Лейтенант Петров

Вздрогнув от воспоминания, Виктор решительно шагнул к Чичерину.

— Слушай меня внимательно, Юра. И прими к сведению, что на все ответить я тебе никак не смогу. Сам должен понимать, — на это Чичерин кивнул, и Петров продолжил. — Сюда движется танковый клин немцев. А в полку ни сном не духом. Там готовы только к выдвижению в сторону фронта, но никак к обороне. Представь, что случится, если на марше внезапно для полка произойдет встречный бой? Так что бери ноги в руки, и выдвигайся в расположение полка, доложи про все, пусть готовятся к обороне, а сам, как носитель ОГВ, к своему начальству с тетрадью. Я даже одну машину с охраной тебе дам. И не вздумай попасть в плен. Если информация попадет к немцам...

Тарахтение послышалось внезапно и звучало оно уже со стороны возможного появления врага. Петров понял, что они не успели — на поляну выскочил мотоцикл, и сидящий в коляске пулеметчик сходу открыл огонь.

— К бою! — заорал Виктор истошно, толкая друга в канаву и скатываясь туда следом.

Пулеметные очереди вспороли водную гладь реки, и уткнулись в мост. Появилась еще пара мотоциклов, сразу включаясь в обстрел. Часть коров в испуге бросилась в стороны, часть в реку. А на мосту гуляла смерть — пули впивались в коров, рвали тела кинувшихся в панике через мост людей. Ответный огонь красноармейцев заставил заткнутся вражеских пулеметчиков, но ненадолго. Немцы, быстро сориентировавшись, отступили и начали обстреливать уже противоположный берег. Видимо к ним присоединились еще мотоциклисты, так как огонь стал плотнее. Петров приподнялся, чтобы осмотреться, и тут же пришлось вновь вжаться в землю. Увиденное вызвало злость — никто не успел перебежать на этот берег. Окровавленные туши коров и убитые люди устилали весь мост. Боец у мотоцикла укрыться не успел, и теперь лежал, распластавшись...

У моста из уцелевших остались только Петров и Чичерин. Немцы долго тянуть не будут. Этот мост им нужен, не зря сюда бранденбургов посылали. Подтянут броню и раскатают оборонявшихся орудийным огнем. Жаль, что 'граников' до сих пор не придумали — посетовал 'гость', заканчивая свою мысль. И Петров согласился— тянуть нельзя, надо действовать.

— Юра, давай по канаве, ползком, мои бойцы прикроют.

— Без тебя я не уйду...

— Я приказываю тебе! — взбесился Петров, заорав так, что Чичерин отшатнулся. — Как более опытный, понимаешь?! Ты должен уцелеть и доставить тетрадь куда надо. Понял?! Я следом, как только ты пройдешь!

По глазам друга стало ясно — понял, что спорить бесполезно. Посмотрев в сторону рубежа, Петров нашел лицо своего зама — тот укрылся в крайних кустах, куда тянулся подрывной провод. Оттуда огонь по врагу не велся, и правильно, не надо выдавать позицию. Поняв, что сержант видит его, начал подавать знаки — прикройте мол. Степаненко его понял сразу и показал это знаком.

— Двигай! — хлопнул по спине друга Виктор.

Чичерин ползком двинулся по канаве, прополз до места, где канава заканчивалась, и по сигналу сержанта кинулся к рубежу, а бойцы открыли плотный огонь по врагу со всех стволов. Друг успел нырнуть за рубеж и Петров облегченно выдохнул. Теперь его очередь. Он уловил внимательный взгляд сержанта, приготовился двигаться и вдруг вражеский огонь стал еще плотнее. Глянув на тот берег, Виктор понял — подъехали броневики и пулеметов прибавилось. Слышался еще гул, это означало только одно — танки.

— Хреново дело, — пробормотал Виктор, вжимаясь в землю. Шанс был только у одного, и он правильно сделал, что отправил друга первым. Это было важно!

Пули взрывали грунтовку, свистели поверху и Петров понял, ему уже точно не уйти. Тогда он повернулся и начал подавать знаки заму — взрывай! Степаненко показал знаками — не могу, уходи, командир. Сделав злое лицо, вновь знак — ВЗРЫВАЙ!

— Взрывай, сукин сын! — крикнул он как мог. Лицо сержанта посерело и стало каменным. Он кивнул.

— Ну, сделал что мог, — сказал Виктор, откинувшись на спину. — Спасибо тебе, 'гость' из будущего.

'Меня Васей зовут. Прости, что сразу не представился'.

— Ничего, не в обиде, — улыбнулся Виктор, и недовольно буркнул, — почему он тянет?

Посмотрев на сержанта, Виктор не сразу понял, что именно тот пытается знаками сказать. Наконец дошло — машинка подсоединена, но где-то поврежден саперный провод. Сам провод он видел — от кустов, по канаве и до моста был целым, а там линия проходила вдоль перил и была не видна для Петрова. Немцы плотно стреляли по мосту, возможно повреждение там.

— Вот и дело нашлось, — пробормотал лейтенант, поворачиваясь и осторожно выглядывая.

Враг обстрел не прекращал, но пули теперь летели к опушке. Однако это ничего не значит, долго ли перенести огонь? Надо добраться до места разрыва провода. Смогу ли я? — пришло в голову Виктору, и тут же подавив в глубине липкий страх, ответил — смогу! Те ребята под Москвой были готовы грызть врага, лишь бы не пропустить...

Виктор вскочил, и быстро перебежав по настилу, нырнул за тело убитого мужика. Несколько пуль пропели поверху, часть впилась в мертвое тело бедняги. Стрельба усилилась. Красноармейцы, поняв, что задумал командир, вновь открыли огонь по врагу, пытаясь помочь лейтенанту. Воспользовавшись секундным замешательством немцев, Петров бросился к лежащей поперек моста коровьей туше. Уже почти добравшись до этого укрытия, Виктор запнулся об тело женщины и уже падая почувствовал тупые удары в ногу и два вбок. Рухнул за тушу, упав в лужу крови. Успел увидеть священника, привалившегося к перилам с перебитыми ногами, и саперный кабель совсем рядом, и само повреждение — одна линия разорвана. Из последних сил протянул руку, но сознание погасло...

— Господи Иисусе Христе, помоги грешному рабу... — тихое, с надрывом, бубнение вплыло в сознание сквозь затихающую боль, — ... спаси мя грешного, в мире насилия и войны.

Грузное тело рядом не шевелилось, но именно оно стонало и шептало молитвы:

— ... Отец мой Небесный... не отвергни молитв... помилуй мя, Отец мой Небесный...

С трудом приподняв голову, Виктор увидел священника. Из глаз его текли слезы, смешиваясь с кровью из разодранной щеки. Кровь пузырилась, когда священник шептал слова молитвы.

— ... помоги, душу спаси мою грешную.

Петров попытался дотянуться до перебитого провода, но не смог. Чуть переждав, вновь попытался но смог только чуть сдвинуться. Силы пропали. 'Вася, Вася, ты тут?' Ответная мысль задержалась на пару секунд: 'Тут... я'. И Виктор внезапно понял — гость пытается взять на себя часть боли. 'Погоди...'. Петров попытался приподняться и взглянуть в сторону кустов, где укрылась группа подрыва. Далековато, но взор прояснился, и внезапно вместо сержанта, увидел лицо друга. 'Дурак! — выругался лейтенант. — Какой же он дурак. Ведь все понимает, а что творит?!' 'Брось... не ругай... — пришла натужная мысль, — он друга бросить не может... действуй...'.

Вновь попытка дотянуться до провода. Не хватало достать его совсем чуть-чуть, а сил сдвинуться вперед и вовсе не было. А священнику только рукой шевельнуть.

— Отче, — прохрипел Виктор, — батюшка, ты слышишь меня? Эй, очнись! Провод подай! Слышышь?

Но священник на призывы не реагировал, лишь молился, и постепенно молитвы становились тише и медленнее. Новая попытка удалась — до провода дотянулся, но силы иссякли и сознание померкло.

— Господи-и-и! — взвыли рядом. — Они не ведают что творят!

Виктор очнулся. В руке зажат провод, а священник куда-то смотрит и в глазах его ужас.

— ... не ведают что... творят... не ведают... творят... — кровяной пузырь на щеке лопнул, и священник затих. А Виктор попробовал посмотреть, что так напугало попа перед смертью. Он не смог даже приподняться, но и не стоило. По приближающемуся лязгу и стало ясно — на мост наползал Т-III. Послышался неприятный звук и Петров понял, гусеницы наползли на тело убитого. Ужас прострелил все тело. Немцы едут по телам. По телам!

Но именно ужас придал сил. Надо соединить провод! Надо!

'Давай! — взвыл голос внутри'. Пуля перешибла провод, но при этом сняла часть изоляции. Не надо тратить силы и время для зачистки жил, осталось только скрутить. Виктору удалось сложить концы и пару раз повернуть. Сознание вновь поплыло, тогда он просто зажал контакты в кулаке. Этого хватит. Теперь приподняться. Дать сигнал. Вон лицо друга. Он смотрит сюда. Он поймет!

— Взрывай! — но сил крикнуть нет. Звуки пропали, лишь тонкий писк в голове. Губы шепчут — взрывай! Читай по губам, Юра, читай! Как в детстве могли читать по губам — взрывай Юрка! Взрывай! Взрыва-ай!

Брызнуло чем-то мерзко-тошнотворным, навалилось и стало вдавливать...

— А-а-а...

* Оберштурмбанфюрер Пауль Хелинг фон Ланценауер. С 30 ноября 1940 командир полка 'Бранденбург'.