|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Часть десятая.
"Пятый этаж, налево", или "Член голове не указка".
В четверг в школу пришёл Свят. Я столкнулся с ним на первой перемене, когда курил с одноклассниками возле входа. Он вышел один, без Яна, и, окинув меня оценивающим наглым взглядом с ног до головы, усмехнулся. Зараза. У меня в животе всё сжалось от этой ухмылки. Мы же были не одни, а эта сука творила, что хотела.
— Что? — не выдержал я.
— Ничего, — сигарета в губы, щелчок зажигалкой, затяжка и медленный выдох, — смотрю, всё ли на месте осталось, пока меня не было.
Кто-то усмехнулся. Я тоже не выдержал и улыбнулся, отвернувшись.
— Идиот...
— Для кого как, — ответил этот придурок, и я глянул на него.
Несколько секунд мы смотрели глаза в глаза, потом он поиграл бровями, и народ вокруг заржал. Ну, и я не удержался. Пипец, сука такая. То ли убить, то ли поцеловать.
А потом уже после уроков, в раздевалке, в толпе, Свят вложил мне в руку сложенную бумажку:
— Позвони мне часов в семь, о'кей?
Я даже растерялся.
— Позвонить? О'кей, — а потом глянул в сторону и столкнулся с глазами Яна.
Он видел, но что я мог поделать?
— Я буду ждать, — добавил Свят и тоже глянул в сторону брата.
Я отошёл с долбящимся сердцем, не зная, что получится из разговора, и это меня волновало. А ещё очень волновало то, что всё это видел Ян. Сунул бумажку в карман и свалил домой, пытаясь не давать своим мозгам раскрошиться по дороге. И только дома я расправил её и увидел, что там был написан мобильный номер, и ещё приписка: "ХХХХ код. Я буду ждать тебя, Ангел".
— Сука, — я усмехнулся, понимая, что цифры — это код на двери подъезда, а это уже означало, что действительно последует приглашение. — Ждать он будет.
Я знал, что позвоню, знал, что не смогу ответить "нет", если он и в самом деле захочет встретиться. Всё так и получилось. Когда я, с зашкаливающим пульсом набрал номер в начале восьмого, он принял звонок и сказал:
— Помнишь дом, возле которого выходил Ян? Так вот, второй подъезд. Пятый этаж, дверь налево. Я буду ждать тебя через час.
Всё, больше ни слова, ни вопроса, приду я или нет. Я обалдел и от всего этого, и от того, что понял: Свят всё-таки знал, что я помогал Яну, когда он навернулся со скейта.
Ну, что же, теперь это уже не имело значения. Наверное, и говорить не надо, что я был в шоке от такого приглашения, от его уверенности, что я не смогу не прийти. Он меня приглашает к себе домой? Зачем?
Да, я мог перезвонить и спросить, чё это за херня, нах мне приходить к нему домой? Или в это время он будет там один? А может, он меня хочет познакомить с родителями? Я нервно поржал над своими мыслями и понял, что не стоит ни думать, ни перезванивать, а просто нужно сходить и на месте понять, что к чему. Правильно?
Вот и я так подумал.
Естественно, я принял душ и так далее... на всякий случай.
Случаи то бывают разные... Черт...
Собравшись, оделся как можно небрежнее, чтобы этот гад не вообразил, что я для встречи с ним специально нарядился, и направился по указанному адресу.
Я помнил, где высаживал Яна. Но тогда это был не второй подъезд, вспомнил я, подойдя к дому. Значит, Свят пригласил меня не к себе домой.
Волновался ли я? Конечно. Я же совершенно его не знал. Да и вообще, хотел бы я сейчас увидеть того, кто бы в такой ситуации оставался спокойным.
Через пару минут я вышел из лифта на пятом этаже и не спеша пошел к крайней двери налево, отметив, дверь-то какая нехилая. Обычно ставят другие, когда нечего в квартире охранять. Я нажал на кнопку звонка, и дверь открылась практически сразу. Неяркий свет и знакомая до зубовного скрежета фигура на пороге с усмешкой, очень ясно говорящей: "Я знал, что ты не сможешь не прийти".
— Привет, Дин. Рад, что не отказал. Проходи.
Не отказал??? Ну-ну...
— Привет, — я оглядывал коридор.
— Ты один?
— Тебе меня мало? — он поднял брови, опершись о стену, сунув большие пальцы за пояс джинсов, оттянув его при этом, пока я разувался.
— Я не в том смысле, это же... Ян выходил не возле этого подъезда.
— Это другая квартира, расслабься. Кстати, спасибо, что тогда помог Яну. И мы одни — я не собираюсь тебя с кем-то делить, — добавило это ходячее недоразумение, и я шумно выдохнул, типа возмущался.
— Ты невыносим, знаешь?
— Знаю, — кивнул он. — Привыкай к этому, милый.
Привыкай??? Да ладно...
— Какой я тебе нах милый? — пробурчал я и, сунув этому улыбающемуся гаду в руки куртку, только сейчас заметил в его правой мочке маленькую блестящую капельку. Сережка... а я прокола даже не замечал.
— А хули мне привыкать? — хрипло отозвался я. — С какого перепугу...
Свят повесил куртку и, развернувшись, взял меня за руку и потянул за собой в глубь квартиры.
— А с такого... Интуиция мне подсказывает, что мы с тобой встречаемся не последний раз.
Я вошёл за ним в большую гостиную с шикарной современной мебелью, классной аппаратурой, с огромной плазмой на стене, даже больше, чем у меня дома. Он усадил меня на диван, среди мягких подушек.
— Зря веришь интуиции, — скривился я, а потом улыбнулся, когда он, сощурившись, посмотрел мне в глаза.
— Ладно. Время покажет. Что предпочитаешь? Пиво, коньяк, виски, мартини?
Я хмыкнул, удивившись. Ни фига себе, обслуживание.
— Хотя, — он не дал мне открыть рот. — Не важно, что предпочитаешь, у меня только пиво.
— Вот ты... — выдохнул я возмущенно.
— Угу, я такой — хихикнул этот гад. — Ща принесу бутылочку холодненького.
Прежде чем выйти на пару минут, взяв пульт со столика, он включил видео. Пошла картинка какого-то музыкального клипа. Я, покусывая губу и чувствуя мандраж, рассматривал обстановку. Минимум вещей, очень стильных, явно дорогих. Чувствовалось, что у хозяина неплохой вкус.
— Не скучал? — упырь сунул мне в руку холодную бутылку пива, а потом без зазрения совести уселся на меня, повернувшись лицом и раскинув свои колени по сторонам от моих бедер.
— Ну, ты и монстр, — я был в шоке и в восхищении от его наглости, уверенности, дерзости.
Парень — пиздец какой-то.
Он вёл себя так, как будто мы с ним сто лет знакомы, хотя у меня и было ощущение, что я его знаю намного дольше, чем на самом деле.
— Я не тяжелый, не боись, милый, — он поерзал на моих коленях своей упругой попкой, устраиваясь поудобнее, также держа бутылку в руке. — Сейчас немного расслабимся, — он глотнул пива. — Вернее, ты, я-то в порядке, и можно будет заняться чем-нибудь более интересным.
— И чем же, например? — я тоже отпил пива, глядя на него снизу вверх.
— Ну, — он задумчиво оттопырил губу и обвёл глазами потолок, — по крайней мере, мы начнём вот с этого.
Он взял меня за подбородок, поднимая лицо к себе, и мягко, медленно и влажно прикоснулся к моим губам своими, оторвался и с едва заметной улыбкой смотрел мне в глаза.
— Если ты не против.
— Что ты вытворяешь? — прошептал я, начиная захлебываться эмоциями, адреналином, мощными выбросами хлеставшим в кровь.
— Ты же понимал, зачем я позвал тебя, Ангел. И ты пришёл. Сам. К чему теперь эти вопросы? — губы обдало горячим дыханием.
А потом он взял мою свободную руку и положил себе на бедро.
— Я не лягу под тебя, и не надейся, — проговорил я и увидел, как он стиснул зубы, а через секунду расслабился, так и глядя в глаза.
Потом сел прямо, так и не отпуская моей руки со своего бедра, отпил ещё пару глотков и, облизывая губы, смотрел, как это делаю я.
— А если я пообещаю, что потом сам лягу под тебя? — он хитро улыбнулся, приподняв бровь, вызывая у меня усмешку.
— И не мечтай. На это я не поведусь, нет, — я покачал головой.
Он резко наклонился к моему уху:
— Только не говори, что такая лапа, как ты, всегда была в активе. Ты просто капризничаешь, так? — и убранные пальцами за ухо пряди волос, потом легкое прикосновение языка, и я еле сдержался, чтобы не зашипеть от накатывающего кайфа.
— Хочешь поиметь Свята, милый? Но только с тем условием, что потом я сделаю то же самое с тобой. Слишком ты мне нравишься, блонд, чтобы отказываться, и я пойду даже на это.
И снова оторвался от меня.
Вот так поворотец... Мать его так...
Ещё несколько глотков хоть немного остужающего мозг холодного пива и снова глаза в глаза.
— Ну, и какой будет твой по-ло-жи-тель-ный ответ?
Я усмехнулся.
— Похоже на то, что ты не в активе всё-таки бываешь? А? Так быстро сдаешься, парень.
— Быстро?! — воскликнул он и, вскочив, отправил бутылку на стол и опустился между ног передо мной на колени, вцепившись пальцами в мои джинсы на бёдрах. — Ты считаешь, что это быстро? Да я тебя, сука блондинистая, уже два месяца хочу, у меня яйца уже звенят, как колокола, понял?
Понял-понял! Не дурак...
Усмехнувшись, я подался вперед к нему, глядя в широко распахнутые глаза, потом опустил взгляд на губы и снова на глаза.
Я знаю, чего он ждал.
Он ждал, что я сейчас присосусь к его губам, а потом скажу, умирая от желания: "Ладно, верю. Возьми меня, милый, так уж и быть".
— У тебя такая серьга, — растягивая слова, начал я и закончил, томно выдохнув: — педерастическая.
После этого я оттолкнулся от него, взвившегося, рычащего, матерящего всё и вся, вырывающего из моих рук бутылку. А когда он её отправил на стол, то повалил меня на диван, и мы боролись, как два придурка, до изнеможения, до хрипа вместо смеха, до слёз и стояков колом. И целовались как сумасшедшие, сдирая футболки, сжимая ягодицы друг друга, с диким рвением расстегивая ремни и ширинки. А потом я просунул руку ему в штаны на заднице, спустился вниз по горячей ложбинке, и, когда нашёл то, что искал, осторожно погладив — Свят замер на секунду, и втянул воздух сквозь зубы:
— Всё, нах... Пойдем в спальню, не могу больше, — прохрипел и, подскочив, рванул меня с дивана за руку и повёл в другую комнату.
Часть одиннадцатая.
"Была бы задница, а приключения найдутся", или "Нам не дано предугадать, кому и где придется дать".
Я и не знаю, как описывать то, что происходило дальше. Полное сумасшествие, снос крыши. Такое у меня было впервые. Никогда не испытывал более дикого желания, чем в тот раз. Невозможно было сдерживаться хоть как-то. Мы искусали и обсосали друг друга так, что уже в процессе было понятно, что всю следующую неделю нам, придуркам, обоим придётся закрывать шею, пряча засосы. Но, они были не только на шеях. И вообще этот секс был больше похож на борьбу, вернее, на завоевание друг друга. Нежность? Ласка? Да о чём вы говорите?!
Мы рычали, шипели и матерились, рвали зубами и свои руки, и тела друг друга, когда было уже невыносимо терпеть то, что с тобой творят. Кайф такой, что в глазах темнело и исчезал воздух...
Хотя... была ласка, конечно. Когда лизались по-чёрному, то, естественно, гладили друг друга иногда, если была возможность разжать пальцы, перестав впиваться ими в кожу.
И потом, когда вылизывали соски, шеи, и тогда, когда я эту самую его педерастическую серьгу в рот брал вместе с мочкой, он плавился от этого.
Мокрые, горячие, возбуждённые самцы с нехилыми стояками — это было зрелище!
Знаете, почему я уверен в этом? Да потому, что во встроенном шкафу возле постели было громадное зеркало, и я, иногда, когда в глазах не было темно, видел наши отражения.
У Свята классная фигура. Как я потом узнал, раньше он занимался плаванием. Широкие плечи, сильные руки, тонкая талия и узкие бедра. Только я тоже не пальцем деланный. Я хоть и не занимаюсь каким-нибудь определённым видом спорта, но пресс всегда держу в тонусе, так что даже кубики проступают, и мне не стыдно своё тело показать.
Так вот о сексе...
Свят, действительно, пошёл на пассив, и сам сунул мне в руки презик и смазку, когда пришло время для этого. Я так и не добился, первый раз он это делать собрался или нет. Но то, что парень оказался узким — это точно, и я сделал всё, чтобы секс со мной ему был в кайф.
Растягивал его, как умел, так, как хотел... а он подо мной метался, словно в горячке, шепча моё настоящее имя, упрашивая не останавливаться. Парень пёрся, и меня самого от этого нехило заводило. Да, это были ещё те ощущения, когда кого-то долго до одурения хочешь и, наконец, получаешь...
Так же было и у нас обоих. Никогда раньше я так не истекал смазкой, да и Свят, я думаю, тоже. Когда мы тёрлись друг о друга, наши животы были такими мокрыми, как будто мы обкончались уже не раз. Не думал даже, что может быть что-то подобное...
Свят сам держал свои колени, когда я входил в него, кусал губы, закинув голову, и я знал, что ему больно, и продвигался как можно медленнее и аккуратнее, сдерживаясь от желания насадить его на себя резко и по самые яйца — так, чтобы надолго запомнил меня, после всех тех измывательств над моей нервной системой...
Но я-то знал, что после этого придется поменяться местами, а это значило, что он мог со мной сотворить то же самое. И после этого мы завтра по школе будем ходить одинаково ублюдочной походкой, под подозрительные взгляды юных "натуралистов".
А может... Может, мне просто не хотелось причинять ему боль, ТАКУЮ боль. Ведь мне было по фигу, когда я его кусал и знал, что это больно, хотя и он не оставался в долгу.
А драл я его лежащим на спине, чувствуя его желание, как он раскрывается мне навстречу, его ответные движения, и видя его судорожно сжатые веки, и то, как он в бессилии кусает губы. Слыша приглушенные стоны, возбуждающие еще сильнее...
А после лёг ему за спину, и так и продолжал до самого оргазма и его, и своего.
Только этот гад не дал мне кончить в презик. Кончив раньше меня, он вывернулся, и, стянув его с меня, довёл меня до оргазма рукой. А потом, когда я со стоном и матами кончил себе на живот, вцепившись пальцами в его руку, хрипя и дергаясь, как в агонии, он взял член в рот, высасывая последние капли спермы, и мне показалось, что я кончаю второй раз подряд.
Пиздец.
Я и не думал, что он сделает это, не думал, что он возьмёт у меня в рот, и тем более со спермой. А потом, подрачивая член и глядя в мои ошалевшие от произошедшего глаза, — облизался.
— Вот ты, бля... — выдохнул я без сил и закрыл глаза, откинув назад голову.
У меня даже на слова не было тогда сил. Я не был уверен, что ещё жив.
А Свят, такой же мокрый и горячий, как и я, рухнул рядом, накинув мне на живот какую-то салфетку.
Пару минут мы лежали в тишине, пытаясь восстановить дыхание и поставить на место мозги...
— Я пива принесу, — прохрипел он и не спеша поднялся, а я даже не шелохнулся.
Он вышел, я открыл глаза.
Что я сейчас чувствовал? О чём думал, вытирая с живота сперму Свята?
Я трахнул того, кого дико хотел. И не будем пока о том, что мне самому предстояло встать в ту же самую "позу". Ну, вы понимаете... Сделка есть сделка. Мужик сказал, мужик сделал. И не хрен так ехидно улыбаться. Ну, не идти же мне было на попятную...
Да и какого черта, в принципе?!
Мне нравился этот парень. Классная фигура, смазливая мордашка, мне импонировала его дерзость, наглость, уверенность в себе, и, в конце-то концов, я хотел найти партнера для секса, так почему бы и нет?! Дашь на дашь, не самый плохой вариант...
Плохо было то, что мне нравились оба близнеца...
О'кей, не об этом пока.
Свят вернулся с пивом и, протянув мне, плюхнулся рядом. Обнаженный, влажный, сексуальный до натянутых нервов. Классный он, сука, что тут сказать?
— Как жопа? — участливо спросил я.
Он глянул на меня исподлобья.
— Обещаю, что ты сам скоро узнаешь, как чувствует себя моя жопа.
Я растянул рот в притворной улыбке и тут же её убрал, сделав глоток горького напитка. М-да. Каков вопрос, таков и ответ. Чего ещё было ждать от этого засранца?
— Но хочу тебе сказать, что ты был на высоте. Мне было в кайф.
— Я знаю, — усмехнулся я. — Подмахивал ты знатно. Значит, точно было в кайф.
Свят засмеялся и кивнул, пристально глядя мне в глаза своим небесно-резким взглядом:
— А я ведь не ошибся в тебе. Ты такой же ублюдок, как и я.
Я чуть не поперхнулся, обалдев, вдруг понимая, о чем он.
— А ведь ты знал... — выдохнул я, — знал, что ляжешь под меня.
Неспешный кивок, глоток холодного напитка и взгляд мне в глаза.
— Конечно, знал. Ты же, сучонок, упёртый, я не собирался из-за этого отказываться от секса с тобой.
Я покачал головой.
— Всё так запущено, да? Похоже, ты нехило на меня запал.
— А ты? Нет, что ли? — усмехнулся он и, криво улыбаясь, провёл пальцами по своей шее. —
Я думал, ты меня до смерти засосёшь. Ух... темперамент у тебя то, что надо...
— Да пошёл ты! А сам? — я привстал и посмотрел на себя в зеркало, поворачивая голову в разные стороны. — Пипец! Я очень удивлюсь, если в школе никто не догадается, почему мы оба прячем шеи и так, блядь, ходим странно!
Свят заржал, как конь. Гад с яйцами...
— Ничего, не бойся. Я аккуратно тебя трахну, так же, как ты меня. Я же нормально хожу, да? Никто и не догадается.
— Угу, — буркнул я. — Надеюсь. А Ян?
— Что Ян? — как-то резко спросил Свят, уставившись на меня.
— Он знает, что ты задумал на сегодня? — как можно спокойнее спросил я.
— Тебя это волнует? — приподнял он бровь.
Я немного замялся.
— Ну... мы общаемся иногда. Я думаю, ты об этом знаешь, — сказал я, и Свят медленно кивнул.
— Знаю, конечно. Мы всё друг о друге знаем, — он смотрел на меня так пристально, что у меня заныли скулы.
— Что? — не выдержал я.
— Ты на него глаз положил? — серьёзно спросил он, и я сглотнул, но понял, что не всё Свят знает о Яне, по крайней мере, то, что связано со мной.
— Слушай, ну вы же близнецы. Как может не нравиться второй, если нравится первый? — попытался я отшутиться практически словами Мозаика.
— Ты не трахнешь его, милый, и не мечтай, — ласково-нежно протянул Свят.
Только от этой нежности встали волосы на всем теле, потому что в его голосе чувствовалась явная угроза.
— А кто тут говорил про "трахнешь"? — прищурился я и сунул ему в руки пустую бутылку, которую Свят отправил на пол.
Потом допил свою и тоже убрал.
— О'кей. Это я так, на всякий случай, — улыбнулся, расслабляясь, и, опершись руками по сторонам от моих плеч, прогнувшись в спине, как кошка, склонился к моему лицу. — Ну, что, Ангел? Продолжим? М?
Да, Свят мне так и не ответил на вопрос, в курсе Ян, что его брат сейчас со мной, или нет. Но я не собирался повторять его. Реакция близнеца была странной, и это наводило на размышления. "Ты не трахнешь его, милый, и не мечтай". Но почему? Мне хотелось знать. Может, потому, что Ян девственник? Или почему? Или он пытается защитить от меня брата? Ладно, потом подумаю про это. А сейчас... Сейчас мне нужно было настроится на другое... Эх, сам подписался, куда ж теперь от этого деться?
Свят прикоснулся губами к моим, и я почувствовал, какие они холодные от пива, впрочем, как и язык, который проскользнул между моих губ.
— Ты ведь расслабишься, правда? — Свят оторвался и облизал свои губы.
— Я расслаблен, — я смотрел в его глаза, такие близкие и такие... недоверчивые?
— Да ни хера ты не расслаблен, — улыбнулся он.
Я прикрыл глаза, шумно выдохнув, и он провёл пальцами по моему влажному лбу.
— Чего поднапрягся-то? Только не говори мне, что не был снизу никогда.
Он опустился на меня бедрами, потёршись вставшим членом о мой, уже такой же готовый ко всему.
— Всё хорошо, — прошептал он в ухо, потом снова прижался к губам и долго целовал, со всё более увеличивающимся напором, страстью, всё сильнее вжимаясь в меня членом и даже иногда постанывая мне в рот.
— Ляг на живот, а? — прохрипел он, когда оторвался от губ и, приподнявшись, дал мне развернуться под ним.
А потом целовал мои плечи и шею, убрав с неё волосы, ласкал меня руками, заставляя выгибаться под ним от сводящих с ума ощущений.
— У тебя такое классное тело, Ангел. Ты такой, сука, шикарный... — и ласкался об меня, тёрся членом о задницу, целовал и кусал спину, стискивая пальцами затылок, сминая волосы.
Я хотел его. Дурея под ним от желания, кусая подушку, мыча в неё, когда не было больше сил молчать, тёрся сам своим стояком о постель. Ну, что, блин, сказать? Любовник, конечно, из Свята офигительный. Это я понял ещё до того, как он меня трахнул.
Он стоял коленями между моих ног и влажно целовал ягодицу. Раз, второй, всё медленнее, всё нежнее, так влажно и так горячо.
Я развернул голову, глядя на него, наверное с непередаваемым выражением, от того что творилось у меня внутри, а он, улыбаясь, накрыв верхнюю губу языком потянулся за гелем и, выдавив его себе на пальцы, плюхнулся рядом со мной.
— Попка у тебя охренительная, знаешь? Думаю — да... Всё, милый, моя очередь, — потёрся носом о щеку, и я вздрогнул от прохлады, которая коснулась моей задницы. — Тшшш, всё окей.
И потом уже провёл пальцами между ягодиц, опускаясь туда, куда было нужно, растирая гель и медленно вгоняя в меня пальцы. Я зашипел, хотя и сам толком не понял от чего.
От дискомфорта? От боли? От такой ласки? А ведь это действительно было больше похоже на ласку, чем на тупую растяжку перед трахом.
А он шептал что-то успокаивающее, размягчающее сознание и мозг, заставляя расслабляться под ним всё больше. Этот упырь знал, что делал...
Уже через несколько минут я почти выл от изнуряющего желания почувствовать его внутри себя, и как можно глубже. Его пальцы сводили меня с ума. Никогда со мной такого не было.
Да, в общем-то, это и неудивительно, если принять во внимание, что у меня был всего один партнер, который меня трахал, и сравнить-то было не с чем. А потом, когда я сам попросил больше не издеваться, пока ещё не скончался, Свят, ехидно усмехнувшись, подсунув руку мне под живот, поддерживая и приподнимая, чтобы открыть себе доступ, плавно, осторожно, но очень уверенно, на полную вошёл в меня. И так, что я только охнуть успел, прогнувшись под ним, со взмокшей от волнения и накатившей и тут же ушедшей боли спиной.
Свят остановился, дав мне немного привыкнуть, лаская бедра. А потом двинулся назад, и я всхлипнул, как какой-нибудь юнец.
Это было так... по-другому, не от боли, я даже и не смогу объяснить, от чего. А он меня по спине погладил, успокаивая.
А потом понеслось...
Его шумное дыхание, рычание и шипение, мои стоны, скулёж и мычание в подушку. Через несколько минут я уже понимал, что скоро кончу от такого напора, смены ритма, от разницы глубины, на которую он в меня входил, изменяя углы вхождения...
Это был пиздец.
Меня пёрло так, что было почти плохо. Мне казалось, что я разревусь. Вот это был бы номер... Он драл меня, и иногда подрачивал мой член свободной рукой, хотя я знал, что кончу и без этого. А потом перевернул на спину, поцеловал в живот и вошёл снова, широко раздвинув мне ноги, и трахал несколько минут в таком положении, пытаясь смотреть на меня затуманенными от экстаза и похоти глазами, закусив губу. Пока я сам не вцепился в его руку на своем члене, и он не понял, что я на пределе.
Тогда он вышел из меня и сильными, резкими движениями сжатых пальцев довёл меня до конца и взял член в рот, когда я кончал. Представляете, КАК я кончил при этом? Я орал, выл и от дикого кайфа, и от того, что Свят творил со мной.
Это было так... твою мать, да разве можно описать, как это было?!
Свят тоже кончил вместе со мной, глотая мою сперму. Кончил сам. Я был в шоке.
Всё это было для меня как что-то такое... не знаю, слишком для меня, наверное.
Этот гад чокнутый сводил меня с ума своими выходками, откровенностью, смущающей меня! Я притянул его к себе, вцепившись в голову руками, и впился с остервенением в губы.
Это была почти злость. На него, такого безбашенного, дерзкого, сексуального до невозможности, делающего с кем угодно все, что пожелает, что можно и что нельзя, и так, что крышу сносило.
На себя злился, потому что чувствовал себя с ним почти девственником, ничего не знающим и не умеющим, и целовал его, кусая губы, язык со своей же спермой на нём. И такое было состояние при всём этом, почти убивающее... невыносимо горячего, пульсирующего кайфа по венам.
— Ты чокнутый ублюдок, Свят, я в шоке от тебя, — прохрипел я, в конце концов отталкивая его от себя, когда начал чувствовать, что всё-таки пережил всё это, что жив ещё.
А этот гад засмеялся, облизываясь:
— Я знал, что тебе понравится.
Часть двенадцатая.
"Мысли, мысли, мысли", или "Дурная голова ногам покоя не дает. И голова ли?"
Это не могло не понравиться.
Домой я шёл, как укуренный ушлёпок, качаясь от слабости в коленях и, наверное, со странным выражением на фейсе. Потому что уж очень подозрительно на меня посматривали пассажиры в трамвае. А мне хотелось спросить: "И чего уставились, придурки? Оттраханного пацана не видели никогда?" У меня и в самом деле было состояние полнейшего удовлетворения, нирваны, если хотите. Этот гад вывернул меня наизнанку, заставив отдаться так, что я был выжат как лимон, во всех смыслах этого слова.
Я припёрся домой, кое-как отвертелся от общения с родителями, чтобы они не видели меня такого, зашёл в ванную, закрылся и сидел на полу, открыв кран, дожидаясь, пока нальётся вода. В башке шумело, был туман, как от дури. Я тихо бубнил под нос тексты из старой "Нирваны", не давая себе начать думать. Только не сейчас. Потом.
Даже когда, уже раздевшись, я залез в ванную, минут десять мне удавалось не думать, я просто пытался расслабиться в горячей воде. Ну, а потом всё равно было некуда деться от мыслей. Они начали появляться одна за другой.
Что изменится после секса? Наверное, наше общение в школе будет другим. Нет, палиться я не собираюсь, естественно, а Свят, придурок, и до всего этого срать хотел на мнение других, зажимая меня где придется. Если что, дам в глаз, чтобы угомонился. Не обидится, поймет. Но сейчас не это меня волновало больше всего. Очень хотелось понять свое отношение к нему, изменилось ли оно. Хотя, наверное, было ещё рано о чём-то судить, через час после расставания.
Когда я уходил, он спросил, захочу ли я повторять такие встречи время от времени, без обязательств, без упреков. Типа, захотели — встретились, трахнулись и разбежались до следующего раза. Я послал его подальше, сказав, что не собираюсь, а он рассмеялся, типа: "Да куда ж ты от меня денешься, милый? Теперь". Зараза. Знаю, что многие подсаживаются на секс, тем более на классный, даже если нет каких-то особых чувств к партнеру. Я не хотел, чтобы это произошло и со мной.
Я лежал, млея в пенной воде, с удовольствием ощущая, как сладко ноют все мышцы. Хотя не все ныли сладко, блин. Жопе было совсем не айс. Но радовало, что не только моей жопе было не айс, а, по крайней мере, ещё одной.
Такие вот мысли, блин. Они плавно перетекли к Яну.
У меня был человечек, к которому я неровно дышал, но и понимал, что, несмотря на то, что мы оба нравимся друг другу, вместе быть без проблем нам не даст Свят.
Закрыв глаза, я вспомнил взгляд Мозаика тогда, в парке, когда за подбородок поднял его голову. А потом его губы, горячий язык, теплую руку на затылке.
Блин. Хотелось стонать.
Да, после бурного улетного секса с другим меня колбасило от воспоминаний о почти невинном поцелуе с эмо. А потом стало херово, когда я понял, что всё это, конечно же, станет ему известно. Тем более, если Свят не хочет (хер знает по какой причине) чтобы мы с ним общались, то уж точно всё выложит Яну и в наиболее невыгодном для меня свете. В этом я не сомневался. Как отреагирует на всё это Ян?
Я не знал, но догадывался, бля, что это его обрадует мало. И я вдруг понял, что очень не хочу, чтобы он во мне разочаровался. Да, я ничего не обещал, не пытался врать, и он знает, что Свят мне нравится. Нет, не так. Не совсем так. Что у нас было какое-то болезненное желание трахнуть друг друга. Вот и трахнули. Что теперь? Я не знал. Время покажет, что к чему. Чего гадать, правильно?
Вы думаете, на этом мои мысли закончились? Ага, как бы не так. Они крутились в моей башке охрененным хороводом, цепляясь острыми краями за нервы и без конца возвращаясь в одни и те же места, как будто не доделав разрушительную работу.
Насколько было бы всё проще, не будь Яна или моего чувства к нему. Но оно было. И был Ян. Этот до невозможности странный фрик с разноцветными глазами, неизвестно почему вот так ворвавшийся в мою душу.
На следующее утро в школу я шёл, напряженный до нельзя, и знал, что это связано с Яном. Жалел ли я о том, что произошло вчера? Было ли чувство вины? Нет. По крайней мере, пока. Пока не знал, какой будет его реакция. Я прикрыл свою шею воротником водолазки, которую раньше терпеть не мог и поэтому не носил. А вот сейчас был рад, что когда-то её мне подарила мама.
Я опоздал на первый урок. Так мне не хотелось встречаться с близнецами. Хотя я понимал, что этого не избежать. Это и произошло на третьей перемене. Курить-то хочется, вот и пошёл со своими. Мы стояли на углу, когда они вышли и оба посмотрели на меня. На Свята было смешно смотреть, потому что он тоже был в тонком свитере с горлом. Встретившись со мной взглядом, скривившись, он демонстративно его пошкрябал ногтями, и мне пришлось потереть нос, скрывая улыбку. Ну а вот на другого смотреть было не смешно, причём совсем. Ян стоял за Святом, и поэтому, не опасаясь брата, тоже смотрел прямо на меня. А что было делать мне? Не мог же я на него пялиться при Святе. Почему-то мне казалось, что если Свят поймет, что между нами что-то происходит, то Яну придётся туго.
Да, не мог я понять, почему так чувствовал. Пока не мог, но очень надеялся разобраться в этом. Я опустил глаза, поняв, что, конечно же, он всё знает. Этот его напряжённый взгляд...
Чёрт.
Хреново мне было. Очень. Вот тут-то я и почувствовал, какая я мразь. Так хотелось взять его за руку и увести ото всех и всего подальше. Хотелось сказать, что это был первый и последний раз, и что этого больше не повторится, что я хочу быть с ним, несмотря на предупреждение Свята.
— Дин! — я вздрогнул, подняв голову. — Зажигалку дай, говорю! Ты чего?
Лешка, одноклассник, с удивлением смотрел на меня.
— Спишь, что ли?
Я дал зажигалку и снова глянул на выход. Близнецы стояли рядом, о чём-то тихо разговаривали. Вернее, Свят что-то говорил, а Ян кивал иногда, ковыряя носком кеда ступеньку. Так давило в груди, что, казалось, начинает не хватать воздуха. Ну что за хрень такая, что происходит? Да просто даже сейчас, понимая, что причиняю боль Яну и какая я дрянь, в душе я знал, что, если через пару дней Свят спросит: "Придешь?", — ответить "нет" я не смогу.
Это уже паранойя или что? Я боялся, что меня начнёт раздирать между ними двумя. И хреновее всего то, что я нравлюсь Яну, что он хочет быть со мной. Ну, на самом же деле было бы намного проще знать, что я и нах ему не нужен. Ну, пострадал бы молча, трахаясь с его братцем, и успокоился. А сейчас, в такой ситуации, что мне было делать, если для меня даже их отношения между собой были загадкой? Я очень часто вспоминал тот вечер, когда видел их вдвоём на пандусах. Чем больше я об этом думал, тем сильнее был уверен, что там было нечто большее... И когда я думал об этом, меня прошибал пот. На последней перемене я сидел в классе, как вдруг позвонил мобильник. Глянул на входящий номер и, поняв, что это Свят, усмехнулся и ответил.
— Привет, милый, — промурлыкало недоразумение, и я невольно улыбнулся.
Вот придурок. Ну, явно же рядом хоть кто-то, но торчит.
— Соскучился что ли? — усмехнулся я.
— Ну, типа того. Все-таки целый урок тебя не видел. Хотел узнать, как ты.
Я отошел к окну подальше от одноклассников.
— Я или моя задница?
— Ну, вы оба. Да.
Этот гад явно нагло ухмылялся, и мне так захотелось врезать ему по фейсу, как я уже не раз делал до этого.
— Нормально. Мы оба. Что ещё интересует?
— Блин, милый, а ты про мое самочувствие не хочешь спросить?
— Вот ты, пипец, — я покачал головой, — ты вообще помнишь, где мы находимся?
Я оглянулся, чтобы удостовериться, что никого мой разговор не интересует.
— Где? Тебя кто-то напрягает?
— Твою мать, Свят! Меня ТЫ сейчас напрягаешь! — зашипел я, говоря шёпотом.
— Так, а ну-ка быстренько ушел оттуда, где ты сейчас, — скомандовала эта скотина, и я на самом деле рванул из класса.
Мне просто очень сильно захотелось на него наорать.
— Слушай! Наверное, об этом нужно было ещё вчера договориться, — я отошел к пустому окну в коридоре, но все равно шептал.
— Короче, я тебя ооочень прошу, Свят, не пали нас. Я тебя просто умоляю, — прорычал я, а этот гад засмеялся. — Ни по телефону, ни при встречах на переменах.
— Милый, ну чего ты так вот прямо!
— Да еп, Свят! Зараза ты такая! Я "прямо" потому, что ты "криво", бля! Тебе же по хуй всё! А мне — нет, понял? Я не хочу, чтобы в меня пальцами тыкали!
— В тебя? Дин, ну ты чего? — это он спросил действительно очень серьезно.
И я почувствовал, что он прекрасно понимает мое положение в школе и что первый же тыкнувший в меня палец будет просто "оторван".
— Да ничего. Мне тут ещё полгода париться, как и тебе, в принципе. Оно тебе надо, чтобы даже без тыканий о нас знали больше, чем надо, а? — это я уже сказал спокойнее.
— Ну понял, о'кей. Перестану по углам зажимать, — он заржал, — а хочешь... так и буду тебя доставать для понта? Иногда. Как раньше?
— Угу, а я тебе так и буду морду бить. Изредка. Да? Тоже для понта.
— Сука ты, — мягко сказал Свят.
— Да пошёл ты, придурок, — и я, улыбаясь, отключился.
Поговорили, и я немного успокоился, хотя по другому поводу напрягался всё больше. Знал, что вечером пойду на пандусы. К Яну. Не смогу не пойти.
Не знал другое, захочет ли он вообще говорить со мной?
Часть тринадцатая.
"Как правильно уложить парашют. Пособие. Издание 2-е, исправленное", или "Стучитесь, и вас откопают"
Я вышел на остановке парка и, остановившись, несколько секунд смотрел на падающие, самые первые этой осенью снежинки. Холодно не было, и не было ветра, но меня немного потряхивало перед встречей с Яном, но я ведь точно и не знал, тут он или нет. Ещё этот снег... Ведь не катаются же скейтеры по снегу, да? Но я чувствовал, что сегодня обязательно его увижу. И уже выходя на дорожку, откуда были видны пандусы возле кинотеатра и несколько фигур, закусил губу, разглядев среди них того, из-за кого и приходил сюда уже в который раз.
Подходил не спеша, а Ян стоял ко мне спиной и не видел меня. Он упирался одной ногой на скейт и, надавливая на его край, заставлял доску балансировать на ступеньке. Почему-то очень чувствовалось, что он явно был не в настроении. Почему-то, бля...
Как будто я не догадывался "почему"! Я шёл, ощущая, как всё быстрее бьётся сердце, и, не отрываясь, смотрел на Яна сквозь падающий, всё усиливающийся снег. Эта стройная, чуть ссутулившаяся фигура, спрятанные пальцы в опущенных рукавах утеплённой "кенгурухи"... Мне казалось, что ему очень холодно.
А потом один из парней коснулся его руки, кивнув за спину, в мою сторону, и Ян резко оглянулся, так что упавший на его волосы снег разлетелся в разные стороны. У меня замерло сердце. Я не знал, чего ждать сейчас, и не удивился бы, если бы он, взяв скейт, пошёл от меня в другую сторону. Я бы понял. Наверное. Только вот не знаю, как бы себя потом чувствовал.
Он не уходил, может, собирается послать, когда я подойду? Далеко послать и надолго, если не навсегда. Но он так и смотрел на меня, откинув волосы, а потом, когда я подошёл поближе, опустил голову и закрылся от меня чёлкой.
Было бы легче, будь мы тут одни. Я видел, как на нас посматривают парни, и это напрягало ещё сильнее. Поздоровался с ними, когда подошёл, и они отозвались как всегда вполне дружелюбно.
— Пора на лыжи переходить, — улыбнулся я, и они, посмеявшись, согласились.
— Ты на лыжах тоже не умеешь кататься? — Ян поднял голову, и я увидел на его губах улыбку.
Фух, отпустило. Пока, по крайней мере.
— Умею... привет, — я протянул ему руку, не знаю, так получилось.
Обычно мы с ним так не здоровались, но и он подал мне свою в ответ. Холодные пальцы, которые он прятал в спущенном рукаве, и я сжал их.
— Привет. Я не думал, что ты придёшь, — склонив голову, Ян смотрел на меня внимательно и грустно.
— А я боялся, что тебя тут не будет, — ответил я тихо, так и не отпуская его руки, а он и не забирал. Я немного сильнее сжал его пальцы. — Ты холодный такой. Парни хоть не стоят на месте, а ты...
Бля, воспитатель хренов. Я заткнулся, видя усмешку на его губах.
— Ну, серьёзно, Ян! — я пытался скрыть свое состояние растерянности, только это, видимо, так хреново удавалось, что Ян сказал:
— Расслабься, Дин, всё в порядке. У меня почти всегда холодные пальцы.
— Правда? — спросил я виновато, заглядывая ему в глаза, как нашкодившая собака своему хозяину.
Ян кивнул. А я сглотнул, чувствуя, как меня накрыло с головой волной мурашек.
— У меня и перчатки есть, не одел просто, — и для наглядности он полез свободной рукой в карман куртки, но, сунув в него пальцы, остановился, глядя мне в глаза. Я понял, что это мой предел, что ещё секунда, и что-то лопнет внутри меня. Стало невыносимо...
— Можно тебя обнять? — прохрипел я. — Ян, пожалуйста.
Я видел, как его ресницы дрогнули, а потом взгляд опустился на мои губы и снова поднялся к глазам. Не спеша, он убрал волосы с щеки за ухо, открывая красивую скулу, и вообще этот жест был для меня сейчас намного интимнее, чем если бы он расстегнул на себе ширинку. Просто он всегда прячет лицо, а сейчас...
— Обними, если хочешь, — сказал он, и я, закрыв глаза и сцепив зубы, опустил голову, при этом чувствуя, как сильно сжимаю его пальцы.
Ну, что ты творишь, эмо-бой? Что ж ты так! Представляете, как я себя сейчас чувствовал? Сердце било, как отбойный молоток, по вискам, по нервам и, зараза, не собиралось успокаиваться. Я очень боялся, что всё, что сейчас происходит, всего лишь прелюдия к тому, что Ян отвернется от меня совсем. Он имел полное право сказать, чтобы я валил обниматься — и не только — со Святом. И был бы прав на сто процентов, но я до смерти боялся, что он это скажет.
— Я серьезно, Ян, — выдохнул я, понимая, зная, чувствуя, что именно после этих моих слов он меня или пошлет, или...
Мне до безумия нужно было действие, которое дало бы возможность не сдохнуть вот тут перед ним, если я пойму, что ему не нужен. Такой. Это были самые длинные секунды в моей жизни, самые болючие...
А потом... Потом он сделал то, от чего у меня на самом деле сердце замерло. Он шагнул ко мне и прижался лбом к моему плечу.
— Чёрт, — я простонал и притянул его к себе, слыша дрожь, его дрожь, касаясь губами черных волос, тяжело дыша, сходя с ума от всего этого. — Ян, Ян...
И шептал его имя, сжимая пальцами курточку на спине, прижимая всё сильнее, и мне было пофиг уже, что мы тут не одни.
— Ян, ты дрожишь, — шептал я, хотя знал, что дрожу и сам, так же, как и мой голос. — Ян, я могу тебя к себе пригласить, а?
Эта мысль была сейчас, наверное, самой правильной. Вы считаете, что я думал о сексе в это время? Ооо, как же вы заблуждаетесь! Я уже говорил, что к Яну испытывал совершенно другое чувство, чем к его брату. Даже если бы дома никого не было, ничего всё равно не произошло. Мне просто до ужаса хотелось побыть с ним, хотелось согреть, смотреть в его необыкновенные глаза, держа в руке холодные, тонкие пальцы, и знать, что я ему нужен. Всё ещё нужен.
У меня защипало в носу, и глаза наполнились слезами. Почему? Эмоции, благодарность за то, что меня, такую вот мразь не отталкивает. И было что-то ещё, такое мягкое, тёплое, где-то под ребрами, от чего хотелось шептать глупости, вжимаясь лицом в его шею. Почему оно такое только по отношению к этому странному парню?
Нежность? О, да... Вот оно... то, что я не мог понять. Теперь я точно знал, что это за чувство, которому не мог дать определение столько времени.
— Ян, ещё ведь рано, правда? Ты же сможешь поехать, — я потёрся носом о его голову, и он кивнул, так и не отрываясь от меня. — Я тебя чаем напою, согреемся, музыку послушаем, в и-нете полазим, если захочешь. А потом я сам тебя домой провожу. Поедем?
Я положил руку на его затылок, тихонько погладил, моля, чтобы он не отказался.
— Ты действительно этого хочешь? — он все-таки оторвался от меня, убирая чёлку с глаз, пристально смотрел в глаза.
— Очень, — это был даже не шёпот, просто движение губ, и Ян, улыбнувшись, кивнул.
— О'кей, если ненадолго.
И вот тут уже я улыбнулся и кивнул. Знали бы вы, как мне на душе легко стало.
— Ненадолго... Как только захочешь уйти, — я покачал головой, давая понять, что с этим нет проблем. — Обещаю.
— Хорошо. Я сейчас.
Ян закусил губу и тут же отпустил, и она влажно блеснула в неярком свете фонарей, заставив меня втянуть воздух сквозь зубы от появившейся истомы внизу живота.
И только потом я смог оторвать взгляд от Яна и глянуть на его друзей, куривших в стороне, к которым он подходил, как я понимаю, сказать, что уходит. Я чувствовал дрожь во всём теле. Да, я был напряжен, да, я волновался и был до чертей рад, что всё так повернулось.
Ян с минуту говорил с парнями, потом попрощался и отошёл, подхватив скейт, не снимая наколенников. Попрощался с парнями и я и, забрав у Яна доску, когда мы пошли к остановке, кивнул на руки.
— Одень перчатки, ща вообще к ней примерзнешь.
Он усмехнулся, но полез за перчатками.
— Ян, эти парни, они...
— Они мои друзья, — перебил Ян. — Не бойся, Свят ничего не узнает.
Сердце ухнуло вниз... да что ж это такое?!
— Да я не об этом, Ян, — я прикусил губу с внутренней стороны, пытаясь вернуть спокойствие.
— Не об этом? — он, усмехнулся, натягивая перчатку.
— Нет, по крайней мере, не сейчас. Просто... ты не стесняешься их.
— Не стесняюсь, — Ян взял скейт. — Дай, сам, блин, без перчаток. Они понимают всё, хотя такое у меня впервые, — тихо добавил он и, вытянув руку, раскрыл ладонь, позволяя на нее ложиться падающим снежинкам.
А я смотрел на его руку и понимал, что нам придется сегодня поговорить обо всём, хотим мы этого или нет. Через полчаса я открыл дверь своим ключом и, пропуская вперед смущённого Яна, заорал:
— Ма, это я!
— Поняла, ты рано сегодня, — отозвалась мама с кухни. — Нагулялся? Или замёрз? Снег ещё не прекратился?
— Не нагулялся. Я с другом, — мы разулись, я помог Яну снять наколенники и повесить курточку. — Снег идет, немного замерзли, — продолжал я отчитываться.
— С другом? — мама вышла, вытирая руки салфеткой и с интересом глядя на Яна.
Я понимал, как он её удивил, и был благодарен ей за то, что она этого не показала.
— Здравствуйте, — кивнул Ян, убирая челку.
— Добрый вечер, — мама протянула руку. — Родной, познакомь нас с молодым человеком.
— Это Ян, мама. А это, — я замялся. — Ма, ты тетя Гета? Или кто?
— Ангел, ну что ты меня позоришь? — она покачала головой. — Дядя я.
И снова глянула на улыбающегося Яна, когда я заржал:
— Генриэтта Генриховна. Очень приятно, Ян.
— И мне, — кивнул Ян.
— Слышал? Имечко, блин. Не знаю, как мамуля сама его запомнила.
— Оболтус... — протянула мама.— Замерзли? Может, чаю горячего, а? Выпечка есть.
— Ма, чуть позже, ладно? Я сам все сделаю, — я положил Яну руки на плечи и повёл его ко мне в спальню.
— Хорошо, родной. Я пока чай заварю.
— Спасибо, мамуль!
— Отец на работе ещё? — осторожно спросил Ян, когда я заводил его в комнату, включая свет и закрывая дверь.
— В командировке. Вернётся через недельку.
— Мама у тебя классная, — улыбнулся Ян, оглядывая мою берлогу.
— Да, это точно, да и отец тоже у меня компанейский товарищ, — я плюхнулся на постель, глядя, как Ян медленно обходит мою комнату, подходит к аппаратуре, рассматривая её не спеша, осторожно касаясь кончиками пальцев.
— Крутая техника. Классно, — он остановился возле полки с коллекцией маленьких машинок, которую я собирал с детства. — Увлекаешься моделями?
Я угукнул, смотря на него вот такого, на его волосы, рассыпанные по плечам, на узкую спину, мазнул взглядом по бедрам... О, чёрт.
— Ян, может, и правда чаю, а? — спросил я, понимая при этом, что безумно хочу его обнять, поцеловать.
— Позже, ты же сам сказал, — он медленно развернулся ко мне, и я протянул ему руку.
— Иди сюда, — я поднялся на колени, заставил Яна сесть на постель рядом с собой и прошептал, — хочу прикасаться к тебе.
И положил ладонь на его шею под волосы, лаская её кончиками пальцев. Он прикрыл глаза, положив поверх моей свою руку. Его пальцы не были уже такими холодными, как на улице, но я чувствовал, как он напряжён. Я осторожно уложил его на спину и склонился к лицу, убирая волосы с глаз.
— Всё хорошо, сюда никто не войдет, — тихо сказал я, видя в его глазах тревогу. — Мама, даже когда я один, без стука не заходит. Успокойся, ладно? И я просто хочу посмотреть на тебя. В твои глаза...
И я смотрел в его распахнутые глаза, такие близкие, такие завораживающие.
— Ты невероятен... Знаешь, как называют людей с такими глазами, как у тебя?
— Уродами, — проговорил Ян, и у меня защемило сердце.
— Дурак, — прошептал я. — Всем бы быть такими "уродами"... Ты МОЗАИК, Ян.
— Мозаик? — Ян улыбнулся. Я кивнул:
— Мозаик. Красиво, правда? Я в и-нете прочитал. И такая расцветка, как у тебя, вообще очень редкое сочетание. И не смей считать себя уродом, понял?
— Редкостный урод, — улыбнулся Ян, и я улыбнулся тоже, не удержавшись.
— Ян, прекрати, — я вцепился в его подбородок пальцами, потом снова уставился в необыкновенные глаза и прошептал, — ты очень красивый.
Затем слегка коснулся его губ пальцем, слыша, как вздымается его грудь от всё учащающегося дыхания. Опустился пальцами на подбородок, провёл по тонкой открытой скуле и снова вернулся к губам. Погладил под ними, практически уже умирая от жажды почувствовать его рот, горячее дыхание, и прижался, сильно, властно, но осторожно...
И сразу его рука схватила мои волосы в кулак на затылке, прижимая при этом меня к себе ещё сильнее. Этот поцелуй был таким откровенным...
Мы лизали друг друга так глубоко, как только позволял язык, а ещё я осторожно протиснулся коленом между ног Яна, раздвигая их, и когда он меня пустил, то бедром аккуратно стал тереться о его напряжённый пах, прижимаясь своим к его телу. Не отрываясь от жаркого рта, я наполовину расстегнул на нём застегнутую до этого наглухо, по самый подбородок, олимпийку.
Ян зашипел, когда я отпустил его губы, и он, откинув голову, дал мне поцеловать свою уже открытую шею. Целовал её, слыша его негромкие стоны, чувствуя движения его тела, отвечающие на мою ласку, пальцы, стискивающие в экстазе кожу на моей спине... Как же всё это завело нас обоих! Но прекрасно понимая, что, чего бы мне это сейчас ни стоило, нужно остановиться, застонал и, расслабившись, распластался на нём, уткнувшись носом в теплую шею.
— Офигеть... Ян, я так кончу, блин, — и он, тихонько засмеявшись, коснулся губами моего виска, который уже начал взмокать от всего этого безумия.
— Просто мы слишком увлеклись, Дин. Может, всё-таки чай?
— Угу, — я кивнул, так и не поднимая головы, пытаясь угомонить в груди сходящее с ума сердце.
А вообще-то сходило с ума не только моё сердце, это я слышал.
— Да, я ща, только оживу, о'кей?
— Оживай, — прошептал Ян, поджигая мой висок своим дыханием, и я чуть не взвыл от этого истекающего сексом голоса.
Поняв, что сейчас я снова начну его целовать, как ненормальный, Ян резко подскочил и сел, сжимая свой пах:
— О, мама дорогая, что же это такое!
Ян провел рукой по моей спине, и я оглянулся, он улыбался, закусив губу, так же стискивая замечательный стояк. Поиграл бровями, и это мне так напомнило второго близнеца, что я, замерев, уставился на него, только сейчас на самом деле видя и понимая, что, несмотря на разницу в причёске, цвете волос, имидже, они были очень похожи. Очень.
— Ты чего? — не понял моего обалдевшего взгляда Ян.
— Офигеть, ты безумно на него похож, — пробормотал я и, поднявшись, поправил на себе джинсы.
— Да, похож, — тихо ответил Ян.
Я кивнул и натянуто улыбнувшись, выдохнул и глянул в потолок, держась за пах.
— О, господи, кого же мне представить, чтобы стояк спал?
— Сергея Зверева, — усмехнулся Ян, и я посмотрел на него.
— Уверен?
— На все сто. Мне всегда помогает.
Я закрыл глаза и замер на секунду, слыша, как Ян хихикает всё громче.
— Ну, мешаешь же, — процедил я сквозь зубы, возмущаясь.
— Видел бы ты сейчас свой фейс — то ещё зрелище. А если ещё знать, о ком ты так сосредоточенно думаешь и зачем, то вообще... — Ян рассмеялся в голос, и я улыбнулся.
Обожаю его смех, так редко его можно услышать, но я грозно выдохнул и глянул на него.
— Ты вредный, в курсе? Ладно. Надеюсь, никто не заметит, — я вздохнул, глянув на ширинку под хихиканье Яна. — Принесу нам чаю и чего-нибудь пожевать.
Минут через пять я вернулся с чаем, сахаром, конфетами и кусочками домашнего пирога с вишней. Всё это припёр на большом подносе, ещё с коридора проорав, чтобы Ян отрыл мне дверь.
— Блиин, куда столько?
Я водрузил все это на компьютерный стол, заранее бедром задвинув полочку с "клавой", на всякий пожарный случай.
— Всё нам, чая ещё принесу, если мало будет. Давай садись, — протянул ему руку.
Потом придвинул кресло и плюхнулся в него с рядом сидящим на компьютерном стуле Яном. В следующие минут двадцать мы набивали пирогами свои желудки, несли какую-то чушь, смеялись. Я ещё доливал нам чаю, и, несмотря на то, что принес я еды вообще-то много, мы почти всё умяли за милую душу.
— Спасибо, — Ян откинулся на стуле. — Вкусно так!
— Да не за что, — лениво протянул я, поглаживая живот. — Тебе надо набрать пару килограммов.
— Знаю, не получается, — Ян потёр нос и улыбнулся.
— Ну и ладно, ты мне и так нравишься, — я откинул голову и закрыл глаза.
— Правда? — тихий вопрос.
— Не-а, не правда, — мой ответ, и я медленно открыл глаза, натыкаясь на его внимательный взгляд.
Глянул на его губы, и он их поджал.
— Ты мне очень нравишься, Мозаик. Понял?
Встал и протянул ему руку, глядя на нежно-розовые губы.
— Покурим? Тут, втихаря, я окошко приоткрою.
— Партизанишь? — Ян встал, и я, взяв с полки пачку "Мальборо", маленькую пепельницу и зажигалку, отодвинул штору, приоткрыл окно, сразу почувствовав, как потянуло прохладой, опёрся о подоконник.
Первые секунд тридцать мы молчали, стоя рядом, а потом я привлек его к себе, заставляя устроиться между моих ног, прижимаясь бедрами.
— Дин, когда ты впервые с парнем переспал? — вопрос, заставивший меня немного напрячься. — И почему? По тебе столько девчонок вздыхают.
— Ты уверен? — усмехнулся я.
— Да, это же видно, — спокойно ответил он.
— По тебе, между прочим, тоже. Я знаю, мне Борька рассказывал, как девчонки пытались подкатывать к тебе...
Ян выдохнул, давая понять, что не о нём разговор. И я продолжил:
— Ну, окей... Три месяца назад. В Греции на каникулах.
— Это оттуда фотки и видео, которые ты показывал? — удивился Ян.
Я кивнул.
— Ты влюбился? — он, затягиваясь, смотрел мне в глаза.
— Нет, там другое. Парень по соседству был, на пару лет старше, но я и не думал даже, что он старше. Стройный, смазливый. Мы как-то с ним заговорили, я же английский неплохо знаю благодаря предкам. В принципе, я почти сразу понял, что он гей. Потом узнал, что он живёт с папиком, а я раньше думал, что это его отец. Короче, мне было интересно общаться с ним. Ходили вместе на пляж, играли в волейбол, пили коктейли. Пили, блин, — я потёр нос, улыбаясь.
— Что? — не понял Ян.
— Да просто перепили мы их однажды, и, когда возвращались домой, он мне заявил, что может соблазнить любого натурала. На спор. Даже меня.
Ян наклонил голову, улыбаясь.
— Ну, а чё, блин... Я бухой, а разве можно предлагать спор бухому? Он же не откажется! И я не отказался.
— И проиграл, — добавил Ян.
— Проиграл. Хотя, если честно, когда я уже знал, что он гей, то как-то уверен был, что он пассив полный. Ошибся и тут.
— Ты позволил ему себя трахнуть? — без насмешки спросил Ян.
— Я сам этого захотел.
— Он так тебя завёл?
Я кивнул.
— Это он действительно умеет.
— И тебе понравилось.
— И мне понравилось. Кончил так, что меня слышали, наверное, в проезжающих машинах. Я такого не испытывал никогда с девчонками, — я затянулся. — Мы с ним поехали в мотель за городом на трассе. До сих пор не знаю, как мы до него добрались без проблем. Хотя, когда доехали, алкоголь почти выветрился.
— Но всё равно ты не передумал.
— Нет, уже нет. Просто он останавливал машину по дороге, и мы целовались. И когда мы приехали в мотель, я уже был вздрючен не на шутку, поэтому всё так и получилось.
— А потом? Ты его трахнуть не хотел?
— Я очень хотел его трахнуть. Да только не довелось. Через день его папик во Францию увёз, и я так и не... — пожал я плечами.
— Вернувшись домой, ты решил окончательно перейти на парней? — Ян хитро улыбался, выдыхая дым.
— Не, я все-таки би и девчонок после Греции трахал. А потом вы появились, — ляпнул я, и почувствовал, как взмокла спина.
Вот же я идиот!
Хотя... всё равно же придётся говорить и об этом. Ян усмехнулся.
— Не, ну я это... из соседнего класса парня трахнул, когда узнал, что Свят на него намылился уже.
Зачем то сказал я...
— Да, я знаю, — Ян затушил сигарету. — Он когда узнал, что ты его опередил, чуть не взвыл от злости.
— Угу, — я затянулся, — он же меня тогда в туалете выцепил и пообещал вместо того парня теперь меня поиметь.
Ян промолчал, и я тоже затушил сигарету, закрыл окно и притянул его к себе.
— Иди сюда. Не замерз?
Он отрицательно покачал головой, касаясь пальцами моего пояса, а потом выдохнул в шею:
— И он тебя поимел. Да?
Я закрыл глаза, замерев на несколько секунд.
— Он так сказал?
— Да.
— Поимел. Но только после того, как я его... — тихо добавил я, и Ян, отодвинувшись, посмотрел на меня, по-моему, с недоверием. — Он тебе не сказал этого?
— Нет.
Я закусил губу, невесело улыбаясь. Кивнул.
— Ну вот, я тебе это говорю. Хотя знаешь... не важно. Это так просто, для информации.
— О'кей. Я понял, — сказал Мозаик, и мне стало плохо.
Чёрт, какая же я всё-таки сволочь!
Мне хотелось попросить прощения. Вот только пообещать не встречаться со Святом я не мог! Не хотел обманывать ни его, ни себя. Через несколько минут, немного успокоившись, я взял за руку эмо-боя и вернулся к постели. Усадил, а потом и заставил лечь, перекинув ноги через бедра и склонившись над ним. Коснулся собачки замка на олимпийке, которую всё же так хотелось открыть до конца.
— Можно? — глянул ему в глаза, и Ян не сразу, но кивнул, поняв, что я хочу её расстегнуть.
И я расстегнул. Распахивая её на нем, касаясь пальцами тонкой футболки и наклонившись, я на секунду прижался губами к его груди, чувствуя выступающие ребра:
— Вот так-то лучше.
А Ян поднял руку, оттянул на моём горле водолазку и вопросительно приподнял бровь. Чёрт! Вот я придурок, а? Как я не подумал, что при этом и он не захочет, чтобы я остался укутанным. Ну, а что было теперь делать? Я тяжело вздохнул, понимая, что придется показать свою зацелованную до засосов шею.
— Да знаю я, что там, не парься, — он провёл пальцами по моей груди.
— Да? — зачем-то спросил я, и Ян, усмехнувшись, кивнул и опёрся на локти, ожидая моих действий.
Я вздохнул второй раз и начал очень медленно стягивать с себя эту конспиративную штуку.
Встряхнул волосами и остался в белой майке с тонкими лямками, открывающую и мою зацелованную шею, и даже ключицы с такими же отметинами. М-да уж, Свят на славу постарался, гад, но и я не остался в долгу...
Только сейчас почему-то это мало грело. Я теребил в руках водолазку, опустив голову, закусив губу, чувствуя почти физически, как взгляд Яна медленно ощупывает мои открытые плечи, шею.
— А на мне Свят никогда не оставляет засосов, — тихо сказал он, и у меня потемнело в глазах.
Часть четырнадцатая.
"Чем дальше в лес — тем больше извращенцев, или С кем поведёшься — так тебе и надо".
Я резко поднял на него глаза и наткнулся на ответный, открытый взгляд широко распахнутых глаз. Что было в его взгляде? В этих разноцветных, заставляющих мою душу каждый раз сжиматься в комок глазах? Вызов, ожидание реакции на его слова и ещё много чего. Волнение и дерзость... Господи, как же он всё-таки похож на брата.
— Ты сам-то понял, что сказал? И о ком, бля, — проговорил я, не отводя глаз.
Ян закусил и отпустил нижнюю губу, несколько раз кивнул, так же глядя на меня.
— О нём, Дин. Я говорю о нём, — он усмехнулся и, забрав у меня из рук водолазку, бросил её на кресло. А я, как ни хера не понимающий имбецил, следил за его движениями, за выражением лица, всё больше впадая в состояние, очень похожее на кому.
— О том говорю, кто так тебя "разрисовал".
Ян снова повернулся ко мне, придвинулся ближе, коснулся пальцами ключицы.
— Скажи, что ты пошутил, — прохрипел я, но он отрицательно покачал головой.
— Ты удивлен, Дин? — пальцы нежно скользили по коже, по следам зубов и диких поцелуев брата, оставляя за собой ощущение тепла, расходящегося покалыванием по коже. Он внимательно следил за движением своих пальцев. — Не думал, что такое может быть между близнецами?
Ну, пиздец полный. Приплыли!
А что ты думал, Ангел? Что в сказку попал? О нет, милый, ты в жизнь вляпался. По самые помидоры. По самое не могу. И такое бывает, вернее, и не такое. Так что попытайся просто принять всё это, не свернув себе моск.
А ещё эти его прикосновения, тихий голос, пробирающий насквозь интонациями его брата. Этот сумбур в голове, ну, не мог я до конца поверить в его признание...
— Я поверил тебе, — хрипло прошептал я, — когда ты сказал, что у тебя не было никого.
Ян отрицательно покачал головой.
— Не врал. Я тебе сказал правду. Он не покушается на мою задницу, Дин. Мы не доходим до конца. Это я тебе и говорил.
Его ладонь легла мне на грудь, там, где билось сердце, и мне показалось, что он замер, прислушиваясь к ударам. Теперь мне многое стало понятно. И та нежность между братьями, которую я, ох как не зря, почувствовал, и от которой меня уже тогда колбасило. И нежелание Свята наших с Яном отношений. И даже то, как Ян отнёсся к тому, что я переспал с его братом. И мои догадки... Да, они были, но просто догадки — это одно, а знать наверняка — это совсем другое. Они всё-таки вместе — охуеть! Но я не понимал, зачем он мне об этом рассказал.
— Оно так сильно бьётся, Дин, — прошептал Мозаик, и я накрыл его руку своей и со всей дури сжал тонкие пальцы.
Он свёл брови, потом поднял на меня глаза и прошептал:
— Мне больно.
Я вздрогнул.
— Прости, я не специально, — я разжал пальцы.
Как же мне было не по себе!
— Почему, Ян? Почему с ним? Брат. Близнец. Это же так...
Ян смотрел мне в глаза, и я видел, как нервно подрагивают его приоткрытые губы.
— Неправильно? Грязно? Порочно? Ты это сказать хочешь? Потому, Дин. Так получилось. Никого другого я к себе подпустить не мог. До тебя — никого. А он был рядом, родной, тёплый. Только он и понимал меня и не оттолкнул, когда мне это было так необходимо. Пожалуйста, Дин, я не хочу, что бы ты думал обо мне плохо. Или о нём, слышишь? — ладонь легла на мою шею, и я сглотнул, понимая, что не всё так просто.
Даже его прикосновения мне казались той ниточкой наших отношений с Яном, которую он так боялся порвать. И сейчас, говоря о вещах, которые могли меня от него оттолкнуть, он не хотел дать мне возможность возненавидеть его, начать презирать. Его так необходимая мне ласка, его доверие, то, что он мне так открылся, рассказывая известное только им двоим. Это подкупало. Я знал, чувствовал, что никогда не смогу его оттолкнуть, и больно сделать не смогу.
— Все хорошо. Я пойму. Просто это так... неожиданно, — под настороженным взглядом я убрал волосы с его щеки за ухо, и он кивнул.
А потом я увидел, как он на секунду закрывает глаза, опустив голову. До меня дошло, что всё это время он был напряжён до предела. Я понял, он до смерти боялся, что я оттолкну, чувствуя мой ступор после его признания. Мне захотелось обнять его, касаясь губами к шее, а Ян прижался ко мне всем телом, вцепляясь пальцами в спину, вжимая их в меня в порыве и благодарности, и, наверное, страсти, как бы пафосно это ни звучало.
— Да, мне это было нужно, Дин. Да, он мой родной брат, и у меня не было никого ближе него. До тебя — не было. И я понимаю, что это неправильно, но так было и есть, и этого уже не изменить, и не думаю, что когда-нибудь пожалею об этом, Дин. Я хочу, чтобы ты знал всё и не осуждал, чтобы понял меня... Да, я должен тебе рассказать не только это, вернее, то, почему всё так произошло, но сейчас у меня нет на это сил. Я расскажу, Дин. Обязательно. Только не сейчас.
— О'кей, Ян. Я понял. Всё хорошо, — я гладил его спину, пытаясь успокоить заодно и себя.
— Видишь, Ангел, как получилось? Мы оба запали на тебя, а ты на нас, — его дрожащее дыхание обжигало мне плечо, заставляя появиться комок в горле.
Я пытался держаться, закусив губу, сжимая веки, только ни хрена это не помогало.
— Чёрт, по-моему, я сейчас разревусь, — всхлипнул я. — Да что ж я такой нюней становлюсь рядом с тобой, эмо-бой. Может, "эмо" — это диагноз, и это заразно? Ян! Откуда вы взялись такие, а? Два. Оба га-а-ады. Что же вы творите со мной? Почему всё так сложно? Почему, Ян? Я ведь догадывался, видя вас на пандусах, когда ты его кататься учил, видел, что между вами нечто большее, чем просто... Но, наверное, всё-таки надеялся, что это бред.
Я замолчал, считая удары его сердца, которое чувствовал ладонью под лопаткой. Очень сильные удары.
— Что мне теперь с этим делать, Ян? Что? Почему ты мне в этом признался? — прошептал я. — У меня башка сейчас лопнет, слышишь?
— Тебе противно? — его шёпот, и я ещё сильнее прижал его к себе.
— Дурак ты, Ян. Что ты говоришь? Да, это шокирует, я не скрываю, что поражен. Но не мне вас осуждать... Просто сейчас начинаю понимать, почему Свят так разозлился, когда заподозрил, что я на тебя глаз положил. Он же просто ревнует тебя ко мне, понимаешь? Дико ревнует. А я ведь хочу быть с тобой, Ян. Хочу, — я медленно расслабился, отпуская тёплое тело, поднимая голову, прикасаясь к его щеке пальцами, заглядывая в взволнованные глаза.
— Ты понимаешь, что он не даст нам быть вместе? Понимаешь, что сейчас, при всём том, что у нас с ним происходит, он скорее изнасилует тебя, чем согласится на наши отношения? Ты ведь не говорил ему о нас ничего, я знаю.
Ян неспешно кивнул:
— Не говорил, но хочу поговорить.
— О, Господи! — я вскочил к окну, к сигаретам, закуривая и открывая окно. — Нет, Ян. Не надо. Я должен сам. Мне нужно быть уверенным, что он не изобьёт тебя, взбесившись, понимаешь? Пусть лучше меня. Я справлюсь. Но если он тронет тебя, я его потом просто убью.
Я не шутил, и действительно говорил то, что думал, и Ян это знал. Он видел мое состояние, поэтому тоже встал с постели, подошёл сзади и обнял, прижимаясь к моей спине. Я выдохнул, пытаясь расслабиться, чувствуя его всем телом.
— Всё будет хорошо, Дин, успокойся. Он поймет. Он всегда меня понимал, — тихо сказал он, но я отрицательно покачал головой.
— Тут другое, Ян. Если он считает тебя своей собственностью, это уже будет война, понимаешь? Свят просто так не сдастся, тем более мне. Я видел его глаза, когда заикнулся о тебе. Я их видел. Он, даже не зная ничего, готов за тебя любому глотку рвать, и то, что ты до сих пор ему ничего не сказал, тоже о многом говорит. Значит, ты тоже понимаешь, что Свята это не обрадует. Хотя мне и не очень понятно всё это... Скажи, если ты хочешь быть со мной, это значит то, что ты больше не захочешь быть со Святом? Так? — я положил свою руку на его, лежащую у меня на поясе.
Ян помолчал пару секунд.
— Дин, давай начистоту, о'кей? — вдруг ответил он вопросом на вопрос. — Ты сейчас говоришь так, как будто всё для себя решил и сделал выбор между нами. Но ведь это не так, правда? Ты хочешь быть со мной, но при этом не хочешь или не можешь отказаться и от него, так? Скажи мне, Дин. Как есть, как чувствуешь. Тем более после того, как с ним переспал, и знаешь, какой Свят в постели. Сможешь отказаться?
Я затушил сигарету, дрожащими пальцами, закрыл окно, и, придержав руки Яна, развернулся к нему лицом, опираясь на подоконник. Глубоко и медленно дыша, я смотрел на его грудь в разъеме расстегнутой олимпийки. А он смотрел на меня, склонив голову, прижимаясь бедрами, обнимая за талию, и ждал.
— Знаешь, что я понял только что? — я провёл пальцами по его упругому животу. — И думаю, что ты и сам со мной согласишься. Что ни я, ни ты, не сможем ответить на этот вопрос. По крайней мере, сейчас... Я знаю, что всё это идиотизм и попахивает цинизмом, но эта сука... твой брат, — я усмехнулся, покачал головой. — Он из тех, от кого так просто не отказываются. Свят как наркотик. Эта привязанность... За нее себя ненавидишь, только поделать с этим ничего не можешь, потому, что нет сил отказаться.
Я поднял голову и посмотрел Яну в глаза.
— Ты хотел правды. Вот такая она, Ян. И почему-то я думаю, что с тобой происходит то же самое. Ты и сам в курсе, какой он бывает в постели. Даже пусть так как у вас, когда не до конца... но я знаю, что эта зараза и без этого творит такое, что крышу рвёт. Я уже, блядь, испытал на собственной шкуре.
Ян кивнул, усмехнувшись, прикоснулся к моим отметинам на шее.
— Не сомневаюсь почему-то. И знаешь, ведь ты прав, Дин. Только тебе не кажется, что всё это происходит у нас только потому, что мы оба знаем в постели его и не знаем друг друга...
У меня взмокла спина.
Мама дорогая!
Я молчал, захлебываясь своими эмоциями, бьющими через край. А Ян ждал, пока я переварю его предположение.
— Ты же... Ян... — прохрипел я. — Я правильно понял тебя?
— Правильно, Дин, — он наклонился ко мне, положив руку мне на шею, прижимаясь сквозь волосы губами к уху. — Я хочу с тобой. Очень хочу.
И мурашки дикими табунами по всему телу... Блииин. Не доживу я до старости с этими близнецами, подохну нах молодым.
— Ты хочешь пойти до конца?
— Да. Хочу, — такой же шёпот, и я стиснул зубы, чувствуя, как от этого "да" заныло в яйцах.
Вот так поворот, блин. Я же себе даже думать об этом не давал. Секс с Яном? Обалдеть! Меня раздирало надвое.
Я очень сильно боялся за него, боялся, что если Свят что-то заподозрит, а Ян расколется, то это будет полный пиздец.
— Хочу, чтобы ты понял, что я нужен тебе не меньше, чем Свят, понимаешь?
Да ну епт!!!
Я застонал, понимая, чего он хочет добиться, переспав со мной.
— Я-я-ян! Что за ерунда? Ты мне нужен не меньше. Как объяснить тебе это? От Свята мне нужно его тело, а от тебя в первую очередь мне нужно то, что у тебя тут, — я положил руку на его грудь. — Ты мне весь нужен, с тем, что у тебя внутри, понял?
Я говорил это с каким-то внутренним надрывом, глотая звуки, и для меня это было равносильно признанию в любви, о которой мне ещё никогда не приходилось говорить. Никому. Я замолчал, тяжело дыша, стискивая футболку на его груди. Молчал и Ян. Через минуту я коснулся его головы, а он глянул на меня.
— Я не хочу тебя торопить, даже не собирался, Ян. Ты должен понимать это, прежде чем лечь со мной в койку. Понимать, что идёшь на это не для того, чтобы меня удержать, а потому, что тебе этого действительно хочется, понял? А я никуда не денусь. Мне некуда уже деваться, слышишь?
— Я хочу этого, Дин, — упрямо проговорил Мозаик. — Конечно, если и ты этого хочешь.
— Бля, — я рассмеялся, — а ты сомневаешься? А?
Я взял его руку и прижал ладонью к своему напряжённому паху:
— Ну? Есть ещё сомнения?
Он заулыбался, склоняя голову, утыкаясь лбом мне в плечо.
— Нет.
— Вот так-то, — я сжал его затылок, потрепал, и отпустил. — Так что в этом ты можешь быть совершенно уверен.
Ян кивнул, поднял голову, а потом начал поправлять на мне лямку майки, хотя я понимал, что он просто волнуется.
— Тогда давай придумаем, что и как, ладно? Чтобы на самом деле решить это.
Я улыбнулся:
— Ты просто скажи, в какой день или вечер ты свободен, а всё остальное я сам организую.
Откинутая челка, смущенный взгляд:
— Может быть, завтра? Суббота всё-таки? Ты как?
— Я только "за", — я улыбался, следя за тем, как его щёки начинают покрываться румянцем. Офигеть — девственник!
— Насчёт квартиры, — он потёр нос.
— Кстати, — перебил я. — Чья та вторая квартира, которая в вашем доме?
— Вы там со Святом были вместе, да?
Я кивнул.
— Я так и думал. Это квартира брата мамы. Он в Штатах работает уже полгода и, скорее всего, там и останется, жениться уже собрался, а хату на нас со Святом переписать хочет.
— Нормально. Повезло вам с дядей.
— Типа того. Мы из-за квартиры и переехали в этот район, получилось, что прямо в этом же доме, очень удобно, чтобы без присмотра не осталась. В гости нас приглашает, может, и получится съездить как-нибудь, — он чуть помолчал и закончил, — но я бы не хотел там... где вы были.
— Ян, я даже не думал об этом, честно, — я погладил его тело под олимпийкой. — Я сниму квартиру.
— Да, а давай на вечер, часов с шести до десяти-одиннадцати. Можно так?
— Можно, конечно. Ты мне дай номер своего мобильного. Блин, сколько времени знакомы, а до сих пор не звонили друг другу, офигеть, — дошло до меня, и Ян тоже усмехнулся.
— Точно, блин.
Вот так мы и решили в этот вечер, что нам пора продвигаться в наших отношениях.
Через полчаса я проводил Яна на остановку, и он сел в трамвай, перед этим осторожно пожав мне пальцы.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
