Но все равно: главное — то, ради чего они здесь, самое главное — не сбудется.
Впрочем, пока рано об этом говорить. Зонд еще не вернулся.
Капитан открыл канал трансляции. Мгновенно установилось восемьдесят соединений — значит помимо тех, кто присутствовал в зале "вживую", подключися весь остальной экипаж: даже те, кому по распорядку должен был спать и видеть сны.
Неудивительно.
Три минуты.
Капитан Брэкет стиснул кулаки и мысленно выругался:
"Сами вы сраные неудачники!"
Две минуты.
Одна.
"Ну, черт вас побери!"
Десять секунд, девять... три... одна.
Ноль.
Тишина.
"#$#$!!!"
Брэкет быстро уточнил:
— Погрешность вычисления времени?
Он знал ответ.
— Плюс-минус бесконечность,— бесстрастно сообщил искусственный интеллект корабля.
— А если просто отклонение от курса?
— Отклонение от курса, вызванное гравитационными силами, не опасными для конструкции зонда, может задержать возвращение зонда на...
— Есть контакт!!
Это штурман заорал так, что люди вздрогнули.
Брэкет не стал одергивать: не время и не важно.
Сейчас все на нервах.
Зонд, наконец, показался. Прямо сейчас карта неба, снятая по ту сторону червоточины, передаётся по радиоканалу на "Колонист". Компьютер найдет на на ней Денеб, Бетельгейзе и Ригель — три яркие звезды этой части галактики и вычислит точное местоположение выхода из червоточины.
Куда все-таки ведёт этот путь?
Наконец трехмерная схема неба (того неба, которое ждет их там, за черным пределом) отобразилась в глубине прозрачной сферы в центре рубки.
Людям понадобилось несколько секунд, чтобы полностью осознать смысл того, что они увидели.
Одна из звезд сияла очень ярко и была обозначена не точкой, а крошечной сферой. Это могло значить лишь одно: светило в пределах досягаемости, очень близко.
Аплодисменты, а потом нарастающие восторженные вопли.
Капитан так и не отключил "голос корабля".
Дун Брэкет слушал своих людей и улыбался во весь рот, как ребенок, получивший вкусняшку.
"Пускай там окажутся одни астероиды",— сказал себе капитан.— "Даже исследование голых кусков камня — большое событие по сравнению с тупым ожиданием".
— Почему зонд задержался?
Компьютер послушно отрапортовал:
— Понадобилась коррекция курса, как вы и предполагали. Зонд отклонился из-за асимметрии червоточины, которая в свою очередь была вызвана гравитацией близкой звезды.
— Мы сможем войти?
— Да. Корпус корабля испытает незначительные упругие деформации, а люди не почувствуют ничего.
— Ну... тогда... поехали!
...
Огромная металлическая туша "девятого" неторопливо двинулась вперед. Кольцо червоточины, состоящее из неярких синих протуберанцев, приближалось. Края кольца раздвигались и бледнели, а середина червоточины оставалась чернее сажи: ни огонька, ни искорки.
Пока мрак постепенно заполнял одну половину неба, позади происходило иное. Звезды за кормой корабля сближались, а светила по сторонам — напротив — расходились. Пока одни звезды собирались в точку, другие растягиваясь в короткие прочерки, затем в линии, все длиннее и длинее. Самые яркие превратились в огненные струны, сходящиеся позади.
Протуберанцы червоточины стали полупрозрачным северным сиянием, захватившим половину неба. Бесшумный огонь метался позади, и казалось, что корабль влетел в гиганский факел, горящий призрачным пламенем.
В какой-то момент звезды позади корабля, наконец собрались в одну ослепительно яркую точку.
И тогда произошел мгновенный переход.
Только что — свет позади и мрак впереди, а через мгновение все перевернулось: прямо по курсу полыхнуло, и огненная дуга перегородила четверть небесной сферы.
Прошло немного времени, и эта дуга, сжимаясь, превратилась в очень яркую звезду.
— Cовсем белая,— сказал капитан с некоторым разочарованием. Класс A?
— A8,— подтвердил корабельный ИИ.
— То есть близко к F, но все равно слишком горячая, чтобы условия оказались подходящими для естественного возникновения жизни. Что ж, не будем наглеть: пусть нет жизни, но могут быть ресурсы.
Колонист-9 грациозно развернулся, и от него отделилась целая секция корпуса. Она распалась на четыре части, все они разлетелись в разные стороны, образуя правильный квадрат с кораблем в центре. Затем из каждой части как будто "потекла" тончайшая зеркальная пленка. Она расправилась и натянулась, сформировав четыре симметричных зеркала.
— Интерферометр лег в дрейф,— доложили из астрономического модуля.
"Скоро узнаем, что тут есть, помимо горячего солнышка",— сказал себе капитан.
"Сами вы неудачники!"
...
Помимо звезды — намного ярче и горячее Солнца — здесь нашлось кое-что еще — и не только астероиды.
Три заледеневших мира размером с Плутон прятались глубоко во мраке — их может оказаться намного больше, но интерферометр обнаружит все далеко не сразу — понадобится время, чтобы просканировать небесную сферу целиком.
А пока внимание астрономов сконцентрировалось на узком секторе вокруг светила. Если в этой звездной системе есть что-то не совсем замерзшее, оно должно скрываться там.
Первым компьютер распознал газовый гигант, подобный Юпитеру. Но газовые гиганты — самые бесполезные планеты, какие только могут быть: высадка на них невозможна.
Сканирование с увеличенным разрешением позволило обнаружить многочисленные спутники планеты, но все они оказались сущей мелочью по космическим меркам — от ста метров до трех километров в поперечнике, то есть каменные и ледяные глыбы неправильной формы, ничего интересного.
Через полчаса компьютер отрапортовал о завершении сканирования еще четырех планет — одной сравнительно крупной и трех меньших по типу Меркурия — раскаленных и без атмосферы. Хотя там и горячо, и радиация зашкаливает из-за близости звезды, но на ночной стороне и на полюсах условия должны быть более интересными и удобными для исследования (роботами, конечно).
Но сначала следовало разобраться с той планетой, что побольше, поскольку это не должно было занять много времени. Она тоже выглядела как газовый гигант, соответственно надо было убедиться в беспереспективности и потом уже окончательно сосредоточиться на трех "меркуриях".
Эта планета выглядела как газовый гигант, но относительно небольшой: в глубинах космоса висела матовая сфера однородной изумрудной окраски с чуть размытыми, полупрозрачными краями. Кто-то заметил, что это похоже на жемчужину, только зеленую.
Гравископ подтвердил, что плотность планеты невысока и соответствует обычной плотности газовых гигантов. По своим размерам и массе Зеленая Жемчужина относилась к тому же классу, что Уран или Нептун, но из-за того, что местная звезда крупнее и ярче Солнца, Зеленая Жемчужина получала столько тепла, что там могло быть жарче, чем на Земле.
Что до ярко-зеленого цвета, то он зависел от химического состава атмосферы. Для уточнения потребовался спектральный анализ — который и провели, не откладывая в долгий ящик.
Специалисты по спектрографии сообщили неожиданную новость: вместо обычного для газовых гигантов водорода здесь были видны четкие линии неона, аргона, кислорода, азота, водяного пара и... поверх всего этого — тесные группы спектральных линий, характерные для органических молекул.
О чем подумали члены экипажа "проклятого корабля-неудачника" в этот момент — можно даже не уточнять.
Но "органическое" — еще не значит "живое". Например, сахар или уксусную кислоту тоже относят к органическим веществам, но их можно найти в глубоком вакууме межзвездного пространства — в пылевых туманностях — там, где о жизни никакой речи быть не может.
Но люди есть люди. Всегда хочется верить в лучшее. Все сходу решили, что на Зеленой Жемчужине есть жизнь, просто обязана быть!
Вот только какая? Очередная ядовитая Кобра или сестра гостеприимной Органики? Даже телескоп-интерферометр не показывал никаких деталей поверхности — планета надежно хранила свои секреты за толстой атмосферой.
Астрономы сообщили: магнитное поле слабое. Это уже была плохая новость — на Земле именно магнитное поле спасало от космических лучей и солнечных ветров. А здесь местное "солнышко" такое яркое и злое, что защита от радиации становилась критическим фактором.
Почти сразу после плохой новости последовала хорошая: у звезды есть кольцо пыли, которое частично закрывает Зеленую Жемчужину от излучения.
И опять, почти сразу — разочарование: кольцо недостаточно плотное и по оценкам существует всего лишь несколько миллионов лет, что слишком мало для эволюции сколько-нибудь сложных форм жизни.
А какая там температура? Какое давление?
На обычном газовом гиганте под слоем водорода толщиной в тысячи километров, под огромным давлением плещется горячий океан, постепенно переходящий в твердое ядро. Никакой организм не может выжить в глубинах, но давление растет постепенно, и у "поверхности" условия более "щадящие". Что, если жизнь нашла себе место в толще воздуха — бактерии, водоросли, и, кто знает, даже птицы?
Хотя при таком уровне радиации птицы — это вряд ли.
Но все эти догадки были лишь немного лучше гадания на кофейной гуще. Вся предыдущая история дальней разведки показывала: планеты по своему строению очень разнобразны, и то, что издали кажется небольшим газовым гигантом, на поверку может оказаться чем-то совсем иным, а то, что кажется невозможным сегодня, может быть открыто завтра.
Даже химический состав атмосферы прозрачно намекал, что всё "по стандарту" здесь уже не будет.
В общем, надо подлететь ближе и посмотреть.
Колонист-9 начал разгон.
Неудачники
Неделя прошла в приготовлениях и ожиданиях. Двигатели работали на повышенной мощности — экипаж единогласно согласился потерпеть дополнительные перегрузки, лишь бы скорее добраться до цели.
Наконец, спустя семь дней, "Колонист-9" приблизился достаточно, чтобы применить радар.
Применить — и сразу получить новую загадку: что-то отражало радиосигнал на глубине примерно в несколько сот километров под условной границей зеленой дымки.
Это было ненормально. У газовых гигантов атмосфера очень толстая — тысячи километров, и она меняет свой состав плавно, постепенно переходя в жидкость. А здесь — сравнительно неглубоко находится какой-то резкий переход, возможно, граница между слоями разных газов, которые по неведомым причинам не перемешиваются. Как вариант, это мог быть и слой облаков, окутывающий всю планету на определенной глубине.
По мере того, как корабль приближался, радар различал всё новые детали. Сначала картина, которую вычислял и отображал компьютер, действительно напоминала облака, но чем дальше — тем меньше.
Изображение выглядело статичным, без "нависающих" деталей, слишком ровные поверхности, слишком острые грани.
Вскоре стало совершенно очевидно, что никакие это не облака.
Компьютер рисовал горы и возвышенности.
Что могло означать только одно — это вообще не газовый гигант. Нет там бездонной атмосферы и жидкого "океана", а неглубоко под зеленым туманом скрывается твердая поверхность. Атмосфера хотя и толще земной, но тоньше венерианской и не идет ни в какое сравнение с газовыми гигантами, в которых собственно газ может занимать половину объёма и больше.
Ближе, еще ближе... кое-где рельеф представлял собой идеально ровные поверхности, полупрозрачные для локатора — значит озера с какой-то жидкостью там все-таки есть. Судя по водяному пару в атмосфере, они могут быть наполнены водой, но это вовсе не обязательно, так что не стоит преждевременно обнадеживаться.
Планета обращалась вокруг оси за 25 часов с небольшим, так что уже через сутки карта всей поверхности была готова. Никаких океанов там не обнаружилось, а самое большое озеро не превосходило размерами и глубиной земной Каспий.
Но загадки оставались: если твердая поверхность начинается так близко, то из чего состоят "внутренности" планеты? Средняя плотность вещества Зеленой Жемчужины невелика — чуть больше, чем плотность воды — это нормально для газовых гигантов, но не для планет земного типа. У таких неплотных планет, как Сатурн, значительную часть объема занимают газ и жидкость, а тут почти сразу начинается твердое вещество. Но Зеленая Жемчужина не может состоять из обычного камня, тогда она была бы гораздо тяжелее. Возможно, её кора сложена из каких-то очень легких пород вроде льда и снега, но легкое редко бывает прочным, и почему тогда местные (достаточно высокие) горы не рассыпаются?
Кто-то в шутку предложил отнести Зеленую Жемчужину к новому классу — "надутый гигант", намекая на то, что внутри планеты может быть пустота.
Теории разной степени бредовости рождались одна за другой — но пока что новая планета хорошо прятала свои секреты.
...
Прошли еще сутки, и огромный корабль вышел на орбиту в ста тысячах километров от планеты.
Маршевые двигатели остановились. Люди облегченно вздохнули — после восьми дней повышенной гравитации невесомость воспринималась как истинное благословение. Медики, однако, запротестовали — слишком резкий переход. Маневровые двигатели начали раскручивать корпус корабля вокруг своей оси, чтобы создать искусственную гравитацию.
Вблизи Зеленая Жемчужина выглядела еще более загадочной и даже нереальной — изумрудная сфера была настолько ровной и однородно окрашенной, что казалась абстрактной геометрической фигурой, а не огромным небесным телом.
Атмосфера столь сильно искривляла и рассеивала световые лучи, что они огибали всю планету, поэтому ночное полушарие, которое, по идее, должно было тонуть во мраке, сияло глубоким изумрудным светом. Когда корабль оказывался на ночной стороне, то казалось, что местное солнце просвечивает всю планету насквозь — естественно, это была лишь иллюзия.
Оптические эффекты, которые делали Зеленую Жемчужину столь красивой, одновременно мешали: не могло быть и речи о фотосъёмке поверхности с орбиты. Приборы, предназначенные для наблюдения издали, ничего нового показать уже не могли.
Пора было спускаться, и капитан решил с этим не тянуть.
Конечно, вниз отправлялся беспилотный аппарат, а не люди. Среди членов экспедиции хватало романтиков, но сумасшедших не было.
Перед первым спуском весь корабль снова не спал. Те, кому предстояло контролировать процесс, собрались в капитанской рубке.
— Все готовы?
Отвечали спокойно и по форме — что все системы в норме, а в душе, наверное кричали: "не тяни кота за хвост, капитан!"
Действительно — нет причин ждать.
Но гложет червячок сомнений: может, не должно быть там никакой жизни. Что, если не зря говорят, будто корабль проклят и обречен на неудачи? Не слишком ли много надежд они питают? Не слишком ли увлеклись? Кислород есть на Венере, а органические молекулы — в межзвёздном газе. Не принимают ли они желаемое за действительное?
Но если так, пусть разочарование наступит раньше — оно бывает тем больнее, чем дольше тешишь себя напрасными надеждами.
"Вот и посмотрим".
— Старт!
Открылись двери ангара. Тяжелая иссиня-черная обтекаемая сигара медленно выплыла наружу. Створки захлопнулись.
