Анжела

Ангел осталась стоять и тяжело покачала головой.

— Этот путь тоже часть меня. Но я сделаю все, чтобы не переступить грани безумия. Самоуверенность моих дочерей — простая беда юности. Проходящая... У тех, кто выживает. И не нужно быть пророком, чтобы понимать — на войне не выживут все. Мы платим за победы и силу своей кровью — и это правильно, — её гнев стихал, но вместе с тем возвращалась непроходящая боль, — Но в чем-то ты прав: чего бы ни желали от меня отец и сестра — не этого.

Хсар'Корр откинулся назад, прислонившись к стене Храма, и прикрыл глаза, делая вид, что происходящее его нисколько не интересует. Сейчас ожидать проблесков разума от девушки разъяренной оскорблением и разгоряченной схваткой было бы бесполезно, так что продолжать спорить — только повредило бы делу. Главное уже было сделано и сказано. В главном — он убедился.

И только в спину спускающейся по ступеням прилетело тихое:

— Те, кто захочет взыскать с меня за оскорбление... не препятствуй им. Думаю, я смогу наставить их на путь истинный, не прибегая к необратимому. А если захочешь — приходи и сама. Мне понравился сегодняшний бой...

"Приду" — подумала Ангел, — "Обязательно приду. Но для начала разберусь с собственными демонами."

Она спустилась к дочерям по ступеням храма и те обступили её.

— Мать! Вы убили дерзкого жреца? Он должен понести кару за свою наглость! — произнесла одна из тех, кто слишком горд.

— Нет, — покачала головой Анжела, — Он не уйдет от наказания, но в его действиях был свой резон. Вы все недооцениваете жреца-колдуна. Вы слишком мало участвовали в настоящей войне, а не развлечениях вроде сегодняшней арены. Это беда вашей юности, и жрец был прав, напомнив мне о ней. Я надеюсь, вы извлечете уроки из этого дня. А кто считает себя сильнее — идите и попытайтесь. Сразитесь с ним. Но помните, что глупость не поощряет ни один из богов.

* * *

На следующую проповедь ангелов пришло гораздо меньше. Немногие рискнули сразиться со жрецом, но большинство не пришло лишь из-за слишком болезненно раненой гордости. Ни Анжела, ни Ксар не стали ничего предпринимать по этому поводу. Анжеле было не до того, а Ксару было куда интереснее общаться с теми, кому гордость не заменила мозги.

В тот же день, вскоре после ухода Ангела, Ксар заметил на площади троицу её дочерей, которые активно спорили о чем-то, то указывая в сторону храма, то в сторону башни Ангела. Подслушать их разговор ему не составило труда, а послушать его определенно стоило.

— Вот объясните мне, почему это мы не должны пойти туда и убить его? — возмущалась одна.

— Во-первых, у нас даже втроем ничего не выйдет, — философским тоном пояснила вторая, — Заметь, Мать его даже не ранила. Мы, конечно, старше и опытнее Антонии, но сравнивать себя с Матерью — глупое зазнайство.

— А во-вторых, — добавила третья, — Мы уже спрашивали, какого черта наш храм стал посвящен другому богу, и получили ответ, что на то была воля Императрицы.

— И что, это повод сделать вид, что мы ничего не заметили? — не желала успокаиваться первая.

— Лучше подумай, какую пользу мы можем из этого извлечь, — предложила третья.

— Кровавый Бог не терпит слабости в любых её проявлениях... — продолжила мысль вторая.

— Ну да, тебе виднее, колдунья, — язвительно перебила её первая.

— Но это значит только то, что мы должны постоянно расти над собой и становиться сильнее, — вторая сделала вид, что не заметила язвительности первой, — А если кое-кто не может себе простить поражения в последней тренировке — это не мои проблемы.

— Ты колдовала!

— А что, ты полагаешь, наши враги никогда не будут использовать колдовство?

— Девочки, не ссорьтесь, — фыркнула третья, — Со жрецом-то что делать будем?

— А что делать, если вы тут...

— Удерживаем тебя от глупостей и позора? Какие мы злые, в самом деле, — вторая, несмотря на просьбу не ссориться, не собиралась прекращать провоцировать первую, — Нет, лезть в храм устраивать праведное кровавое возмездие — бессмысленно. А вот попросить жреца о тренировке...

— Вот, это уже куда более осмысленный шаг, — одобрила третья.

— И что нам скажут остальные? — скептически поинтересовалась первая, все еще не убежденная до конца.

— А какая разница? — пожала плечами вторая, — Как фразочку про "трусливых колдуний" приходится вбивать обратно в глотку каждой безмозглой новобранке, что я успешно делаю и без всяких чар, так и тут, пусть только попробуют нам что-то высказать!

Немногие рассуждали столь же здраво, и большинство пришедших — приходили убивать. Но Ксар со всеми поступал одинаково, терпеливо объясняя побежденным их ошибки. Не все хотели слушать, но всем приходилось.

В конечном счете, возмущение дочерей Анжеле надоело, и она отправилась в храм сама. Ангел понимала, что рискует — ей так и не удалось разобраться со своим предвидением, и кошмарные видения стали лишь отчетливее.

Впрочем, этот бой скорее улучшил её состояние. Звон клинков и азартные крики слышны были на многие тысячи миль. Под пурпурным небом, когда смертные отважились приблизиться — половина Храма лежала в руинах, а на развалинах, прямо на битых камнях лежал Верховный, в хламиде, потрепанной больше, чем обычно, но со счастливой улыбкой на лице.

— Хорошо подрались, — Паче всякого чаяния соизволил он объяснить произошедшее. А потом поднялся, взмахнул рукой — и Храм сам собой начал восстанавливаться. — Проповедь будет в обычное время.

Ангел, улыбаясь, стояла рядом. На её броне было несколько царапин, но в остальном она была невредима. Дочери Ангела, в последние годы столь редко видевшие улыбку на лице Матери, после этого случая даже стали смотреть на жреца чуть менее неприязненно.

Дочерей Ангела, оценивших пользу для себя от попыток извести жреца и сумевших смирить гордость, медленно, но верно, становилось больше, что неизменно радовало Хсар'Корра. Впрочем, делиться этой радостью он не спешил, не желая оказаться вынужденным пояснять Анжеле причины. На эти причины Ангел могла серьезно оскорбиться и отодвинуть цель Богоубийцы на долгие века, а то и тысячелетия. А между тем все было просто: Меняющий пути предложил в качестве награды за труды возможность заполучить Ангела не столько в домен Архитектора, сколько для себя. И потому он уже сейчас считал ее Дочерей — своими... наверное падчерицами, и радовался, видя, как они упорно тренируются и духовно растут над собой. И он щедро делился с ними накопленным за века боевого опыта мастерством и тактическим опытом.

Но прежде всего, Хсар'Корр должен был удержать Ангела от шага за грань, за которой она станет бесполезна и даже опасна для всех, включая своих же собственных сестер и дочерей. Ангел не желала сближаться или делиться с ним своими проблемами, усложняя эту задачу, а между тем время медленно утекало.

Спустя две недели после Игр мир Ангелов навестила Вера. Официально, она собиралась посмотреть на отобранных Никс мальчишек-новобранцев и забрать тех, кого сочтет достойными, с собой. И часть времени она действительно посвятила именно этому. Но реальной причиной визита было состояние Анжелы

Разговор сестер состоялся за закрытыми дверьми, и Вера тщательно позаботилась о том, чтобы о сказанном меж сестрами не узнала ни единая душа, в особенности — Дочери Ангела.

После отбытия сестры Ангел вновь стала появляться на проповедях, но мрачный вид и настороженные взгляды в сторону Ксара заставляли последнего тщательно пытаться выяснить суть разговора.

Поначалу он пытался выяснить хоть что-нибудь у Дочерей Ангела, но тщетно — ангелицы просто не знали, о чем Мать говорила с сестрой и не могли дать никаких сведений.

И тогда Верховный погрузился в глубокую медитацию. Следующий шаг следовало тщательно обдумать, чтобы не ухудшить положения еще больше. И он искал в изменчивых потоках варпа хоть какой-то намек, подсказку, что помогла бы ему понять, каков должен быть его следующий шаг. И в этих потоках он видел знакомые эмоции ангелов и Ангела.

Анжела далеко улетела от столицы, дабы никто не тревожил её рутинными делами, и она смогла относительно спокойно обдумать слова сестры. Долгий полет над острыми скалами в борьбе с бушующим ветром нередко помогал ей вернуть душевное равновесие, но не в этот раз. И все же, там, в одиночестве устроившись на вершине скалы, омываемой всеми ветрами, она не скрывала своих эмоций, не скрывала смятение и стыд под маской подозрительной злобы. Она знала о своей слабости, и стыдилась её, но была не в силах справиться с ней. Но ангелы — гордые создания, и даже смерть казалась ей предпочтительней просьбы о помощи. Она не умела сдаваться просто так, и безуспешно искала иные выходы из сложившегося положения.

Хсар'Корр неторопливо кружился в восьми ветрах магии, обдумывая полученную подсказку и выбирая решение. И выбрал — самое парадоксальное, неподходящее на первый взгляд решение. С волной алого Акши он проявился в реальности за спиной Анжелы, заставив её резко вскочить на ноги и развернуться к нему. В руках он держал за клинки две шпаги, одну из которых кинул Анжеле, а второй — взял в левую руку.

— Ангард!

* * *

Ее всегда учили сражаться. С самого детства, не давая выбора. "Атакуй! Отцу нужны солдаты и генералы, милосердие ему не нужно, милосердие он воплотит сам". "Сражайся! Кровавый бог смотрит на тебя. Он ждет крови!"

Но сейчас... "Ангард!". "Защищайся!" Рукоять Плывущей шпаги, оружия Изменяющихся легла в руку знакомым с детства привычным холодом. Вбитые с детства рефлексы взяли верх над наносными пластами последующих перемен. От её шагов камень скалы крошился под ногами, а ветер норовил сбросить Ангела в бушующий внизу отравленный шторм. Этот бой требовал от неё максимальной концентрации, ведь любое неверное движение могло оказаться последним даже для такой, как она.

Но она сражалась, ловя крыльями потоки воздуха, и ни одна атака соперника не могла пробить её защиту.

Призванные Ксаром ветра магии омывали их, и в этом бою на пределе сил пророческий дар Ангела изменялся в порывах алого ветра, вместо кошмарных видений возможного будущего даруя боевое предвидение. И вместо неотвратимого безумия двойника она видела лишь алые порывы еще не нанесенных ударов. И Ангел рассмеялась, взвиваясь выше в вихре ветров. Ксар взлетел вслед за ней, но чуть в стороне. Он улыбался.

— Значит, ты еще помнишь, какой была, — он смеялся, продолжая бой, — Значит, я не зря просил своего бога изменить мой путь так, чтобы он привел меня сюда!

— Ах так, — прищурилась Ангел, — "Меняющий пути пожелал, чтобы я взял на себя обязанности Верховного Жреца, а так же наставлял иерархов этого мира в тонкостях служения Истинным богам", — процитировала она его ответ на вопрос "зачем ты откликнулся на зов", — И только теперь ты признаешь, что сам напросился на то, чтобы Меняющий Пути так пожелал. И зачем же ТЫ на это напросился? — она сложила крылья, стремительно падая почти к слою облаков, только чтобы распахнуть их и взлететь снова.

— Меняющий пути редко хочет от нас чего-то, чего не хотим мы сами... — Тут улыбка Хсар'Корра погасла. — Но я не собираюсь скрывать от тебя тьму Интригана: у него есть много способов сделать желанным для нас именно то, что нужно ему. Вот только попытка дистанцироваться от его трона — не убережет от его интриг.

Анжела кувыркнулась в восходящем потоке воздуха, отлетая подальше от Провозвестника.

— Дочери Интригана из меня не выйдет. Честь — не пустой звук для детей Кровавого. Так в чем же был твой личный интерес?

Ксар усмехнулся, закладывая мертвую петлю.

— Когда речь идет об Интригане говорить о "своих личных" интересах — всегда немного... самонадеянно. Было ли случайностью то, что мой взгляд зацепил одну из окраинных планет огромной галактики в тот момент, когда ты сказала сестрам: "я есть милосердие"? Император, Магнус и твой отец полгода после этого гоняли меня по всему варпу за взгляд, брошенный на тебя... но ей-Тзинч, оно того стоило! И было ли случайностью то, что я снова увидел тебя, когда гибель твоего отца едва не разрушила все то, что привлекло мое внимание тогда? Были ли эти случайности действительно случайны, или судьба улыбнулась мне улыбкой Интригана, и все это — часть его плана, призванного ограничить брата его, Пастыря Обреченных?

— Как мило, — фыркнула Ангел, — Полгода метаний по варпу от сильнейших псайкеров Человечества — достойная цена за один взгляд на меня? Лестная оценка. План? Я не настолько понимаю богов, чтобы судить, в чьем домене я оказалась бы, потеряй я часть своего "я" в симпатической боли. Возможно, что и в домене Пастыря. Но, — она резко посерьезнела, — Я действительно благодарна тебе. Разрушение "всего того" погубило бы меня.

Ангел и демон приземлились на остатки скалы.

Бой был прекращен. И пророческий дар, вроде бы уже покоренный, вырвавшись из под контроля боевого транса, обрушился на свою носительницу. Вспышка видения была краткой, но неожиданной, и её вполне хватило, чтобы Анжела покачнулась, теряя контроль над телом и хрупкое равновесие на рушащейся скале. Но когда камень под её ногами рассыпался, демон среагировал мгновенно, сначала просто схватив за руку, а после и прижав к себе — она вырывалась, не замечая окружающей реальности.

И прижимая к себе Ангела, демон вспоминал, как совсем недавно ему так же пришлось удерживать от гибели её дочь.

* * *

Но там было проще. Оковы теней, которые сама Анжела разметала бы единым движением, юную Антонию удерживали вполне надежно, позволяя Хсар'Корру просто идти рядом, неторопливо читая девушке мораль.

— Да отстаньте же от меня!!! Неужели не ясно: я хочу умереть! После такого позора...

— Если бы я хотел твоей смерти — убил бы прямо там. Это было бы намного проще. Но я затратил на тебя некоторые усилия, и не намерен допустить, чтобы они пропали зря. Детей не убивают, что бы они не натворили. Детей — наказывают.

— Я не ребенок! — Возмущение крылатой было настолько велико, что теневые оковы даже поддались ее усилиям... чуть-чуть, чтобы тут же вернуться обратно.

— Да? — С сомнением в голосе произнес Верховный. — Бросаться без разведки, в открытую лобовую атаку на неизвестного противника — это, по-твоему, признак взрослости?

Девушка уже открыла рот, чтобы возразить, но промолчала, лишь её щеки покраснели от ярости. Она снова рванулась, пытаясь вырваться из оков. Правота жреца злила её невероятно самим фактом того, что он был прав, а она ошиблась. Очень хотелось сделать что-нибудь назло. Например — покончить с собой. Но это было бы по-детски, а она, что бы всякие наглецы тут не думали, не ребенок. Ничего умного в голову пока не приходило, и скованная девушка перестала вырываться, затаивши желание выкинуть в ядовитый океан проклятого жреца.

Первая мстительница ворвалась в Храм буквально сразу же по окончании разговора. Бросив презрительный взгляд на скорчившуюся в оковах Антонию, она произнесла речь об оскорбленной чести и отмщении — и кинулась в атаку. Результат был закономерен: через несколько минут, большая часть из которых потребовалась Ксару чтобы справиться со смехом, на каменном полу валялись уже две связные Тьмой.