Дочь Вороньего Короля. Глава 15

Он умолк, глядя на Древнюю, и та сдалась.

— Хорошо, — она шагнула вперед и с ее губ сорвались слова с детства знакомой Лариэсу молитвы. — Во имя Отца и Сына, и Святого Духа...

Древняя без единой запинки или ошибки прочла подряд несколько молитв, включающую в себя даже сравнительно недавно — около полувека назад — пришедший из иного мира вместе с проповедником Реквием.

Напоследок, Древняя произнесла не совсем понятные Лариэсу слова:

— Да будет Всесильный Отец милостив к вашим душам и да будет ваша новая жизнь счастливее, чем эта.

После этого могилы засыпали землей, сложив над ними каменные пирамиды и поставив импровизированные кресты. На этом похороны закончились и люди начали расходиться. Спустя пару минут возле шести холмиков стояли лишь Лариэс, да Кларисса.

— Ты была права, Клар, — проронил, наконец, Лариэс, — не все доживут до конца этого путешествия.

— Ты только сейчас это понял?

— Нет, не сейчас. Но надеялся на лучшее.

— Мы все надеялись, Лар, — вздохнула девушка. — Иди отдохни, ты на ногах уже почти сутки, и это-то с сотрясением. Мы сделали для мертвых все, что было в наших силах, теперь пришла пора позаботиться о живых.

— Хорошо, сейчас пойду, — согласился виконт, которого уже ощутимо потряхивало от усталости и последствий удара по голове, — но сперва проверю, как там Мислия.

С этими словами он зашагал в дальнюю часть долины, туда, куда по настоянию Древней отнесли тело первой Тени.

И Орелию, и Мислию Лариэс нашел очень быстро. Целительница как раз готовила тело Мислии.

— Лариэс, хорошо, что ты здесь, подержишь ее, когда я закончу, — произнесла Ступившая на Путь вечности, убирая остатки одежды с трупа.

Сделав это, она накрыла изуродованное тело Мислии плащом и, видимо, оставшись довольной сделанным, указала Лариэсу на руки Тени.

— Держи ее, сейчас начнем.

Лариэс послушно схватил окоченевшие конечности, а Целительница, меж тем, извлекла из груди свое сердце, затем приоткрыла рот Мислии.

— Что ж, приступим.

С этими словами Древняя, издав стон, лишенный всяких эмоций, сжала пальцы. Секунды текли одна за другой, складываясь в минуты, но вот, наконец, у основания сердца появилась небольшая алая капля. Она все набухала, увеличиваясь в размерах, но на сей раз, как показалось, Лариэсу, процесс этот протекал куда медленнее, нежели в постоялом дворе. Наконец все было готово, и капля упала в раскрытый рот.

Дальше все случилось, точно также, как и в прошлый раз — тело изогнулось, раны за считанные секунды затянулись изо рта вырвался сдавленный крик и Мислия, пришедшая из-за Грани, широко распахнула глаза.

Она обвела окружающих полубезумным взглядом, дернулась несколько раз, и лишь после этого, кажется, начала понимать, кто она, и где находится. Первая Тень ощупала лицо и грудь, после чего прошептала:

— Древняя, спасибо.

— Не за что, — Орелия с видимым трудом убрала сердце обратно и, пошатываясь, встала на ноги.

— Лариэс, помоги Ступившей на Путь Вечности, — распорядилась первая Тень. — Я хочу недолго побыть одна.

— Хорошо, — согласился телохранитель.

Он подставил плечо и необычайно тяжелая чародейка буквально повисла на нем. Юноша с трудом отвел ее к костру, где Орелия, легла, удобно устроившись возле Ридгара, после чего замерла, прикрыв свои рубиновые глаза металлическими веками. У нее не осталось сил даже на то, чтобы накинуть на голову капюшон и Лариэса посетила нехорошая мысль о том, что, если кто-нибудь еще погибнет, Целительница, возможно, не сумеет вырвать его из лап смерти.

— Как Мислия? — спросила у него Игнис.

— Как человек, вернувшийся с того света. Хочет побыть одна.

И добавил, уже мысленно:

"Логичное желание для того, кто вот уже который раз подряд демонстрирует собственную бесполезность".

Ему не хотелось даже думать о том, что сейчас переживает первая Тень. Одна из сильнейших сковывающих Дилириса раз за разом оказывалась беспомощной перед лицом таинственного врага, который играючи избегал всех ее следящих заклинаний и устраивал одну ловушку за другой.

Лариэс, убедившись, что с Орелией все в порядке, оставил товарищей и вернулся туда, где в себя приходила первая Тень. Она уже нарядилась в сменную одежду и теперь сидела, скрестив ноги под собой и закрыв глаза. В ладонях волшебницы лежал Звериный Амулет.

Когда Лариэс подошел, веки распахнулись и оленьи глазища воззрились на него.

— Жалеть пришел? — скривилась чародейка.

Щит принца, ничего не говоря, сел рядом и молча уставился на свою коллегу по нелегкому делу сохранения августейшего тела в целости и сохранности. Так продолжалось пару минут и, наконец, Мислия не выдержала.

— Ты же все прекрасно понимаешь, — буркнула она. — От меня вообще нет толку! Если бы не эти клятые Древние, мы с тобой давно бы уже кормили червей.

— Если бы не они, никто не отправился бы в это безумное путешествие, — парировал Лариэс, — а потому, мы сидели бы в уютном и комфортабельном королевском дворце, наслаждаясь утренним морским бризом и ласковым теплым солнышком.

— Твоя правда, — кисло усмехнулась сковывающая, непроизвольно глада Звериный Амулет, — вот только мне от этого как-то не легче. После таких провалов, боюсь, у ее величества возникнет серьезное желание найти себе новую первую Тень.

— И нового Щита принца.

— Нет, тебя она не тронет.

Лариэс удивленно изогнул брови.

— Почему?

— Где же еще королева достанет столь преданного песика?

Это было грубо, но, в общем-то, справедливо. Преданность Лариэса дому Вентисов иногда доходило до абсурда. Он отлично понимал это и все равно ничего не делал, считая, что лишь так может хоть немного отплатить благодетелям за то, что те дали ему. Еще он понимал, что Мислия — гордая и надменная чародейка — действительно болезненно переносит тот факт, что нашелся сковывающий куда сильнее и талантливее ее, причем — не являющийся Ступившим на Путь Вечности.

Лариэсу захотелось подбодрить свою спутницу, но делать этого этого не стоило — так он лишь сильнее уязвит ее, а потому телохранитель решил перевести разговор на нейтральную тему и указал на Звериный Амулет.

— Даже после воскрешения ты верна себе. Что, каждая свободная минута — на пользу?

И действительно, на каждом привале с момента их отбытия из Волукрима происходило одно и то же — Тень уединялась и либо работала с амулетом Архитектора, либо пыталась взять под контроль могущественный артефакт Вороньего Короля, который, как понял Лариэс, ей не давался.

Пухленькая женщина фыркнула и ее глаза зло блеснули.

— Да, эта треклятая штуковина никак не хочет работать. Даже муравья ей приманить не могу!

Мислия была умна, а потому прекрасно поняла, что Лариэс специально отвлекает ее от собственных неудач и глупой гибели под камнями на горной тропе. И то, что пальцы Мислии метнулись к груди, еще каких-то пять минут назад разодранной и раздавленной, с торчащими обломками ребер и холодным месивом вместо легких и сердца, лишь подтвердило догадки юноши.

"Первая Тень должна понять, что мы — всего лишь жалкие пешки, что она, что я. Те, кого будут воспевать в легендах после завершения похода, не мы. Древние — вот главные действующие лица. Принц — вот герой. Мы — всего лишь расходный материал, который должен просто играть свою роль и гибнуть, если того потребует сюжет баллады. Как сегодня. Всего лишь шесть солдат, до которых никому нет дела. То, что сперва я, затем Вилнар, а после и Мислия избежали гибели — лишь следствие доброты Целительницы. Она не обязана была тратить на нас свои силы, могла ограничиться его высочеством. И Мислия должна понять, что в этом нет ничего зазорного, вот только сможет ли"?

Озвучивать такой вопрос было бы очень глупо, поэтому Лариэс спросил другое:

— Есть хочешь? Ужин готов, наши поминают погибших.

— Сколько? — просто спросила Мислия.

— Шестеро.

— Кто?

Лариэс назвал имена.

— Много.

— Слишком много... Так что насчет ужина?

Мислия улыбнулась, и во взгляде сковывающей юноша увидел искреннюю благодарность и понимание.

— Голодна, как волк.

— Тогда пойдем набивать брюхо.

С этими словами он подал первой Тени руку и та, секунду поколебавшись, приняла ее.