Ты принадлежишь мне!

Вот только каким образом мне уйти, когда я ни хрена не вижу, и понятия не имею куда делась моя сумочка... я не знаю. Но наверняка, что-нибудь придумаю. Судя по звукам, мы либо до сих пор где-то в здании клуба, либо рядом с ним. И что это мне дает? Да ни хрена не дает!

За размышлениями не замечаю, как хлопается дверь, а в помещении становится слишком тихо, но не настолько, чтобы я не могла услышать горестный вздох Тарасенко.

— Кристина, ты довольна? — спустя пару мгновений спрашивает он.

Вот только я не собираюсь с ним разговаривать. Еще этого не хватало. Обрыбится!

— Крис, не надо делать вид, что спишь, я прекрасно слышу твое злое сопение.

Черт! Эмоции слишком сильно шкалят, и я действительно громко дышу через нос. Надо как-то успокаиваться. Как там у Свияша? Сделать глубокий вдох, затем немного подержать воздух в легких, и медленно выдохнуть...

— Вообще-то я хотел с тобой поговорить, — не унимается Женечка. — Но раз ты решила пообщаться в таких экстремальных условиях, то ладно, бог с тобой, я согласен. Может так оно даже лучше. Ты не видишь меня, я не вижу тебя... Черт! — шипит с раздражением он. — Вот же дрянь этот твой перцовый баллончик!

Не удержавшись со злорадством выдыхаю:

— Так тебе и надо, и это еще мало! Были бы силы, убила бы нахрен! Ненавижу тебя!

— Крис..., — пытается прервать меня Тарасенко.

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! И слышать не хочу!

— Крис! — недовольно рычит он уже громче, пытаясь меня перебить.

Но я не собираюсь его слушать!

— Пошел нахрен ублюдок! Лучше такси мне вызови! Лживая скотина!

— Крис, прекрати, ты, как хабалка разговариваешь, у меня уже уши вянут!

— Еще тебя не спросила, как мне разговаривать! Уж кто-кто, а ты падаль заслуживаешь не разговоров, а смерти!

— Крис ты не права, — с тоской в голосе выдыхает он.

Мне становится смешно и горько от этого разговора. Ведь он у нас уже был. Почти один в один. Ну может быть я тогда еще не умела материться. Однако сути это не меняет. Тринадцать лет назад, он пытался мне сказать, что ни в чем не виноват. Что он понятия не имел о том, что задумал его младший братец. Ага, как же. Уже поверила...

— Права! И я знаю, что права! И никогда тебе не поверю! — зло кричу я в ответ. — А теперь заткнись я больше не желаю тебя слушать и разговаривать с тобой!

— Хорошо, как скажешь, больше ты от меня ни слова оправдания не услышишь, пока сама не попросишь, — с шумом выдыхает он. И как по заказу в помещении наступает тишина.

Только какая-то она слишком настораживающая и гнетущая. Будто Тарасенко особо и не собирался со мной спорить, а так для галочки это сделал. И сразу же успокоился.

Не нравится мне это, ой как не нравится...

Надо линять домой, в родной Новосибирск, и как можно скорее. Не к добру я его встретила,... не к добру...

Теоретически можно попробовать выбраться прямо сейчас, пока никого нет в комнате. Тарасенко не способен меня задержать, если конечно никто не появится из его охраны.

Ок, сказано, сделано.

Пытаюсь встать с дивана. Медленно сажусь на попу, ноги опускаю на пол, встаю и... сразу же накатывает настолько сильная слабость, вперемешку с тошнотой, что я падаю обратно, и не сдержавшись вслух матерюсь.

— Крис, я надеюсь ты не настолько глупа, чтобы попытаться сейчас уйти? — слышу недовольный голос Тарасенко, и какое-то невнятное шебуршание.

Э... он что там встает, что ли?

— Не смей ко мне приближаться! Обещаю, что выцарапаю тебе твои глаза, если хоть на метр подойдешь! — шиплю со злостью, слегка приподняв голову, и тут же обратно отпускаю её со стоном, так как тошнота вновь дает о себе знать.

Какого лешего? Что за фигня? Почему меня тошнит вообще?

— Не, я так глупо подставляться не намерен, мне мои глаза еще пока дороги, — весело хмыкает мой враг, тем самым заставляя насторожиться.

С чего это у него такое хорошее настроение? Если бы мне кто-нибудь газовым баллончиком в глаза фышкнул, я бы была, как минимум раздражена.

А он, судя по голосу не только веселится, но еще и спокойно говорит с кем-то из своих телохранителей по телефону.

— Виктор, что там скорая? Уже на месте? Отлично ждем.

Две минуты напряженного молчания, и в комнате становится многолюдно.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, кто пострадавший? — слышу я новые два мужских голоса, наверное, врачей.

Один из мужчин подходит ко мне, второй, судя по удаляющимся шагам, идет к Тарасенко.

— Я пострадавшая! — громко выкрикиваю, и сразу, не мешкая, не секунды заявляю: — Эти психи на меня напали, обманом заманили в машину, я испугалась, начала сопротивляться, использовала газовый баллончик. И сама пострадала от него. Вызовите срочно полицию!

— Девчонка та еще интриганка, не верьте ей, — перебивает меня вездесущий Виктор Степанович. — Ребята пригласили её прокатиться, она согласилась, и сама села в машину. У нас есть видеозапись. Поэтому не слушайте её.

Какое-то время мужчины молчат, видимо пытаясь переварить информацию и заодно решая, что с ней делать.

— Пожалуйста, заберите меня в больницу, — добавив в свой голос умоляющих ноток, решаю попробовать надавить на жалость врачей.

— Никуда она не поедет, пока полиция не появится, я этого так не оставлю! — недовольно припечатывает Степаныч.

Рррр... вот сволочь! Хоть и спас меня, но все равно сволочь.

Я уже решила, что попала по полной программе, и надо уже думать где бы взять хорошего адвоката, ведь теоретически я первая напала на Тарасенко и скорее всего это подтвердят все его телохранители, и по логике действия Степаны прав, но внезапно в разговор вмешивается сам Тарасенко.

— Виктор Степанович, уймитесь. Не нужно полиции. Случилось недоразумение. Пусть врачи как следует обследуют Кристину и решат вести в больницу или нет. Кажется, у неё сильная аллергия на газ в баллончике и девушке до сих пор плохо.

— Хорошо, — слышу голос одного из врачей. — Мы того же мнения. Сначала осмотр, и возможно стационар, а потом уже ваши личные разборки.

Я же в этот момент еще сильнее настораживаюсь. Какого... почему Тарасенко такой заботливый? Что происходит? Что он вообще задумал? Опять включил "рыцаря на белом коне"? А может в этом дело? Пытается играть в благородство перед другими? Вот только для какой цели? Чего он хочет этим добиться?

Обследуют меня быстро. Спрашивают симптомы: где, что и как болит. Могу ли сесть, встать на ноги. Заглядывают в рот, смотря горло. Затем смотрят глаза. Чем-то закапывают. Сверху накладывают ватные диски, прижимают их удобной повязкой, и выносят вердикт — мне все равно надо в больницу. На месте анализы они взять не смогут. Да и не ясно, как себя может еще проявить моя аллергия. И лучше подстраховаться, и побыть, хотя бы сутки под наблюдением опытных специалистов. Потом врачи берутся за Тарасенко и рекомендуют ему тоже в больницу обратиться, чтобы проверить тщательнее глаза.

— Отлично, тогда везите нас... — слышу, как Тарасенко называет адрес, который мне вообще ни о чем не говорит, вот только в голосах врачах, я слышу некоторую заминку.

— Вы уже договорились с администрацией больницы?

— Да, все улажено, — уверенно отвечает мой враг, а я чувствую какой-то подвох, но еще не могу понять, что именно мне не нравится во всем этом разговоре.

— Виктор, Кристина на тебе, — отдает приказ Тарасенко. — И меня не забудьте. Я сейчас вообще ни хрена не вижу.

Меня подхватывают на руки, и куда-то опять несут.

Я же в этот момент тщательно прислушиваюсь к обстановке. Далее меня заносят в машину скорой помощи и аккуратно укладывают на носилки. Тарасенко, судя по звукам садится рядом и командует своей охране, чтобы ехали следом.

Черт, и когда я избавлюсь от его общества?

Едем достаточно долго, больше часа, все это время Тарасенко молчит (и слава Богу). И когда я уже начинаю засыпать, наконец-то останавливаемся и двери открываются.

И только лишь, когда я слышу из разговора врача с тем, кто нас встречал, название самой клиники, а следом и разговор Тарасенко с этим же мужчиной, до меня доходит, почему меня так насторожило это место.

Это же частная клиника, принадлежащая Лисовским! А знала я это потому, что однажды заглянула в список акций, которыми владела эта семейка олигархов. Список, этот к слову был секретным. Но я же везде умудряюсь свой любопытный нос засунуть. Да и память мне моя фотографическая всегда помогла. Мне хватает трех минут, чтобы полностью прочитать и навсегда отложить в своей голове целый лист формата "А4" стандартного машинописного шрифта.

Ыыыыы....

Вот так подстава, из подстав! Еще не хватало, чтобы до моего руководства этот поступок дошел!

ГЛАВА 2

Нас принимают в клинике, как самых дорогих и долгожданных гостей. Впрочем, было бы странно, если б принимали иначе. Все же клиника не городская.

А дальше все события проходят уже практически без моего участия, потому что я понимаю, что привлекать к себе любое внимание, по меньшей мере будет сказочно глупо с моей стороны. Да и Тарасенко, неплохо справляется с ролью переговорщика. И я решаю отдать ему все козыри в руки, пока мы в клинике, само-собой. Ну, а потом, как только я отсюда выберусь, то постараюсь сделать так, чтобы наши дорожки никогда больше не пересеклись.

В приемном покое, дежурный врач, представившийся Игорем Юрьевичем, начинает сразу же нас допрашивать. Тарасенко без запинки выдает ему то же, что и врачам со скорой:

— Это глупое недоразумение.

Не знаю, верит ли ему Игорь Юрьевич, но на этом он прекращает допрос, и командует медсестрам, чтобы нас отправили по палатам.

Я наивно, но молча надеюсь, что уже через несколько минут останусь наедине с врачом, и сразу же прозондирую почву, по поводу быстрой выписки, но Тарасенко, гад(!), опять вмешивается и требует, чтобы нас поселили в одной палате. И даже согласен подождать, когда персонал привезет дополнительную кровать в палату, потому что в клинике вообще-то все палаты рассчитаны строго на одного пациента. Псих! Я скриплю зубами от злости, но продолжаю молчать. Не время! Ох не время мне сейчас возмущаться...

В палате врач быстро и профессионально проводит осмотр, причем Тарасенко опять требует, чтобы меня осмотрели первой, чем заставляет скривится, конечно же, только мысленно.

У нас обоих берут анализы, меняют повязки на глазах, заменяя ватные диски, какими-то специальными компрессами. Меня заставляют выпить лекарство от аллергии, помогают переодеться в более удобную больничную одежду, и добраться до туалета без приключений. К сожалению, в душ, пока не пускают. И ... оставляют одних.

Странно, но именно в этот момент мгновенно наваливается сонливость, и я незаметно для себя засыпаю. Краем сознания понимаю, что возможно с ворохом таблеток мне и снотворного отсыпали.

Утро встречает меня нестерпимым желанием — потереть глаза, что я и пытаюсь сделать, но наталкиваюсь на повязку и сразу же вспоминаю, что произошло вечером.

Ррр... плохо, что это был не очередной кошмарный сон, в котором я встретила призрака из своего прошлого. Тарасенко, к сожалению, до сих пор, судя по шумному дыханию, доносящемуся с правой стороны, существует и в реальности. Но еще хуже то, что вчера у меня не получилось найти партнера на ночь.

Елки... придется в Новосибирске пользоваться услугами мальчиков по вызову. Не хотелось бы. Не нравятся мне эти жеманные полу-девочки, по недоразумению родившимися мужчинами, ох не нравятся.

Вот бл

* * *

угораздило же встретить Тарасенко...

Тоскливо вздохнув, нашариваю кнопку вызова медсестры и слышу, как ворочается и недовольно вздыхает мой сосед по палате.

— Крис? — слышу сонный голос мужчины.

Волнуется, что сбежала?

На моих губах появляется коварная улыбка, и я специально стараюсь дышать, как можно тише, и не двигаться, чтобы не выдать своего присутствия. Понимаю, что детская выходка, все равно сейчас медсестра появится, но почему-то даже в мелочах, хочется подпортить настроение Тарасенко. У него же наверняка на меня были какие-нибудь планы, раз он так сильно ко мне лезет. Вот и пусть немного понервничает.

Через минуту, голос моего врага действительно становится тревожным.

— Крис ты спишь? — уже громче спрашивает он.

Но я продолжаю молчать.

— Крис! — рычит он, и, судя по звукам, начинает вставать с кровати. — Крис! Твою мать! Ответь!

И в этот момент открывается дверь, и я слышу голос медсестры:

— О, вы уже встали? А повязку зачем срываете? Игорь Викторович рекомендовал её вам до вечера подержать, чтобы не было осложнений.

— Девушка! Моя соседка! Кристина! Она пропала! — в голосе Тарасенко я слышу уже откровенные панические нотки.

— Никуда она не пропала, лежит на второй кровати, улыбается, — ворчливо возмутилась медсестра, сдавая меня с потрохами.

— Крис, какого хрена не отвечаешь? — спрашивает уже более спокойным голосом Женя.

Демонстративно вздохнув, и добавив, как можно больше стервозных ноток в голос, отвечаю:

— А я обязана что ли?

— Так, больные, — суровый голос медсестры заставляет меня прерваться, а я между прочим уже целую речь хотела Тарасенко прочитать. — Давайте лучше процедурами займемся, а на выяснение отношений у вас будет целый день. Игорь Викторович сказал, что появится к вечеру...

Она еще, что-то говорит, а я, вспомнив о том, что нахожусь на вражеской территории, и еще вчера приняла стратегическое решение — помалкивать и не отсвечивать, дабы не привлечь к себе излишнее внимание столичного начальства, сжав губы, проглатываю свой яд, которым хотела накормить своего врага.

Эх... как бы самой не травануться.

А все от чего? Не дали мне вчера развлечься, вот и результат, теперь буду с каждым часом становится все злее и злее...

Скорее бы домой, я уже согласна на жеманных мальчиков! Сама все сделаю! Лишь бы были! Ыыыы....

Медсестра помогает нам по очереди с Тарасенко умыться, почистить зубы, добраться до унитаза, затем поменять компрессы на глазах. Меня заставить выпить целую горсть таблеток и наконец-то избавить нас от своего общества. Правда на смену вредной медсестрички, так глупо подставившей меня перед Тарасенко, появляется еще парочка, уже с завтраками.

Эх... чувствую себя беспомощным младенцем. Даже позавтракать нормально не получается без помощи.

Одно радует, после завтрака мне приносят мою сумочку, кто-то из охраны Тарасенко, и я, сразу же вытащив телефон, прошу помощи у медсестры набрать номер моего шефа, который, меня между прочим, ждет домой как минимум, к вечеру. Будет ведь беспокоится, если не появлюсь вовремя...

— Афанасий Игоревич, машину в аэропорт сегодня не отправляйте, я еще в Москве, — сходу огорошиваю я шефа, и без предисловий, быстро начинаю придумывать на ходу более приемлемую историю: — я с однокурсницей встретилась, засиделись с ней допоздна, в общем, на самолет опоздала. Но вы не переживайте, завтра появлюсь, а послезавтра уже на работе буду, и водителя не гоняйте почем зря, я на такси до дома доберусь.

— Понял тебя дочка, смотри не балуй там, — хмыкает шеф, — и, если проблемы какие, звони, не стесняйся, я сразу своих ребят отправлю, всё решим.