Ладога

-А ты помолись,— посоветовал Бьерн.— Вдруг поможет? Ничего нельзя исключать. Есть многое на свете, друг Горацио...

-Разговоры потом,— пресек спор вновь избранный предводитель.— Сначала дела. Надо обыскать покойников и допросить пленных. Добровольцы имеются?

-Я могу попробовать их разговорить,— пожал плечами Ярополк.— Но мне бы кого-нибудь с хорошим знанием древнерусского...

-Михалка,— позвал Ратмир,— ты как насчет побыть толмачом?

-Они отвечать-то станут?— усомнился Рома.

-Да эти говнюки у меня сейчас серенады петь начнут!— взвился Ратияр, нащупывая на поясе нож.— Друг друга будут перекрикивать, чтобы поскорее душу облегчить!

-Раскалим железку и убедительно попросим их не секретничать,— согласился Ратмир.— Что у нас с трофеями?

-Пять ножей, два копья, три топора, сулица, — перечислил Ярополк.— Все довольно скверного качества.

-Вот один нож и используем. Костерок в яме разведите и чтобы без дыма! Михалка, да на тебе лица нет! Полагаешь, на этих деятелей распространяется Женевская конвенция?

-Плевать мне на них!— нервно отмахнулся тот.— У меня дома двое детей и жена остались, что с ними будет? Ты о них позаботишься?

-Не у тебя одного, дружище,— хлопнул его по плечу Ратмир.— А что делать? Лечь и помирать? Если сейчас дать слабину, нам конец. Так что сожми зубы и не раскисай. Допрашивать сможешь?

-О чем спрашивать-то?— буркнул Михалка.

-Спрашивать будем о многом.

* * *

Идея раздельного допроса с немедленными репрессиями в случае расхождения показаний провалилась сразу — пленник с раскроенным лицом, оказался финном. Какие-то славянские слова он знал, но не более того. Да и те после встречи с Хравном выговорить мог с трудом.

Со вторым повезло больше — кривич (6) Кус оказался поначалу не слишком словоохотлив, но после знакомства с раскаленным ножом, дело пошло на лад. Несмотря на то, что его разговорная речь изрядно отличалась от летописного древнерусского языка, который изучали ладожане, картина стала проясняться на глазах. Можно было рвать на себе волосы или богохульствовать, но невероятное действительно произошло. Вокруг царило самое, что ни на есть раннее средневековье. Простым вопросом выяснить, какой нынче год не удалось — кривич не понял, о чем его спрашивают. Пришлось довольствоваться отрывочными сведениями.

Ватага, уничтоженная в скоротечном бою, была из Ладоги. Верховодил в ней чуть не прирезавший Хравна Горыня, кроме него и Куса еще двое были славянами, остальные — финнами-весью с Ояти (7). Промышляла ватага работорговлей и разбоем, причем рабов чаще не захватывали, а покупали у местных племен, чтобы затем перепродать в Ладоге. Продавали всегда одному и тому же человеку, Орму Рыжему, от него же порой получали хорошо оплачиваемые поручения.

О политической ситуации Кус знал немного. В Ладоге правил свей Якун (швед Хакон,— удивленно заметил Михалка). У Якуна было три больших корабля, то есть, не менее сотни воинов. Орм был одним из его гостей (купцов), поэтому чувствовал себя в Ладоге как рыба в воде. Часть рабов он продавал на местном торгу, но за лучшим товаром к Орму приезжали из Булгара (8).

Южнее, в Городище на Ильмене сидел Карл. Войны между ним и Якуном сейчас не было. Впрочем, ожидался военный поход на кого-то еще, и Орм велел ватаге не уходить покамест из Ладоги, а ждать, дескать, скоро подвернется случай хорошо пограбить.

В минувшую же ночь летнего солнцеворота, Горыня затеял набег на Велешу, одну из соседних деревень. Селяне платили полюдье (9) Хакону, поэтому открыто бесчинствовать было нельзя, но Орм обещал три гривны серебра за Желану, дочку старейшины, а это считалось немалыми деньгами. Ватажники рассчитывали на то, что в святую ночь нападения не ожидают, и девку удастся умыкнуть, когда она пойдет пускать по воде праздничный венок. Вышло даже лучше, чем задумывалось, удалось схватить и двух подружек Желаны, что сулило дополнительный барыш. На обратном пути в Ладогу финны заметили палатки у курганов, и Горыня решил, что удача этой ночью сама идет в руки. С юга кораблей в последние дни по Волхову не приходило, поэтому лагерем могли встать только купцы, приплывшие с севера через озеро Нево (10), вдобавок не местные. Кто же еще остановится на ночлег, не доплыв совсем немного до уютной и защищенной гавани Ладоги? Трое финнов потащили пленниц к Орму Рыжему, а остальные ватажники, полагая спящих после пира купцов легкой добычей, направились к лагерю...

Вот такой расклад. Впрочем, Хравн решил проверить еще одно предположение, и оказался прав — после непродолжительного убеждения Кус сдал ближайший схрон шайки. Далеко ходить не пришлось — за распадком обнаружился неприметный лаз, выводящий в темную и тесную пещерку. Серьезным подспорьем обнаруженный в нем скарб не являлся, но кроме него в зарослях у воды нашлась небольшая лодочка. Увидев её, Ратмир обрадовался, как человек, выигравший в лотерею главный приз.

Лодка означала возможность постепенно перевезти людей и имущество на другой берег. Единственный уцелевший разбойник сбежал в противоположную сторону от Ладоги, но было ясно — он сделает крюк и вернется в город, а уж там Орм и оставшиеся ватажники сумеют добиться от Хакона отправки на место боя пары десятков воинов. Например, подав дело так, что на мирных путников напали люди Карла. Связываться с дружиной Хакона или полагаться на объективность его суда никому не хотелось. Тем более что почти все оружие оставалось непригодным к бою — ехали-то на обычный фестиваль, а значит, мечи, топоры и копья были тщательно затуплены из соображений безопасности. Исключение составляли лишь пять метальных копий — сулиц, которыми поражают мишени на состязаниях, да захваченное в бою трофейное оружие. В таких условиях особо не повоюешь, к тому же треть людей к раннесредневековой войне не готова ни морально, ни физически — погибнут быстро и без толку...

Срочно требовался кузнец. Кус сообщил, что в Ладоге их двое, причем кузня Будилы находится на ближайшей окраине. Несмотря на то, что заточка оружия была одной из первостепенных задач, все прекрасно понимали, что появляться в Ладоге после событий этой ночи крайне рискованно. Решили дождаться вечера, а пока, соблюдая все меры предосторожности, начать переправку вещей и людей на другой берег Волхова. К Любше.

* * *

Для правильной оценки ситуации было неплохо понять, какой нынче на дворе год. Наличие в Ладоге Хакона, а в Городище Карла ничего не проясняло — политическая история Северо-Запада до конца десятого века представляла собой одно большое белое пятно. Легенде о призвании Рюрика, Синеуса и Трувора, попавшей в летопись спустя двести пятьдесят с лишним лет после описываемых событий, веры не было. Приходилось строить догадки по косвенным признакам.

Оружие, пряжки, пуговицы и другие вещи пленников мало чем могли помочь — в научных книгах по археологии они датировались очень широко — второй половиной девятого — первой половиной одиннадцатого века. Ни одной яркой характерной вещью, способной сузить эту датировку ватажники не располагали. Михалка долго разглядывал надписи на серебряных арабских дирхемах (11), но ничего определенного не сказал.

Сопки. Возвышающиеся над Волховом величественные насыпи возводились во второй половине восьмого — конце десятого века, впрочем, и тут сложностей хватало. Например, в сопке, на которой стоял Хравн в момент нападения на лагерь, археологами еще в девятнадцатом столетии был найден железный одношипный дротик восьмого века. Вокруг него в печати впоследствии разгорелись жаркие споры — являлся ли он современником строительства сопки или же анахронизмом...

Рома попытался решить дело с наскока, победоносно заявив, что сопка-то именуется Олеговой могилой, а раз она насыпана, то значит, Олег уже умер. На что ему справедливо указали, что Олеговой могилой ранее звалась другая сопка, начисто срытая археологами, после чего название перешло на эту. Кроме того, это просто одно из местных преданий, ничуть не более достоверное, чем байки про Рюрика в золотом гробу...

Ратмир предполагал, что восемьсот шестидесятые годы уже позади. Многие ученые считали, что сопки появляются после этого периода, кроме того, Кус показал, что в последние годы Ладога не горела, а именно в шестидесятые годы девятого века поселение было сожжено и практически разрушено. С этого же времени обезлюдела Любша — древнее укрепление на правом берегу реки. Построенное в незапамятные времена на мысу при впадении одноименной речки в Волхов, оно пережило пожар и разрушение, затем было отстроено заново и стало каменно-земляной крепостью, а после восемьсот шестидесятых пришло в запустение. Археологи связывали это с падением уровня воды в Любше и Волхове, из-за чего крепость лишилась своей гавани. Последней удобной стоянкой перед грозными волховскими порогами стала Ладога, Любша же медленно разрушалась, врастая в землю. Уже сейчас её было не различить на противоположном берегу среди кустарника и раскидистых крон деревьев.

В гавани гости из двадцать первого века не нуждались, контролировать вдесятером Волхов не помышляли. А вот крыша над головой, да еще и под защитой крепостной стены совсем бы не помешала. Стать незаметными, осмотреться, заточить оружие. И потом уже начинать действовать.

Но сперва требовалось провести инвентаризацию. Рассортировать все имущество, избавится от ненужного, отложить необходимое и зарыть то, что сейчас ни к чему, но в перспективе может пригодиться. Машины, после долгих и ожесточенных споров среди старшего командного состава, решили загнать в Волхов.

Еды оказалось примерно на неделю (ехали ведь на праздник и последующий фестиваль). К общему сожалению, среди запасов не обнаружилось ни одной картофелины для будущего огородничества. Про картофельное пюре предстояло забыть навсегда.

В кучу нужных вещей сложили оружие, шлемы, щиты, четыре кольчуги, всю одежду, историчную и современную, аптечки, а также настоящее сокровище — торговый запас Михалки, который вез на продажу коробку серебряных и латунных украшений, пару шлемов, ножи, кресала и прочий товар, причем только серебра оказалось больше полукилограмма. Кроме того, к переправке подготовили палатки, тент от дождя, светильники, котлы и костровые принадлежности, миски и кувшины, топоры, лопаты, молотки и большой пакет с гвоздями и скобами. Посовещавшись с Володей, Ратмир велел также снять со всех машин бензобаки с содержимым, герметизировать и перевезти на тот берег.

Но сперва пришлось столкнуться с первым конфликтом интересов.

-Загнать машины в реку? — переспросил Бобер, вытаращив глаза. — Да ты, никак, родное сердце, рехнулся? Ты знаешь, сколько моя ласточка стоит?

-Да ни хрена она уже не стоит,— усмехнулся руководитель клуба.

-Включи голову! У неё отменная проходимость, я могу проехать по любой дороге...

-Ну так вперед! — предложил Володя. — Садись и езжай! Давай, не стесняйся! Куда поедешь? В Киев или в Ладогу? А может, махнешь сразу в Европу?

-Там одного металла на две тонны! — не сдавался младший дружинник. — Если вы намекаете, что тут некуда ехать или что я не смогу нормально объяснить аборигенам что это такое, так давайте спрячем в лесу!

-Как ты это себе представляешь? Все дороги и тропы в лес предназначены не для путешествий, а для вывоза дров, основное сообщение тут идет по реке. Не оставляя следов ты никуда не загонишь свою "Шкоду", рано или поздно на неё наткнутся местные. Как сам думаешь, что они с ней сделают?

-Сожгут на всякий случай,— злорадно вставил Михалка. — Или, преодолев опаску, разберут на металлолом. Это же сокровище по меркам этого времени!

-Если загнать в реку, то можно будет потом достать,— добавил Володя. — Лошадями или еще как-то. Танки из рек вытаскивают, и они почти сразу заводятся. В воде-то гнилостных бактерий нет!

-Сами свои ведра и топите! — отрезал Бобер. — А я машину не отдам.

-Бобер, возможно, они правы,— неуверенно проговорил Ярополк. — Если сможем вернуться, то достанем машины. Там ведь и металл, и резина и стекло...

-Да хоть сам утопись, на здоровье! Я же пока в своем уме!

-Замечательно! — пресек споры Ратмир. — Бобер, ты остаешься на этом берегу. На пару с ласточкой. Желаю удачи в дальнейшем выживании. Парни, за дело!

Младший дружинник с оскорбленным видом отошел от товарищей и демонстративно хлопнув дверью, сел в своего "Йети". Между ним и остальными возникла невидимая стена отчуждения.

Для закапывания определили все металлические предметы из машин — домкраты, лебедки, хай-джеки, разнообразный инструмент. Расчет был простой — хороший металл в Древней Руси никогда не помешает. Если будет кому за ним вернуться...

Для безопасности переправы выставили цепочку караульных в обе стороны реки. Несмотря на растянувшийся процесс переправы (за одну ходку гребец мог перевезти одного человека или соответствующее количество вещей) тревожных отмашек не было. Ладога и окрестности продолжали отсыпаться после ночных празднеств. На другом берегу Волхова также было тихо. Юркий Карел, прирожденный лазутчик, отправленный к Любше, вернулся с хорошими новостями. Крепость безлюдна, вал все еще высок. Ворота сломаны, надвратная башня цела, внутри четыре дома в разной степени запустения.

Работа закипела. К середине дня перевезли вещи и большую часть людей. На левом берегу остались только Ратмир, Бъерн, сменивший Ярополка на веслах, Рома и Бобер, заблокировавшийся в машине. А также три покойника и двое неудачливых ватажников.

-Что с этими? — негромко спросил Бъерн, кивком указав на пленников.

-Куса — на тот берег,— ответил Ратмир. — А финна придется прирезать.

Бъерн нахмурился и потянулся к ножу, но Ратмир отрицательно покачал головой.

-Не ты. Рома.

-Почему именно я? — нервно спросил Рома.

-Потому что я полагаю,— невозмутимо ответил Ратмир, глядя ему в глаза, — что именно тебе это окажется крайне полезно. Не сомневайся, этот парень на твоем месте не стал бы миндальничать. Прирежь его или утопи, без разницы. Только не затягивай.

Рома сглотнул слюну и вопросительно посмотрел на Бьерна. Тот равнодушно пожал плечами.

Финн как будто понял, что говорят про него и бешено забился, пытаясь освободиться.

-Давай, не тяни,— посоветовал Бъерн. — Он сейчас обгадится, и тогда станет намного неприятнее!

Рома, решившись, навалился на финна и прижав его к земле несколько раз неумело ткнул ножом, целясь в горло. Ватажник захрипел и забился еще сильнее.

-В сонную коли! — рявкнул Ратмир. — Ну же!

Нож наконец попал в артерию, финн изогнулся и залил все вокруг кровью, потом начал сучить ногами, постепенно затихая. Рома поднялся с белым лицом.

-Клинок об него вытри,— посоветовал Ратмир, снимая с пояса флягу. — Вот так, молодец. А теперь, сделай большой глоток.

Рома, послушавшись, глотнул пива и его немедленно вырвало.

-Ничего, это нормально,— подбодрил его Бъерн. — Сейчас проблюешься, и надо зарывать жмуриков. Солнышко пригревает, и скоро они начнут портиться.

Рому опять вытошнило.

-Добро пожаловать в Древнюю Русь, — усмехнулся Ратмир.