Богам нужны рабы

— Да забей ты. Александр Анатольевич уже давно понял, что Авдеев — псих. Если уж кто и должен сидеть в подвале, так это он.

— Я так не думаю.

— Чего?!

— Нет, не пойми меня неправильно. Авдеев — безумец. Это факт. Но его убежденность в собственной правоте. Его вера в своего бога! Я не видел ни одного человека в церкви, который был бы так упорен! Это ужасает.

— А что ему еще остается? Его бред — истина для него. Он больной. Я не понимаю тебя, Димка.

— Я сам себя уже не понимаю, — пробормотал он, когда Катя пошла за еще одной кружкой чая.

Иму-хан. Проклятый Иму-хан! Это слово засело в его голове так прочно, что он втайне ужасался. Иму-хан. Бог морей и океанов. Иму-хан.

Прогулка по улице изменила Авдеева. Он стал тихим, замкнутым. Он больше не говорил о своем боге, не общался с Дмитрием, даже не кричал на постоянно вопивших обитателей подвала. Быть может, осознание свободы сломило его? Мужчина впервые за многие месяцы покинул стены больницы, вдохнул свежий воздух, почувствовал себя живым.

Дмитрий моргнул, когда ему в лицо прилетели капли. Он вышел на улицу? Когда? На плечах небрежно накинут белый халат. Одежда мгновенно промокла, едва он ступил за границу козырька над входом. Дмитрий стоял прямо под холодящими кожу каплями, а ветер бил его в лицо.

— Дима? Что вы делаете, мальчик мой?

Александр Анатольевич подхватил его под локоть и потянул назад.

— Вы же простынете! Скорее идемте в больницу.

В больницу? Зачем? Зачем туда возвращаться? Это дом безумия, боли и разочарования.

— Я... Я схожу до охраны.

— Зачем?

Дмитрий пошел. Побежал. Он бежал по лужам и не мог остановиться. Бежал от страха.

Раздался грохот. Не гром. Что-то другое. Что-то куда более страшное. Он услышал крик Александра Анатольевича. Главврач боялся. Чего мог испугаться этот человек? Дмитрий оглянулся. Оползень! Неужели дожди размыли гору настолько, что она больше не могла противостоять неукротимой стихии?!

Дмитрий побежал. Он слышал грохот и крики, но не останавливался. Вокруг мелькали люди. Кто-то даже обогнал его! Толпа неудержимым потоком хлынула мимо поста охраны. Мужчины даже не пытались сдержать охваченных паникой людей, а через мгновение и сами к ним присоединились. Толпа бежала на мост. Спасительный мост, что вел на другой берег!

Дмитрий остановился. Бежать по мосту? Безумие! Дождь и ветер делали и без того отчаянный забег совсем безнадежным. Люди даже не видели дороги перед собой, как они хотят передвигаться по нему?! А если по нему будет ехать машина? Она же собьет людей, ведь совершенно ничего не видно!

Александр Анатольевич потянул его за собой, к нему присоединилась Катя.

— Димка! Не тормози!

Он пошатнулся, но все-таки побежал дальше. Грохот за спиной нарастал. Дмитрий оглянулся. Оползень уже достиг забора вокруг больницы и теперь сминал его, словно это была бумага. Пациенты! Десятки людей все еще оставались внутри, запертые наедине со своими болезнями.

Дмитрий сбился с шага, пошатнулся. Упал. Никто не остановился помочь ему. Никто. Все хотели просто выжить. Молодой врач встал, но упал вновь. Его голова раскалывалась. Боль была просто нестерпимой. Его вырвало, но он заставил себя двигаться вперед. Толпа уже была далеко впереди, а он так и стоял посреди моста. А оползень все приближался.

Бежать дальше? А смысл? Он не успеет. В любом случае не успеет. А есть ли шанс выжить? Дмитрий подошел к краю моста. Река внизу и раньше имела ужасающее течение, но теперь нырнуть в нее было подобно самоубийству. А был ли иной выход? Дмитрий уперся в перила. Он не хотел делать этого. Боялся. Чего? Высоты или воды? Это могло быть хуже смерти? Он прыгнул.

Дмитрий закрыл лицо руками. Удар оказался болезненным, воздух выбило из легких. Дмитрий попытался всплыть. На секунду ему удалось вырваться из бурного потока, но он почти сразу вновь оказался под водой, а затем его что-то начало тащить вниз. Он тонул.

* * *

Он открыл глаза. Было холодно и больно. И темно. Он пытался подняться, но не мог. Его глаза видели лишь тьму. Но в ней было что-то еще. Еще более абсолютная, страшная и могущественная тьма. Она двигалась в воде. Шагала вперед, без труда сопротивляясь безумному течению, а очертания ее по мере приближения становились лишь более расплывчатыми. Дмитрий вскричал. Тьма надвигалась на него, и ничто не могло ее остановить.

Отвратительные щупальца жирной тьмы обвили его конечности и голову. Мышцы свело судорогой. Нечто склонилось над ним. Он ничего не видел, но понимал суть этого ужаса.

Он только сейчас осознал, что скорее предпочел бы погибнуть там наверху.

Он кричал.

* * *

— Как он?

— Сильное сотрясение, ушибы рук и ног. Жить будет, но я бы хотел сделать рентген.

— Спасибо вам.

Дмитрий поднял голову. Александр Анатольевич разговаривал с прибывшим на место катастрофы врачом. На берегу реки столпились уже десятки людей и машин, но они все продолжали прибывать. Люди кричали, плакали. Страха не было, лишь мрачное осознание того, насколько близко к ним была смерть.

Катя помогла Дмитрию подняться. Он не помнил, как оказался на берегу. Тьма, боль. Он тонул. Его ударило о дно. Он точно помнил это. Как он оказался на суше?

Дмитрий отстранил девушку, двинулся через толпу, расталкивая людей. Доктора и полицейские не обращали на него внимания: здесь были десятки пострадавших, и многим требовалась срочная медицинская помощь.

Он шел. Постоянно вперед. Дорога до дома заняла несколько часов, но он не помнил ни одного из них. Дмитрий открыл дверь, повалился в кресло. И зарыдал. Почему он не мог ничего вспомнить? Ужас, отчаяние, боль. Тьма. Он помнил все это, но как же ему удалось всплыть? Как он оказался на берегу?!

Голова раскалывалась. Он не мог с этим бороться. Эта боль была сильнее его.

— Я же говорил, что вы — его глашатай.

Дмитрий вскочил, оглянулся. Он так и не включил свет, но смог различить фигуру в углу комнаты.

— Мы с вами избраны. Всегда были. Но я осознал это раньше, а вам понадобилось время.

— Авдеев? Как вы выбрались?!

— Рабам нужен поводырь. Рабам нужен кнут. Вы и я. И остальные. Не думайте, что я единственный такой. Иму-хан везде.

Иму-хан. Дмитрий рухнул на колени. Он кричал, но боль лишь усиливалась. Иму-хан. Бог среди богов. Повелитель среди рабов. Властитель среди ничтожеств. Иму-хан. Иму-хан! Он старался, но не мог выкинуть эти слова из своей головы. Иму-хан!

Авдеев склонился над Дмитрием.

— Мы с вами избраны. Когда же вы это поймете, Дмитрий Вадимович? Вы и я. Время пришло.

Дмитрий поднял глаза. Авдеев не улыбался, не злорадствовал. Он ждал его ответа. Его решения. Но что Дмитрий мог ответить безумцу, у которого не было глаз?!

* * *

Той ночью были обнаружены обезображенные тела сорока семи человек. Тридцать один мужчина, шестнадцать женщин. Все были работниками шестой психиатрической больницы, уничтоженной несколькими часами ранее. Всех убитых доставили в морг первой городской больницы. Вскрытия проводились весь день и всю ночь. Ни в одной из квартир не были обнаружены следы нападавших. Ничего не было украдено. Полиция так и не смогла установить причины этого ужасающего происшествия. Но в одном люди уверены: совершивший эти убийства — маньяк. Как иначе можно было объяснить отсутствие у всех погибших глаз?

Водянов Дмитрий Вадимович — единственный из выживших сотрудников больницы, чье тело не было найдено. Его квартира оказалась разгромлена, повсюду виднелись следы воды и крови. Считается, что он стал последней жертвой маньяка, который по какой-то причине решил забрать его тело с собой.

Авдеев Сергей Леонидович считался погибшим при оползне, но его тело было выловлено моряками посреди Каспийского моря спустя три года после уничтожения больницы. Каким образом оно попало туда остается загадкой.

* * *

— И почему его привезли к нам?

— Говорят, что он вел себя странно. Нападал на людей, кричал. А еще нам дали вот это, — медсестра протянула главврачу бумаги.

— Это уже интересно.

Главврач вошел в палату. Внутри была лишь одна койка, на которой расслаблялся новый пациент.

— Здравствуйте. Меня зовут Игорь Иванович, являюсь главврачом этой больницы.

— Водянов Дмитрий Вадимович. Очень приятно.

— Дмитрий, вас доставили к нам после того, как вы устроили драку в баре. Вы покалечили довольно много людей.

— Не сомневаюсь.

— Многим вы вырвали глаза.

— Естественно.

— И вы постоянно кричали одно и то же слово. Иммухаан.

— Иму-хан, доктор.

— Вот как? Это чье-то имя? Что вы можете рассказать о нем?

Дмитрий улыбнулся. И то была улыбка палача.

— Иму-хан не любит глаз.