Здесь не смеются

В груди неприятно царапнуло. Закусило. Понесло:

— А вы, вы справитесь?! Вам-то какой прок?

— Справимся, — отрезал консультант. — Не ваше дело. Сетку коррекции формируют клиенты. Мы — направляем.

Грифель карандаша раскрошился от чересчур резкого нажатия. Консультант будто ставил точку в разговоре. Не ваше. Дело.

— Гребёте жар, значит? Каштаны таскаете? — чуя, что зацепил за живое, за мякотку, надавил Максим.

Кулак с грохотом жахнул по столу. Не его кулак, консультанта.

— Послушайте. — От ледяного тона сводило скулы. ("Дурак! Скотина! Чего ты лезешь?! КУДА ты лезешь?!" — мерещилось невпопад.) — Цель заявлена, условия озвучены. Вам шашечки или ехать?

На миг стало страшно, до одури, до икоты. Привет, паранойя. Тебе тоже?

— Мне завернуть, — буркнул Максим. — При таком раскладе Новый год, сами понимаете, под вопросом. А детям обещана ёлка и Дед Мороз со Снегурочкой.

Консультант сочувственно кивнул. Сочувственно? Бог ты мой! Неужели? Контраст между льдом и участием был разительным. Мать-и-мачеха, есть такой цветок. Весной появляется, с подснежниками.

— Если я откажусь?

— Ваше право. Но вы не откажетесь.

— Точно?

Консультант пожал плечами:

— Я так думаю.

Думаешь? Или уверен? Максим отрешённо смотрел в окно: на небо и сосны, и редкие берёзки. Быть пешкой в чьей-то неведомой игре? орудием? инструментом?! Ходить по команде с клетки на клетку, дёргать за ниточки, кого-то подставить или преступно пройти мимо. Подтолкнуть и дать оступиться другим... Выбор сделан, выбора больше нет. Катя... звезда моя, заря моя. Единственный светлый луч, широкий и яркий, в тоскливой сумятице нынешней жизни. Катя садилась в "Боинг", лайнер взлетал, и... Мене, мене, текел, упарсин. Полтора года назад, здесь и сейчас.

Дева Мария, укрой её.

Где-то далеко гудело шоссе, во дворах брехали собаки, а дятел в лесу долбил трухлявое дерево — готовил дупло на зиму. Только не было слышно. Совсем.

Глухомань. Безнадёга. Отчаяние.

— Я согласен.

Третья заповедь гласит: не взывай к Господу всуе. Сие грешно. Но нет заповеди, запрещающей делать это пьяным. Забрав детей из сада, умыв, накормив и спать уложив, Максим крепко выпил. Так крепко, как и не снилось угрюмым деревенским мужикам, отмечающим сегодня праздник Покрова.

Пресвятая Богородица, дай мне сил, разума и терпения — неумело, впервые молился атеист Максим. И удачу, конечно же. Удача девка ветреная, лишней не будет. Нет, я не богохульствую, чёрт возьми! Просто не умею, не знаю как... Это будет самый фантастический Новый год в моей жизни, а если "повезёт", то и старый Новый год тоже. И, пожалуйста, Богородица, пусть Катя не останется инвалидом. Понятно, полшанса на миллион, диво! чудо! выжить — и то за счастье, но мне нужно настоящее, вышнее счастье. Выстраданное. Заглавными аршинными буквами. Мне и Димке с Вадиком. СЧАСТЬЕ. Я договорился с доктором, он добавит в контракт щепоть тайных ингредиентов. Взболтает, перемешает и откупорит под бой курантов. А я добавлю двенадцатый удар часов и сокровенное желание.

И неважно, когда мы с женой чокнемся бокалами — днём раньше, днём позже, или за праздничным новогодним столом. Важно, что это непременно произойдёт.

Всё будет хорошо. Правда.

Ведь альтернатив бесконечно много.

Аминь.

13 — 16.10.2017

Вторая редакция

©  Артем Белоглазов aka bjorn