Относительно подробный рассказ о событиях начиная с подхода к острову и заканчивая тем отчаянным рывком из схватившей меня ("Паучка"! Он и я — одно целое!) гигантской руки, в результате которого я слетел с койки, занял меньше пяти минут. Потом с минуту Док о чём-то думал, а потом приступил к допросу. Въедливому, с постоянными возвратами назад, с повторением уже заданных вопросов, но другими словами...

Что удивительно, так-то я обычно сны не запоминаю, а тут... Сказал об этом эскулапу, а он ржёт: мол, и сейчас не я запомнил, а импланты. Потом спросил, чистил ли я их после задания.

— Нет, конечно! Мне ж потом отчитываться!

— А после отчёта?..

Ну, собственно, дальше можно было и не продолжать. Да, всё понятно, да, мой косяк, и нет, я не лентяй. Просто почистить импланты за пять минут не получится: "экспериментальные" означает не только новую конструкцию, но в данном случае ещё и сбор кучи всякой информации не только для нормальной жизни, но и для всяких проверок. И чем сидеть и выбирать, что оставить, а что можно выбросить, проще тупо всё стереть, потом восстановить оболочку из резервной базы и перезагрузиться. От пятнадцати минут до получаса, короче говоря. И то если больших затыков не случится. А спать уже хотелось. Причём очень. Вот и...

— Ну что, осознал? — а чего тут непонятного? Осознал. Только тебе-то что? Ты теперь должен мне втык сделать. Положено потому что. — Тогда приводи своё железо в порядок и спи дальше, — э-э-э? Не понял, и всё? — И подбери челюсть. Пол царапаешь...

— Двух одинаковых полевых баз не бывает, — глубокомысленно изрёк Гал Калир, рассматривая в окно площадку как раз такой полевой базы, и повторил раздельно: — Не бы-ва-ет! — на него иногда — редко — находило философское настроение, и душа просила завернуть что-нибудь... этакое.

Случались эти приступы исключительно в периоды вынужденного безделья. Когда заняться не то чтобы нечем — нет дел, которые, случись что, можно было бы сразу и безболезненно бросить. И остаётся только формулировать умные мысли и делать их достоянием окружающих. Одновременно оглядывая территорию в поисках... в поисках... чего-нибудь, достойного приложения разума.

Увы, в поле зрения попадали только относительно небольшая утоптанная площадка неправильной формы и ограничивающие её полосы лесопосадки. Растительность, из которой эти полосы состояли, была Степняку совершенно незнакома, однако начштаба готов был поклясться, что характерна она для границы между субтропическим и умеренным климатическими поясами и что никто её здесь не сажал. Сама выросла. И именно так — полосами. Откуда у него эта уверенность, Калир не знал. Да и не стремился понять — почему-то не хотелось. Гораздо интереснее казались площадки — их тут было несколько десятков, и небольшую часть отряд как раз и занял под временную базу. Само собой, по рекомендации местных, совершенно не озабоченных ущербом, который могла нанести природе техника отряда (эта неозабоченность была по настоянию начальника штаба надлежащим образом запротоколирована и сохранена в архиве вместе с подписями и доказательствами). Так вот на месте колонистов Степняк сохранил бы данный ландшафт в качестве национального парка или заповедника, потому что... потому что...

(Пауль Эгль по прозвищу Винт, традиционно заступивший дежурным по штабу — а заодно и координатором — на время боевых действий, сидел пригнувшись и втянув голову в плечи — так, чтобы макушка как можно меньше выступала над верхним краем пульта. Он бы и под стол нырнул, найдись там хоть немного места, не заставленного аппаратурой, лишь бы не попасть на глаза начальству, когда то обернётся.)

За спиной шелестели воздушными потоками стойки тактического вычислителя, вот прямо сейчас занятого перевариванием информации, поступающей от полутора десятков "глазков", разнесённых членами отряда по предполагаемому полю действий, и от боевых машин, собранных в местах сосредоточения. Сам Степняк торчал в штабе только потому, что его штурмовик находился рядом, в двадцати секундах бега, в немедленной готовности к запуску. Там же, в такой же немедленной готовности, ожидало и прикрытие.

Мысли начальника штаба перескочили сначала на перспективы развития средств технического обеспечения, потом — на новые боевые машины и, наконец, вполне закономерно зацепились за последнее пополнение и его роль в предстоящих событиях.

Дело в том, что "Паучок" в основной боевой расчёт не входил — не с чем. Не считая "родных" батареи импульсников на левой "руке" и рельсовика* на правой, в комплекте имелась только неизвестно как туда затесавшаяся пусковая ближней ПКО, на которую Степняк с Доном общим решением выделили одну-единственную ракету. Пообещав дать возможность стрельнуть. Если получится — договорённость о полевых испытаниях никто ведь не отменял, правильно? Но если всё пройдёт нормально, пострелять парню не придётся.

"Поправка! — мысленно усмехнулся Степняк. — Если всё пройдёт нормально, никому из нас пострелять не придётся!"

Слева лязгнуло, и начштаба, повернувшись в ту сторону, уже сам испытал мгновенное желание куда-нибудь спрятаться — больно уж задумчивым оказался взгляд отрядного костоправа. Увы, прятаться было поздно и негде, а выпрыгивать в окно...

Калир покосился на дежурного, старательно прикидывающегося предметом мебели, невероятным усилием воли сдержал тяжёлый вздох и посмотрел на доктора, вопросительно приподняв левую бровь.

— Паучок, — не стал тянуть тот, — который пилот. Я снимаю его с боевого расчёта.

Это было настолько неожиданно, что начштаба застыл, пытаясь сообразить, не почудилось ли ему. Для отстранения пилота по медицинским показателям требовалось что-то совсем уж запредельное, что-то вроде раздробленного позвоночника или оторванной руки, но насколько Степняк помнил...

— С мозгами у него проблемы, — пояснил Цин, не дожидаясь вопросов.

Винт насмешливо фыркнул, и если бы не занимаемое положение, Калир последовал его примеру. А так — пришлось ограничиться слегка приподнятыми уголками губ и бровями: в Приграничье и Фронтире ясность (мягко говоря) мышления вольных бойцов была непреходящей темой для шуток большей части населения. Да и сами бойцы частенько высказывались о своих мыслительных способностях весьма скептически... И тут вдруг нате вам!

С сожалением посмотрев на них, достойный наследник своих великих предков уточнил:

— Галлюцинации, вызванные переполнением памяти имплантов, — после чего, выдержав небольшую паузу, с едва заметным ехидством добавил: — А не то, что вы подумали.

Дежурный ругнулся, помянув Бездну, быстро защёлкал клавишами, снова ругнулся и, опередив начштаба, спросил:

— Док, а надолго?

— Время, необходимое на очистку, и потом не меньше четырёх часов отдыха.

— Это?..

— Если верить документации, не более шести часов в общей сложности.

— А меньше никак?

Цин задумался. Конечно, лучше всего было бы посоветоваться с разработчиками, но где ж их взять? Не говоря о том, что стоимость межсистемного разговора способна сожрать изрядную часть прибыли, так и все средства внешней связи уже несколько часов были захвачены и временно отключены (читай: выведены из строя) "прогрессивными силами"... Однако ни Винт, ни тем более Степняк не стали бы дёргаться из-за пустяков, значит?..

— Очень надо?

Дежурный посмотрел на начштаба, и тот, почувствовав взгляд, коротко пояснил:

— Точка ПКО.

Док кивнул — члены отряда знали, для чего их наняли и какие действия в связи с этим запланированы, и потому даже такого короткого пояснения оказалось достаточно. На секунду задумавшись, Бобби подошёл к резервному пульту и, спросив и получив разрешение дежурного, несколькими командами вывел на монитор окно медицинского статуса Паучка. Внимательно наблюдавшие за его манипуляциями Винт со Степняком непроизвольно подались вперёд — в середине экрана пульсировала надпись крупными красными буквами "НЕИСПРАВЕН".

— Импланты, — пояснил Цин не дожидаясь вопросов. — Вот, — он ткнул пальцем в правый верхний угол экрана, где в небольшой рамочке, нарисованной двойной оранжевой линией горело тоже красное "ПЕРЕЗАГРУЗКА", а под ней отсчитывал секунды таймер. — Вот когда красная хрень посередине исчезнет, а вместо этой появится зелёная "готов", засекаешь время. Понимаешь? — Бобби посмотрел на Эгля так, будто сомневался в его способности запомнить хоть что-нибудь.

Винт усиленно закивал, всем своим видом выражая максимум внимания.

— Клоун, — поморщился доктор. — Будь серьёзнее!

— Ну так... — дежурный осёкся и просто поднял руки, как будто сдаётся. Что ни говори, а Бобби прав — обстановка к шуткам не располагает.

— Хорошо, — кивнул Цин и продолжил инструктаж: — Ждёшь, когда пройдёт два часа и ещё пять минут, и можешь его поднимать. Запомнил? Сто. Двадцать. Пять минут.

Калир хотел было спросить, почему такой странный промежуток — два часа пять минут, а не, скажем, два ровно или два десять, и что будет, если его сократить хотя бы на эти самые пять минут, но в последний момент передумал. Если будет возможность, Паучку дадут поспать и больше, а если прижмёт...

Тем временем Док, наградив Винта напоследок нечитаемым взглядом, быстро засобирался:

— Ну что, если всем всё ясно и ко мне нет вопросов, я пошёл.

— Угу, — кивнул Степняк и, когда дверь за Бобби Цином закрылась, вернулся к привычному занятию — философским рассуждениям о несовершенстве мира...

*Рельсовик — рельсовая пушка.

Вот что хреново в организациях вроде нашего отряда, так это их склонность к армейским закидонам. В смысле, если сигнал побудки, то не нежный женский голосок, говорящий что-нибудь вроде "Ми-илы-ый, вста-ава-ай!" с постепенно нарастающей громкостью, начиная с самой маленькой, а мерзкий вой какого-нибудь изобретения какого-нибудь психолуха, решившего, что именно это сочетание частоты, тембра и чего там есть ещё быстрее всего приведёт подопытного в состояние боевой готовности.

Уб-бил бы гада... Придя в это самое состояние...

Короче, если кто не понял, я опять слетел с койки. Только в этот раз развернувшись ногами к полу и ухитрившись почти попасть ими в... хотелось бы сказать "в сапоги", однако хрен там — в тапочки. Причём так, что смял задники. Пришлось наклоняться и расправлять их, после чего компьютер боевого комбеза (да-да, обстановка, дери её, спим не раздеваясь), наконец-то срастил штанины с... этими... не знаю. У сапог там голенища, а у тапочек?.. В общем, с ними, после чего удовлетворённо пискнул. Почти готов. Остались только перчатки и шлем. Но первые пристёгнуты к поясу и при объявленном уровне готовности не нужны, а второй в капсуле и будет надет при подключении. Перчатки, кстати, тоже в капсуле надену перед запуском машины. Положено по технике безопасности.

Потоптавшись пару секунд на месте и сообразив, что верещание идёт от наручного коммуникатора, включил приём:

— Паучок на связи.

— Здесь Винт. У тебя сорок минут, чтобы умыться, поесть и раскочегарить своего малыша. Еду тебе к нему доставили. Сухпай. Так что извини. И ещё: это не учебная тревога. Всё. Винт, конец связи.

Ну, вот и отдохнул... Сколько, кстати? Два часа? Да четыре — три сорок пять, если точнее — перед перезагрузкой... Нормально. Если б ещё тапочки сами надевались...

Это, между прочим, не моя придурь. Наши далёкие предки так умели: спрыгнул с койки — и сразу в сапоги. Куртку с оружием подхватил и побежал. А у них, между прочим, именно сапоги и не на голые ноги, а на специальную ткань! И ведь получалось! А у меня... н-да...

Тренироваться надо! Тре-ни-ро-вать-ся!..

А мне лень.

Точнее, не то чтобы лень, просто когда вдруг появляется свободное время, уже не до тренировок. Обычно к этому моменту остаётся только одно желание — спать!

С другой стороны — а оно надо? Это ведь предки всю свою сознательную жизнь при форме и в сапогах, а мы — только когда повышенную готовность объявляют. Да и то... Мы — это в смысле пилоты. У нас спецодежда такая — комбез, тапочки... Без неё в капсуле неудобно. Да и защита на всякий случай. Потому, как влез — перчатки на руки, шлем на голову... Я это уже говорил, да?.. И почему — тоже говорил?..

Так, где полот... А! Вот оно. Угу... Ну что, завтракать?..

На временных базах хорошо: техника обычно рядом с жильём (бывают исключения, но редко), далеко идти не надо, да и всё остальное тоже. Да. А удобства почти такие же, благо, с тех времён, когда люди только мечтали о путешествиях в космосе, индустрия обеспечения комфорта шагнула далеко вперёд. Вот и пользуемся. Тот же сухпай взять. По мне — так приготовлено не хуже, чем в ресторане (ну, из тех, в которых я бывал), разве только на тарелки не выложено красиво. И что?..

Когда проголодаешься, то из банки, между прочим, даже вкуснее кажется. А уж когда ещё и навкалываешься... Да в гробу я видел ждать, когда победитель какого-то там конкурса какие-то экзотические хвосты красиво разложит! Я. Хочу. Жрать! А потом — спать! А не...

В общем, я понятно объяснил, да?

Если ещё не совсем, добавлю: с тех пор, как поставки стали собирать из наборов разного состава, так что сегодня, допустим, уха, завтра борщ, после завтра ещё чего — ну, вы поняли — не стало и проблемы однообразия. Так что... Так что... Та-ак... М-мать! Ванильное! И поменяться не с кем... Ладно, переживу. Пора работать. Малы-ыш! Паучо-ок! Принять пилота!..

Дела шли своим чередом, личный состав действовал согласно разработанным планам, и потому Пауль Эгль, прозываемый также Винтом, сидел, расслабив мышцы и погрузившись в состояние неглубокой медитации. Расфокусированный взгляд удерживал пульт целиком, а мозг в фоновом режиме оценивал периодически загорающиеся и гаснущие сигнальные огоньки и время от времени меняющуюся информацию на мониторе. Ближайшее событие, которое потребует от оператора каких-либо действий, произойдёт только через десять минут. Или не произойдёт, но это тоже потребует действий. А пока...

Пауль размышлял о новичках. Точнее, об установленных в них имплантах. А ещё точнее — имеет ли смысл озаботиться разработкой соответствующего программного обеспечения для себя. Что ни говори, а исключение из процесса управления машинами одного из промежуточных этапов — движений руками, ногами и прочими частями тела — явно эффективность этого самого управления повысит. А если учесть, что именно проблемы с точной моторикой, возникшие после того ранения, заставили Эгля перейти из боевого состава в обеспечение... А теперь появилась надежда на обратный переход. Правда, ещё оставался вопрос, согласятся ли разработчики и сколько они за это попросят, потому что с деньгами сейчас был полный швах. Конечно, можно занять, но...

Винт служил в отряде недостаточно долго для этого, а Соня, которого здесь называют Гором... Бывший сосед по дому, бывший одноклассник, бывший однокашник, бывший... Много кто бывший, но вот друг — нет, настоящий. Как Эгль потом понял, он тогда не только свои накопления выгреб, но и ухитрился как-то пропихнуть Пауля в программу испытания новой техники. Чего это стоило Игорю, в какие долги он влез, Винт не знал до сих пор, но если бы не это, сидел сейчас в каком-нибудь санатории для ветеранов-инвалидов, изъясняясь исключительно односложно и гадя под себя. Потому что никакие страховки и социальные программы установку имплантов в головной и спинной мозг не предусматривали.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓