вы готовы продать, вы можете потерять — помните об этом! Но если для вас это приемлемо, будь по-вашему. Орден Молчаливых Исповедников пребывает в надежде на то, что пока человечество разумно, оно способно делать выбор в соответствии с его истинными желаниями. Итак, наш Орден предназначен только для этого, и присягнул не вмешиваться в политику. Милорды и миледи, потратьте несколько больше времени на обсуждение ситуации, и только потом формулируйте решения. А потом... принимайте их.

— Простите, — сказала Леди Сенсор. Лорд Пилот попытался что-то сказать, и Сенсор повысила голос. — Простите, милорды! Чужой корабль только что прислал новую передачу. Два мегабайта текста.

— Переведите и опубликуйте, — приказал Эйкон.

Все озирались по сторонам в ожидании готового файла.

Он начался так:

АБСОЛЮТНАЯ БЕЗДНА ОБОСНОВАНИЯ

ГИМН ЛОГИКЕ

ЧИСТЫЙ КАК КАМНИ И ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ

ВО ИМЯ БОРЬБЫ ЮНЦОВ СОСКАЛЬЗЫВАЮЩИХ В ВАШУ ГЛОТКУ

Эйкон отвернулся, поморщившись. Он прочёл не слишком много инопланетных текстов и не приноровился расшифровывать "переводы" чёртовой программы.

— Кто-нибудь может объяснить мне, — спросил Эйкон, — в смысле, объяснить конференции, что это значит?

Настало долгое, напряжённое молчание.

Потом Ксенопсихолог издала приглушённый звук, похожий на недоверчивое хмыканье — а может, просто печально усмехнулась.

— Звёзды небесные, — сказала Ксенопсихолог, — они уговаривают нас поедать наших собственных детей.

— Причём аргументируют тем, — сказал Лорд Программист, — что они называют универсальными принципами, а не апеллируют к простым инстинктам, которые могут различаться в разных звёздных системах.

— Какими конкретно принципами? — спросил Исповедник.

Эйкон кинул странный взгляд на Исповедника, а потом быстро отвёл глаза, чтобы не встретиться взглядом. Нет, не может быть, чтобы Исповедник тщательно придерживался принципа смотреть без предрассудков даже на такое. Наверное, он просто любопытствовал, какие именно логические ошибки можно найти у инопланетян...

— Дайте-ка посмотрю, — сказал Лорд Программист. Некоторое время он молчал. — А, ну вот, например. Они отмечают, что производя множество детей и устраивая отсев, они создают большее, чем у нас, давление естественного отбора. Если каждая наша пара начнёт рожать по сотне детей и затем поедать почти всех — я подчёркиваю, что это их мысль, не моя — то эволюция у нас пойдёт быстрее, и мы продлим срок нашего существования во Вселенной. Эволюция и выживание — универсальные принципы, так что этот аргумент должен убедить кого угодно. — Он грустно хихикнул. — Я кого-нибудь убедил?

— Чисто из любопытства, — спросил Лорд Пилот, — они когда-нибудь пытались рожать ещё больше детей, скажем, тысячи, а не сотни, чтобы ещё сильнее ускорить эволюцию?

— На их нынешнем уровне биоинженерии это должно быть несложно, — сказала Ксенопсихолог, — и всё-таки они так не сделали. Но не будем строить предположений.

— Согласен, — сказал Эйкон.

— Но у людей происходит отбор гамет, — сказала Леди Сенсор. — Мы не эволюционируем замедленно. Более того, благодаря выбору из миллионов сперматозоидов и сотен яйцеклеток давление отбора на нас намного сильнее.

Ксенопсихолог нахмурила брови.

— Я не уверена, что мы послали им подробную информацию об этом... или что они настолько глубоко изучили наше послание...

— Э-э, для них понять такое — нетривиальная задача, — сказал Инженер. — У них нет деления на ДНК и белки, есть только самокопирующиеся кристаллические паттерны. Два родителя сплетаются телами и остаются так на несколько, э-э, дней, выделяют из тел переохлаждённую жидкость, конденсируют и формируют из неё детей. Ребёнок целиком, э-э, конструируется обоими родителями. У них нет отдельных гамет, пригодных для отбора.

— Но, — сказала Леди Сенсор, — может, мы их уговорим разработать что-то типа отбора гамет и попробовать его вместо...

— Миледи, — сказала Ксенопсихолог. В её голосе почему-то появилось раздражение. — На самом деле они это делают не ради эволюции. Они ели детей за миллионы лет до того как узнали, что такое эволюция.

— Ого, а вот это интересно, — сказал Лорд Программист. — Вот другой раздел, где они обращаются к авторитету исторических деятелей человечества.

Эйкон поднял брови.

— И кого конкретно они цитируют?

— Погодите, — сказал Лорд Программист. — Это дважды прошло через переводчик, с английского на детоедский и обратно, так что я сейчас напишу программу для восстановления оригинала... — Несколько секунд он молчал. — Ага. Они начали с того, что поедание детей — это жертва, подтверждающая верность племени, а потом приводят цитаты из наших великих людей о благородстве жертвенности и верности. Потом из древних экологов о контроле численности населения, потом... о господи! Кажется, они не поняли, что Адольф Гитлер — плохой.

— Они не могли понять, — сказала Ксенопсихолог. — Люди поставили Гитлера во главе страны, то есть должны были считать его выдающимся законником своего времени. И Детоедам не могло прийти в голову, что люди считают Гитлера плохим всего лишь потому, что он сделал абажуры из некоторых своих сородичей. В наше время у них такое не принято, но они не видят в этом зла. Если Гитлер считал, что гомосексуалисты отклонились от нормы, и хотел их истребить, то для Детоедов это выглядит как добросовестное заблуждение. — Ксенопсихолог оглядела стол. — Ладно, хватит об этом. Но Детоеды не видят в своей истории откровенных злодеев на властных позициях — по крайней мере, в эпоху после зарождения науки. Любой политик, которого они сочли бы "плохим", был бы убит и съеден. У Детоедов, похоже, не было человеческих проблем с координацией действий. А может, они просто более рациональные избиратели — выбирайте любую версию.

Эйкон упирался головой в ладони.

— Знаете, — сказал он, — я думал насчёт того, чтобы послать Детоедам письмо вроде этого. Глупая мысль, но долго крутилась в голове. Я обдумывал, как можно убедить их, что есть детей — не хорошо.

Ксенопсихолог ухмыльнулась.

— Чужие, похоже, даже больше нас склонны к рационализации. Может, именно поэтому их общество не настолько жёсткое, чтобы по-настоящему развалиться. Но вряд ли ты сможешь настолько заплести им мозги, чтобы они поверили, что есть детей — не детоедливо.

— И к тому же, — сказал Эйкон, — вряд ли у них особенно получится уговорить нас, что есть детей — хорошо. — Он вздохнул. — Пометить письмо как спам?

— Пусть хотя бы один из нас его прочитает, — сказал Исповедник. — Они подбирали аргументы честно и добросовестно. Человечество тоже должно соблюдать кодекс эпистемологической чести.

— Да, — сказал Мастер. — Я не вполне понимаю детоедские литературные правила, милорд, но я уверен, что этот текст по стилю относится к... не скажу поэзии, но... они старались писать не только убедительно, но и эстетически совершенно. — Мастер поморгал. — Кажется, они в некоторых фрагментах даже соблюдали постоянное соотношение между числом световых импульсов и смысловых единиц, вроде как в нашей просодии. Они надеялись, что наш переводчик превратит это в стихотворение. И... насколько я могу судить, они очень старались. Не удивлюсь, если каждый на их корабле всю ночь работал над этим текстом.

— Детоеды не спят, — вполголоса сказал Инженер.

— В любом случае, — сказал Мастер, — если мы не расстреляем их корабль... Я имею в виду, если эта работа когда-нибудь дойдёт до цивилизации Детоедов — предполагаю, что они оценят её как великий литературный шедевр, вроде "Гамлета" или "Fate/stay night"[1]...

Леди Сенсор откашлялась. Она была бледна. Она дрожала.

С неожиданным мрачным предчувствием, будто на тренировке по курсу Неограниченного Пессимизма, Эйкон понял, что она сейчас скажет.

— Милорды, — сказала Леди Сенсор дрожащим голосом, — в эту систему прыгнул третий корабль. Не детоедский. И не земной.

3/8. СВЕРХСЧАСТЛИВЫЙ НАРОД

Голограмма показывала треугольник из светящихся точек — корабль землян, корабль Детоедов и новоприбывший корабль. Масштаб увеличился, и перед зрителями предстал...

.. самый гротескный звездолёт из всех виденных Эйконом, нечто вроде пузыря, покрытого щупальцами, покрытыми прыщами, покрытыми мелкими волосками. Щупальца корабля медленно колыхались, как под тихим бризом, а прыщи пульсировали, будто вот-вот лопнут. Это был уродливый фрактал, отвратительный на каждом уровне самоподобия.

— Дефлекторы у чужих включены? — спросил Эйкон.

— Милорд, — сказала Леди Сенсор, — у них нет вообще никаких щитов. Радиация остатков новой, похоже, их не волнует. Не знаю, из чего сделан их корабль, но он просто принимает удар.

За столом воцарилась тишина.

— Да уж, — сказал Лорд Программист, — впечатляюще.

Леди Сенсор дёрнулась, как будто её ударили.

— Мы... мы только что получили от них сигнал по стандартной земной форме. Содержание маркировано как текст на современном английском, потом голограмма...

— Что? — спросил Эйкон. — Мы ничего им не передавали. Как они могли...

— Э-э, — сказал Инженер. — Что если у этих инопланетян действительно, э-э, "великая ангельская сила"?

— Нет, — сказал Исповедник. Он слегка склонил капюшон, как будто криво усмехнулся. — Это просто повторяется история.

— Повторяется история? — переспросил Мастер Фэндома. — Вы имеете в виду, что это корабль из альтернативной эвереттовской ветви земной истории, или что они каким-то образом независимо создали в точности такой же протокол межкорабельной связи, или...

— Нет, придурок, — сказал Лорд Программист, — он имеет в виду, что Детоеды послали новым инопланетянам массив данных, так же как нам. Только на этот раз они добавили наши данные. И новые инопланетяне запустили автопереводчик типа нашего.

— Вы выдали разгадку, — сказал Исповедник с легким смешком. — Зря, они должны были сами сообразить. В наши дни так редко встретишь нечто похожее на чудо...

Эйкон тряхнул головой.

— Исповедник, у нас нет времени на... ладно, проехали. Сенсор, покажи текстовое сообщение.

Леди Сенсор шевельнула пальцем, и...

УРА!

МЫ ТАК РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ!

ЭТО КОРАБЛЬ "ИГРАЙ В ИГРЫ ЗАБАВЫ РАДИ"

(ПОД УПРАВЛЕНИЕМ ФИНАНСОВЫХ ФИРМ ЗАРЯЖЕННОЙ ЧАСТИЦЫ)

МЫ ВАС ЛЮБИМ И ХОТИМ, ЧТОБЫ ВЫ БЫЛИ СВЕРХСЧАСТЛИВЫМИ

ХОТИТЕ ЗАНЯТЬСЯ СЕКСОМ?

Медленно, осторожно, с глухим стуком Эйкон уронил голову на стол.

— Почему, ну почему мы не одни во вселенной?

— Нет, погодите, — сказала Ксенопсихолог, — тут есть смысл.

Мастер Фэндома кивнул.

— Довольно прямолинейный.

— Просветите, — приглушённо донеслось от лежащей на столе головы Эйкона.

Ксенопсихолог пожала плечами.

— По эволюционным причинам размножение — видимо, единственная деятельность, которую любой развитый интеллект должен считать приятной. С этой точки зрения, милорды и миледи, их послание совершенно осмысленно. Это универсальное дружеское приветствие, вроде гравюры на "Пионере".

Эйкон не поднял головы.

— Интересно, чем занимаются эти инопланетяне, — сказал он сквозь скрещенные в защитной позиции руки. — Совращают котят?

— Милорд... — произнёс Исповедник. Мягко, но с очень внятной интонацией.

Эйкон вздохнул и выпрямился.

— Говоришь, в послании была голограмма? Давай посмотрим.

Включился главный экран.

Миг тишины, и раздался странный мелодичный звук, как будто одновременно все за столом потрясённо открыли рты — даже Исповедник.

Некоторое время все молчали. И просто... смотрели.

— Ух ты, — сказала наконец Леди Сенсор. — Это действительно... в некотором роде... эротично.

Эйкон оторвал взгляд от извивающегося тела человеческой женщины, извивающегося тела человеческого мужчины и извивающихся инопланетных щупалец.

— Но... — выговорил он. — Но почему она беременная?

— А я бы спросил, почему эти двое зачитывают наизусть таблицу умножения, — сказал Лорд Программист. Он огляделся. — Что, никто не умеет читать по губам?

— Хм, — сказала Ксенопсихолог. — Ладно, должна признаться, я не могу даже начать думать о том, почему... — Одновременное "Фу-у-у!" пронеслось по комнате. — Господи. Господи, мне кажется, что вот этот аспект они абсолютно не поняли.

Эйкон рубанул ладонью, и голограмма выключилась.

— Кто-то должен досмотреть, — сказал Исповедник. — Там может быть важная информация.

Эйкон отмахнулся.

— Думаю, у нас хватит добровольцев для изучения грязной инопланетной порнографии. Просто запостим её на корабельный Форчан[2], и через пару часов проверим, много ли наплюсовали.

— Чужие, — медленно сказал Мастер Фэндома, — изготовили эту порнуху за... за несколько секунд, наверное. Ведь мы не можем делать такое автоматически, а?

Лорд Программист нахмурился.

— Нет. Н-не думаю. На основе корпуса инопланетной порнографии автоматически сгенерировать интересную для них голограмму? М-м, вряд ли кто-то занимался этой проблемой. Да и у них-то в первый раз получилось явно не очень, но... нет.

— Насколько великая ангельская сила для этого требуется?

Лорд Программист обменялся взглядами с Мастером.

— Великая, — сказал наконец Лорд Программист. — Возможно, даже эпическая.

— Либо они думают намного быстрее нас, — тихо сказал Исповедник. — Никакой закон природы не заставляет нейроны работать именно с частотой 100 герц.

— Милорды, идёт новая передача, — сказала Леди Сенсор. — На этот раз голограмма со звуком. И маркирована как прямой эфир, милорды.

Эйкон сглотнул. Его пальцы автоматически поправили капюшон форменного свитера. Поймут ли чужие, что он небрежно одет? Он вдруг очень ясно осознал, что уже три часа не подкрашивал губы. Но это был не повод заставлять гостей ждать...