Джиганти

Лицо верзилы помрачнело.

— Ты же знаешь, дружище, что я ничего не понимаю в вашем пойле. Дайте мне хорошую кружку "Маел Григ", и я отдам за нее весь винтаж в Ланце!

Поплевав на ладони, варвар развязал шнурки на чехле с оружием, и принялся раскладывать его на столе.

Руки мастера Джиганти незаметно сжались в кулаки. Сердце бешено колотилось в груди, а в горло словно сыпанули раскаленного песка. В этот момент он бы и сам не отказался от кружечки "Маэл Григ".

Изобразив на лице вымученную улыбку, старый фехтмейстер спрятал дрожащие кулаки под столом, надеясь, что сын не успел заметить его минутной слабости.

— Лучше бы я сам вместо тебя дрался, — сказал он, прижимая локтем к боку рукоять рапиры. — Еще сколько всего тебе нужно узнать, сколько всего показать...

Стеклянный глаз Аделиса блеснул в свете газового фонаря как драгоценный камень.

— Не волнуйся, папа, я уже не маленький мальчик, — юноша усмехнулся. — У меня в арсенале есть пара-тройка приемов, которые даже тебя застанут врасплох!

Длинные сильные пальцы Аделиса скользнули по эфесам лежащих на столе клинков. Мастер Джиганти на мгновение зажмурился, стараясь навсегда запомнить этот момент. Запомнить запахи, звуки, ощущения. Все это должно остаться с ним навсегда. Этот момент, между будущим и настоящим. Этот редкий момент, когда даже время, как ему показалось, замедлило свой ход.

— Завтра ты станешь настоящим маэстро, — у старого фехтовальщика неожиданно защипало глаза. — Послезавтра я передам тебе школу и все, что накопил за прожитые годы. Детство закончилось, Аделис. Надеюсь, что ты это понимаешь, мой мальчик.

Кон Кенрах замер с двуручным мечом в руке, опасаясь неловким движением нарушить тишину.

— Понимаю, — юноша улыбнулся. — Я давно готов, и ты это прекрасно знаешь.

— Знаю, — мастер Джиганти замер, залюбовавшись сыном. Если на свете и существовал идеальный фехтовальщик, то он стоял прямо перед ним! Высокий, ловкий, гибкий как тростник. Немного нетерпеливый и склонный к авантюрам, но что поделать, опыт придет с годами. С годами, которых Аделису все еще так не хватало...

— Все будет хорошо, маэстро, — голос Кона Кенраха донесся словно откуда-то издалека. — Единственный серьезный соперник, которого нам стоит опасаться, это младший Нарваэз. С мечом он был бы весьма опасен, однако против заявленной рапиры, у него нет ни одного шанса! Не сомневайтесь, маэстро, сегодня Аделис всем покажет, кто лучший фехтовальщик в Ланце!

Глава 2.

Лев и Корона.

Спускаясь по "Страда Шиволоза", Аделис всерьез рисковал свернуть себе шею. Призрачный лунный свет, проникающий в узкие щели меж крыш домов, освещал лишь крепкие решетки, да наглухо запертые ставни на окнах верхних этажей, оставляя улицы внизу в непроглядной чернильной темноте.

Жители "Буко ин Таска" были не особо приветливы, и не без веской на то причины. Хороший запор на входной двери всегда считался здесь предметом наипервейшей необходимости.

Тяжело дыша и глупо улыбаясь, Аделис привалился к обитой железными полосами двери, и поднес к носу надушенный кружевной платочек. Ночь выдалась на редкость бурной. Юноша ухмыльнулся, почесывая сквозь шелковую рубашку следы, оставленные коготками Синзы Виоло. В голове все еще порядком шумело от ласьерского игристого, а в желудке, словно камни, переваливались остатки проглоченных за вечер бесчисленных пирожных.

— Будь я проклят, если она не потеряла голову! — Аделис уткнулся носом в платочек, наслаждаясь диковинным ароматом экзотических духов. — Нужно будет обязательно послать ей букет красных роз! Нет, лучше два букета! Два букета и самую дорогую шляпку от Соризо!

За запертой дверью, к которой привалился юноша, залаяла собака. Послышались тяжелые шаркающие шаги и грозное сопение.

— Проваливай, ублюдок! — зарычали за дверью. — Или я тебе враз башку снесу!

Заскрежетал запор, и в двери приоткрылось крохотное окошко — как раз, чтобы просунуть дуло пистоля.

Решив не искушать судьбу, Аделис поспешил ретироваться. Касаясь рукой холодной стены, он двинулся вниз по улице, мимо фосфоресцирующих во мраке гигантских изображений морских чудовищ, пожирающих короля Винситоре. Аделис ухмыльнулся, вытирая перепачканные светящейся краской пальцы о куртку. В прошлом году рисовали вулканы и кометы...

Дорогие танцевальные туфли, купленные накануне у Соризо, поминутно цеплялись о невидимый в темноте мусор и предательски скользили на осклизлой брусчатке. Изящная обувь, так хорошо зарекомендовавшая себя в салоне мадам Заффиро, оказалась на проверку совершенно непригодной для ночных прогулок. Угодив ногой во что-то мягкое и скользкое, Аделис глупо захихикал.

— Сто-о-ой! — громадная темная фигура внезапно преградила выход из переулка. — Куда это мы так спешим в столь поздний час?

Голос был грубый, глумливый, не предвещавший ничего хорошего.

— Не твое собачье дело! — рявкнул Аделис, нашаривая на перевязи рукоять рапиры. — Прочь с дороги!

Ночные стычки с обитателями трущоб давно стали для него делом привычным. Они даже превратилось, в некую традицию, со своими своеобразными правилами и ритуалами, которые неизменно повторялись из раза в раз.

Грабитель не сдвинулся с места. Вместо этого, он в соответствии с заведенным порядком, разразился издевательским хохотом.

— Нет, вы только поглядите, какой храбрец! — в руке у незнакомца угрожающе звякнула тяжелая цепь.

— Или глупец! — второй голос донесся откуда-то сзади, из темноты "Страда Шиволозо".

— Стой на месте, птенчик, — третий голос послышался сверху. — Больно не будет...

Бандиты захихикали.

— Ну и шутник же ты, Омбра, — верзила, преградивший юноше дорогу, насмешливо фыркнул. — Зачем же так обманывать парнишку...

— Будет больно, — зашептали из темноты переулка. — Будет очень больно...

Пальцы Аделиса впились в пустую перевязь. Рапиры не было. По спине побежали колючие мурашки. Дело принимало неожиданный оборот.

— Вы хоть представляете, с кем связались? — юноша крепко вжался в стену, тщетно пытаясь разглядеть лица налетчиков.

— А то! — верзила доверительно понизил голос. — Мастер Аделис — самый быстрый член во всей Ланце!

Из темноты вновь послышалось глумливое хихиканье.

— Ну же, вынимай свой клинок! Поглядим, во что ты горазд!

Хмель мигом слетел с юноши, а рот наполнился отвратительной сладостью глазированных пирожных. Похоже, что это был не простой разбойный налет. Эта троица прекрасно знала, кого искать. Это были наемные убийцы.

— Мой отец вам хорошо заплатит, — пробормотал Аделис, тщетно пытаясь отодвинуться от страшных фигур подальше. — У нас есть деньги. Много денег!

Верзила хмыкнул, поигрывая невидимой в темноте цепью.

— Не выйдет, парень. С Муро Джиганти мы не хотим связываться. Себе же дороже.

— Этому ублюдку на глаза лучш-ш-ше не попадаться, — зашипели из темноты. — С такими как мы у него разговор короткий...

— Ножом по горлу и в канал! — закаркали сверху.

Аделис почувствовал, как у него задрожали колени. Безоружный, окруженный со всех сторон убийцами, он был беспомощен, как новорожденный котенок.

— Вы что-то путаете, — пробормотал он. — Мой отец совсем не такой...

— Такой, такой, — страшный шипящий голос зазвучал совсем близко.

— Но дело совсем не в нем, — закаркали сверху. — Ты сам всему виной! Ты сам, должен был думать, куда совать свой неразборчивый стручок!

Ярко вспыхнул потайной фонарь, освещая склонившиеся над юношей фигуры.

— Понсо Макримо передает свой привет!

Верзила в старомодном кожаном доспехе придавил юношу к стене рукоятью кистеня. Широкое лицо, испещренное, точно морда бойцовой собаки, бесчисленными шрамами, придвинулось так близко, что Аделис без труда мог разглядеть каждую пору на крючковатом перебитом носу.

— С каким глазом ты готов расстаться? — черные поломанные зубы обнажились в зловонной ухмылке. — С правым или с левым?

Рукоять кистеня безжалостно вдавилась юноше в кадык, впечатывая затылок в шершавую каменную стену. Откуда-то сверху посыпалась ломкая штукатурка и сухой птичий помет.

— Подвинься, Кольтело, — зашипел второй бандит, вынимая из-за пояса стилет. — Мы брос-с-сим монетку. Правый глаз — корона, левый глаз — лев...

Серебряная скалья зазвенела по брусчатке. Бандит злобно ругнулся, пытаясь поймать монетку, однако серебряный кружочек точно живой ускакал от него в темноту аллеи.

— Боги против, — послышалось сверху. Потайной фонарь качнулся, и юноша увидел темную фигуру, висящую вниз головой под перекинутой через улицу балкой. — Они не хотят, чтобы мы лишали парня глаза...

— Не лезь не в свое дело, Омбра! — зашипел бандит со стилетом. — Этого хочет господин Макримо, и Мачча это с-с-сделает.

Уродливое лицо, сплошь заросшее седой шерстью, приблизилось к юноше вплотную, а слезящиеся воспаленные глазки зажмурились от яркого света.

— Перес-с-стань. Чего это ты так трясешься? Глаз — это не страш-ш-шно. Глаз это быс-с-стро!

Верзила с кистенем одобрительно замычал.

— Трястись будешь потом, когда Мачча твоими яйцами займется...

У Аделиса все поплыло перед глазами от ужаса.

— Макримо приказал, Мачча с-с-сделает, — холодные пальцы крепко ухватили юношу за подбородок, поворачивая лицо к свету. — Не дергайся, парень, или будет больно...

Острие стилета приближалось очень медленно. Блестящее, покрытое крошечными царапинами. Аделис отчетливо видел крохотные буквы, выгравированные вдоль клинка. Первая "А", потом "Р", а потом все расплылось, превращаясь в дрожащее сияющее пятно.

— Осторожно, Мачча, — зашептал верзила. — Макримо приказал оставить его в живых...

— Не ссы, Кольтело, — ногти бандита больно вонзились юноше в подбородок, бесцеремонно поворачивая голову к свету. — Не в первый же раз-з-з...

Мачча подался всем телом вперед, что-то влажно чмокнуло, и Аделис почувствовал, как по щеке потекла какая-то горячая жидкость.

— Ну, вот и вс-с-се, а ты боялся!

Боль взорвалась в голове огненной петардой. Она металась внутри черепной коробки, выжигая мозг и сыпля во все стороны фонтанами ослепительных жгучих искр.

Аделис замычал, и замотал головой, тщетно пытаясь стряхнуть расплывающееся перед глазами черное пятно.

— Держи его крепче. Да опус-с-сти фонарь пониже! — цепкие пальцы принялись дергать Аделиса за пряжку ремня. — Я же ни хрена не вижу!

Пальцы юноши скользнули по кожаной кирасе бандита, по медным пряжкам крючкам, и кожаным шнурам.

— Перестань, парень, — хмыкнул Кольтело. — Я щекотки не боюсь.

Багровое пятно, бывшее, судя по всему, потайным фонарем, поползло вниз.

— С-с-сейчас я его пощекочу! — фыркнул Мачча, сражаясь с брючным ремнем. — Держи крепче!

Сцепив зубы, Аделис вскинул подбородок. Колышущиеся пятна вспорхнули мириадами пылающих бабочек.

— Вы за это еще заплатите, ублюдки!

— Ошибаешься, парень, — Кольтело склонился над ухом юноши. — Обычно платят нам...

Пальцы Аделиса соскользнули со шнуровки кирасы и побежали вдоль широкого солдатского пояса налетчика. Рукоять меча оказалась холодной и слегка влажной. Крепкая деревянная рукоять, с бугорками медных заклепок. Как раз то, что надо.

Лезвие покинуло ножны с едва слышным шипением. Острое, длиной с предплечье, шириной в ладонь, хорошо сбалансированное. Аделис даже заулыбался.

— Чего скалишься? — кистень провернулся, больно вдавливаясь юноше в кадык. — Ты все еще думаешь, что мы шутим?

Клинок воткнулся меж пластин кирасы до упора. Верзила вздрогнул, и глаза его округлились. Толстенная шея напряглась, а на низком лбу выступили крупные капли пота.

— Я Аделис Джиганти, сын Муро Джиганти, — прошептал юноша, поворачивая к бандиту залитое кровью лицо. — Не забывайте об этом!

Лезвие меча с тихим чмоканьем вышло из раны и ударило снизу вверх.

Бандит хотел было что-то ответить, но в этот момент клинок пронзил ему нижнюю челюсть.

— С такими, как вы, — зашипел Аделис, отталкивая налетчика. — У нас разговор короткий...

Взмахнув руками, верзила выронил кистень, и опрокинулся на спину, едва не сбив с ног стоящего на коленях подельника.

— Что за...

Пальцы Аделиса впились в засаленные волосы Мачча, а меч обрушился вертикально сверху вниз, по рукоять вонзаясь в ключицу. Юноша навалился на рукоять всем весом, подминая бандита под себя. Глаза налетчика выпучились, рот разинулся, а желтые зубы ощерились в жутком оскале.

Торопливо отпихнув мертвеца в сторону, Аделис подхватил с земли окровавленный стилет. Торжествовать было рано, оставался еще один убийца — таинственный Омбра, который запросто мог оказаться самым опасным из всей троицы.

Затравленно оглядываясь по сторонам, Аделис осмотрел проулок уцелевшим глазом. За кругом света, царила непроглядная тьма. В чернильном мраке мог таиться не один злоумышленник, а целая армия демонов. Демонов кровожадных, свирепых, охочих до человеческой плоти.

Волосы на руках юноши встали дыбом, а в желудке противно заурчало. Выстрел из невидимого во мраке пистоля мог оказаться куда опаснее воображаемых чудовищ. Оттолкнувшись рукой от осклизлой мостовой, Аделис откатился в сторону, подальше от валяющегося на брусчатке потайного фонаря.

Откуда-то сверху послышался металлический скрежет, а уже через мгновенье задребезжала сворачиваемая цепь. Похоже, что Омбра решил не рисковать понапрасну.

— Ничего, я подожду, — прошептал юноша, вжимаясь в стену. Дрожащую руку со стилетом он выставил вперед. Оружие это было легкое, ненадежное, годное лишь для выкалывания глаз.

Левая сторона лица размеренно пульсировала, дыша, точно горнило, нестерпимым жаром. Сердце будто сумасшедшее рвалось из груди, а с подбородка на куртку падали тяжелые соленые капли. Кровь, смешанная со слезами.

— Выходи же, Омбра! Поглядим, чего ты стоишь в честном бою! — Аделис хотел, чтобы его голос прозвучал мужественно и решительно, однако из горла вырвался лишь жалкий писк. — Выходи же!

С оглушительным грохотом о мостовую разбилось несколько черепиц. На крыше послышалось какая-то возня, приглушенная ругань и все стихло. Убийца либо затаился, где-то наверху, выжидая удобного момента, либо просто сбежал.

— Омбра! — пискнул Аделис. — Покажись!

Тьма осталась безмолвной и безучастной.

Свернувшись в клубок, юноша забился в зловонную подворотню, сверля темноту уцелевшим глазом. Время шло, но ничего не происходило. Где-то в отдалении завыла собака, да часы на соборе пробили третью стражу. Аделис покрепче стиснул влажную рукоять стилета, и тихонько застонал, разминая занемевшие ноги.

Ситуация, в которой он очутился, показалась юноше какой-то нелепой шуткой. Сценкой из плохой комедии, которые так любила чернь. Трудно было даже представить, что все это происходит наяву, и происходит именно с ним.

Стены домов неожиданно дрогнули, и накренились. Аделису почудилось, что он сидит на дне раскачивающейся лодки. Под ногами хлюпает вода, в лицо летят соленые брызги, а вместо стилета в руках рукояти весел.

Что это, шум прибоя, или гул крови в ушах? Аделис закрыл глаз, и почувствовал, что медленно, но неуклонно куда-то проваливается. Проваливается сквозь мостовую, сквозь грохот прибоя и скрип рассохшихся уключин.