| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Зацепин удивленно поднял бровь.
— Вы перепутали мой кабинет с бухгалтерией?
— Нет, дело в том, что... — Слава на мгновение замялся, а потом, собравшись с духом, продолжил:
— Дело в том, что мне нужно показать в банке большую зарплату, чем у меня есть. Иначе мне просто не дадут кредит. А мне сейчас очень нужны деньги.
— И на что это, позвольте узнать? — Зацепин откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. — Очень любопытно.
Внезапно его издевательский тон начал бесить Славку. В последнее время ему и так пришлось нелегко, так что терпеть подобное отношение не осталось никаких сил.
— Это мое дело, — твердо ответил он, глядя в глаза начальнику. — Так вы мне поможете или я могу идти?
— Вы где-то нашли чувство собственного достоинства, Вячеслав? — притворно изумился Зацепин, и терпение Славы лопнуло, как мыльный пузырь. Он в два шага подошел к столу и, оперевшись на него ладонями, наклонился к Константину.
— Нашел, представляете? — сказал он холодно, глядя на Зацепина в упор. — А вы, кажется, совесть потеряли и уважение к людям. Если вы не можете удовлетворить мою просьбу, то я пойду. Всего хорошего.
Он развернулся и направился к выходу, закипая от холодной ярости.
— Ну-ка, стойте! — догнал его у двери хлесткий окрик, и Слава остановился. Обернувшись, он посмотрел на посерьезневшего Зацепина. Тот закусил губу и мотнул головой. — Сядьте. Рассказывайте, что у вас случилось. Дело ведь не в покупке машины или ремонте. Я немного наблюдал за вами, поэтому могу сделать определенные выводы. Так в чем же дело?
Слава, помедлив, вернулся к столу и сел на стул. Колебания ушли сразу.
— Один близкий мне человек попал в беду, — сказал он.
От Зацепина Слава вышел ошарашенный донельзя, до конца не веря в то, что произошло. Он рассказал почти все, умолчав лишь о том, что Дэн был его любовником, обрисовал ситуацию с медицинской и финансовой точки зрения, показал расчеты Панина. Константин долго вертел помятый листок в руках, а потом положил его на стол исписанной стороной вниз.
— Я не могу разрешить выдать вам липовые документы, — сказал он, и у Славки все внутри оборвалось. — Все это легко проверить при желании, а рисковать из-за такого ерундового кредита я просто не имею права.
— Ерундового? — Слава стиснул пальцы в кулак. — Это вам ерунда, а человеку — жизнь!
— Заткнитесь, — в своей обычной нелюбезной манере, посоветовал Зацепин, и, прежде чем Слава успел вспылить второй раз, продолжил:
— В банке с вас сдерут грабительские проценты, да и волокиты будет много. Это не выход. Вы слышали о внутреннем фонде фирмы?
— Нет, — растерялся удивленный Щукин. — А что он делает, этот фонд?
— Поддерживает сирых и убогих, — фыркнул Зацепин, но тут же посерьезнел. — Вообще, он создан для помощи сотрудникам, попавшим в трудную материальную ситуацию. Хорошим, проверенным сотрудникам, разумеется, которые давно у нас работают и зарекомендовали себя с наилучшей стороны.
— Стало быть, это не про меня, — криво усмехнулся Слава. — Я работаю у вас без году неделю, и вы вечно придираетесь.
— Я не придираюсь, — нехорошо оскалился Зацепин. — Я мотивирую вас работать лучше. Что касается фонда, думаете, я завел о нем речь, чтобы вас подразнить? Вам выдадут нужную сумму. Я подпишу распоряжение. Без процентов, разумеется. Через четыре месяца ее начнут автоматически списывать с вашей зарплаты. Такие условия вас устроят?
— Да! — не веря своим ушам, воскликнул Слава. Его руки слегка подрагивали от накатившего облегчения. — Спасибо, Константин Игоревич! Я не ожидал... Спасибо.
— Идите уже, — усмехнулся тот и протянул ему листок с расчетами. — Напишите в бухгалтерии заявление на нужную сумму, я подпишу. И документы по "Риктору" вернулись обратно с исправлениями, будьте добры устранить до завтра. Помните про премию.
— Обязательно сделаю! — горячо выпалил Славка, подскакивая на ноги. — Прямо сейчас!
Все завертелось, как в беличьем колесе. Славка разрывался между работой, которую теперь старался делать безукоризненно, чтобы не дай бог не подвести Зацепина, неожиданно показавшего себя с другой, человеческой стороны, и больницей, где его ждал по-прежнему угрюмый и озлобленный Денис. Ни одной встречи не проходило без скандала, и Слава не понимал, почему Панин оценивал ситуацию как "прогрессирующую положительно". Щукину казалось, что они не продвинулись ни на йоту, но врач почему-то имел другое мнение, не делясь причинами своего оптимизма со Славкой. В конце концов, тот решил положиться на специалиста.
С Денисом было трудно. Иногда хотелось плюнуть на все и уйти, но что-то внутри напрягалось до предела — и выдерживало, не рвалось. Славка мужественно игнорировал колкости, откровенные оскорбления. Он пропускал их мимо ушей, и приходил на следующий день за новой порцией. Ему было все равно, как это выглядело. Главное, он четко понимал, что все делает правильно. Не ради Дэна. Ради себя.
— Откуда у тебя такие деньги? — в один прекрасный день поинтересовался Денис, исчерпав запас язвительных комментариев. — Продал почку?
— Взял ссуду, — стараясь говорить спокойно, ответил Слава. Он безумно устал от их непрерывных пикировок. — И Данька одолжил...
По мгновенно изменившемуся выражению глаз Дениса, Слава тут же понял, что совершил глобальную ошибку. Орлов буквально почернел от злости — Даньку он терпеть не мог от всей души, а тот, надо отдать должное, платил ему взаимностью. Не стоило упоминать Тарасова.
— А с чего это он так расщедрился? — прошипел Денис, моментально став похожим на сильно подранного кота. — Вряд ли из-за нежных чувств ко мне. Интересно, как ты его уговорил? Постой, неужели... Ах, вот оно что! Что, запал на тебя твой правильный?
— Дэн, не говори ерунды, — поморщился Слава, неприятно задетый его домыслами. — Данька мне друг, а друзья помогают друг другу, если ты не знал. Хотя, откуда тебе знать.
Денис вздрогнул и посмотрел на него с откровенной ненавистью.
— Да уж, откуда, — процедил он, и Слава пожалел о брошенных в сердцах словах. — Я ж только задницей всего добиваюсь, конечно. Только я ни за что не поверю в то, что тебе эти деньги просто так дали. Отрабатывать придется, так или иначе. Дружба, она вещь хорошая, только слишком дорогая. Не всем по карману, знаешь ли. Я же в курсе, что он тебе нравился, да. Ты его идеальным считаешь, не то что меня. Только этот твой идеальный от жены никогда не уйдет. Ну, трахнет тебя, для разнообразия, а потом домой вернется. Вот и кончится твоя дружба.
— Заткнись, — Слава, не помня себя, вскочил на ноги. — Все не так, но ты, придурок, никогда этого не поймешь. Сдохнешь же один, никому не нужный.
— Что, в точку попал? — расхохотался Дэн, и от его смеха Славе стало муторно. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, голос Дениса превратился в неразборчивый шум. В висках заломило — верный признак начинающейся мигрени. Слава машинально приложил руку ко лбу беспомощным детским жестом, а потом, пошатываясь, вышел из палаты и побрел по коридору. Кажется, Денис что-то кричал ему вслед, но Слава не желал слушать. Все рушилось, распадалось на части, безжалостно сминалось болезненными, бьющими наотмашь словами. Все, что он так трепетно и долго лелеял в душе, оказалось разом уничтожено бесстыдным чужим взглядом, не постеснявшимся вытащить на свет самое сокровенное. Голова раскалывалась, даже дышать было тяжело, не то, что идти. Нужно было принять лекарство и лечь, но возвращаться домой не хотелось — не хотелось оставаться одному. С трудом преодолевая тошноту, Славка зашел в первый попавшийся бар и заказал себе коньяк. Выпил залпом, не поморщившись, и пелена перед глазами усилилась, размывая предметы и лица. Было пусто, холодно и все равно. Что-то сломалось, не выдержало, и все вокруг казалось бессмысленным и ненужным. Коньяк обжигал горло, не принося успокоения, но Славка все равно пил, едва соображая, что делает. Не сразу он понял, что телефон в кармане разрывается от звонков.
— Слав, ты где? — обеспокоенно поинтересовались в динамике голосом Даньки, когда Щукин совладал с дергаюшимся мобильником.
— В пизде, — пьяно захихикал Славка, и его едва не стошнило. Боль зашкаливала. — Это такое интересное место...
— Ты что, пьяный? — опешил Тарасов, и Слава важно кивнул, заработав новую вспышку мигрени. — Диктуй адрес, я приеду.
— Мой адрес не дом и не улица, мой адрес сегодня такой... — пропел Славка и зло расхохотался. — Не надо никуда приезжать. Видеть никого не хочу. Эй, какого черта?!
Телефон ловко вытащили у него из рук, и уже через секунду бармен диктовал адрес кафе под аккомпанемент пьяной ругани обозленного на самоуправство Славы. Тарасов прибыл моментально. Щукин даже не успел до конца озвучить свое возмущение, как был быстро транспортирован в такси. Там Славка притих на время, но, стоило оказаться в квартире, как его снова разобрало.
— Какого хрена ты ко мне цепляешься? — с нетрезвой раздражительностью спросил он, обвиняюще ткнув Даньку, стаскивающего с него куртку, кулаком в грудь. — Возишься все возишься, а зачем? Зачем, я тебя спрашиваю?
— Ты пьян, — Данька хотел наклониться, чтобы снять с него и обувь, но Слава с неожиданной силой ухватил его за грудки и потянул наверх.
— Я пьяный, да. А ты никогда не был? Как же, ты же гребанное совершенство! У тебя все есть: друзья, семья, работа хорошая. Ты, сволочь, красивый, остроумный, успешный. Твои близкие — настоящие счастливчики. Ты знаешь, как я Пашке поначалу завидовал? Что у него такой друг.
— Ты чушь несешь, — возразил ему Тарасов, но Славка дернул его на себя, едва не порвав куртку.
— А потом ты и меня своей дружбой осчастливил, — не слушая, продолжил он, влекомый накатившим шальным угаром. — А я все не мог понять, на кой черт я тебе сдался? Ну, что ты во мне нашел?!
— Нравишься ты мне, — полузадушенно выдохнул Данька, и Слава обалдело захлопал глазами, глядя на него. А потом, нырнув как в омут с головой, потянулся губами к его губам. Он целовал его неистово, словно пытаясь что-то доказать, но Данька остался неподвижен, не оттолкнув его, но и не ответив. Когда этот факт достиг сознания, Слава моментально протрезвел от ужаса и отстранился. Данька смотрел на него молча, и от этого испытующего внимательного взгляда Славке сделалось дурно.
— Блять, — сказал он, сделав шаг назад. — О, Господи... я... прости.
Не в силах больше находиться рядом с Данькой, так и не произнесшим ни слова, он развернулся и опрометью бросился в ванную. Там его, наконец, вырвало, и на секунду стало легче. Ровно до того момента, как следом за ним вошел Данька. Сразу сделалось тесно и неуютно.
— Уходи, — не оборачиваясь, буркнул Слава и потянулся к раковине, собираясь умыться. Его опередили: Даня открыл воду и щедро плеснул Славке в лицо, приводя в чувство. От неожиданности тот пошатнулся и едва не упал, но его подхватили и посадили на бортик ванны.
— Все хорошо, — Данька склонился к нему, встревоженно заглядывая в глаза, и от этого искреннего беспокойства у Славки вновь началась истерика.
— Прости, прости, прости, — твердил он, словно в горячке, с трудом осознавая, что его вроде как обнимают и поднимают на ноги, а потом тащат куда-то. Снова вернулась боль, и он был бесконечно благодарен, когда в рот легла такая нужная сейчас таблетка, а губ коснулся холодный стакан с водой. Он безропотно проглотил лекарство, а потом снова заговорил, отчаянно боясь остаться неуслышанным.
— Я чушь нес, да. Ты прости меня. Я очень рад, что ты здесь, просто... Я и вправду не понимаю, почему ты со мной возишься. Что я могу дать? Тебе ведь от меня ничего не нужно. А ты мне нравишься, правда. Ты совсем другой, с тобой тепло, классно, хорошо. Нине повезло... Ты не думай, я ничего ей плохого никогда не желал, она у тебя тоже классная. Хорошая. А я... Что я? Ты прости меня, я не хотел...
Сквозь подступивший к глазам туман, он видел размытое лицо Даньки, ощущал его руки на своих плечах, и это успокаивало, наполняло теплом и силой. Тарасов гладил его по волосам, и Слава внезапно понял, что прижимается лбом к его груди, вздрагивая от глухих надрывных рыданий. Отстраниться он бы просто не смог, да его никто и не гнал, и постепенно Слава успокоился, а лекарство начало действовать, унося боль, и он провалился в глубокий крепкий сон, не омраченный никакими тревогами.
Пробуждение было тяжелым: голова казалась ватной, мысли путались, как с похмелья, и Славка никак не мог понять, с чего ему так плохо. Не открывая глаз, он пошевелился и замер, наткнувшись рукой на что-то теплое. Все моментально встало на свои места, и Славку затошнило от ужаса. Боже, что он наделал?!
— Проснулся? — донесся до него знакомый голос, и Щукин мысленно пожелал провалиться сквозь землю, но единственное, что он мог себе позволить, это зарыться с головой под одеяло. Откуда его, однако, безжалостно выковыряли наружу.
— Ага, значит, проснулся, — с довольным видом констатировал Данька, узрев взъерошенного и красного от стыда друга. — Ну, как себя чувствуешь?
— Идиотом, — честно признался Слава, глядя на Даньку. — Много я вчера наговорил?
— Достаточно, — кивнул Тарасов и почесал в затылке. — Признаться, ты меня озадачил.
— Всего лишь? — Славка закатил глаза в притворном негодовании. — Я думал, что был гораздо фееричнее!
— Да, ты отличился, — усмехнулся Данька, и Щукин тут же погрустнел. — Эй, прекрати! Ничего не произошло. Ну, ничего такого. Только нам надо поговорить.
— Дань, я все понял, — Славка сел на кровати и сцепил руки в замок. — Не надо ничего говорить, это не повторится. Я не соображал, что делаю.
— Дело не в этом, — досадливо отмахнулся Данька и подсел ближе. — Я, конечно, не все понял, что ты вчера нес, но суть уловил. Ты не прав.
— В смысле? — удивился Слава. Данька внимательно изучал свои ладони.
— Тебе кажется, что ты испытываешь что-то ко мне, но это не так. Ты просто нашел отдушину, некий образ, которому я, увы, не соответствую. Я, честно говоря, думал, что ты все еще любишь своего Дениса, но теперь убедился, что это не так. И слава богу!
Данька наклонил голову и посмотрел на Славку из под ресниц.
— Ты недооцениваешь себя, — сказал он. — Ты даже не представляешь, сколько ты даешь людям, которым посчастливилось быть рядом. Ты — из настоящих людей. И ты выкарабкаешься из всего этого навалившегося дерьма, и мы еще посмеемся над нынешними проблемами. Я тебе обещаю. И тебе не надо справляться в одиночку — мы все будем с тобой. Всегда. Ну? Может, будем вставать? Работу сегодня никто не отменял, между прочим.
— О, Господи!
Славку буквально смело с кровати при мысли о том, что с ним сделает Зацепин за опоздание.
— Где моя сумка? А штаны?
— Понятия не имею, — Данька, так и не подумавший подняться, лениво махнул рукой в воздухе. — Я и свои-то не знаю, где. Обычно мне Нина все кладет у кровати.
— Избаловала она тебя, — на ходу прокомментировал Славка, метаясь по комнате в поисках одежды. Данька счастливо улыбнулся и потянулся, до хруста разминая тело. Щукин бросил на него мимолетный взгляд и неожиданно улыбнулся в ответ. Улыбка вышла легкая и непринужденная, будто и не было вчера никаких дурацких признаний. Будто все встало на свои места, как и должно было быть, и от осознания этой правильности внутри зарождалось уютное, приятное чувство.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
