| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Неизвестный спустился спустя сорок минут. Несколько раз до этого он слышал шорох в кустах, и не желая рисковать откладывал спуск. Наконец, убедившись в относительной безопасности окружающего мира, поправив начавшую разваливаться набедренную повязку, чудом уцелевшую после ночного нападения и найденную им рядом с местом трапезы хищника, он соорудил себе из лежавшего на небольшой прогалине сухостоя посох, оборвав мелкие сучки и направился дальше.
Этот этап его пути прошел довольно спокойно: сверяясь с солнцем он двигался в сторону замеченных ранее построек, аккуратно выбирая дорогу при помощи посоха и обходя места, в которых было слишком громко, или напротив, слишком тихо. Тогда же он обнаружил, что слух его необычайно хорош, вернее, он никогда не мог так точно и с такого расстояния слышать отчетливые серии звуков, и примерно определять их источник. Вдвойне интересно это было ввиду того, что насколько он знал, отсутствие ушных раковин не самым лучшим образом сказывается на звуковосприятии. Тем не менее, слышал он прекрасно, и при желании мог бы ориентироваться исключительно на слух — по крайней мере возникало такое ощущение. Но посмотреть так же было на что. У земли почти сплошным ковром стелились папоротники самых разных цветов и размеров, начиная от похожих на газонную траву бурых карликов и заканчивая крупными темно-зелеными кустами в два-три человеческих роста. Среди всего многообразия периодически виднелись различные членистоногие — начиная с плотоядных личинок, которые повстречались ему раньше, и заканчивая огромными многоножками, длинной превышающими два метра. Последние были пусть и пугающими, но достаточно пассивными, потому как первая встреча такой твари с выжившим произошла в момент, когда он на нее наступил. Чудовищное сколопендроподобное существо не просто не стало нападать, но проворно скрылось в стволе поваленного дерева, так, что он даже не успел толком испугаться. Правда босая ступня мгновенно покрылась волдырями, которые, впрочем, почти сразу же отшелушились.
Тут то его атаковали во второй раз, причем сперва он даже не понял что произошло — где то на границе восприятия он увидел пронесшуюся тень, а потом понял, что левая рука падает на землю, а тело лишилось довольно важной своей части — плеча и части грудной клетки. Мозг возопил об опасности, ноги напряглись, готовые унести своего владельца подальше от неизвестного любителя поживиться свежим мясом, но среагировать на вторую атаку неизвестный не успел так же, более того, в отличии от первой он её даже не увидел — просто что то выдрало почти тридцать сантиметров плоти из его бока, в месте, где должна находится печень, причем ранение было сквозным, и можно сказать, идеально ровным. И только когда хищник атаковал в третий раз, метя в голову, он увидел нападавшего. Существо, а иначе это назвать было нельзя, было около двадцати пяти сантиметров в холке и почти метр в длину. Вместо головы виднелась огромная, лишенная привычных обывателю зубов пасть, а на спине блестели классические крылья мухи, но увеличенные в сотни раз. Но самым интересным, для какого-нибудь больного энтомолога, были ноги, являвшиеся смесью лап, увенчанных когтями и мощным ножек кузнечика. Именно работу последних и имел счастье пронаблюдать выживший , когда увидел её впервые, ринувшуюся к своему лицу. Увернуться от прыгающей заразы он не успел, но успел выкинуть вперед руку, закрывая голову от удара — это его и спасло.
Тварь прыгнула, вытянулась и раскрыла пасть, обнажив похожие на лезвия гребни вдоль её кромки. При этом, всё происходило так быстро, что осознать увиденное он смог только после того, как убившаяся о ровно срезанное собой же предплечье существо упало на землю. Тварь буквально насадила себя на обломок кости так вовремя выставленной руки, и это стало бы замечательным поводом для гордости, если бы не факт того, что погибшее нечто имело товарку, которая как раз и атаковала в первые два раза. Животина сидела, сокращая свое длинное тело и проталкивая те части организма выжившего, которые успела подрезать за два прыжка. Неизвестный же не стал испытывать судьбу и резво припустился к ближайшему дереву, откидывая палку и расталкивая заросли папоротника почти полностью отросшей рукой. Помесь мухи, пиявки и кузнечика преследовать его не стала, и уже наблюдая с дерева он увидел, как существо одним прыжком скрылось в противополоном от него направлении. И только он собрался спускаться, как десяток мелких жуков, которых он видел ранее и с личинками которых он, успел близко познакомиться, облепил труп второго плотоядного кузнечика. Да, эти твари были относительно безобидными, но отголоски боли потерянного плеча и куска живота до сих пор не прошли, и выживший решил отсидеться.
На то, чтобы сожрать проклятую тварь у плотоядных жуков ушло больше часа. Причем вслед за первым десятком прилетел второй, а первые жуки скрылись где то на востоке от трупа. "Там гнездо у них что ли?" подумал неизвестный, и пытаясь отвлечься, разглядывая окрестности, он поднялся на вершину своего убежища и сверился с направлением к руинам, подмечая, что сместился несколько левее намеченного маршрута.
Продолжение пути прошло на удивление гладко — довольно быстро нашелся брошенный в спешке посох, а оставшиеся несколько жуков не обратили внимания на ретировавшегося беглеца. Тем не менее, последнее нападение заставило ещё более осторожно относиться к окружающему лесу — несмотря на появившуюся способность выживать даже при летальных для обычного человека повреждениях, становиться чьим то обедом очень не хотелось. Джунгли неохотно пропускали незваного гостя: то на пути вырастала стена из опасных даже на первый взгляд лиан, то посреди довольно широкой просеки путник натыкался на завал гигантских деревьев, и на обход подобных препятствий уходила масса времени. При этом вокруг появлялась разная живность, степень опасности которой проверять любому адекватному человеку очень бы не хотелось. Вообще, за время пребывания в этом пугающем и жестоком месте выживший успел разглядеть самых разных необычных существ: это были и гигантские насекомые, вроде многоножек виденных ранее, и мелкие юркие рептилии, выныривающие из под стволов поваленных деревьев и стремительно исчезающих в подлеске, были и похожие на птиц пернатые существа с мордой ящерицы, периодически перелетающие с ветки на ветку. К счастью, по большей части на самого вторженца никто внимания не обращал, что вселило некую уверенность в завтрашнем дне.
Но несмотря на окружающую экзотику расслабиться, или хотя бы просто успокоится не получалось, а потому неизвестный то и дело дергался или вообще начинал бегство к очередному надземному укрытию при появлении мало мальски крупных тварей, что вероятно спасало его.
По ощущениям, примерно через два часа лавирования в сложном лабиринте тропического леса выживший услышал протяжный писк, звучавший столь неприятно и пронзительно, что и без того дерганый путник буквально рухнул на землю, почти полностью скрывшись в зарослях папоротников. Дальнейшие события для него происходили будто в замедленной съемке: в месте, где всего долю секунды до этого находилось его тело промелькнуло нечто, напоминающее боло, и сразу вслед за этим неприятный звук повторился и из дальних зарослей выскочили они.
Эти существа, будучи вполне себе гуманоидного происхождения, на людей походили в куда меньшей степени, чем высшие приматы: ростом выше двух с половиной метров, обмотанные, будто мумии, тканью напоминающей бинты и каким то местным аналогом одежды, они походили на некую карикатурную зарисовку эволюционировавших в прямоходящих гуманоидов птиц. Лица, несколько вытянутые и сплющенные, венчал приплюснутый, но все-же узнаваемый клюв, широко посаженные крупные глаза рыжели яркой радужкой, а вокруг синеющего овала кожи всё было покрыто такими же сине-зелеными волосами, в которых отчетливо угадывались перья. Эти же перья покрывали и все остальное, крупное и переливающееся тугими мускулами тело, видневшееся из под оригинальной одежды, на груди светлея до почти белого цвета.
Для того, чтобы заметить увернувшуюся жертву им понадобилось меньше трех секунд и выживший едва успел вскочить, как в место, где он только лежал ввился еще один боло, представлявший из себя два мешка связанных веревкой около метра длиной. Ещё не успев как следует обдумать дальнейшие действия он обнаружил себя резво бегущим к раскидистому дереву диаметром в основании ствола около четырех метров. Быстрыми, отточенными движениями он оттолкнулся и вцепился в ближайший к земле сук, подтянулся на одной руке, и хватаясь второй за неровности ствола, перекинул себя через основание ветви, скрывшись из виду преследователей. Как оказалось — весьма вовремя, ведь ещё через мгновение в ствол с ужасающей силой врезался третий снаряд, больно отскочив в ногу, на что наш герой, впрочем, почти не обратил внимания. Времени раздумывать кто это, на сколько они разумны и можно ли с ними объясниться не было и беглец полез выше, а когда трое преследователей подошли к дереву он уже почти не видел скрывающуюся за ветвями землю. Спрятавшись в переплетении суков и листьев, он замер, внимательно разглядывая происходящее на земле. После короткого общения, представлявшего из себя пощелкивание на частотах, близких к тому, что он слышал перед нападением, трое птицелюдов отошли, давая дорогу четвертому, до этого скрытому от взгляда беглеца. Внешне он почти не отличался от своих приятелей, разве что одежда была украшена какими-то символами, хотя заметить это с такого расстояния было почти невозможно. Неизвестный властно указал куда то за пределы видимости выжившего, а потом посмотрел наверх прямо в глаза скрывающейся жертве. Сложно сказать наверняка, случайность это, или же охотник был так ловок, что мгновенно определил местоположение своей добычи, но легкость, с которой он обнаружил неизвестного пугала, хотя стоит отдать последнему должное — взгляда он не отвел. Через мгновение, почти сразу после пересечения взоров двух противников, воздух вокруг птицелюда задрожал, будто действие происходило не в гуще леса, а над поверхностью раскаленной пустыни, а сам охотник исчез, оставив после себя лишь взрыхленый грунт. То, что тварь прыгнула прямо к нему, преодолев несколько десятков разделяющих их метров за тысячные доли секунды выживший понял уже после того, как ударная волна разметала вставшие на пути чудовищного существа ветви, а мощная рука буквально сдернула его самого со своего укрытия, хорошенько тряхнув о ствол. От удара парень едва не потерял сознание, но сразу же пришел в себя и вцепился в руку, державшую его за горло стальной хваткой. Но предпринять что то для своего освобождения он так и не успел, весь обзор заслонили огромные желтые глаза на птичьем, зеленоватом и покрытым перьями лице, а потом широким одеялом мир накрыла темнота.
Глава 2. Взгляд сверху.
Кастожу Азал не был глупцом, хотя, порой, глядя в отполированную медную поверхность зеркала, он в этом сомневался. И сейчас был один из подобных моментов, хотя поводов для приступа самокопания было немного. Недавний разговор с Вици прошел лучше, чем он ожидал. Член Курии не давил на своего слугу, не приказывал и не требовал явных убытков со стороны Кастожу. И именно это заставляло Азала сомневаться в своих интеллектуальных способностях — он не мог понять, зачем Теократии, имеющей мощнейшую армию на континенте, нужны эти самоубийственные отряды рабов, что уже почти полгода запрашивает высшее военное руководство.
Общество Первых детей Создателей стояло на семнадцати Храмовых стаях — тех, кто первыми стали служить Их воле. В эти стаи входили сотни выводков и они могли поспорить по могуществу с отдельными квази государствами, но главное — право высшего служения с рождения было только у них. В отдельных случаях высшие чины Сети — армии Теократии вне Храма, могли удостоится чести преображения, но вместе с тем они отказывались от своего выводка и Стаи, становясь ченом одной из семнадцати стай служителей. Стать членом Тхиксии — управляющей ветви всей Теократии, могли лишь чистокровные дети Храмовых стай, и обучались они с самого рождения, имея право преображения и волю управлять низшими Стаями, если это не пересекалось с волей более влиятельных членов Тхиксии. Фактически, весь административный аппарат Теократии первых состоял из членов этой ветви Храма, и лишь в отдельных аспектах пересекался с волей Культа Создателей и Масе Храма. Более того, чисто технически любой член Храмовой стаи был религиозным служителем, с той разницей, что Тхиксия управляла низшими хирихиа от имени Создателей, Культ нес Их слово в мир, а Масе — защищали Их интересы клинком и копьем. Над тремя же ветвями Храма стояла Курия — голос Создателей, куда попадали только самые выдающиеся преображенные из всех Их слуг.
Постояв ещё мгновение у ритуального полотна драгоценного металла, служитель второго двора — высокий, подтянутый хирихиа, покрытый изумрудными перьями со светлым синим переливом ближе к хохолку, воззвал к славе Создателей и направился на широкий балкон, опоясывающий его башню. Азал из-за статуса мог позволить себе роскошь в виде собственной башни-пристройки в одном из комплексов внутреннего улья Сидаже Бранка, Белого города, крупнейшего из городов на севере теократии Первых. Фактически, являясь столицей северного региона, мегаполис претендовал на звание самого влиятельного из трех равных городов — Вале Морто, окруженного испорченными лесами на востоке, земледельческого Рока Фрио на юге, и самого Сидаже Бранка здесь, на севере, вдали от областей смерти и варваров гор.
Однако, теперь всё могло измениться, ведь ранее самый спокойный, север теократии стал ближе всего к фронту внезапно вспыхнувшей большой войны. Больше всего Кастожу Азала раздражало то, с кем эта война началась, потому, что если племена юго-западных гор воспринимались более-менее серьезно из-за количества и невозможности организации масштабного вторжения в те области, то малочисленные жители великого плоскогорья всегда считались незначительной, даже несущественной силой, годной лишь для тяжелой работы под городами или на шахтах, или на заклание на алтарях создателей.
Тем не менее, тупые мутанты смогли организоваться и собрать серьезное войско, да такое, что смело малые города гладкокожих у границы с теократией всего за несколько недель, и даже вскрыло две крепости хирихиа за первый месяц войны. Конечно, стремительная атака сошла на нет, а когда подтянулись регулярные войска и преображенные, продвижение армии противника почти удалось остановить. И ключевое тут было "почти". Постепенно, когда к авангарду мутантов присоединились основные части, стало понятно, что силами северного региона, даже мобилизовав всех служителей войны из преображенных, остановить орду так называемого Улья не удастся. Более того, несколько сражений уже было проиграно, и войска теократии потихоньку отступали, уступая первобытной ярости слуг дворадо, самого влиятельного из народов плоскогорья, мерзких, живущих под землей и не чурающихся плотью разумных, существ, которые, в отличии от гладкокожих, хирихиа или живущих за туманом не были детьми создателей, а возникли случайно во времена Великой войны. "Мы все, в той, или иной степени, её дети" напомнил себе, прервавший тяжелые размышления Азал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
