Альфа-особь

— Значит так. — Никита отмахнулся от последних слов Вадима, целиком погрузившись в комп. — Делаем поворотный блок для роторов, — стилус мелькал по экрану компонуя новые элементы управления. — Сюда же заводим датчики потока и направления, это еще по два канала. В систему вводим новый блок управления, как он там по базе...

Рядом засветился еще один голографический экран на который Никита вывел вспомогательную информацию.

— Ну и? — Он нетерпения Вадим даже стал пританцовывать.

— Не торопи... — Медленно произнес Никита и выведя тестовую модель на виртуальный полигон, нажал ввод.

Практически сразу загорелся красный транспарант извещающих о критических перегрузках для пилота. Никита поднял уровень возможных перегрузок до 15 кратной, но транспарант продолжал помаргивать.

— Еще, еще увеличь отбираемую мощность... — Почти простонал над ухом Вадим.

— Да куда-ж еще — то? И так двадцатикиловаттный генератор поставил.

— Ставь сорок. Я знаю где достать такой. — Азартно проговорил Вадим.

— Если его не нагрузить, то все без толку. Будет отбирать мощность в соответствии с потреблением.

— Сделаем тебе плазменный кокон. Будешь так красиво переливаться на крутых виражах.

— Ну не знаю. — Сейчас посмотрим, понимает ли система что такое плазменный кокон...

Система понимала. И тут же выдала такой рост скорости, управляемости и перегрузок, что загорелся уже предупреждающая надпись о недопустимых нагрузках на корпус.

— Ну, идея надо сказать перспективная, но программное ограничение на тягу и по управлению, все одно придется вводить.

— Зато будешь практически всегда летать в экономном режиме. А форсаж включать...

— Когда захочу убиться. — Продолжил Никита. — Ладно. Ты что-то говорил о генераторе?

Они спорили и прикидывали варианты еще час, пока не позвонил отец и не сказал, что он задерживается и вероятно, останется ночевать в городе.

К утру, вчерне, схема управления была готова. Никита отправил Вадима спать в гостевую комнату, а сам стал к станку.

К концу работы, он израсходовал почти весь свой запас металла и извел на сварку и отжиг несколько баллонов с кислородом и ацетиленом.

Еще раз с гордостью оглядев свое творение, завалился спать прямо на диване в гараже.

В целом, возня с новыми двигателями и системой управления заняла почти неделю в течение которой посещение лицея было сведено до критически возможного минимума.

Никита еще раз руками покачал поворотный блок в котором сидел новый маневровый ротор, посмотрел на календарь, и тяжело вздохнул. Сегодня, хочешь — не хочешь придется тащится в этот чертов лицей.

Контрольное тестирование, черт бы его побрал. Он еще раз тяжело вздохнул и пошел переодеваться. Сменил комбинезон на джинсы, кроссовки и легкую майку, и, покидав несколько книжек в рюкзак, вышел из дома. Проследив чтобы сработала система охраны, он быстрым энергичным шагом пошел в сторону лицея.

Как всегда площадка перед корпусом была заставлена аэромобилями и машинами. Несмотря на то, что лицей числился как бы поселковым, скромной сельской молодежи здесь не наблюдалось. Программа в лицее на радость многим состояла из минимума который могли вместить в себя те, кого по соображениям педагогической корректности именовали "трудные дети".

Друзей в этом лицее у Никиты было немного. Это Вадим, который учился на класс старше и Гришка по кличке Молотобоец. История их знакомства напоминала скорее анекдот.

Котеджный поселок в котором жил Никита был построен на землях весьма не маленькой деревни, которая к своему несчастью оказалась на самом краю разросшегося города. Резко подорожавшая земля, была скуплена ушлыми строительными компаниями, и новый элитный поселок засверкал красивыми окнами. Но все купить не удалось. По курьезу несколько домов бывшего сельскохозяйственного кооператива числились в собственности государства, а их жильцы как бы снимавшими их. Попытки же отнять что-нибудь у государства уже давно даже не появлялись в мозгу строителей, насмотревшихся на разного рода "сидельцев" пытавшихся сие государство нагреть. Так и остался островок деревенской жизни рядом с элитным поселком, а управление образования обязало элитный лицей брать на обучение детей из этих домов. Стоить для них отдельную школу было нецелесообразно.

Гришка раньше учился средне, но и с попаданием в элитный лицей, где его интеллект выглядел весьма прилично, ниже тройки оценок тоже не получал. Теперь уже новые преподаватели, брезгливо морщась на эту деревенщину, делали вид, что только из одолжения ставят ему "хорошо". Гришку это никак не волновало, а вот злые шуточки сверстников о его "материальном благополучии" пресекались самым жестким образом — а именно огромным Гришкиным кулаком. Через какое-то время стало ясно, что пытаться как-то задеть Гришу, выказываясь на тему его одежды, его бедности, или ума — себе дороже. Имея рост под два метра и солидную мускулатуру, накачанную на хозяйственных работах и реакцию отточенную на охоте, Гриша весьма доходчиво продемонстрировал всем желающим подшутить над ним, что это не безопасно. И что хороший удар заменяет целую кучу аргументов в споре. Собственно и подружились они после того как Никита увидел драку, где Гришу пытались достать сразу пятеро. Вступившись, как он считал, за слабого, Никита сразу огреб в лоб, так как Гриша находился уже на той стадии драки, когда не разбирают где свои, а где чужие.

Но не Гришки ни Вадима сегодня не было. Вадим поехал в город на семинар по софту с открытым кодом, а Гришка видимо решил забить на тест, так как его отсутствия все равно никто не заметит.

Ни с кем не здороваясь, Никита прошел к своему шкафчику, и усмехнулся глядя на следы неумелой попытки взлома. Кто-то наверное опять захотел узнать что у него в шкафу. Или подложить какой-нибудь гадости. Шутки и пакости в лицее были безыскусными и простыми как казарменный юмор.

Он приложил палец к сенсору, и с легким шипением пневматики, дверца из титанового сплава мягко открылась. Если не считать спортивной формы и пары тетрадок ящик был пуст. Собственно не было никакого резона заменять стандартный шкафчик точно таким же но гораздо более прочным, но Никита очень сильно не любил когда кто-то мог добраться до его вещей.

Он забросил рюкзак, оставив себе ручку, универсальную тетрадку на все уроки и "Аэродинамику гиперзвука" Игнатьева. Учебник был институтским и изобиловал сложной математикой, но Никита успешно продирался через нагромождения формул.

Первый урок — история. Его вел педагог из США, приехавший в колледж по обмену опытом. Мистер Джордж Звановски был американцем второго поколения, сыном иммигрантов из Польши. Страстный поборник американского образа жизни он сам попросился в дикую Россию, чтобы как христианский миссионер прошлого нести свет демократии и либеральных ценностей в этот глухой уголок.

Никита сел на свою парту, и не глядя на заполняющую класс толпу углубился в учебник.

Его не отвлекло ни появление преподавателя, ни его эмоциональный рассказ о победе доблестной английской армии над корпусом Роммеля в Африке, явившейся переломным моментом во второй мировой войне.

— Сергеев... Сергеев!

Никита с трудом оторвался от интеграла описывающего поведение тонкого крыла в гиперзвуке и поднял взгляд на преподавателя.

— Мне кажется, мистер Сергеев, что вы недостаточно внимательны. Быть может, вы нам повторите то, что вы усвоили о крупнейшей битве второй мировой войны?

— Сталинградская? — Уточнил Никита.

— Нет, Сергеев. — Язвительно ответил преподаватель. — Я говорю об Арденнском сражении.

— О каком?!! — Никита даже отодвинул книгу. Это там где американцы захватили 12 тысяч пленных? То есть не о битве под Москвой, где схватились почти три миллиона, не о Сталинграде и не о Курской дуге? Вас интересует эта небольшая кабацкая драка вдали от битв второй мировой? Я готов...

Но договорить ему не дали. Совершенно позеленевший преподаватель, слегка похлопал ртом видимо пытаясь что — то сказать но в итоге закашлялся и лишь сделал универсальный жест рукой "к директору".

— А на прощание, подумайте, почему на восточном фронте, Вермахт потерял 12 миллионов человек убитыми не считая союзников и вспомогательных подразделений, а на западном, это где американцы, едва ли сто тысяч. — Добавил Никита на прощанье и громко хлопнул дверью.

Джордж Звановски был шокирован. Не так он мыслил себе этот крестовый поход по диким землям Руси. И он опять сорвался, вот зачем было выгонять этого мальчишку из класса? Он опять не справился со своими эмоциями, которые лютой ненавистью ненавидели все, что хоть немного имело отношение к России. Он был тут никому не интересен. Его дополнительные лекции "Как правильно развиваться России" никем не посещались. В университете, куда он поначалу сунулся его внимательно выслушали и молча разошлись. Когда он потребовал объяснений, сердобольная доцент кафедры общественных дисциплин порекомендовала ему, как она сказала, "...хорошего психотерапевта, который, снимает разные фобии".

И вот, наконец, этот лицей, где, казалось, его приняли как родного, но появляется какой-то малолетний подонок и все портит. Джордж снова заскрежетал зубами:— "все-таки жуткая это нация — русские, мама была права".

Забравшись в один из закутков лицея, Никита уже снова был готов погрузится в математику сверхскоростей, как его отвлек гундосый голос.

— А... Наш умник появился! Где же твой колхозный раб Гриша? Он уже научил тебя жрать навоз? — и сразу довольный гогот молодых глоток.

Никита поднял голову. Естественно, кто кроме Зотова, которого за глаза звали Жоповым, мог прогуливаться по лицею в такое время.

— Привет Жопов! — Он дружелюбно улыбнулся. — Уже закончил смену? Попа не болит? Могу подарить банку хорошей смазки.

— Значит так, бля, — глаза Зотова медленно заливались кровью, — Я, мать твою, буду ждать тебя после занятий на пустыре за лицеем. И только попробуй не прийти...

— Мать ты зря приплел, — тихо произнес Никита, и из сидячего положения резко пробил рукой в пах противника. Зотов тихо хрюкнув повалился на пол. Силовая поддержка в лице прихлебателей Зотова — братьев-близнецов Кирилла и Егора Заблоцких безмолвствовала, так как команды нападать не было, да и побаивались они Никиту, которого за глаза называли Бешенным.

Никита подошел к свернувшемуся калачиком Зотову, и приподняв его голову за волосы над полом и ударяя головой в такт произнес.

— А теперь слушай меня, мразь. Если ты еще раз подойдешь ко мне по своей инициативе, то девочки с южной трассы тебе не понадобятся! Никогда! Ты понял меня?

— Чего стоите, — прохрипел Зотов, — он один, валите его!

Близнецы начали обходить его с двух сторон, а один из них, явно красуясь, вытащил длинный нож.

— Ну вот опять ты один развлекаешься!, — в начале коридора стоял обиженный Гриша и укоризненно смотрел на Никиту.

— Отчего же, Гриш, присоединяйся.

Близнецы не успели сориентироваться на изменение обстановки, когда один из них улетел по направлению к учительской, а другой в строго противоположную сторону. Гриша медленно развернулся в сторону Зотова и замахнулся ногой словно хотел пробить по мячу...

Под Зотовым расплылась большая зловонная лужа а глаза его стали закатываться.

— Тьфу, падла, он еще и обоссался. — Никита брезгливо разжал руку и голова Зотова гулко стукнулась об пол. — Ладно, Гриш, валим отсюда. На математику пойдешь? Сегодня тест.

— Не, Гриша замялся, — я уже это, еще вчера написал. Мы с батей завтра на лося. Еще патроны и снаряжение проверить.

— Ну, бывай. Доброй охоты тебе!

— И тебе!

Быстро решив примитивный, как одноцветный цельнолитой кубик Рубика, тест по математике, Никита бегло просмотрел список уроков на сегодня, и, сплюнув в душе, направился к выходу.

Перехватил его директор.

— Сергеев! Ты что себе опять позволяешь! Ты что сделал с Зотовым!

— Показать? — Хмуро поинтересовался подросток.

Директор испугано подался назад, но гонора не потерял.

— Ты это лучше покажешь адвокату Юрия Петровича. Он скоро будет. Зотов к твоему сведению в больнице.

"Да, не очень хорошо получилось. Перебор. Включаем аварийный вариант" — подумал Никита.

— Я с вашего позволения также позвоню своему адвокату. — Холодно произнес Никита и отошел в сторону.

— Виктор Афанасьевич?

— Привет Никита! — Пророкотало в ответ. — Что на этот раз?

— В туалете на втором этаже, под решеткой вентиляции то о чем вы спрашивали. На нитке, сверток с таблетками. Там точно пальцы Зотова — младшего. Моих нет.

— Так. — Протянул и в трубке и ненадолго замолчали. — А сам, младший?

— Директор говорит в больнице. — Лаконично ответил Никита.

— Ага. — Трубка снова замолчала. — Теперь так. Бегом домой, дом на охрану, из дома не высовываться. Я тебе перезвоню.

"Забавно! Столько страстей из за одного мелкого пушера, хотя, скорее из за его отца", — меланхолично подумал Никита и вышел из лицея — Тот наверняка вмешается.

Кем работал старый отцовский друг — Виктор Афанасьевич Шереметьев, Никита до сих пор и не знал. Когда он был совсем маленьким, они с отцом несколько раз заходили к нему на работу, но кроме пропахших пылью и табаком кабинетов ничего не вспоминалось.

Это именно его телефон значился на визитке без имени и фамилии. Решал Виктор Афанасьевич проблемы быстро и как-то так, что недовольных потом не оказывалось.

Никита уже выходил из ворот лицеевского сада, когда рядом приземлился тяжелый и явно бронированный черный аэромобиль. Такие Никита называл "брюховозками". Оттуда вышла безвкусно, но очень дорого и ярко одетая длинноногая дама в сопровождении нескольких подтянутых и плечистых молодых людей в темных костюмах.

— Вот, дорогая, теперь ты будешь учиться в этом прекрасном лицее! Знаешь какой это дорогой лицей? Но мы ничего для тебя не жалеем. Этот лицей числится первым в рейтинге журнала "Гламурная жизнь" как самый дорогой в городе.

Вслед за дамой из машины вышла стройная девушка в бледно-желтом комбинезоне и с ярким рюкзачком на плече. Никита залюбовался на изящную фигурку, похожую на фарфоровую статуэтку, стоящую у него на столике — это было единственное, что у него осталось от мамы. Девушка почувствовала на себе его взгляд и оглянулась. Никита впал в ступор — перед ним стояла Белая Лань.

Девушка встретилась глазами с Никитой. На секунду ей показалось, что она знает этого высокого плечистого парня, но присмотревшись она поняла — видит его впервые. Этого лица она точно не помнит.

Задержавшись на лишнюю секунду, она вдруг моргнула, отвела взгляд и, явно красуясь, небрежно отбросила густую копну русых волос на плечо и, не оглядываясь, пошла в сторону лицея, даже не обращая внимания на семенящую рядом и беспрерывно тараторящую женщину и охранников.

Они уже скрылись из виду за зеркальными дверями лицея, а Никита все вспоминал взгляд девушки. Острый цепкий и очень внимательный. А еще ее походку. Не вихляющее "дефиле" профессиональных красоток, а легкий и очень расслабленный шаг молодой хищницы семейства кошачьих.