Мозаик* для Ангела (10 - 14 часть)

— Дин! — я вздрогнул, подняв голову. — Зажигалку дай, говорю! Ты чего?

Лешка, одноклассник, с удивлением смотрел на меня.

— Спишь, что ли?

Я дал зажигалку и снова глянул на выход. Близнецы стояли рядом, о чём-то тихо разговаривали. Вернее, Свят что-то говорил, а Ян кивал иногда, ковыряя носком кеда ступеньку. Так давило в груди, что, казалось, начинает не хватать воздуха. Ну что за хрень такая, что происходит? Да просто даже сейчас, понимая, что причиняю боль Яну и какая я дрянь, в душе я знал, что, если через пару дней Свят спросит: "Придешь?", — ответить "нет" я не смогу.

Это уже паранойя или что? Я боялся, что меня начнёт раздирать между ними двумя. И хреновее всего то, что я нравлюсь Яну, что он хочет быть со мной. Ну, на самом же деле было бы намного проще знать, что я и нах ему не нужен. Ну, пострадал бы молча, трахаясь с его братцем, и успокоился. А сейчас, в такой ситуации, что мне было делать, если для меня даже их отношения между собой были загадкой? Я очень часто вспоминал тот вечер, когда видел их вдвоём на пандусах. Чем больше я об этом думал, тем сильнее был уверен, что там было нечто большее... И когда я думал об этом, меня прошибал пот. На последней перемене я сидел в классе, как вдруг позвонил мобильник. Глянул на входящий номер и, поняв, что это Свят, усмехнулся и ответил.

— Привет, милый, — промурлыкало недоразумение, и я невольно улыбнулся.

Вот придурок. Ну, явно же рядом хоть кто-то, но торчит.

— Соскучился что ли? — усмехнулся я.

— Ну, типа того. Все-таки целый урок тебя не видел. Хотел узнать, как ты.

Я отошел к окну подальше от одноклассников.

— Я или моя задница?

— Ну, вы оба. Да.

Этот гад явно нагло ухмылялся, и мне так захотелось врезать ему по фейсу, как я уже не раз делал до этого.

— Нормально. Мы оба. Что ещё интересует?

— Блин, милый, а ты про мое самочувствие не хочешь спросить?

— Вот ты, пипец, — я покачал головой, — ты вообще помнишь, где мы находимся?

Я оглянулся, чтобы удостовериться, что никого мой разговор не интересует.

— Где? Тебя кто-то напрягает?

— Твою мать, Свят! Меня ТЫ сейчас напрягаешь! — зашипел я, говоря шёпотом.

— Так, а ну-ка быстренько ушел оттуда, где ты сейчас, — скомандовала эта скотина, и я на самом деле рванул из класса.

Мне просто очень сильно захотелось на него наорать.

— Слушай! Наверное, об этом нужно было ещё вчера договориться, — я отошел к пустому окну в коридоре, но все равно шептал.

— Короче, я тебя ооочень прошу, Свят, не пали нас. Я тебя просто умоляю, — прорычал я, а этот гад засмеялся. — Ни по телефону, ни при встречах на переменах.

— Милый, ну чего ты так вот прямо!

— Да еп, Свят! Зараза ты такая! Я "прямо" потому, что ты "криво", бля! Тебе же по хуй всё! А мне — нет, понял? Я не хочу, чтобы в меня пальцами тыкали!

— В тебя? Дин, ну ты чего? — это он спросил действительно очень серьезно.

И я почувствовал, что он прекрасно понимает мое положение в школе и что первый же тыкнувший в меня палец будет просто "оторван".

— Да ничего. Мне тут ещё полгода париться, как и тебе, в принципе. Оно тебе надо, чтобы даже без тыканий о нас знали больше, чем надо, а? — это я уже сказал спокойнее.

— Ну понял, о'кей. Перестану по углам зажимать, — он заржал, — а хочешь... так и буду тебя доставать для понта? Иногда. Как раньше?

— Угу, а я тебе так и буду морду бить. Изредка. Да? Тоже для понта.

— Сука ты, — мягко сказал Свят.

— Да пошёл ты, придурок, — и я, улыбаясь, отключился.

Поговорили, и я немного успокоился, хотя по другому поводу напрягался всё больше. Знал, что вечером пойду на пандусы. К Яну. Не смогу не пойти.

Не знал другое, захочет ли он вообще говорить со мной?

Часть тринадцатая.

"Как правильно уложить парашют. Пособие. Издание 2-е, исправленное", или "Стучитесь, и вас откопают"

Я вышел на остановке парка и, остановившись, несколько секунд смотрел на падающие, самые первые этой осенью снежинки. Холодно не было, и не было ветра, но меня немного потряхивало перед встречей с Яном, но я ведь точно и не знал, тут он или нет. Ещё этот снег... Ведь не катаются же скейтеры по снегу, да? Но я чувствовал, что сегодня обязательно его увижу. И уже выходя на дорожку, откуда были видны пандусы возле кинотеатра и несколько фигур, закусил губу, разглядев среди них того, из-за кого и приходил сюда уже в который раз.

Подходил не спеша, а Ян стоял ко мне спиной и не видел меня. Он упирался одной ногой на скейт и, надавливая на его край, заставлял доску балансировать на ступеньке. Почему-то очень чувствовалось, что он явно был не в настроении. Почему-то, бля...

Как будто я не догадывался "почему"! Я шёл, ощущая, как всё быстрее бьётся сердце, и, не отрываясь, смотрел на Яна сквозь падающий, всё усиливающийся снег. Эта стройная, чуть ссутулившаяся фигура, спрятанные пальцы в опущенных рукавах утеплённой "кенгурухи"... Мне казалось, что ему очень холодно.

А потом один из парней коснулся его руки, кивнув за спину, в мою сторону, и Ян резко оглянулся, так что упавший на его волосы снег разлетелся в разные стороны. У меня замерло сердце. Я не знал, чего ждать сейчас, и не удивился бы, если бы он, взяв скейт, пошёл от меня в другую сторону. Я бы понял. Наверное. Только вот не знаю, как бы себя потом чувствовал.

Он не уходил, может, собирается послать, когда я подойду? Далеко послать и надолго, если не навсегда. Но он так и смотрел на меня, откинув волосы, а потом, когда я подошёл поближе, опустил голову и закрылся от меня чёлкой.

Было бы легче, будь мы тут одни. Я видел, как на нас посматривают парни, и это напрягало ещё сильнее. Поздоровался с ними, когда подошёл, и они отозвались как всегда вполне дружелюбно.

— Пора на лыжи переходить, — улыбнулся я, и они, посмеявшись, согласились.

— Ты на лыжах тоже не умеешь кататься? — Ян поднял голову, и я увидел на его губах улыбку.

Фух, отпустило. Пока, по крайней мере.

— Умею... привет, — я протянул ему руку, не знаю, так получилось.

Обычно мы с ним так не здоровались, но и он подал мне свою в ответ. Холодные пальцы, которые он прятал в спущенном рукаве, и я сжал их.

— Привет. Я не думал, что ты придёшь, — склонив голову, Ян смотрел на меня внимательно и грустно.

— А я боялся, что тебя тут не будет, — ответил я тихо, так и не отпуская его руки, а он и не забирал. Я немного сильнее сжал его пальцы. — Ты холодный такой. Парни хоть не стоят на месте, а ты...

Бля, воспитатель хренов. Я заткнулся, видя усмешку на его губах.

— Ну, серьёзно, Ян! — я пытался скрыть свое состояние растерянности, только это, видимо, так хреново удавалось, что Ян сказал:

— Расслабься, Дин, всё в порядке. У меня почти всегда холодные пальцы.

— Правда? — спросил я виновато, заглядывая ему в глаза, как нашкодившая собака своему хозяину.

Ян кивнул. А я сглотнул, чувствуя, как меня накрыло с головой волной мурашек.

— У меня и перчатки есть, не одел просто, — и для наглядности он полез свободной рукой в карман куртки, но, сунув в него пальцы, остановился, глядя мне в глаза. Я понял, что это мой предел, что ещё секунда, и что-то лопнет внутри меня. Стало невыносимо...

— Можно тебя обнять? — прохрипел я. — Ян, пожалуйста.

Я видел, как его ресницы дрогнули, а потом взгляд опустился на мои губы и снова поднялся к глазам. Не спеша, он убрал волосы с щеки за ухо, открывая красивую скулу, и вообще этот жест был для меня сейчас намного интимнее, чем если бы он расстегнул на себе ширинку. Просто он всегда прячет лицо, а сейчас...

— Обними, если хочешь, — сказал он, и я, закрыв глаза и сцепив зубы, опустил голову, при этом чувствуя, как сильно сжимаю его пальцы.

Ну, что ты творишь, эмо-бой? Что ж ты так! Представляете, как я себя сейчас чувствовал? Сердце било, как отбойный молоток, по вискам, по нервам и, зараза, не собиралось успокаиваться. Я очень боялся, что всё, что сейчас происходит, всего лишь прелюдия к тому, что Ян отвернется от меня совсем. Он имел полное право сказать, чтобы я валил обниматься — и не только — со Святом. И был бы прав на сто процентов, но я до смерти боялся, что он это скажет.

— Я серьезно, Ян, — выдохнул я, понимая, зная, чувствуя, что именно после этих моих слов он меня или пошлет, или...

Мне до безумия нужно было действие, которое дало бы возможность не сдохнуть вот тут перед ним, если я пойму, что ему не нужен. Такой. Это были самые длинные секунды в моей жизни, самые болючие...

А потом... Потом он сделал то, от чего у меня на самом деле сердце замерло. Он шагнул ко мне и прижался лбом к моему плечу.

— Чёрт, — я простонал и притянул его к себе, слыша дрожь, его дрожь, касаясь губами черных волос, тяжело дыша, сходя с ума от всего этого. — Ян, Ян...

И шептал его имя, сжимая пальцами курточку на спине, прижимая всё сильнее, и мне было пофиг уже, что мы тут не одни.

— Ян, ты дрожишь, — шептал я, хотя знал, что дрожу и сам, так же, как и мой голос. — Ян, я могу тебя к себе пригласить, а?

Эта мысль была сейчас, наверное, самой правильной. Вы считаете, что я думал о сексе в это время? Ооо, как же вы заблуждаетесь! Я уже говорил, что к Яну испытывал совершенно другое чувство, чем к его брату. Даже если бы дома никого не было, ничего всё равно не произошло. Мне просто до ужаса хотелось побыть с ним, хотелось согреть, смотреть в его необыкновенные глаза, держа в руке холодные, тонкие пальцы, и знать, что я ему нужен. Всё ещё нужен.

У меня защипало в носу, и глаза наполнились слезами. Почему? Эмоции, благодарность за то, что меня, такую вот мразь не отталкивает. И было что-то ещё, такое мягкое, тёплое, где-то под ребрами, от чего хотелось шептать глупости, вжимаясь лицом в его шею. Почему оно такое только по отношению к этому странному парню?

Нежность? О, да... Вот оно... то, что я не мог понять. Теперь я точно знал, что это за чувство, которому не мог дать определение столько времени.

— Ян, ещё ведь рано, правда? Ты же сможешь поехать, — я потёрся носом о его голову, и он кивнул, так и не отрываясь от меня. — Я тебя чаем напою, согреемся, музыку послушаем, в и-нете полазим, если захочешь. А потом я сам тебя домой провожу. Поедем?

Я положил руку на его затылок, тихонько погладил, моля, чтобы он не отказался.

— Ты действительно этого хочешь? — он все-таки оторвался от меня, убирая чёлку с глаз, пристально смотрел в глаза.

— Очень, — это был даже не шёпот, просто движение губ, и Ян, улыбнувшись, кивнул.

— О'кей, если ненадолго.

И вот тут уже я улыбнулся и кивнул. Знали бы вы, как мне на душе легко стало.

— Ненадолго... Как только захочешь уйти, — я покачал головой, давая понять, что с этим нет проблем. — Обещаю.

— Хорошо. Я сейчас.

Ян закусил губу и тут же отпустил, и она влажно блеснула в неярком свете фонарей, заставив меня втянуть воздух сквозь зубы от появившейся истомы внизу живота.

И только потом я смог оторвать взгляд от Яна и глянуть на его друзей, куривших в стороне, к которым он подходил, как я понимаю, сказать, что уходит. Я чувствовал дрожь во всём теле. Да, я был напряжен, да, я волновался и был до чертей рад, что всё так повернулось.

Ян с минуту говорил с парнями, потом попрощался и отошёл, подхватив скейт, не снимая наколенников. Попрощался с парнями и я и, забрав у Яна доску, когда мы пошли к остановке, кивнул на руки.

— Одень перчатки, ща вообще к ней примерзнешь.

Он усмехнулся, но полез за перчатками.

— Ян, эти парни, они...

— Они мои друзья, — перебил Ян. — Не бойся, Свят ничего не узнает.

Сердце ухнуло вниз... да что ж это такое?!

— Да я не об этом, Ян, — я прикусил губу с внутренней стороны, пытаясь вернуть спокойствие.

— Не об этом? — он, усмехнулся, натягивая перчатку.

— Нет, по крайней мере, не сейчас. Просто... ты не стесняешься их.

— Не стесняюсь, — Ян взял скейт. — Дай, сам, блин, без перчаток. Они понимают всё, хотя такое у меня впервые, — тихо добавил он и, вытянув руку, раскрыл ладонь, позволяя на нее ложиться падающим снежинкам.

А я смотрел на его руку и понимал, что нам придется сегодня поговорить обо всём, хотим мы этого или нет. Через полчаса я открыл дверь своим ключом и, пропуская вперед смущённого Яна, заорал:

— Ма, это я!

— Поняла, ты рано сегодня, — отозвалась мама с кухни. — Нагулялся? Или замёрз? Снег ещё не прекратился?

— Не нагулялся. Я с другом, — мы разулись, я помог Яну снять наколенники и повесить курточку. — Снег идет, немного замерзли, — продолжал я отчитываться.

— С другом? — мама вышла, вытирая руки салфеткой и с интересом глядя на Яна.

Я понимал, как он её удивил, и был благодарен ей за то, что она этого не показала.

— Здравствуйте, — кивнул Ян, убирая челку.

— Добрый вечер, — мама протянула руку. — Родной, познакомь нас с молодым человеком.

— Это Ян, мама. А это, — я замялся. — Ма, ты тетя Гета? Или кто?

— Ангел, ну что ты меня позоришь? — она покачала головой. — Дядя я.

И снова глянула на улыбающегося Яна, когда я заржал:

— Генриэтта Генриховна. Очень приятно, Ян.

— И мне, — кивнул Ян.

— Слышал? Имечко, блин. Не знаю, как мамуля сама его запомнила.

— Оболтус... — протянула мама.— Замерзли? Может, чаю горячего, а? Выпечка есть.

— Ма, чуть позже, ладно? Я сам все сделаю, — я положил Яну руки на плечи и повёл его ко мне в спальню.

— Хорошо, родной. Я пока чай заварю.

— Спасибо, мамуль!

— Отец на работе ещё? — осторожно спросил Ян, когда я заводил его в комнату, включая свет и закрывая дверь.

— В командировке. Вернётся через недельку.

— Мама у тебя классная, — улыбнулся Ян, оглядывая мою берлогу.

— Да, это точно, да и отец тоже у меня компанейский товарищ, — я плюхнулся на постель, глядя, как Ян медленно обходит мою комнату, подходит к аппаратуре, рассматривая её не спеша, осторожно касаясь кончиками пальцев.

— Крутая техника. Классно, — он остановился возле полки с коллекцией маленьких машинок, которую я собирал с детства. — Увлекаешься моделями?

Я угукнул, смотря на него вот такого, на его волосы, рассыпанные по плечам, на узкую спину, мазнул взглядом по бедрам... О, чёрт.

— Ян, может, и правда чаю, а? — спросил я, понимая при этом, что безумно хочу его обнять, поцеловать.

— Позже, ты же сам сказал, — он медленно развернулся ко мне, и я протянул ему руку.

— Иди сюда, — я поднялся на колени, заставил Яна сесть на постель рядом с собой и прошептал, — хочу прикасаться к тебе.

И положил ладонь на его шею под волосы, лаская её кончиками пальцев. Он прикрыл глаза, положив поверх моей свою руку. Его пальцы не были уже такими холодными, как на улице, но я чувствовал, как он напряжён. Я осторожно уложил его на спину и склонился к лицу, убирая волосы с глаз.

— Всё хорошо, сюда никто не войдет, — тихо сказал я, видя в его глазах тревогу. — Мама, даже когда я один, без стука не заходит. Успокойся, ладно? И я просто хочу посмотреть на тебя. В твои глаза...