"Второе пришествие" часть первая

— И послушали их! И пошли за ними! — колокольный звон уже не умолкал, но голос мальчика не заглушался им. — И повержен был зверь! И опомнились те, кто шли за ним! И ужаснулись делам сделанными ими!

Все трое бандитов рухнули на колени, зажимая руками уши. Их рты были раззявлены в крике, который заглушался торжественным переливом колоколов.

— И сказано было! Скитаться этим душам, до тех пор, пока не обретут они снова Дух! Отданный за Силу, что дал им Зверь!

Лоб захрипел и повалился на бок. Его начала бить крупная дрожь, будто за руки и ноги дергал невидимый и безумный кукловод.

— Исторгаю! — мальчик выставил вперед ладонь. — Возвращайся к себе, демон!

Тело бугая вдруг подбросило в воздух. Он выгнулся дугой, сделав мостик, опираясь только на голову и пальцы ног.

Из его тела рывком вырвало черную тень, послышался визг, будто бензопилой пилили стальной лом.

— Уходи! — вновь крикнул мальчик. — Твое время здесь закончилось!

Бугай вдруг подпрыгнул, метра на три вверх, тело напряженное, как струна, обмякло...

С грохотом он обрушился на ступеньки. Дерево, не выдержав такого, затрещало, полетели в разные стороны щепки.

Колокольный звон начал стихать. Послышалось бормотание забившейся в угол женщины, которая продавала свечи.

— Уходите! — обернулся мальчик к остальным, что, притихнув, смотрели на действо, расширенными от ужаса глазами. — Вы отлучены от лона Церкви!

Бандиты закивали головами, словно китайские болванчики.

— Вы еще можете вернуться, — сказал паренек, уже спокойно. — Если ваше искупление, превысит ваши грехи. Вернуться, чтобы просить Его, дать вам еще один шанс.

Бандиты снова закивали. Мальчик молча указал на лежащего в обломках ступеней третьего. Мужчины, не смотря ни на мальчика, ни на священника, подхватили своего товарища, и потащили его на выход...

... Мальчик подошел к лежащему священнику. Того била крупная дрожь. При приближении паренька он попытался встать, но рука, на которую он оперся, подломилась, и мужчина вновь рухнул на пол.

Парень подошел к нему, взглянул с улыбкой. Из глаз священника катились слезы. Кровь капала из носа, разбитого лица.

— Я грешен! — сказал священник, смотря в глаза мальчика. — Я почти потерял Веру! Мои грехи жгут мне сердце!

— Он все видит, — сказал парень, встав возле священника на одно колено и положив ему руку на лоб. — Ты искупил свои грехи, встав на пути Зверя. Он дарит тебе новую жизнь. Он дарит тебе Дело. Нести Слово его.

— Я согласен! — с жаром заговорил священник.

В церковь вошел еще один человек. Высокий, плечистый парень. Он встал у выхода, замерев внушительной такой статуей.

Мальчик прикрыл глаза. Священник ощутил, как по телу вдруг полилась легкость, оно сделалось невесомым, воздушным...

Глаза мужчины широко распахнулись. Боль ушла. Даже давно терзающая ломота в пояснице! Мальчик открыл глаза...

Отец Павел замер. На него глядели глаза того, кому он посвятил, когда-то свою жизнь... Глаза глядели ласково и одобрительно. Словно у отца глядящего на сына, который оправдал все его чаяния.

— Закончилось ожидание! — сказал Он, устами мальчика. — Славьте пришедшего от меня!

Священник глядел, не в силах вымолвить ни слова. Мальчик снова прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, то они стали вновь глазами человека. Но Сила продолжала струиться из них.

— Встань и следуй за мной, — сказал парень. — Твой Путь начинается.

* * *

— Слышал, какая-то новая секта появилась? — спросил мужчина в синей форме охранника.

Одетый в такую же форму, наливающий кипяток в кружку, молча покачал головой.

— Фокусы говорят, всякие показывают. Там типа парнишка какой-то, маленький, всех подряд лечит. А потом зубы заговаривает. Ну там возлюби ближнего и все такое.

Его напарник замер, а потом медленно поднял голову. Покачал головой.

— Не зубы заговаривает, а проповедует, — сказал он.

— Ну та же фигня, — махнул рукой его напарник.

Мужчина помолчал, смотря на напарника с таким выражением, будто думал говорить нет.

— Слушай, Коль, — сказал он, наконец. — А помнишь мою Юльку?

— Ну? — напарник повернул к нему голову.

— Куда я только уж не ездил с ней. Даже в Москву, — сказал мужчина. — Все без толку.

Напарник покачал головой, а потом, нахмурившись, склонил голову, задумавшись.

— Так ты что, хочешь ее этому целителю показать? — спросил он.

— Уже, — сказал мужчина. — Уже ходили.

— И чего? — напарник мужчины живо заинтересовался. — Помогло?

Мужчина ответил не сразу. Он отпил из кружки, посмотрел в окно.

— Знаешь, а я ведь последний день работаю, — сказал он.

— Опа, — изумился его напарник. — А что так? Другую работу нашел?

— Нашел, — ответил мужчина. — Раньше не искал. А теперь нашел. Мне ж теперь по больницам мотаться не надо.

— Так, что же? — на лице его напарника отразилось удивление. — Что, он реально лечит?

— Как видишь, — сказал мужчина.

В будке охранников на некоторое время воцарилась тишина. Напарник мужчины напряженно размышлял. А мужчина стоял, смотрел в окно.

— И куда же? В смысле что за работа? — спросил наконец, напарник.

— Пасеку свою буду держать, — сказал мужчина. — Я ж на это учился когда-то.

— Че серьезно? — по губам его напарника скользнула улыбка.

— Ага, — просто ответил мужчина. — Не все же дурью маяться в охранниках. Пора и делом заняться...

При этих словах, в сердце мужчины кольнула давно забытая, потерянная в бесконечных больничных очередях, надежда, что все будет хорошо. Он вспомнил, как бледная, слабая девочка, сама, САМА, идет по дороге. И снова улыбнулся. Все будет хорошо...

* * *

Возле дома, обычного частного дома, каких полно в пригороде любых русских городов, стоял народ. Небольшая толпа человек в тридцать. Люди вели себя спокойно, но было видно, что они чего-то ждали. Потому как, то и дело посматривали на железные ворота крытой ограды дома.

Было удивительно то, что никто из стоящих здесь, не курил. Ни мужчины, ни женщины. И не было заметно, что это кого-то волнует.

В конце улицы, переваливаясь на кочках, появился белый микроавтобус. Он подъехал к дому, остановился. Отъехала в сторону боковая дверь. В ту же секунду открылась дверь и в воротах дома.

Из микроавтобуса вылезли трое пожилых мужчин, бородатых, если не сказать дремучих. На груди у каждого висел массивный крест, но одеты они были не в рясы. Но в нечто напоминающее их. Одежды их были серые, из грубой ткани.

Им навстречу из ворот дома тоже начали выходить. Первым вышел православный священник, в простой черной рясе. Он нахмурился, когда увидел стоящих у микроавтобуса, но ничего не сказав, шагнул в сторону.

Следом за ним вышел молодой высокий парень с длинными волосами, убранными в хвост. На его лице не отразилось никаких чувств, по поводу увиденного. Он тоже шагнул в сторону от входа, но вправо.

Толпа загомонила, когда из дверей вышел мальчик, лет двенадцати. Он спокойно оглядел людей, скользнул взглядом по приехавшим ... И улыбнулся.

— Пришедший, Пришедший, — побежал по толпе говор.

Мальчик пошел вперед. Толпа расступалась перед ним и его спутниками, что шли следом, образуя своеобразный коридор до самого микроавтобуса.

Мальчик подошел к старикам, спокойно поглядел им в глаза. Стоящий в центре мужчина уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но мальчик заговорил первым.

— Вы приехали проверить меня? — спокойным голосом спросил он. — Чем же я заслужил недоверие?

Старик, который хотел говорить, поджал губы, явно недовольный. По толпе пробежал удивленный и неодобрительный ропот.

— Мы хотели поговорить с тобой, — сказал стоящий справа старик. — Нам нужно понять.

— Что я тот, за кого себя выдаю? — также спокойно заговорил мальчик. — Этого вы не поймете, пока не захотите понять.

— Мы хотим понять, — сказал уже тот, кто стоял слева.

— В ваших сердцах нет этого намерения, — ответил мальчик, смотря при этом на стоящего в центре. — Вы приехали изобличить.

— Мы бы хотели поговорить с ТОБОЙ, — ответил стоящий в центре, специально выделив последнее слово.

— Вы говорите, — ответил мальчик... и улыбнулся.

Стоящий справа от него, тот длинноволосый парень, развернулся и сказал стоящим поблизости мужчинам:

— Пойдемте, поможете.

Все трое мужчин, ни слова, не говоря, пошли следом за парнем. Они вошли в ворота и через некоторое время вышли обратно, неся лавки.

Они поставили их ровно посередине между домом и микроавтобусом. Мальчик и священник, тоже молча развернулись и пошли обратно. Дойдя до лавок, они сели на ту, что стояла ближе к дому. Стоящий возле микроавтобуса переглянулись. Но тоже пошли к лавкам. Они сели на ту, что стояла ближе уже к микроавтобусу.

Их глаза встретились с глазами сидящих напротив. Сели они так же, как стояли. Центральный нахмурился.

Мальчик на этот раз молчал, предоставив слово приехавшим.

— Правда ли говорят, что ты исцеляешь больных? — спросил сидящий в центре.

— Не у меня спрашивать нужно, — ответил мальчик. — А у тех, кто приходит ко мне.

— Правда! — выкрикнул кто-то из толпы. — Все так!

— Да!

Остальные одобрительно зашумели. Старик только сейчас посмотрел на тех, кто кругом стоял возле лавок. И увидел, что стоят вокруг разные люди. И совсем молодые, даже дети и постарше. Среди лиц были и умудренные жизнью главы семейств и молодые безусые юноши. Стояли девочки, в обтягивающих джинсах и женщины в возрасте. Их лиц объединяло одно. На них было написан живейший интерес к происходящему.

Старик вновь перевел взгляд на мальчика. Его лицо было спокойно. Глаза смотрели без вызова, с легким интересом ... И ласково!

Когда они ехали сюда, то предполагали, что разговаривать будут со священником или, в крайнем случае, с тем высоким парнем. А вышло по-другому.

— Почему ты называешь себя посланником Его? — спросил сидящий справа.

— Потому что это так! — резко ответил сидящий рядом с мальчиком священник.

— Кто же может подтвердить это? — произнес уже левый старик.

— Кто может подтвердить, что Бог есть? — вклинился в разговор тот высокий парень.

Он не сел на лавку, а стоял за спиной у мальчика. Приехавшие чуть не одновременно вскинули головы, посмотрев на него. Лицо парня было абсолютно спокойным.

— Это сказано в Библии? — продолжил он. — А она не людьми написана?

— Писание святое, есть мудрость веков, дошедшая до нас, — наставительно произнес один из стариков, чуть прищурив глаза. — И не нам судить о том.

— Ну почему же? — удивился высокий. — Она же людьми писана. Кому как не людям судить?

— Она писана теми, на кого снизошла благодать Божья, отрок, — ответил сидевший в центре старик, строгим голосом. — Людьми, которые прошли тяжелые испытания своей Веры. Их слова бесценны!

— Все так, — отозвался парень. — Но это значит, что мы им просто верим. Проверить-то их, мы никак не можем.

Уже все старики посмотрели на него неодобрительно.

— Эти люди прожили жизнь, полную лишений! — резко сказал правый. — Их мудрость нужно почитать!

— Но не принимать безропотно! — возразил парень. — Заменяя свои мозги чьим-то мнением! Те, кто писал Библию, жили совсем в другое время!

Старики возмущенно поглядели на сидящего перед ними священника и мальчика.

— Мы говорим о другом, — сказал сидящий посередине.

— Мы говорим о Вере, — ответил мальчик. — Алексей именно об этом и говорил. О том, что нельзя проверить Веру.

— Чтобы верить, нужно поверить, — возразил правый старик.

— Чтобы верить, нужно обратиться к своей душе! — ответил ему уже священник.

Взгляды приехавших теперь пересеклись на нем. Из них троих он был самый старший. И тот, кого старики меньше всего хотели бы здесь видеть. Это читалось и по чуть вздернутых в оскале губах и по тяжелым взглядам, которыми обменивались приехавшие и священник.

— Если мерить все по мирским меркам, то о чем мы говорим? — спросил священник. — Если нам всегда нужно явленное доказательство, то зачем нам Вера? Бог и деяния его, непостижимы для человека, поэтому он и есть Бог!

Священник перекрестился. Приехавшие поморщились, как будто увидели нечто мерзкое.

— Приехали мы, не о Вере спорить, — степенно даже несколько величественно, сказал средний. — Приехали мы поговорить с тем, кто называет себя посланником божьим. И о том говорить будем.

— Разве мы не об этом говорим? — спросил уже длинноволосый. — Вы спросили о доказательствах. Доказательствах того, что нельзя просто пощупать и сказать, что да, это гладкое. Это можно лишь почувствовать. Здесь.

Парень постукал пальцами по груди.

— И какой смысл что-то доказывать, когда ты понимаешь, что это есть и это правильно, — добавил он.

Мальчик весь этот разговор молчал. Смотрел на своих спутников, на приехавших. Иногда улыбался. Когда Алексей договорил, он прикрыл глаза.

— Все эти люди вам скажут, что это правильно, — продолжал Алексей. — Особенно те, кто приходил за исцелением. И не только тела!

Старики озадачено глянули на будто придремавшего мальчика.

— Наша жизнь проходит по заповедям, что чтили наши предки, — сказал сидящий справа старик, отведя взгляд и посмотрев на Алексея. — Мы приехали, чтобы узнать, что молва дошедшая до нас, правда. Не спорить о Вере, доказательствах ее. И видим что ересь Никона, все дальше пускает свои корни. И поэтому...

— Кто будет судить меня? — прозвучал вдруг громкий голос.

Все не сразу поняли, кто говорит. И лишь потом поняли, что это сказал мальчик. В голосе его, переливалось обертонами странное эхо. Словно вместе с мальчишеским голосом, негромко говорил мужчина. Мужчина с глубоким, хорошо поставленным звучным голосом.

— Кто из вас? — мальчик открыл глаза и посмотрел на сидящих перед ним. — Кто из вас настолько праведник?

Старики ошеломленно молчали. Из глаз мальчика, на них будто смотрел тот, кто был намного мудрее и старше... Будто даже лицо парня стало плыть и изменяться.

Стало необычно тихо. Унялся ветер, замолкли птицы. Пропали звуки города. Даже люди вокруг, словно превратились в статуи. Мальчик медленно встал.

— Внемлите голосу моему! — громко сказал мальчик в мертвой тишине.

Мир вокруг, все линии, и формы, вдруг подернулись рябью на краткий миг. В уши ударило воздушной волной. С ясного чистого неба донесся далекий раскат грома.

— Не судите, какое из верований более правильно! — заговорил мальчик. — Более старше или точнее!

Звонкий голос его многократно повторялся, словно отражаясь от невидимых стен.

— Мир никогда уже не будет прежним! Он перешел грань, за которой уже нет возврата! — за спиной мальчика перекрестился священник, что беззвучно говоря, склонив голову. — Грядет!!!

Внезапно шквал ветра, рванул листья на деревьях, взметнул одежды и волосы. Многие покачнулись, от такой внезапности. Лица сидящих напротив него стариков будто окаменели. Многие в толпе вокруг перекрестились. Губы двигались, шепча слова.

— Многие называются именем Сына Человеческого! — воздух снова дрогнул, будто слова эти ударили по нему. — Многие идут за ними! Ненависть, жесткость и равнодушие горят в сердцах, вместо Веры истинной! Все меньше делают, все больше делят! Презираем тот, кто в поте своем, зарабатывает хлеб свой!