Последний Дождь

Но для каждого члена Акацки у нападавших был заготовлен план боя, даже несколько планов. К Какузу стягивались сразу три Хьюги, выискивая с помощью своего додзютсу сердца нукенина. Но и до их приближения Асума понял, что сердца Молнии находится где-то в ладони, и подал знак остальным, прося отвлечь внимание Какузу. Однако с отвлечением внимания было непросто, потому что глаз у старого синоби было много.

Тем не менее синоби Ивы, создал водного дракона, попытавшегося сковать огненную руку Какузу. Еще четыре синоби начали вместе бить площадными техниками по туловищу. Асума выдохнул, готовя технику и, мысленно извинившись перед Куренай за то, что так рискует, пошел в атаку. Техникой подбросив самого себя на плечо исполина, Асума бросил вперед дымовые гранаты, желая скрыть свои действия, и начал активацию техники, сбегая по искрящейся молниями руке.

Но сердце Молнии практически мгновенно отцепилось от тела и взлетело, уходя в сторону. Какузу даже немного разочаровался, сочтя атаку слишком очевидной. Водная тюрьма захватила замешкавшегося Сарутоби и потащила внизу, под воду. Сердце Молнии же, сделав круг, попутно закидывая противников площадными атаками, налетело на правую руку, разрушая водяного дракона. В левую руку перетекло сердце Воздуха, начав бросать во врагов атаки своей стихии.

— Вытащи Асуму! — бросил Хиаши своему соклановцу.

Сарутоби пытался пробить водную темницу изнутри, но пока безуспешно. Сам Хиаши искал сердца, прячущиеся где-то в теле нукенина. Но Какузу и не думал стоять на месте. Он двигался, поднимая своим телом волны и выбрасывая обломки камней, он бил руками, разгоняя синоби противника, заставляя их маневрировать. Каждый его удар сопровождался либо режущими порывами ветра, разбивавшими в мелкую пыль встреченные каменные руины, либо разбегающимися по водной глади разрядами молний. Водная темница, сковывавшая Асуму, удерживалась жгутами-нитями и перемещалась вслед за движениями Какузу, затрудняя освобождение коноховца.

— Однажды придет в ваш дом кукловод... На сцене он выставит свои творения...

Сасори предпочел не атаковать в открытую сразу и, используя куклу, скользил в воде, стараясь оставаться незамеченным.

— Лихо он спляшет, привлекая народ... Будет играть до самозабвения...

Срабатывает техника призыва, и воду уже прорезает боевая кукла, устремляясь вперед, к стене. Сасори достаточно просто находиться неподалеку, нет необходимости вступать в бой самому.

— Он люд очарует, захватив все внимание... Кукольным танцем вызвав душ содрогание...

Одно из последних его творение, элегантная, великолепная кукла вырвалась из воды, взмывая в небо под взмахи крыльев. Она могла летать, могла плавать, могла бегать. Она могла сражаться.

— Но не просто так он дает этот бал... Вид плясок безумных чью-то душу украл...

Кукла бросилась вперед, легко уклоняясь от струи пламени и кунаев со взрывными печатями.

— Песком сквозь пальцы утекают мгновения... И вот уже зрители — часть представления...

Врезавшаяся в стену кукла выпустила облако ядовитого газа, чтобы тут же стремительно броситься на ближайшего противника. Яд сочился из ее тела, в виде газа, или жидкостью поблескивая на всех острых поверхностях.

— Марионетками станут под нитями... Глупые жители, глупые зрители...

Естественно, один из дзенинов Ива попытался блокировать куклу, поймав ее в каменную темницу. Кукла тут же собралась в бронированный кокон, выбросив наружу несколько взрывных печатей. Подрыв, и темница разлетается в разные стороны.

— Вот он закончил свое представление... Собирает он в ящик своих рук творение...

Кукла двигалась стремительно, сблизившись с синоби Облака быстрее, чем тот успел отскочить. Набросилась на него, достав ядовитыми лезвиями и используя печать, закрепленную под защитой на груди. Печать, из которой распечатывалась другая кукла, созданная для контроля людей. Такая, какие Сасори уже использовал ранее, но доработанная, улучшенная, доведенная до совершенства.

— Среди его зрителей нет уж людей... Оставил лишь кукол за собой лицедей...

Его кукла отпрыгнула в сторону, уходя от атаки Коноховца. Сасори дернул рукой, и новые нити кукловода соединил его с убитым противником. Но только что захваченное тело вспыхнуло черным пламенем, всего на пару секунд, которых было достаточно, чтобы оборвать контроль. А затем в место, где он прятался, прилетел огненный шар. Сасори без труда уклонился, да и кукла бы выдержала не одно попадание такой техники. Но сам факт, что его обнаружили...

Кукловод, продолжая использовать куклу в качестве внешней защиты, выбрался из воды и поднялся на обломок здания, рассмотрев приближавшегося к нему Учиху.

— Вот и предатель появился.

Его кукла вскинула руки, готовя печати призыва. Это будет его лучшее представление. И, возможно, последнее.

Натсухи, едва выбравшись из башни, взлетела, оглядывая город и оценивая поле боя. Расклад был явно не в их пользу. Там, на озере, они сражались в соотношении пять к одному, или около того. Сейчас на каждого члена Рассвета приходилось, как минимум, десять элитных синоби противника. И в этот раз они, вероятно, готовились противостоять нукенинам Акацки, подобрали тактику, разузнали о слабых местах. Поэтому Натсухи сразу решила, что все старые фокус будут малополезны, нужно нечто новое.

— Что же... Я знала, что этот момент наступит.

Куноити резко спланировала вниз, зная, что ее заметили, и что противники уже направились к ней, вероятно. Но ей нужна была небольшая ровная площадка. Простенькую печать на куске стены она рисовала своей кровью, пропитанной чакрой метеорита. Не слишком практично — терять кровь перед боем, да и стоило просто взять заготовленные ею чернила, содержащие все туже чакру, этого было бы достаточно. Но хорошие мысли, как это часто бывает, приходят в самый последний момент.

— Призыв.

Всполоха дыма не было, только выброс чакры плотного фиолетового оттенка. В ее ладонь лег небольшой шар, излучающий больше чакры. Чем она способна удерживать. Она пришла к Пейну чтобы узнать — что это за шар? Откуда он взялся? Почему излучает чакру? Почему именно такую? Ответ ей не понравился. Потому она всегда знала, чем все закончиться.

Она уничтожит метеорит вместе с собой. И сейчас для этого был вполне подходящий момент.

Она садится в позу медитации, взяв метеорит в руки. Поток чакры из фиолетового становиться мягко голубым, смешиваясь с чакрой девушки. Несколько секунд концентрации, и Натсухи открывает абсолютно голубые глаза, произнося:

— Кемоно...

Своими силами она могла создать двух, максимум — трех псевдосущностей из чакры. Держа в руках метеорит — десятки. Она не знала, что это за существа и существовали ли они вообще когда-нибудь, но знала, что они хищники и будут охотиться на любую добычу. Приближавшиеся к ней синоби на роль добычи подходили великолепно. И пусть синоби уничтожать тварей, но куноити ставила себе целью лишь замедлить и измотать противника перед поединком с ней.

Но не получилось. Вызванный куноити противника каменный таран сбил и раздавил сразу половину бросившихся в сторону синоби тварей. Лишь несколько остались добивать призванных существ, остальные бросились на куноити Рассвета. Натсухи поморщилась, но лишь расправила крылья и укрыла себя ими, напитывая чакрой. Вовремя — на нее обрушились техники нападавших, разрушающие все вокруг.

Шинно, прячась за обломком стены, огляделся. Он видел, как на озере дерутся демоны. Видел, как Какузу крошит город, пытаясь достать противников. Видел зверей, призванных Натсухи. Вздохнув, он отцепил сумку с пояса, скинул жилет. Он знал, чем все закончится. Не этот бой, а вообще. Знал, потому что слишком хорошо представлял, на что способен Нагато. Однако сейчас он испытывал некоторое разочарование. Ему приходится принимать участие в бою, от которого ничего не зависит. К сожалению, сейчас все это было не важно. И сама необходимость участвовать в этом бою казалась ему обременительной. Поэтому для себя он искал причину, по которой должен выложиться в этом бою. Но не находил.

Поэтому в его спокойных движениях была некоторая меланхоличность. Противники, наверняка, собрали о нем информацию, подготовились, выработали тактику. За время долгих путешествий он привык быть не тем, кем являлся. Скрываться и скрывать себя ему приходилось чаще, чем быть собой. Полезный навык для вечного путешественника и практически бесполезный в бою. Сейчас ему придется пользоваться тем, что он умеет. Всем, что он умеет.

Пальцы механически складывались в печати, тело применяло технику, казалось, без участия головы. Затем разбег. Шинно сам еще не знал, что будет дальше. Прыгнет он, чтобы бросить в противника сенбоны или пару кунаев с печатями? Или будет маневрировать, надеясь незамеченным подойти поближе? Может быть что-то еще?

Противника он заметил раньше, чем заметили его — простенькая иллюзия вполне маскировала ирьенина. Противники внимательно следили за затопленными улицами и руинами, а так же друг за другом, чтобы не пропустить атаки, однако сами атаковать не спешили. Не боятся потерять инициативу? Хорошо подумали план атаки? Не важно. Шинно решил, что будет делать.

Забросив в рот пару пилюль, он сосредоточился, открывая внутренние врата. Синоби Облака успел его заметить и отскочить, уходя из-под атаки. Клановый, судя по додзютсу, успел во время прыжка сложить печати и попытался применить гендзютсу. Даже относительно успешно, Шинно потребовалась почти секунда, чтобы сбросить технику, и потому он упустил время для следующей атаки. Пришлось защищаться. Противник выхватил клинок, мгновенно начавший искриться молнией, и пошел в ближний бой. Ирьенин бросил дым и ушел в сторону, спрыгивая со стены вниз. Поставил пару печатей, делая простую ловушку, на автомате, чисто механически. Затем все же метнул кунай со взрывной печатью вверх и отпрыгнул, уклоняясь от прилетевших сбоку сюрикенов. Какузу оказался не прав. Не они будут выискивать одиночек, это противники будут убивать их по одному.

Ханзо, выслушав доклады, кивнул ожидавшему его приказа подчиненному:

— Начинайте.

Подготовленные барьеры начали наполняться чакрой. Второй внутренний периметр, ровная окружность, равноудаленная от башни Акацки и имеющая радиус, равный радиусу башни, состоявшая из прячущихся в земле блоков стены, пришла в движение. Печати заработали, блоки пришли в движение, поднявшись из своих хранилищ, замыкая периметр и завершая постановку куполообразного барьера. Капли дождя не проникали сквозь этот купол, начав стекать по его поверхности.

Ханзо не видел своими глазами, как Кьюби выстреливает сгустками концентрированной чакры по грифону, как эти сгустки взрываются в небе, разгоняя тучи. Не видел своими глазами, как сражаются оставшиеся члены Рассвета, пытаясь сделать практически невозможное. Не видел лежащий в руинах город, его город. Но ему и не нужно было все это видеть. Все это он уже видел ранее. И он делал все возможное, чтобы в этот раз итог был иным.

— Все готово, — сообщил один из помощников.

— Запускайте.

От башни к барьеру потянулись жгуты высвобождаемой чакры, отчего и без того плотный щит стал практически непроницаемым. Какузу, заметив это, сосредоточился, соединяя все свои сердца в одном месте, чтобы успеть воспользоваться личным амулетом с подобным барьером. Хидан просто нырнул поглубже, так же защищаясь личным барьером. Натсухи взмыла в небо, как можно выше, уклоняясь от атак, которыми ее пытались остановить. Шинно, сражавшийся на самой стене, спрыгнул за нее. Сасори потянул к себе своих марионеток, не желая их потерять.

— Синдзи, что это? — спросил Шикамару, увидев, как наполняется энергией барьер над башней.

Тактик просчитывал варианты, оценивая, почему Ханзо использует только пятерку элитных Акацки, не вводя в бой все доступные силы. Да, большинство гэнинов и тюнинов не представляют угрозы для атакующих, но в достаточном количестве, поддерживая элитных бойцов...

— Не знаю, мне этот барьер не знаком, — честно ответил Узумаки, находящийся сейчас среди немногочисленного, но все же резерва.

— Не люблю сюрпризы, — выдохнул Нара, и его осенило. — Иноичи! Прикажи всем защищаться от взрыва!

Если Яманака и удивился, то это было незаметно. Он сосредоточился, передавая приказ, а Синдзи еще более напряженно вглядывался в барьер.

— Надеюсь, они успеют...

Барьер, став абсолютно непрозрачным, за мгновения выцвел до режуще белого цвета. А затем покатился в разные стороны плотной непреодолимой стеной. Сметающей все стеной, расходящейся во все стороны.

— Эта та же техника, что Пейн обрушил на Коноху, — понял Шикамару. — На... Как?!

Всего за десяток секунд техника поглотила весь город, выдавив камень и воду за пределы города. Остановившись, сфера поблекла, а затем истончилась и рассыпалась, будто сгоревшая бумага. На месте города, от внутренний стены и до предела, очерченного техникой, осталась земля с обломками камней, снова заполняемая водой. Куполообразный барьер все так же закрывал башню и центр города. И только монстры продолжили свое сражение, будто ничего не заметив.