| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— III —
Spirit Of The Sea
I took a walk along the share
To clear my mind about the day,
I saw a man I'd seen before
As I approached, he slipped away...
I knew his face from years ago,
His smile stays with me ever more
His eyes, they guide me through the haze
And give me shelter from the storm...
As I walk I can feel him,
Always watching over me...
His voice surrounds me,
My Spirit of the Sea...
He went away so long ago,
On a maiden voyage far away
A young man then I did not know,
His life was taken that same day...
And it was almost like he knew
He wouldn't see me anymore
He looked so deeply in my eyes, and said
"Wait for me along the shore..."
And so I come most every day,
To watch the waves rise and fall,
And as I sit here on the sand,
This ocean makes me feel so small...
But I feel my lover by my side,
And he makes me follow my own heart
We'll be together some sweet day
When that day comes we'll never part...
When that day comes we'll never part...
Wait for me along the shore...
Дух моря
Бреду по берегу морскому,
Лишь о тебе мои мечты.
Когда увидела другого —
Мне показалось, это ты.
Я знала раньше эти губы,
Улыбку, что моей была,
Его глаза вели сквозь бури
В убежище от слез и зла.
Ты всюду следуешь за мною,
Следишь за каждым днем моим,
Ты голос моря, шепот моря,
Мой светлый дух морских глубин.
Когда-то он ушел отсюда
И мы расстались навсегда.
Не знала я в тот день печальный,
Что коротки его года.
Но он предчувствовал такое,
Разлуки горькую тоску,
Взглянул в глаза мои печально:
"Ты жди меня на берегу".
Ты всюду следуешь за мною,
Следишь за каждым днем моим,
Ты голос моря, шепот моря
Мой светлый дух морских глубин.
Я прихожу сюда на берег,
Слежу за каждою волной.
Мне океан печаль развеет,
Поможет справиться с тоской.
Его я чувствую повсюду,
Он и сейчас со мной идет.
Мы будем вместе в день счастливый,
Разлука горькая — пройдет.
"Дух моря" — это баллада, красивая по своему философскому смыслу и содержанию. Мы снова встречаемся с одной из Девушек нашего действа. Но кем из них — с первого взгляда остается неясным. Читая текст, складывается впечатление романтического безумия этой Девушки, тихо бредущей по спокойному морскому побережью. Традиционная форма и сюжет данной баллады — только подчеркивают ее красоту. Она выдержана в канонах романтизма: одиночество главной героини, ее безумие, легкая путаность ее речей и странные, мистические столкновения на берегу моря, куда она приходит каждый день, ждать своего любимого. Красота музыки словно уступает первенство философии стихотворного текста.
И берег моря — из привычного побережья — превращается в знак, в символ. Это место находится не в этом и не в том мире, это — приграничная полоса, где ищут встречи друг с другом двое. Безумие Девушки помогает ей преодолеть границы нашего, обыденного мира. И тогда границы Мира вообще расширяются до просторов безбрежного Океана.
Сквозь тень безумия, сквозь печаль и тоску ясно слышны светлые тона музыки — отзвуки прежней солнечной радости Девушки Дня. Глубокая душевная скорбь затеняет в ней свет. Они разлучены с Менестрелем. Стихия моря — безжалостная стихия Судьбы — поглотила его в своих волнах. Что означает символика моря? По мифологии древних греков этой стихией правил брат Зевса — Посейдон. "Супругу Посейдона зовут Амфитрида, в эпосе Гомера это означает просто "море" Трезубец в руках бога -есть символ его положения между обоими братьями — непрерываемая связь времен: прошлого, похороненного в царстве Гадеса (Аида), и будущего, которым правит Зевс. Таким образом Посейдон — властитель настоящего. Властитель морей и рек, он влавствует над приливами и отливами, над приходящей и убегающей волной, так напоминающей взлеты и падения в судьбе человека. Рокочущая накатывающая стихия воды — это ли не образ необузданных человеческих страстей, любви и гнева?" (с.138 Э.С.*)
Девушка Дня считает, что только смерть может разлучить их с Менестрелем. И привкус смерти на губах самой светлой героини нашего действа — Прекрасной Дамы, — придает ее голосу трагические, чарующие ноты. Из вестницы любви и радости она превращается в скорбную птицу, тоскующую о недостижимом: в русалку или сирену, мифическую птицу печали.
"В основе легенд о сиренах лежит соблазнительная заманчивая прелесть голубой волны в соединении с опасным скалистым берегом. В переносном значении сирена — это неудовлетворенная страсть. Сиренам давали различные имена, которые означали "та, со страстным голосом", "очаровывающая", "пленительная". Подобно водяным нимфам из сказок (ундинам), они, как олицетворение природы, не имеют души. Но если нимфу полюбит человек, она спасется, хотя при этом погибнет как сирена, ведь она — именно неисполнимое желание." (с.171 Э.С.*)
Обращение в стихах к Морю и его символике — традиционно для Англии. Само расположение этой страны на острове, омываемом со всех сторон водами океана, устоявшиеся эпитеты, связанные в сознании русского человека с Англией: "туманный Альбион", "морская держава" — все это предполагает, что тема моря будет звучать полно и красиво. Байрон и Шелли воспевали море, и, на взгляд русского человека, ни один англичанин не может равнодушно слышать этого слова, настолько стихия моря родственна их душе.
А для русского человека море — это край Земли. Во многих русских сказках есть указывающие на это присловья, концовки или зачины — "на краю моря", "за лесами, за морями..." На берегу моря отыскивает Иван-царевич волшебное яйцо с Кащеевой смертью; Царь-девица — тоже живет на море (вернее где-то за морем), чем не образ Прекрасной Дамы, тем более если вспомнить сколько царевичу пришлось из-за нее выстрадать! И потому так же, как англичанину естественно раскрывать перед взором слушателя красоту и силу морской стихии (порой очень страшной, необузданной), так же для русского человека интересно слушать эти "заморские сказки", малопонятные его душе, но завораживающие. Душа русского человека тоже стремиться постичь море, как что-то таинственное и неизведанное.
В английском фольклоре есть много персонажей, много поверий связанных со стихией моря. Так, например, в образе прекрасных и таинственных женщин являются путешественникам морские девы, стараясь завлечь их в свои дворцы на дне моря, где они живут подобно простым смертным. Особо понравившихся им мужчин девы все-таки отпускают домой, на поверхность, предварительно щедро вознаградив их за пребывание под водой* ("Волш. Сущ." с.225 *)
"Вплоть до XVIII века в Европе избегали представителей некоторых древних профессий: их сторонились, не заключали браки с лицами их круга. Объяснение кроется, по-видимому, в представлении, что эти слои народа хранили совершенно особенные магические знания и ритуалы, что они будто бы имели в отличие от остальных людей, совершенно таинственное, только им известное происхождение.
В пределах Германии и России магические свойства приписывались мельникам и рыбакам, которые властвуют над русалками и водяными, ночью вступают с ними в любовную связь, а может быть и сами родом от водяных.
Если же эта профессия передавалась из поколения в поколение, то люди почти не сомневались, что под одеждой рыбака скрывается рыбья чешуя, а на ногах и руках растут плавники." (с 217 Э.С.*)
Вот как рассказывается об ожидании возлюбленного из далекого морского путешествия в Английской народной песне, слова ее — почти заклинание, к морю, к весенним ветрам. И желание этой девушки увидеть своего возлюбленного преодолело все "подводные морские рифы", все опасности дальнего путешествия:
Море
Мой милый в бушующем море,
На синей студеной волне.
Мой милый в бушующем море,
Пускай он вернется ко мне.
Море, море,
Пускай он вернется ко мне!
Море, море,
Пускай он вернется ко мне!
Летите весенние ветры
Навстречу студеной волне,
Скажите, весенние ветры,
Пускай он вернется ко мне.
Не спится мне темною ночью,
А если засну я с тоской,
Все снится мне темною ночью,
Что тонет он в бездне морской.
Умчались весенние ветры
Навстречу студеной волне,
Вернулись весенние ветры,
И милый вернулся ко мне.
Море, море,
Мой милый вернулся ко мне!
Море, море,
Мой милый вернулся ко мне!
— IV —
Ocean Gypsy
Tried to take it all away,
Learn her freedom... just inside a day,
And find her soul to find there fears are laid...
Tried to make her love their own,
They took her love... they left her there,
They gave her nothing back that she would want
to own...
Gold and silver rings and stones,
Dances slowly off the moon,
No one else could know, she stands alone...
Sleeping dreams will reach for her,
She can not say the words they need,
She knows she's alone and she is free...
Ocean Gypsy of the moon,
The sun has made a thousand nights for you to
hold...
Ocean Gypsy where are you?
The shadows followed by the stars have turned
to gold...
Turned to gold...
Then she met a hollow soul,
Filled him with her light and was consoled,
She was the moon and he the sun was gold...
Eyes were blinded with his light...
The sun he gave reflected back the night
The moon was waning, almost out of sight...
Softly Ocean Gypsy calls...
Silence holds the stars a while,
They smile sadly for her where she falls...
Just the time before the dawn,
The sea is hushed the ocean calls her,
Day has taken her and now she's gone...
No one noticed when she died,
Ocean Gypsy shackled to the tide,
The ebbing waves, the turning spreading white...
Something gone within her eyes,
Her fingers, lifeless, stroked the sand,
Her battered soul was lost,
She was abandoned...
Silken threads like wings still shine,
Wind swept pleasures still make patterns in her
lovely hair... so dark and fine...
Stands on high beneath the seas, cries no more,
her tears have dried...
Ocean weep for her, the ocean sighs...
Цыгане Моря
В мире множество дорог —
Грезы путь ее увлек,
Чтобы в трудностях пути любовь найти.
Те, к кому пришла она
Душу выпили до дна
И ушли, свободны все, взяв дань из слез.
Каменный, холодный звон,
Лунный танец замедлен,
В одиночестве — как жить теперь?
Душат спящие мечты,
В сердце холод пустоты —
Океан молчит, шумит прибой...
Слуги моря и луны
Тысячу ночей лишь вы были солнцем ей!
Те бродяги, где ваш след?
Тенями шли в звездный свет, золото ее,
золото ее...
Там, одну у волн нашел
Тот, кто власть над ней обрел
Солнцем был он, ослепил ее тот свет.
Под сияньем темных глаз
Мнилось — жизнью налилась,
Но обманно цвел румянец нежных щек.
Много дней в любви прошло,
И вдруг — море ожило,
В небесах зажглась звезда судьбы.
Слышит зов морских бродяг,
Слышит их бесшумный шаг —
И печаль в улыбках ей видна...
Слуги моря и луны
Тысячу ночей лишь вы были солнцем ей!
Те бродяги, где ваш след?
Тенями шли в звездный свет, золото ее,
золото ее...
И никто не сообщил —
Найден ли кто мертвым был?
Узы слов унес с собой в простор отлив.
Тело ветер видеть мог,
Гладил пальцы ей песок,
А разбитая душа — за кем ушла?
Крылья солнечных лучей
Вились серебром над ней
Из развитых кос плели узор.
Кто любил — напрасно ждал,
Гонит море пенный вал,
Океан вернул ей свой простор...
Слуги моря и луны
Тысячу ночей лишь вы были солнцем ей!
Те бродяги, где ваш след?
Тенями шли в звездный свет, золото ее,
золото ее...
Сложно было перевести этот стихотворный текст. Во-первых, у русскоязычного слушателя со словом "цыгане" сейчас связаны совсем не романтические ассоциации. Морских цыган у нас вообще не существует. Устойчивое словосочетание "Ocean gypsy" является авторским понятием. Речь идет не столько о цыганах (или цыгане), сколько о таинственных людях или, может быть, некоем Духе Моря, что переплетаются с романтическими представлениями автора (Кэнди Найт) о реально существующем цыганском народе. В данном тексте мы можем поставить знак равенства между двумя понятиями "море" и "ocean gypsy". И потому встретилась ли Девушка Ночи с одним, заворожившим ее Цыганом (персонификацией всего Моря) или этот Цыган был частью целого народа — каждый решает так, как ему больше понравится.
Из текста этой баллады проясняется история несчастной любви Девушки Ночи, становится ясным, что она ищет в этом мире, что пытается обрести. Ошибкой было бы посчитать, что она ищет только любви. Нет, о любви речь идет лишь вскользь. Ведь на самом деле Девушка Ночи ищет ЗНАНИЯ, те самые о которых говорил когда-то Парацельс. "Как и другие маги прошлого, он советовал ученикам удаляться в одиночество, уходить в глухую пустынную местность, чтобы учиться там у "элементарных духов". И тот же Парацельс говорил, что истинными учителями его были аутсайдеры, отщепенцы от которых он узнал много больше, чем в университетах. Иногда, писал он, полезно пойти в обучение к старым женщинам, ворожеям, цыганам, странникам, старым крестьянам, людям без роду и племени, которых современные Парацельсу ученые не воспринимали всерьез.
В старой немецкой народной книге о легендарном искателе истины докторе Йогане Фаусте так же рассказывается, что многие годы своей юности он провел в кибитках "кочующих татар", и именно они открыли ему основы оккультных наук, хотя Фауст читал и запретные еретические рукописи"* (.214 Э.С.*)
"В конце средневековья, в Европе из-за развития городской цивилизации древние традиции и предания постепенно оттеснялись в приграничные районы: в Англии — на кельтский, шотландский, уэльский, ирландский север и запад, во Франции — в Пиринеи, Альпы, Бретань. И потому в Европе, упрощенно всех кочующих людей называли цыганами" ( с. 210 Э.С.*)*
Да и многие сюжеты европейских сказок говорят о событиях не столь отдаленного прошлого — о встречах со своеобразными народами, странными людьми, которые сторонились цивилизации, жили на окраине.
История появления цыган в Англии — необычна.
"Расселение по Европе цыган началось с XIV века, как считают ученые-цыганологи, они пришли из Византии, переживавшей в те времена эпоху своего падения*. Придумав себе красивую легенду о том, что они изгнаны из Византии за христианскую веру неверными, цыганский король получил от папы Римского разрешение семь лет кочевать по всей Европе, и поначалу многие сеньоры привечали цыган, давали им кров и ночлег. Странствуя по дорогам они, якобы искупали свой грех — кратковременного отступничества от христианской веры, под угрозами неверных.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
