Я тебя никогда не забуду

— В полдень совет. Ты будешь присутствовать, — сменил он тон.

— Отец? — подошел Киндран ближе. Остановился напротив стола.

Его волосы были чуть влажными. Но пахло не травами, как этого стоило бы ожидать, а чем-то острым, колючим. И — знакомым.

Память не подвела, дав 'увидеть' рассыпанный по металлическому листу серый порошок и 'бегущий' по нему голубоватый огонь.

За этим обычно следовал взрыв....

О взрыве Дэймонду не докладывали, что можно было счесть хорошим знаком. Щит, который использовался во время эксперимента, был подобран правильно.

Качнув мысленно головой — взрывчатый порошок будущие боевые маги начинали использовать только на четвертом курсе, вновь окинул сына быстрым взглядом.

Шестнадцать лет. Для демона — возраст перехода, когда тело полностью готово принять доставшиеся от предков стихии.

Родители Дэймонда постарались, нашли для своей последней надежды сильную демоницу, передавшую сыну ненасытность земли и подвижность воды. Еще два дара Киндран получил от него. Огонь и воздух.

Четырежды благословенный.

Жизнь немилосердна. Скорее всего, именно сыну предстояло однажды бросить ему вызов, потребовав право называться лордом над лордами.

Пока это время не наступило, забывать, что является отцом, Дэймонд не собирался.

— Помнится, ты уверял, что стал достаточно взрослым для моих поручений? — откинулся он на спинку кресла. Сложил руки на груди.

— Помнится, — с теми же интонациями отозвался Киндран, — майлорд ответил, что главное мое дело — учеба.

— Возможно, майлорд передумал, — загадочно улыбнувшись, заметил Дэймонд.

— Возможно, теперь уже я склонен с ним согласиться, — беспечно заметил сын.

— Жаль, — хитро прищурился Дэймонд, — но раз сам сказал....

— Отец... — с наигранной обидой протянул Киндран, пододвигая к столу стул и садясь.

Запах взрывчатого порошка усилился, уверяя, что в своих предположениях Дэймонд не ошибся. А на виске, прикрытый волосами, стал заметен свежий ожог, намекавший, что эксперимент прошел не настолько гладко, насколько бы хотелось.

— Ты ведь не хочешь, чтобы мы с Дирком все-таки разрушили дворец?

Сказанное было созвучно мыслям Дэймонда и очень точно соответствовало его желания. Дворец он не любил, но....

Став майлордом с некоторыми правилами ему пришлось считаться.

— Мне нужна твоя помощь, — поднялся он, принимая окончательно решения. Если до этого мгновения еще были сомнения.....

Нет, сомнений у него не было. Не в сыне, для которого он всегда старался быть отцом.

Обойдя стол, Дэймонд сел на свободный стул. Как раз напротив Киндрана:

— Сразу скажу, что дело может оказаться весьма опасным.

— Майлорду удалось меня заинтриговать, — подался вперед сын. Смотрел уже серьезно, что не могло не порадовать.

— Тебе известна эта девушка? — Дэймонд жестом воспроизвел магический портрет дочери Амалии.

— Вряд ли ты не знаешь ответ, — слегка нахмурился Киндран. — Есея Кариби. Первый... теперь уже второй курс боевого факультета, — поправился он. — Две стихии: огонь и воздух.

— Есея эр Доре, — поправил его Дэймонд. — Полукровка.

— Кто? — не скрыл своего изумления Киндран. Да и не мудрено. Шестнадцать лет.

В этом возрасте сам Дэймонд был еще беспечным мальчишкой.

— Я объявляю охоту. Она, — он кивнул на девушку, — одна из пяти. Я хочу, чтобы ты помог ей победить.

— Что?! — он неожиданности подскочил Киндран. — Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты помог ей победить, — не шевельнувшись, терпеливо повторил Дэймонд. — На два семидневья тебе предстоит стать ее тенью, ветром удачи, который убережет от беды. И, как ты понимаешь, помогать ты будешь не как Киндран олл Ардер, наследник Иркассии, а как Кин Форес, ее знакомый по Академии.

— И чем же она заслужила такую честь? — не сразу, но поинтересовался Киндран.

— Тем, что является дочерью Рейнарда Варклоу.

На этот раз молчание затянулось. Киндран отошел от стола. Не дойдя до окна, остановился, оглянулся, явно надеясь, что все уже сказанное станет вдруг шуткой. Когда понял, что о розыгрыше речь не идет, задумчиво качнул головой.

Дэймонд не торопил.

Азарт у демонов в крови. В том, что сын не откажется от приключения, он не сомневался.

— Я буду один?

— Ты будешь один. — Дэймонд поднялся, встал, опершись на край стола.

Острый и колючий....

Запах взрывчатого порошка опять был здесь, словно намекая на будущие неприятности.

— В отличие от Есеи, тебе ждать помощи будет неоткуда. Более того, если вы попадетесь....

— Я даже думать об этом не хочу! — неожиданно задорно засмеялся Киндран. — Лорды подобного нарушения тебе точно не простят.

— Но сначала серьезно достанется тебе, — не без удовольствия улыбнулся Дэймонд. — От претендента и его воинов.

— Я об этом как-то не подумал, — вздохнув, кивнул Киндран. Глаза блестели. Предвкушением.

— Зато я подумал, — заметил Дэймонд. — Ингвар приготовит тебе несколько лежбищ. На всякий случай. Но, надеюсь, до этого не дойдет.

— Он в курсе?

— Нет! — Дэймонд качнул головой. — Только ты и я.

— Зачем тебе это нужно, спрашивать не буду.

— Это — правильное решение, — порадовался за благоразумие сына Дэймонд.

— Но уточню, зачем это нужно мне, — продолжил Киндран, словно его и не услышал.

Кровь от крови....

— Среди претендентов будут отпрыски сильнейших родов, — заметил Дэймонд равнодушно.

— Которые считают меня пустышкой, — не отвел Киндран взгляда.

— Иногда это приятно, когда остальные заблуждаются на твой счет, — не изменил тона Дэймонд.

Четырежды благословенный.

О щедрости судьбы к его сыну в землях демонов знали лишь единицы.

— Но вряд ли что-то изменит до тех пор, пока не придет время открыться, — легко парировал Киндран.

— Разве сейчас речь об этом? — легкой улыбкой сгладил напряжение Дэймонд, тут же продолжив: — Тебе придется покинуть дворец. И чем быстрее ты это сделаешь....

— Считаешь, совет — подходящее место для очередной нашей ссоры? — иронично прокомментировал его слова Киндран. Потом решительно кивнул. — Я выполню твою просьбу, отец. Но....

— Если ты справишься, я проведу ритуал подтверждения стихий, — закончил за него Дэймонд.

Победа Есеи не была настолько важна, но....

Было у Дэйманда чувство, что Киндрану пора взрослеть.

Своим чувствам он привык доверять.

Глава 2

Днем было легче. Поместье небольшое, но пока мамы не было, хлопот хватало. Тут — присмотреть, там — решить спор, здесь — сделать правильный выбор. Меня с детства приучали, что под хозяйским глазом дела спорятся лучше.

А вот ночью становилось невмоготу. Мнимая тишина настораживала случайными звуками, окрашивая их внутренними страхами и опасениями. Куда-то звала, о чем-то предупреждала, пугала, намекая, что перед ее властью я бессильна.

Устав бороться с собой, села в кровати. Замотавшись в одеяло и обхватив подушку руками, прислонилась к стене.

С момента отъезда мамы прошло четыре дня. Остался еще один и....

Возвращаться в Академию с тревогой на сердце не хотелось, но я обещала и собиралась исполнить данное слово, как бы тяжело ни было.

За окном внезапно зашумело. Ветками ударило по стеклу, потом забило крупными каплями.

Вздрогнув при первых звуках, расслабилась. Конюх, старый Ильяс никогда не ошибался насчет грозы. Как кости закрутит, так точно испортится. И барометра не надо.

Звук непогоды должен был успокоить — мне всегда хорошо спалось под монотонный шум дождя, но в этот раз тревога становилась только явственнее. Мама в последние полгода стала совсем слаба, ненастье могло лишить ее и той крохи сил, что осталась.

В какой-то момент я все-таки задремала. Тяжело, со странными снами, в которых от кого-то скрывалась, с практическими занятиями, на которые приходила с невыполненным заданием, с чувством, что если еще и не опоздала, то уже серьезно опаздываю.

И в этих снах очень хотелось проснуться, вырваться из череды событий, над которыми была не властна и в которых все решали за меня. Но проснуться не получалось, и я вновь 'смотрела' на чистый лист бумаги, на котором так и не могла вывести ни слова из тех, которые должна была знать, искала форменное платье, просто обязанное висеть в шкафу, поднималась по бесконечной лестнице, ведущей неизвестно куда.

Когда все-таки удалось открыть глаза, это была не моя заслуга — взгляда, доставшего даже там, во сне, который ощутила полыхнувшим по телу жаром. Я вскинулась, вглядываясь в темноту, но за окном все так же бесновалась непогода, а в комнате было тепло и сонно, убеждая, что чужое внимание мне только почудилось.

И я поверила. Не разлившейся вокруг уютности — молчавшей защитной сети, которую вместе с мамой устанавливали вокруг дома.

В следующий раз я открыла глаза уже утром. От неудобной позы, в которой спала, тело казалось деревянным, но это было неважно. Главное, комнату заливая яркий свет, возвращая уверенность, что все будет в порядке.

— Ох и заспалась же ты, девонька, — словно почувствовав мое пробуждение, вошла в комнату нянюшка. Прошла к окну, распахнула створки, впуская внутрь свежий и влажный воздух. — Милка с деревни прибегал. Сказал, ветром сломало старую иву. Ту, что недалеко от мельницы.

— Так еще отец говорил, что срубить ее надо, — ворчливо протянула я, выбираясь из своего кокона. — Ствол давно пустой, могло свалить в любое время.

— Не говорить надо было, а приказывать, — оглянулась нянюшка. Графа она не любила, так что ее недовольному тону я ничуть не удивилась. — А если бы кого из малышни придавило. Они ж там часто купаются.

— А то у старосты в деревне своей головы нет, — отрезала я, заканчивая тему. В отличие от нянюшки, отцу прощала и не такие промахи. — Огороды не побило? — спустила ноги на пол. На ощупь отыскала домашние тапочки, вставая, поправила сбившуюся с плеча рубашку.

— Не побило. — Нянюшка взяла гребень. Когда я присела к столику с зеркалом, ласково провела испещренной морщинами ладонью по волосам. — Милка сказал, староста отправил мужиков к озеру. Посмотреть, высоко ли поднялась вода.

— Это он правильно, — вглядываясь в свое отражение, отозвалась я.

Тревожная ночь оставила на лице свои следы. Не так, чтобы бросалось в глаза, но если присматриваться, было заметно.

— Заплети косу потуже, — велела я, несколько разочарованно разглядывая свои веснушки. Несмотря на все ухищрения, с каждым днем их становилось все больше. — А потом скажи, чтобы седлали Черныша. Сама в деревню съезжу, посмотрю, что и как.

— А то без тебя не разберутся, — вскинулась нянюшка. — Матушка просила без нужды поместье не покидать.

— Так то без нужды, — глядя, как хмурятся все еще черные, не сдавшиеся седине брови пожилой женщины, улыбнулась я. Потом добавила уже строже: — Ты же понимаешь, что самой посмотреть надо. Да и мало ли, вдруг где помощь понадобится.

На это нянюшка и хотела бы, но не нашла, что ответить. Маг в деревне был. Слабый и ленивый. Его даже раз мужики гоняли, когда тот вовремя заклинания от вредителей в полях не обновил.

Помогло, но ненадолго. Как только синяки с мягкого места, по которому получил дрыном, сошли, снова уселся на завалинке, мечтательно глядя вдаль.

— Вацлава с тобой пошлю, — закончив заплетать косу, буркнула нянюшка. Отошла на шаг, посмотреть результат трудов своих праведных, вздохнула, на что я снова улыбнулась. — Но пока не позавтракаешь, никуда не отпущу.

— Не смею возразить, — поднявшись с табурета, присела в глубоком реверансе. И не важно, что вместо платья — ночная рубашка. — Как скажет моя любимая нянюшка.

— Вот ведь егоза, — беззлобно качнула она головой. Направившись к двери, бросила, не оглянувшись: — Только после завтрака. И плохо поешь, будешь сидеть в доме.

Я, ухмыльнувшись, проводила нянюшку взглядом, пока та не скрылась за закрытой дверью.

Возраст брал свое. И стать еще была, и ловкость в руках, и в волосах, заплетенных в косу и свернутых на затылке в калач, лишь слегка поблескивала седина, но ходила она уже тяжело. Да и задыхалась, когда приходилось поторопиться.

Мысль была грустной. Словно я, допуская эти размышления до себя, теряла что-то. Что-то дорогое и важное.

С конюшни донеслось ржание — Черныш, его я ни с кем бы ни перепутала, — заставив поторопиться. Встала позже обычного, а дел было много, на весь день хватит.

Выбрав для поездки штаны и мужскую рубашку, переоделась. Нянюшка будет ворчать....

Когда была в Академии, этого ворчанья и не хватало. Добродушного, заставлявшего невольно улыбаться в ответ, уютного.

Спускалась я вниз, думая уже о другом. О ночной непогоде и том, что могу увидеть в деревне.

К завтраку накрыли в малой гостиной, как заведено было отцом. Матушка после смерти графа хотела изменить привычный уклад, но я не позволила, настояв, чтобы все оставалось так, как при нем. Портреты бабушки и дедушки, которых не застала живых, старый, многое повидавший на своем веку камин, ветки черемухи, сквозь которые едва проглядывала ведущая к поместью дорога.

— Опять, как мальчишка, — как и предполагала, посетовала нянюшка, когда я вошла в гостиную.

— Так удобнее, — засмеялась я, бросив взгляд за окно. Потом подошла к висевшему в простенке амулету, коснулась его рукой.

На мгновенье обдало теплом, потом по телу прошлось морозной свежестью....

— Надо будет отправить вестника к соседям, — возвращаясь к столу, посмотрела на нянюшку. — Луга в низине, если их подтопило, останутся без сена на зиму.

Смерть отца стала для нас с матушкой неожиданностью дважды. И тем, что случилась так внезапно, когда ничто не предвещало беды. И последствиями, к которым привела.

Я слишком хорошо помнила первые полгода и череду кредиторов, требовавших оплатить оставленные графом расписки.

Винить — некого, искать защиты — тоже. И даже не спросить, для чего отцу нужны были деньги.

Матушка тогда сильно похудела и осунулась. А я забыла, что такое есть досыта. И если бы не соседи....

— Без магии твоей справимся, — накладывая мне кашу, буркнула нянюшка. — Милка на кухне, вот и сбегает. Ему только в радость.

Я бы и хотела, но возразить на это ничего не могла. Младший сын старосты рос еще той егозой. Всюду влезет, везде найдет, ничего не упустит.

Жаль, что не мой братишка, нам с ним всегда было весело.

— Милка, так Милка, — согласилась я, присаживаясь на стул и пододвигая к себе тарелку с кашей.

Главное, есть возможность хоть ненадолго забыть, что идет пятый день, как матушка покинула поместье и если к вечеру не вернется....

Об остальном думать не хотелось. Ни в это радостное утро.

* * *

В деревне я задержалась. Посланные к озеру мужики вернулись с плохими вестями. В горах, похоже, тоже прошли дожди, напитав текущие с них реки. Вода поднималась и слишком быстро.

Со своей магией огня и воздуха я мало чем могла помочь, но вот растолкать деревенского мага и отправить его укреплять плотину, чтобы уберечь мельницу, мне было вполне по силам.