Глава 55

— И Роуз... Роуз смогла вспомнить меня даже после стирания памяти — но она не помнила, что у нас вообще были дети, — кое-как смог выдавить тот. Вот чёрт! То есть, они с Юонгом провалились ещё и потому, что спящего агента Чона подозревали с самого начала? Вот же придурок усатый! Нельзя было сработать чище? — Значит это... это на самом деле правда?

— Вполне вероятно, — отвёл взгляд образ покойного директора зоны испытаний Ада Эванкхелла. Словно не может набраться сил посмотреть в глаза собеседнику... ну совсем как ребёнок, честное слово! — Конечно, есть ещё шанс, что ей прицепили своеобразный жучок, но... Мы можем просто оставить её, господин Батис. На этой ступени пусть и мало поселений разумных злодеев, но и их хватает. Те же контрабандисты, или горные тролли, или ковен ведьм... За Мэдли вполне могут присмотреть, и она не будет подвергать нас опасности. Тогда вам не придётся...

— Нет, — лишь мотнул головой Батис. — Я... я не хочу оставить Мэдли здесь и маяться вопросом, что же я упустил и что с ней не так. Позвольте мне... позвольте мне попытаться узнать, что же с ней. Недолго. Всего полчаса. Если я не управлюсь быстрее... от меня всё равно нет особого толку. Я отдам свою винтовку и весь запас патронов, вам он будет нужнее — а сам тогда останусь с Мэдли. Просто... дайте мне ещё один шанс. Пожалуйста.

Оп-па! А дело, похоже, налаживается! Если Юонг не ошибся, у неё ещё есть шанс сократить численность противника!

— ... хорошо, — с секундной заминкой отозвался Эдван, прежде чем достать свой светоч — и выудить из него за шкирку "дочь" Батиса. — Тридцать минут, и мы уходим без тебя.

— Спасибо, — с этими словами менестрель передал сидящему рядом Хан-Сунгу своё оружие и подхватил на руки мелко дрожащее тело девочки. — Мэдли... Мэдли, ты слышишь меня? Это твой отец. Ох, Мэдли, что же ты наделала...

В этот же момент было прикрытые глаза девочки широко распахнулись и засветились. Так, а вот теперь ей пора делать ноги!

Вылетела из пещеры она вовремя — за спиной прозвучал взрыв, и взрывная волна заставила ей пролететь несколько метров по воздуху, болезненно падая на дно каньона. Да, не соврал Юонг! У проанализированной им следящей программы, по прихоти Чона играющей роль дочери Батиса, был встроенный механизм самоуничтожения, запускающийся от одной из ключевых фраз. Похоже, её первый союзник здесь неплохо знал Батиса, раз смог столь достоверно предсказать его реакцию... и, чего уж там, похоже, он не скупился на запрограмированную мощность взрыва. Интересно, скольких зацепило?

... впрочем, судя по вываливающимся из порталов незаконным, избранным и образам — спаслись все.

Кроме Батиса, который и держал на руках Мэдли в момент взрыва.

— Нет... — от вида обваливающейся пещеры у вышедшего из портала Хан-Сунга подкосились ноги. — Этого... не могло быть... Это невозможно! Господин Батис не мог... не мог...

На это никто ничего не сказал. Рейчел хватило осторожности, чтобы промолчать — а всем остальным её, кажется, заменило чувство такта. Никто не произнёс ни слова, глядя, как рушится пещера, ставшая большой могилой для одного дурного образа и одной программы, никто не двинулся с места, пока Хан-Сунг захлёбывался словами, глядя, как исчезает то, что было ему дорого...

... хотя нет. Рейчел лишь с удивлением моргнула, когда Тейлор сделала шаг вперёд и положила ладонь на плечо стоящему на коленях Хан-Сунгу.

— В любой другой ситуации я бы сказала, что мне жаль, — её голос звучал еле слышно на фоне грохота рушащейся скалы, отдельные обломки от которой отлетали от поднятого щита. — В любой другой ситуации я бы сказала тебе не сдерживаться и выплеснуть свою печаль... но не сейчас. Поднимайся. Если тебе действительно был дорог такой друг, у тебя нет права сейчас оплакивать его.

— Тейлор, ты что творишь? — шипение Баама Рейчел услышала только потому, что тот стоял рядом. — Я понимаю, что ты его ненавидишь, но, чёрт возьми, имей совесть...!

— Я её и имею, — повернувшись к нему, раздражённо выдохнула темноволосая девушка. — И я мешаю ему растерять оставшиеся мозги. Подумай сам: Мэдли постоянно была рядом с ним и Батисом, и слишком много знала. Она знала, что часть заключённый в зоне изоляции выжила, могла знать, где они скрылись — и уж тем более знала, что жена Батиса вернулась в поселение менестрелей, чтобы поднять новый бунт против Великих Селекционеров. Как думаешь, как они могли отнестись к подобным новостям?

От этих слов Хан-Сунг замер — а Рейчел едва сдержалась, чтобы не выругаться себе под нос. Вот же сволочь проницательная! Да с какого уровня ада сбежала эта дрянь? Из-за неё всё трещит по швам! План А провалился почти полностью, план В висит на волоске, и к плану С они переходят слишком рано! А она даже не может теперь незаметно выйти на связь с Юонгом, её аватар просто уничтожат при первых же подозрениях! Да что же за невезуха-то?

Ладно. Это не первый раз, когда все её планы летят стальному угрю под хвост.

По крайней мере, она уже неплохо наловчилась импровизировать.

* * *

В это не верилось. Это всё казалось нереально, словно он застрял в кошмаре, и никак не может проснуться. Скоординированное нападение, собственные оправдавшиеся подозрения касательно Мэдли — и более чем с лихвой оправдавшиеся! — сами по себе кружили голову, не говоря уже о смерти господина Батиса. Тот взрыв... когда Мэдли взорвалась... Хотелось бы думать, что господин Батис мог выжить — но Юу Хан-Сунг не привык тешить себя самообманом: при таких взрывах не выживают, и даже если господина Батиса не погиб во время взрыва, его добил обвал. Он никогда не отличался особыми физическими характеристиками, при его создании ему не прописали таланта к контролю шинсу... Он не мог выжить.

Это было похоже на кошмар. Господин Батис был мёртв, Мэдли убила его, и обо всём этом не давала забыть оттягивающая руки громоздкая винтовка. Массивный приклад, штык, почти полная обойма на двенадцать патронов... Господин Батис использовал её как угодно — и по прямому назначению, и как короткое копьё, и даже как импровизированную дубину.

А теперь его оружие, воплощение его надежд и мечты, было в руках Хан-Сунга.

Который с каждым шагом всё сильнее чувствовал, что ни надеждам, ни мечтам господина Батиса не суждено осуществиться.

Идти по светлой брусчатке улиц деревни менестрелей было больно — больно почти физически. Слишком ярким был контраст светло-серых камней дорог и красных засохших следов от ручейков крови, слишком много изломанных тел незнакомых людей в изукрашенных орнаментом и цветами одеждах менестрелей, слишком велики были разрушения... Боже, да они были практически везде! Они уже столько времени обыскивали деревню — и всё равно везде видели лишь следы разрушений. Картину только ухудшало то, что рождённые на этаже образы после смерти не исчезали, как образы избранных или заклятые враги — впрочем, даже если бы они исчезли, это бы не сделало вид деревни менестрелей менее кошмарным...

... да кого он обманывает? Никакой это не кошмар. Это реальность, которая в одночасье оказалась страшнее самых ужасных снов.

— Мы можем ещё поискать, — осторожно произнёс господин Баам, положив ему руку на плечо. А ведь меньше суток назад он не упускал возможности, как минимум, колко поддеть Хан-Сунга... Пожалуй, он не ошибся в своих ожиданиях — сын господина V действительно был хорошим человеком, который в сложной ситуации готов оставить всю неприязнь и проявить сочувствие.

Вот только от этого сочувствия сейчас не было ни малейшего толку.

— Нет толку, — повторил вслух Хан-Сунг — и, спохватившись, объяснился. — Вы и сами видите, господин Баам, что они Великий Селекционер работал тщательно. Скорее всего, часть механических солдат заблокировала все пути эвакуации, а остальные начали планомерную зачистку поселения. Сомневаюсь, что мы найдём здесь выживших.

Глупо было надеяться, что они найдут здесь хоть кого-то. У Великих Селекционеров было несколько дней, чтобы подчистить за собой хвосты, и вряд ли они медлили. Он видит это — лужи крови давно уже высохли, оставив после себя лишь красные следы и разводы, трупы начали разлагаться, поедаемые насекомыми и выползшими из коллекторов крысами, а над деревней менестрелей, ранее окутываемой сладким запахом цветов, стоял не менее сладкий, но совершенно другого толка, запах разложения.

Они опоздали. Безнадёжно опоздали.

— Мне жаль, — негромко заметил господин Баам. Хороший же он человек... — Пойдём, Хан-Сунг. Здесь нам больше делать нечего. Если мы поспешим, мы можем успеть...

— Сомневаюсь, что мы успеем в лагерь беженцев, — мотнув головой, отозвался светловолосый мужчина. В конце концов, они безнадёжно отстали... — Мы проверим эту бухту, и позаботимся о телах — но сначала я хотел бы захоронить погибших обитателей этой деревни. Сомневаюсь, что после двух попыток бунта их не сотрут из системы окончательно... Они и так достаточно настрадались — и они вполне заслужили нормального упокоения, а не того, чтобы просто гнить, как падаль.

— Думаю... остальным понравится эта идея, — замявшись на секунду, кивнул темноволосый парень, прежде чем вытащить из кармана свой доброметр. — Подождите немного...

— Я пока пройдусь... хочу проверить, правильно ли я запомнил всё, о чём мне говорил господин Батис, — кивнул в ответ Юу. — Если что, ищите меня по пеленгу доброметра.

На это господин Баам ничего не ответил — и оставалось лишь порадоваться, что его не стали останавливать, предоставив возможность побыть одному. Благодарно кивнув напарнику, Хан-Сунг углубился в лабиринт тенистых узких улочек, вспоминая рассказы господина Батиса, когда тот порой делился драгоценными воспоминаниями. Пройти от площади до колодца на перекрёстке, повернуть налево, дойти до дома с густым лилейником под окнами, за ним свернуть в проулок... ага, вот и он — небольшой дом на окраине, частично скрытый зарослями шиповника и с чайными розами на клумбах у веранды. Тот дом, где когда-то господин Батис жил вместе со своей женой, где он писал песни, где зародилось первое восстание менестрелей...

... и где на веранде лежало узнаваемое женское тело.

Смерть была немилосердна к госпоже Роуз, впрочем, как и ко всем обитателям деревни менестрелей. Тепло, влажность и солнце сделали своё дело, и её лицо было еле узнаваемым — впрочем, в том вина и удара, пришедшегося в лицо и буквально разломавшего ей череп, отчего волосы нежного оттенка розового окрасились кровью и мозговой жидкостью. На какие-то секунды Хан-Сунг порадовался, что господин Батис уже мёртв — в его жизни и без того было достаточно потрясений, чтобы пережить ещё и чудовищную смерть столь любимой им женщины. Смерть самого господина Батиса была быстрой и, как ни кощунственно это говорить, милосердной. Хан-Сунг не знал, принёс ли его другу быструю кончину взрыв, или ему, искалеченному взрывом, пришлось умирать под обломками — но это всяко было лучше, чем возвращаться на руины своих надежд и видеть ужасную смерть близкого ему человека.

— Скоро вы все упокоитесь с миром, — негромко произнёс он, не сводя взгляд с искорёженного силуэта когда-то не очень красивой, но несомненно яркой и полной жизни женщины. — Подождите ещё немного.

Верно. Ему нужно получше запомнить всё это. Чтобы не отступиться от мести Великим Селекционерам, чтобы не усомниться в последний момент, чтобы ни пожалеть... Он и раньше не был склонен к всепрощению — но сейчас Юу Хан-Сунг как никогда чётко понимал: это та самая ситуация, когда стоит пройти весь путь до конца.

— Хан-Сунг! — раздавшийся знакомый голос со спины заставил его вздрогнуть. Госпожа Тейлор? — Баам сказал, что ты ушёл один.

— Просто... хотел попрощаться, — он лишь покачал головой, подмечая, как взгляд собеседницы метнулся к телу на веранде, а глаза расширились в узнавании. — Прошу прощения за задержку.

— Нет, ты прав — это было нужно, — невесело вздохнула госпожа Тейлор, подходя ближе. — Значит... теперь бухта?

— Да... хотя, думаю, мы вряд ли найдём там хоть кого-то выжившего, — отвёл взгляд блондин. Отчаянно хотелось сменить тему... впрочем, почему бы и нет? — Госпожа Тейлор... Не сочтите за оскорбление — но госпожа Андросси как-то обмолвилась, что у вас хорошо выходят массовые разрушения. У нас нет особой возможности вырыть даже братскую могилу...

— Знаешь, в иной обстановке я бы обиделась... но Андросси права — уж что-что, а разрушать я вполне умею, — криво усмехнулась брюнетка напротив. — Можешь на меня положиться. Твои друзья получат достойное погребение.

Спустя какие-то полчаса деревня лежала в руинах. Госпожа Тейлор сдержала своё слово, обрушив лучами шинсу и подтащив к деревне телекинезом обломки даже нескольких скал неподалёку, которые стали достойным монументом поверх развалин. Пройдёт два-три года, и эти обломки вместе с руинами увьёт плющ, превращая место трагедии в прежние цветущие заросли, что так нравились его покойным обитателям...

Но он сюда уже больше не вернётся.

Даже если выживет.

Его путь, как и путь всех остальных, лежал на юг. Путь обещал быть быстрым — Кента, перекинувшись в драконью форму, неожиданно согласился подвезти их всех на спине, избавляя от необходимости тащиться через джунгли и проходить перевал. Дорога длиной в три-четыре дня сокращалась до нескольких часов, и они должны были прибыть к выбранному месту уже к закату...

... собственно, они и прибыли к закату. И картина, раскинувшаяся на песке маленькой бухты, найденной им века назад, даже соответствовала его ожиданиям. Неподвижные тела менестрелей, искорёженные корпуса роботов — он ожидал всё это увидеть.

Не ожидал он лишь того, что эти тела окажутся свежими.

И что посреди этого побоища будет стоять до боли знакомый человек с копьём в руках.

— Ой-ей, это было неаккуратно! — Великий Селекционер лишь отпрянул назад от облака взметнувшегося при приземлении Кенты песка — собственно, как и от метнувшейся вперёд шеи дракона, чьи зубы лишь клацнули, ухватывая пустой воздух вместо добычи. — Что же вы никак своей твари намордник не нацепите? Покусает ещё кого...

— Сукин сын! — с этим криком Хан-Сунг первым сорвался со спины дракона, устремляясь к своему противнику. Эта... мразь... — Он мой!

— Да хрена с два! — в спину ударил голос Тхан. — Чон!

Ах да, она же заклятый враг этого ублюдка... впрочем, плевать! Плевать на Тхан и её сущность заклятого врага! Плевать на дальнейшие планы! Он сам покромсает этого урода! Ещё немного, и...

Додумать он не успел. Впрочем, как и добраться до своего заклятого врага.

Просто потому, что спину и живот одновременно обожгло болью.

Как? Его ранили? Но Великий Селекционер ведь не двигался! Какая-то атака силой, дарованной ему от Захарда? Хан-Сунг опустил взгляд вниз...

... и наткнулся взглядом на нож с широким лезвием.

Которое и торчало у него из живота.

Словно его вонзили со спины.

— Ой, мои извинения... пальцы соскользнули с рукояти, — знакомый голос над ухом заставил остолбенеть. Тхан? Зачем... ей... — Ты долго возился, Чон.

— Прости-прости, — легкомысленно улыбнулся тот. — Пусть у меня и были конечные координаты, я не знал, каким маршрутом отправятся цели. Пришлось ждать их, а после добивать тех, кто не попал под первую атаку.