"Второе пришествие" часть первая

Самылов Алексей

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ

Часть первая

Моему вдохновителю, самому

справедливому критику, единственной,

неповторимой, любимой

Елене Александровне

посвящается...

Вместо предисловия.

Столько лет прошло. Веков. Столько событий кануло в лету. А мир остался таким же. Жесткость, подлость, равнодушие... Всегда находился кто-то, способный взять, что хотел, силой. Лилась кровь, бряцало оружие. Совершенствовалось теория принуждения. И цивилизация все там же, на одном и том же уровне развития, если не в минусе...

Цинизм полнит наши умы. Наши сердца черствеют с каждым днем. Мы привыкли к чужой боли, к детским слезам. Слово "Честь" для многих не более чем литературный термин. Смерть превратилась в зрелище, жизнь в тяжкую ношу. Даже Вера стала товаром...

Мы все помним это пророчество. Хоть раз о нем слышали все. Второе пришествие. Об этом так часто говорили, что уже всерьез не воспринимается. Глобальное потепление и то внушительнее выглядит...

Но независимо от наших убеждений, иногда происходят самые невероятные вещи. Настолько необычные, что в них, поначалу, никто не верит...

* * *

... Несомненно, это очень талантливый человек. Всего за полгода он сумел собрать вокруг себя несколько тысяч сторонников и эта цифра продолжает увеличиваться. Вместе с тем, его методы оставляют желать лучшего. Люди, которые попали под его влияние, словно отрезаны от внешнего мира. Они не слушают радио, не читают газет, не смотрят телевизор. На территорию этой своеобразной общины, по молчаливому согласию Пришедшего, не допускаются представители ни одного религиозного течения...

... По мнению официальных властей, мы имеем дело с новым видом секты. Но у государственных структур связаны руки. Ни одна из проверок не показала ни физического, ни психического, ни какого-либо другого вида принуждения. Люди, живущие в этом городе, как они его называют, Храм (официальное название — Артемовский), по собственной воле следуют учению Пришедшего.

По словам помощника президента, Виктора Копылова, речь не идет, и никогда шла, о предоставлении жителям этого города, каких-то особых привилегий и льгот...

... Только в нашей газете! Чудесное исцеление трехлетней девочки! Пришедший вновь сотворил чудо! Интервью с родителями девочки!...

... Прокуратура РФ проведет расследование, по факту законности нахождения детей, имеющих тяжелые заболевания, и поэтому постоянно нуждающихся в опеке родителей, в так называемом Храме..

... Утверждения Пришедшего, о том, что только те, кто будут следовать его учению, спасутся, в свете, как он утверждает, грядущих катастроф, по меньшей мере спорны...

Вырезки из газет.

* * *

1.

Прииду!

На этого мальчика, лет десяти-одиннадцати, поначалу никто не обратил внимания. Мало ли пацанов бегает? На каждого не насмотришься.

Паренек стоял напротив входа в церковь, и смотрел на купол. Церковь была недавно отреставрирована, даже леса еще не все убрали. Храм был довольно большим, старым, из красного кирпича. Но видно до стен строители еще не добрались, потому что внешняя кладка во многих местах была выщербленной, кое-где даже довольно глубоко.

Наверное, только что закончилась служба, так как из храма потянулся народ. Люди, выходя, несколько удивленно смотрели на худого, бедно одетого мальчика. Смотрели, потому что, выходя из дверей, натыкались на его пристальный, какой-то необычный взгляд. Не сразу удавалось отвести взор, от этих смотрящих казалось в самую душу, глаз. Какая-то бабуля, из числа "постоянных клиентов" ойкнув, даже перекрестилась с испугу.

А парень все стоял, смотрел на людей. А прихожане, уже отойдя, нет-нет да оглядывались на него.

И странные вещи происходили с людьми. Кто раньше, практически сразу, а кто уже дойдя до автобусной остановки или машины, вдруг ударились в воспоминания.

Мужчина в дорогой одежде, вдруг ни с того ни с сего, вспомнил о том, что уже давно не был на могиле родителей. Он сидел в своей недешевой иномарке, только что спешивший куда-то, и, нахмурясь, перебирал, словно четки, ключи. Сам уже лет пять не был, а сын с дочерью, не были никогда. Они никогда и не видели своих деда с бабушкой...

Та самая бабка, которая перекрестилась, только что бодро семенившая в сторону дома, вдруг вспомнила, как, будучи еще комсомолкой, рьяно доказывала на собрании, что верующим комсомолец быть не может, и что Михаила нужно исключать за подобные архаичные убеждения. И исключили. Михаил уехал из поселка и как говорят, стал председателем в каком-то колхозе, в Сибири. Родители-то его, поговаривают из староверов были. Михаил не пил, не курил и никто не слышал, чтобы он ругался матом...

Молодая пара, бедно одетые, стоя уже на остановке, вдруг переглянулись и улыбнулись друг другу. Сидящий на руках у отца малыш, тоже расплылся в счастливой улыбке, глядя на родителей...

Лица, слова. Люди побывшие в этот день на утренней службе в Покровском храме, вспоминали то, что думали давно забыли. Глаза подергивались пеленой. В душе поднималось давно забытое многими, чувство нестерпимого стыда. Они не были плохими людьми. Но почти все в жизни сделали то, что хотелось забыть. И забылось за годы. А вот теперь висящий на шее крест, будто жег кожу...

... Антонина вскинула затянутую в платок голову, когда услышала что хлопнула дверь. По ногам пролетел легкий сквозняк. Антонина чуть нахмурилась, когда увидела какого-то мальчишку, стоящего в арочном входе. Одет паренек был бедновато и Антонина чуть слышно вздохнула. Побирушка опять, наверно. Родители, небось, пьют, вот он и ходит по добрым людям. Женщина покачала головой.

— Мальчик, — сказала она. — Ты что-то хотел?

Парень вдруг глянул на нее таким взглядом, что женщину пригвоздило к стулу. Женщина сидела, ни жива, ни мертва, пока парень не спеша, подошел к иконам. Он не крестился, а просто стоял и смотрел на лики. На какой-то миг женщине показалось, что святые лики, словно подернулись прозрачной дымкой.

Из алтарной вышел отец Михаил. Он увидел парня, на его лице отразилось удивление. Он посмотрел недоумевающе на Антонину. Но женщина с оторопью глядела на пацана.

— Чего тебе, отрок? — спросил батюшка, подойдя к пареньку.

И тут мальчик сделал то, чего отец Михаил никак не ожидал. Он посмотрел на мужчину и спросил:

— Почему торгуют в доме Его?

Голос паренька, обычный голос ребенка, почему-то прозвучал в храме, будто ему вторили множество отдаленных голосов. Этот голос что-то перевернул внутри, на сердце захолодело. Рука батюшки непроизвольно дернулась, а пальца уже сложились в щепоть. А парень стоял и смотрел священнику прямо в глаза.

На лице священника вдруг проступил пот. Он был еще молод, принял этот приход недавно. Но уже успел прослыть знающим и добрым человеком. Именно с его приходом стали восстанавливать само здание церкви. Раньше-то службы в молельном доме, что стоял рядом, проводили.

Он уже общался с некоторыми индивидуумами, которые спрашивали о том же. Но только речь заходила о пожертвовании, они сразу умолкали. Но то были взрослые люди, а тут...

И странное, никогда не испытываемое ощущение поднялось в груди у мужчины. Лики с икон вдруг глянули строго и испытующе, словно тоже задавая этот вопрос.

— Храм восстанавливаю..., — еле слышно ответил священник.

— Тот ли храм ты восстанавливаешь? — снова прозвучал вопрос. — Разве говорил Он, что Его благословление, нуждается в оплате?

Парень указал подбородком в сторону. Мужчина непроизвольно проследил взглядом. В голове зашумело. С иконы на него глядел Спаситель. Давно знакомая икона, будто даже светилась. Поблекшая за время, она была сейчас необыкновенно четкой, краски были настолько яркими, словно их только что нанесли.

Рука сама, без участия смятенного разума, взлетела вверх. Пальцы буквально впились в лоб, ударили в грудь, ткнули в плечи. Но мужчина даже не почувствовал. Сердце, вместо того, чтобы зайтись в испуге, вдруг встрепенулось в странной радости.

Священник как во сне, поднялся на ступеньки, открыл двери алтаря. В воздухе запахло ладаном. Глаза мужчины расширились. От древней иконы, чудом спасенной в год, когда разрушили храм, будто исходили мощные невидимые волны. В душе мужчины, как лопнуло что-то... Он ощутил, как по щекам покатились слезы...

— Да приидет царствие твое! — громким шепотом прошептал он.

Где-то вдалеке словно зазвенел далекий перезвон колоколов. Мужчина уже явственно услышал, как одновременно залаяли собаки в поселке. Плечи священника сами собой развернулись. Он закрыл глаза, ощущая, как благодать неземная разливается по телу, что-то пробуждая в душе, призывая, очищая... Говоря!

— Свершилось! — тем же громким шепотом сказал отец Михаил. — Свершилось!

Слезы все капали на пол алтаря. Священник открыл глаза. Его невидящий взор смотрел куда-то вверх, в белый потолок. В глазах полыхнул неистовый огонь Веры. И показалось Михаилу в этот миг, что вздохни и взлетишь. В груди будто разворачивалась сжатая пружина, и отец Михаил стал Понимать...

Паренек, постояв еще некоторое время, молча развернулся и пошел к выходу.

Антонина, все это время сидевшая, забившись в угол, когда паренек вышел, осмелилась заглянуть в открытые двери алтаря. Отец Михаил, стоя на коленях напротив иконы Богородицы, что беззвучно шептал. Похоже, молился. Антонина некоторое время стояла, соображая, что же делать.

— Убери, — вдруг громко сказал батюшка.

— Что? — испуганно спросила спросила женщина.

Священник повернул к ней лицо. Из под припухших век на нее глянули горящие, словно в безумии глаза.

— Деньги! Прочь из храма Его! — грохнул тренированный в службах бас отца Михаила. — Вон!

* * *

Молодой мужчина, скорее даже еще парень, на вид ему было лет двадцать пять, шел по дороге через поле. Он был высок, плечист, одет в крепкую походную одежду: потертые джинсы и серую штурмовку. Длинные волосы его были стянуты в хвост. За плечом висел полупустой рюкзак. Лицо его было округлым и его можно было назвать добродушным, если бы не резкий, проникающий взгляд. Голубые глаза парня были прищурены, может из-за яркого весеннего, почти летнего солнца, а может просто он привык, так смотреть.

Шел уверенно, но не торопясь. Хотя и не медленно. Чувствовалась в нем привычка долго и далеко ходить. Об этом же свидетельствовали одетые на ноги сапоги, явно прошедшие не одну версту.

Парень шел, не смотря по сторонам. Его лицо иногда хмурилось, и он чуть кривился, словно о чем-то жалел. Он почти пересек поле, подойдя к опушке небольшой рощицы, как вдруг резко остановился, словно налетев на стену. На его лице пропечаталось огромное удивление. Он медленно повернулся, посмотрел вдаль.

— Чтоб меня... — пробормотал он, не опуская взора.

С минуту он стоял, словно слушая что-то в порывах ветра. Потом медленно провел пальцами по виску...

Он рванул с места так резко, что из-под ног вылетела земля. Стремительным шагом он зашагал в ту сторону, куда смотрел, так и не опустив глаз. На его лице была начертана такая целеустремленность, что его сейчас вряд ли бы остановила даже пуля. Глаза парня горели. На лице играли желваки. Волосы развевались на ветру, что дул ему сейчас в лицо...

* * *

Паша выполз на улицу, задрал майку, почесав пузо. На его вечно опухшем лице пьяницы, было нарисованы муки похмелья. Старые трико, местами рваные, местами прожженные, пузырились на коленях и имели вил половой тряпки. Чистота их тоже была соответствующая. Как впрочем, и майки.

Оглядев пустую улицу, Паша скривился. Возле дома напротив, наискосок, стояла белая "девятка". Но Макар уже денег не даст. Зажрался козел. Постояв немного, Паша двинул по направлению к дому Семена, своего давнего дружка и собутыльника...

... Навстречу ему попалась машина, иномарка. Она едва не задавила мужчину. Мужик, управлявший ею, ехал со странным задумчивым выражением лица.

Матюгнувшись вслед машине, Паша выбрался из кювета, в который пришлось соскочить и пошел дальше, все ругая этого придурка, который купил не только машину, но и права.

"А ведь когда-то и я ездил на машине" — мысль, пришедшая Паше в голову, застала его врасплох. Он настолько удивился, что даже остановился. Перед его глазами вдруг замелькали картины, когда он, молодой парень, только из училища, получил новенький ЗИЛ — 157. Он поднял руки, посмотрел на ладони. Руки дрожали. "Во что я превратился?" — мысль ударила словно ножом.

Он услышал сзади шаги. Повернувшись, он увидел здорового молодого парня, шедшего по улице, в которую упиралась дорога, идущая из леса. "Откуда это он идет?" — удивился Паша.

Страх кольнул его сердце, когда он увидел глаза парня. Они горели странным, каким-то бешеным огнем. Он устрашающе быстро шагал в сторону мужчины, с выражением упрямой решительности... даже не решительности, а практически одержимости на лице. "Чего это он?" — настороженно подумал Паша.

Когда парень подошел к перекрестку и свернул направо, Паша с облегчением выдохнул. Фу-ты! А он уж было подумал, по его душу!

Страх и это странное воспоминание так встряхнули, что похмелье прошло само. Паша постоял, прислушиваясь к ощущениям. Помотал головой. Что-то уже расхотелось к Семену топать. Он опять, наверно, свою вонючую самогонку картофельную гонит. От воспоминания отвратительного вкуса этого варева, Пашу аж передернуло.

Подходя к дому, он увидел, что Макар, отогнав свою "девятку" в сторону, выгнал трактор. Пахать, стало быть, собрался. Паша нахмурился, вспомнив свой, давно некопаный огород. С тех пор, как Любка ушла, не выдержав его загулов, он и не вспоминал о нем...

Паша снова помотал, прогоняя лезущие в голову мысли. Да что же с ним такое сегодня? Сначала к Семену не пошел, теперь это...

Зайдя в ограду, Паша поднял глаза. Крыша на бане просела. Дверь в конюшню, где раньше стояла корова, висела на одной петле, с тех самых пор, как Паша отдал на убой отощавшую Зорьку. Паша вдруг будто увидел себя со стороны. Взлохмаченные волосы, опухшая рожа. На ногах рваные сандалии, которые он когда-то покупал в городе. Как он радовался тогда. Настоящие, югославские...

Тоска, черная боль схватила за сердце. В кого он превратился, отец двух детей, крепкий хозяин... В животное! А ведь даже они себя вылизывают...

Ноги мужчины подломились, он буквально рухнул на колени в пыль. В ушах зазвенел детский смех. Как Натка любила бегать по этому двору! А младший Павел, всегда такой серьезный. Военным стал. Перед глазами мужчины стояла улыбка Любы, смотрящей, как он усталый возвращается домой...

Сбоку будто мелькнула тень. Паша вздрогнул. Кошку Люба с собой забрала, а пес сдох прошлым летом...

В тени, под навесом, будто снова что-то шевельнулось. Повеяло ледяным холодом. В полумраке конюшни, сгустилась чернота. В неверном свете, мужчина увидел, как оттуда на него как-будто начало что-то выходить.

Он вздрогнул, когда его спина встретилась с дверью. Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Он судорожно стал шарить за спиной, в поисках щеколды. Тьма в конюшне еще сгустилась, Паша даже будто увидел контур фигуры. Леденящий ужас вонзился в сердце.

— А! — из горла вместо крика вырвался сип. — А — а!

Дверь неожиданно поддалась. Мужчина спиной вперед выпал на улицу. В памяти держалась картина, как в чернильном мраке, загорелись страшные красные глаза. Он не отдавал отчета, причудилось ли это, или было на самом деле. Словно червь он стал отползать на спине от ворот своего дома.

— А! — прорезался голос и даже его самого оглушил. — А-а!

Он уперся спиной в поленницу, и зажмурился. Легче от этого не стало. Видеть он не видел, но буквально всем телом ощущал, как к нему приближается что-то. Медленно, неотвратимо... Руки судорожно цеплялись за траву, ноги скребли по земле, словно пытаясь вдавить тело в упирающиеся в спину поленья. По щекам мужчины покатились слезы...

... Странное ощущение накатило на него. Страх резко пропал. Стало тихо-тихо. Паша открыл глаза и увидел склонившегося над ним мальчика. За его спиной стоял тот самый парень, что напугал Пашу утром. Утром?

Мужчина огляделся. На дворе уже явно стоял день...

— Если ты еще будешь пить, — сказал мальчик. — Он вернется.

Мужчина ошарашено смотрел на паренька. Глаза его смотрели спокойно и словно светились, мягким, ласковым светом.

Паша помотал головой.

— Я не..., — голос его пресекся. — Нет, я больше...

— Не обещай, — сказал паренек. — Помни. Второй раз тебе помочь будет некому.

— А что? — мужчина отчаянно пытался найти слова. — Кто? Я...

— Ты веришь в Бога? — спросил за спиной мальчика высокий парень.

Паша замер. Верит ли он? Он крещен, но в церкви был только тогда, когда крестился...

— А Бог верит в тебя, — мягко сказал мальчик и выпрямился. — Не разочаровывай его больше.

В душе Паши поднялась странная волна. Она поднялась из груди, защипала в висках, ударила хмелем в голову. Неожиданно даже для себя, Паша заплакал. Он удивленно ощущал, как слезы бегут по щекам. И с ними вместе будто убегала тоска. Стало так легко, словно в детстве.

— Верю! — вырвалось у него. — Я... Но кто... Я видел!

Мальчик не стал отвечать, только улыбнулся, светлой и доброй улыбкой. Он повернулся и пошел на дорогу. Мужчина посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на все еще смотревшего на него высокого.

— Если ты не идешь к свету, — сказал тот. — То к тебе идет он.

— Кто? — в растерянности спросил Паша.

— Черт.Дьявол, — ответил парень и, повернувшись, бросил. — И он тебя едва не забрал...

* * *

Сергей подъехал к дому, заглушил двигатель. Посмотрел на ворота. Идти домой не хотелось. Прошло уже три месяца. Он понимал, что жене сейчас плохо, что ему нужно быть рядом... Но ничего не мог с собой поделать.

Диагноз был как удар под дых. Бесплодие. Когда они поженились, то долго предохранялись, все зарабатывали на достойную жизнь... Построили дом, купили эту машину. Жившие раньше небогато, они искренне радовались, что все получается.

В руках у Сергея все буквально горело. Не став звать никого на помощь, только наняв трех работников, он сложил дом, баню. Буквально за лето подвел под крышу, отделал внутри. Радость, что они и их дети, будут жить в красивом большом доме, буквально окрыляла. Он не замечал усталости, приезжал с работы, и до самой темноты, а иногда и при свете ламп, занимался домом. Особо старался, отделывая комнаты для детей. Меньше чем трех он не планировал...

Но забеременеть все никак не получалось. А потом... Все рухнуло в один миг... И ему стал ненавистен этот дом. Алена превратилась из улыбчивой, доброй девушки, в замкнутую мрачную тень самой себя. Она все больше молчала, глядя на Сергея глазами, полными страдания. Мужчина сколько мог, утешал ее. Даже предлагал усыновить ребенка. Но Алена только качала головой и плакала ночами...

Она стала избегать спать на одной с ним кровати. Последний раз они занимались любовью месяц назад. И Сергею больше не хотелось повторять этот опыт. Видеть вместо сияющих глаз, закушенную, будто от боли, губу...

Сергей тяжело вздохнул и взялся за крючок открывающий дверь. Зачем все это, если некому это оставить. Ему одному хватило бы и старого родительского дома, где в углу стояла его кровать. Сергей рассердился вдруг на себя. Что ты разнылся? Тебе тяжело, а какого ей? Женщине... Которая предназначена для того, чтобы дать жизнь? Засовывай свои сопли куда-подальше и вперед! Твоя женщина, любимая жена, там на стены уже лезет, а ты тут расписался!

Мужчина тряхнул головой решительно, открыл дверь машины, вышел наружу, захлопнул с силой, дверь. Вздохнул, словно перед прыжком в воду. С силой провел ладонью по лицу.

Любовь. Вот что нужно! Это-то у нас не отнять! Да, судьба жестока! Но мы есть друг у друга, и это главное!

Перед взором Сергея промелькнули картины юности. Как бегал за Аленкой, как отбил ее у Витьки. Он тогда даже обиделся. Но потом отмяк, увидев, как они друг на друга смотрят. Потом даже свидетелем на свадьбе был. Там он кстати со своей будущей женой, Светкой, и познакомился...

Сергей вспомнил счастливые глаза Алены, когда надевал ей на палец кольцо. Вспомнил, как злился, когда она задерживалась у мамы. Все не мог на нее наглядеться...

И тут Сергей, вернувшись из воспоминаний, увидел стоящего рядом мальчика. За его спиной стоял высокий хмурый парень. Мальчик улыбался. Да так заразительно, что губы Сергея тоже невольно тронула улыбка.

— Главное, любить, — сказал паренек. — И верить.

Он положил руку на руку Сергея, лежащую на капоте машины.

— Тебя ждет радостная весть, — сказал мальчик. — Твоя Вера и Любовь вознаграждены.

Сергей удивленно покосился на него.

— Верьте, и воздаться, — продолжал паренек. — Любите и счастье придет. Испытания лишь укрепляют истинные чувства.

Паренек убрал руку и показал взглядом на ворота. Сергей недоумевающе посмотрел на него, потом на ворота. Потом на высокого парня, который взирал на это с легкой усмешкой. Тот кивнул в ответ на взгляд Сергея.

Мужчина нерешительно снова посмотрел на мальчика. Шагнул к воротам...

... На крыльце стояла Алена. На ее заплаканном лице была написана растерянность. Изумление. Надежда!

— Сереж, — сказала она, когда Сергей вошел во двор. — Сережа, я, кажется беременная!

Сергей ошеломленно уставился на нее. Алена плакала, несмело улыбаясь. Мужчина, потрясенный новостью, посмотрел назад, в открытые ворота, на паренька, что так и стоял возле машины. Он улыбнулся ему ободряюще. Сергей вновь перевел взгляд на жену. Радость прорвалась сквозь изумление, разрывая в клочья туман тоски...

— Нифига себе, — пробормотал он, несмело улыбыяссь...

* * *

Отец Павел хмурясь, стоял возле образов. Снова сломался водопровод. Новый, только что сделанный водопровод! Церкви еще года не было, а было такое ощущение, что ей лет двести. Ломалось буквально все. Начиная от проклятых труб, кончая дверью. Ни с того ни сего, она вдруг могла закрыться, словно прикипая к косяку. А потом также свободно открыться. То свечи, деланные между прочим в одном месте и отлично горевшие в старом храме, здесь то и дело тухли, словно их специально кто-то задувал. Поневоле тут поверишь в провидение. Церковь-то эту, построили, где было удобно, а не где надо...

На улице послышалась громкая буцкающая музыка, приближающаяся к церкви. Священник поморщился. Дело было в том, что немалую часть денег в строительство, вложили люди, так скажем, имеющие проблемы с законом. И теперь они считали, что это вроде как специально для них построенный храм, где они могут в любое время замолить свои многочисленные грехи. Каждый раз новые...

В церковь буквально ввалились трое здоровых бугаев. Небрежно кинув сидящей у входа Настасье пятитысячную купюру, они сгребли все лежащие на столе свечи, и поперлись их ставить. Причем особо они не разбирали, за что ставят, и кому. Ставили везде, словно в торт втыкали, поджигая их блестящими зажигалками.

— Благослови, отец, — хрипло сказал, подошедший лоб.

На его лице было написана вся его биография. Украл, выпил, в тюрьму... Отец Павел, кивнул и пошел одеваться.

— Слышь, а куда он? — громко спросил у первого, второй подошедший громила.

— Деревня! — сказал первый. — Ему ж надо эту свою, как ее... Короче так надо!

Священник тяжело вздохнул. Да уж, прихожане... Вряд ли хоть одну молитву знают, крестятся-то не всегда правильно, зато кресты на толстых цепях, хоть на маковку ставь...

Батюшка покосился на единственную нормальную икону, что была в этой церкви и попросил прощения у Бога, за то, что приходиться исповедовать этих отморозков.

Отец Павел вздохнул и, собрав в кулак терпение, открыл дверь... И замер.

— А чего это? — спросил его тот первый, указывая на иконы.

Иконы, не настоящие, а фотокопии, вделанные в рамку, словно фотографии, как-то странно выглядели. Словно... Реальность в глазах священника дернулась, словно перед взором пролетел дым... Отец Павел подошел к ближайшей иконе. С образа на него взирал Николай Чудотворец. И как взирал... Священник сглотнул. Глаза святого казались живыми! И смотрели очень неодобрительно!

Отец Павел прислушался. Показалось? Будто колокола звенели... Но единственная церковь, в округе, где мог звенеть колокол... Один... Это было далеко!

В груди вдруг толкнулось странное ощущение. Ощущение что вот-вот что случиться. И еще...

В памяти священника внезапно проснулось воспоминание, что он испытывал, побывав в настоящей, намоленной церкви. Он встал тогда под куполом... На него глядели лики... И было такое ощущение легкости, воздушности!

Отец Павел прошел к воротам алтаря. Провел дрожащей рукой по лбу. Постоял немного, а потом обернулся. Оглядел помещение. В глазах его зажегся странный огонь.

— Во гляди! — стоявший у икон бритый наголо бугай, тыкал пальцем в икону. — С нее капает чего-то!

— И здесь тоже! — отозвался другой, стоящий у копии иконы Казанской Богоматери.

Мужчина мазнул пальцем по стеклу. Секунду рассматривал, потом понюхал, лизнул.

— Фу, блять! — выругался он. — Какое дерьмо!

Остальные его товарищи загоготали. "Словно на рынке", — мелькнула у священника мысль.

— Верую в Бога единаго, — прошептал он.

Лизнувший скривился. Покатал во рту слюну. А потом сплюнул на пол!

Еле шаявшие свечи, вдруг вспыхнули ярким огнем. Отец Павел явственно услышал мощный колокольный звон, торжественный, зовущий!

— Эй, это чего? — троица бандитов заозиралась. — Че за фигня?!

— Отче наш! — неожиданно для себя, торжественно и громко заговорил священник. — Иже еси на небеси! Да святиться имя Твое, да придет Царствие Твое!...

Его голос гремел, словно он находился не в маленькой церквушке, а огромном соборе. Глаза отца Павла засияли странным светом. Бугаи удивленно уставились на него.

— Хлеб наш насушный, данный нам днесь!... — слова у батюшки звучали не как молитва, а как Молитва. Они шли, казалось, из самой души, из сердца!

— Во, бля, разошелся, — пробормотал один из бандитов.

— ... но избави нас от лукавого! — с этими словами палец священника уперся в сторону стоящих перед алтарем бугаев. Те на секунду замерли, ошарашенные таким поворотом. Стоящий впереди опомнился первым:

— Это что же, мы черти что ли? — угрожающе спросил он. — Ты че поп, совсем охренел? Забыл, кто платит вам?

— Изыди! — не унимался отец Павел. — Проклинаю вас! И отлучаю от церкви православной, как святотатствующих и сквернословящих в доме Его!

Свечи вдруг разом, как раньше вспыхнули, притухли. Сидящая у входа Настасья испуганно перекрестилась. В углах налились чернотой тени. Подул из ниоткуда ледяной ветер...

Отец Павел изломанной куклой отлетел к стене. Ударивший его бандит, потирая кулак, шагнул следом, навис над священником.

— Ты че, курва, совсем страх потерял?! — прорычал он в лицо батюшке.

— Верую! — вдруг неожиданно резко выкрикнул Павел. — Нет надо мной власти дьявольской!

Из явно сломанного носа у него текла кровь, заливая подбородок.

— Изыди! — повторил он. — Сатанинское семя!

— Да какого хрена?! — вдруг заорал стоящий сзади бугай.

Тот, который бил, оглянулся. Свечи, и так не сильно горевшие, вообще горели еле видимыми огоньками. Свет из окон стал тусклым, будто их задернули плотными шторами.

-Да это че такое?! — заорал уже второй.

Из темных углов, послышалось явственное шипение. И что-то зашевелилось там в сумраке.

— Верую в Отца Единаго, Бога всемогущего! — вновь заговорил отец Павел.

Как только он сотворил крестное знамение, бивший его резко повернулся, словно его укололи иглой. Глаза его словно заледенели, черты лица заострились, челюсть выдвинулась вперед...

От нового удара священник, сбив по пути подставку, на которой стоял чан со святой водой, улетел к двери ведущей в алтарь. Из рассеченного лба, на деревянный пол полилась кровь.

— Во имя Твое! — прохрипел священник.

Если бы его сейчас увидел отец Алексий, что руководил той, старой церковью, он бы очень удивился, что прожженный и циничный Павел, смог сделать все это. Он поэтому и был поставлен на эту церковь, что здесь был очень специфичный контингент...

— Верую в Тебя, в Сына Твоего, на кресте распятого, за грехи наши! — отец Павел вновь перекрестился дрожащей рукой. — В Дух святой, ведущий нас и оберегающий от скверны сатанинской!

Бивший его бугай, скрипнув зубами, снова направился к нему. Но, едва ступив на пол, где была разлита вода, отдернул ногу, словно обжегся.

— Падут на вас ваши грехи! — воодушевился священник. — Гореть вашим душам в геене огненной, за страдания вами причиненные!

Бугай криво усмехнулся и пошел в обход.

— Лоб, да ты че? — попытался его успокоить один пришедших с ним. — Оставь ты его!

Лоб глянул на говорившего. По лицу того разлилась смертельная бледность. Он рефлекторно выставил вперед руки.

— Да я ж , ничего, я ж... Но... , — бандит окончательно запутался в междометиях.

Лоб ухмыльнулся кривой, страшной усмешкой и продолжил путь.

— Нет, все я сваливаю, — вдруг сказал третий. — Пошли вы нахрен со своими молитвами!

Лоб, не обращая на него внимания, обошел лужу, ухмыльнулся, смотря на священника...

Дверь в церковь вдруг резко распахнулась, будто вырванная напрочь. Вспыхнули с новой силой свечи, выгоняя темноту из углов. На пороге стоял мальчик лет десяти.

— И пришел зверь! — звонкий мальчишеский голос, сопровождался громовым, низким, мощным эхом. — И был он силен! И поддались слабые! И пошла стая, чиня беды и горе!

Мальчик шагнул за порог. От него исходило что-то, отчего в груди у священника поднялась мощная, сметающая все сомнения волна.

— И были те, кто сказал нет зверю! — мальчик сделал еще шаг.

В такт каждому шагу мальчика, звенел колокольный звон. Только теперь не далекий, а наполняющий все помещение церкви. Бандиты попятились, на их лицах пропечатался страх. А тот, который бил отца Павла, вообще схватился за уши...

— И послушали их! И пошли за ними! — колокольный звон уже не умолкал, но голос мальчика не заглушался им. — И повержен был зверь! И опомнились те, кто шли за ним! И ужаснулись делам сделанными ими!

Все трое бандитов рухнули на колени, зажимая руками уши. Их рты были раззявлены в крике, который заглушался торжественным переливом колоколов.

— И сказано было! Скитаться этим душам, до тех пор, пока не обретут они снова Дух! Отданный за Силу, что дал им Зверь!

Лоб захрипел и повалился на бок. Его начала бить крупная дрожь, будто за руки и ноги дергал невидимый и безумный кукловод.

— Исторгаю! — мальчик выставил вперед ладонь. — Возвращайся к себе, демон!

Тело бугая вдруг подбросило в воздух. Он выгнулся дугой, сделав мостик, опираясь только на голову и пальцы ног.

Из его тела рывком вырвало черную тень, послышался визг, будто бензопилой пилили стальной лом.

— Уходи! — вновь крикнул мальчик. — Твое время здесь закончилось!

Бугай вдруг подпрыгнул, метра на три вверх, тело напряженное, как струна, обмякло...

С грохотом он обрушился на ступеньки. Дерево, не выдержав такого, затрещало, полетели в разные стороны щепки.

Колокольный звон начал стихать. Послышалось бормотание забившейся в угол женщины, которая продавала свечи.

— Уходите! — обернулся мальчик к остальным, что, притихнув, смотрели на действо, расширенными от ужаса глазами. — Вы отлучены от лона Церкви!

Бандиты закивали головами, словно китайские болванчики.

— Вы еще можете вернуться, — сказал паренек, уже спокойно. — Если ваше искупление, превысит ваши грехи. Вернуться, чтобы просить Его, дать вам еще один шанс.

Бандиты снова закивали. Мальчик молча указал на лежащего в обломках ступеней третьего. Мужчины, не смотря ни на мальчика, ни на священника, подхватили своего товарища, и потащили его на выход...

... Мальчик подошел к лежащему священнику. Того била крупная дрожь. При приближении паренька он попытался встать, но рука, на которую он оперся, подломилась, и мужчина вновь рухнул на пол.

Парень подошел к нему, взглянул с улыбкой. Из глаз священника катились слезы. Кровь капала из носа, разбитого лица.

— Я грешен! — сказал священник, смотря в глаза мальчика. — Я почти потерял Веру! Мои грехи жгут мне сердце!

— Он все видит, — сказал парень, встав возле священника на одно колено и положив ему руку на лоб. — Ты искупил свои грехи, встав на пути Зверя. Он дарит тебе новую жизнь. Он дарит тебе Дело. Нести Слово его.

— Я согласен! — с жаром заговорил священник.

В церковь вошел еще один человек. Высокий, плечистый парень. Он встал у выхода, замерев внушительной такой статуей.

Мальчик прикрыл глаза. Священник ощутил, как по телу вдруг полилась легкость, оно сделалось невесомым, воздушным...

Глаза мужчины широко распахнулись. Боль ушла. Даже давно терзающая ломота в пояснице! Мальчик открыл глаза...

Отец Павел замер. На него глядели глаза того, кому он посвятил, когда-то свою жизнь... Глаза глядели ласково и одобрительно. Словно у отца глядящего на сына, который оправдал все его чаяния.

— Закончилось ожидание! — сказал Он, устами мальчика. — Славьте пришедшего от меня!

Священник глядел, не в силах вымолвить ни слова. Мальчик снова прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, то они стали вновь глазами человека. Но Сила продолжала струиться из них.

— Встань и следуй за мной, — сказал парень. — Твой Путь начинается.

* * *

— Слышал, какая-то новая секта появилась? — спросил мужчина в синей форме охранника.

Одетый в такую же форму, наливающий кипяток в кружку, молча покачал головой.

— Фокусы говорят, всякие показывают. Там типа парнишка какой-то, маленький, всех подряд лечит. А потом зубы заговаривает. Ну там возлюби ближнего и все такое.

Его напарник замер, а потом медленно поднял голову. Покачал головой.

— Не зубы заговаривает, а проповедует, — сказал он.

— Ну та же фигня, — махнул рукой его напарник.

Мужчина помолчал, смотря на напарника с таким выражением, будто думал говорить нет.

— Слушай, Коль, — сказал он, наконец. — А помнишь мою Юльку?

— Ну? — напарник повернул к нему голову.

— Куда я только уж не ездил с ней. Даже в Москву, — сказал мужчина. — Все без толку.

Напарник покачал головой, а потом, нахмурившись, склонил голову, задумавшись.

— Так ты что, хочешь ее этому целителю показать? — спросил он.

— Уже, — сказал мужчина. — Уже ходили.

— И чего? — напарник мужчины живо заинтересовался. — Помогло?

Мужчина ответил не сразу. Он отпил из кружки, посмотрел в окно.

— Знаешь, а я ведь последний день работаю, — сказал он.

— Опа, — изумился его напарник. — А что так? Другую работу нашел?

— Нашел, — ответил мужчина. — Раньше не искал. А теперь нашел. Мне ж теперь по больницам мотаться не надо.

— Так, что же? — на лице его напарника отразилось удивление. — Что, он реально лечит?

— Как видишь, — сказал мужчина.

В будке охранников на некоторое время воцарилась тишина. Напарник мужчины напряженно размышлял. А мужчина стоял, смотрел в окно.

— И куда же? В смысле что за работа? — спросил наконец, напарник.

— Пасеку свою буду держать, — сказал мужчина. — Я ж на это учился когда-то.

— Че серьезно? — по губам его напарника скользнула улыбка.

— Ага, — просто ответил мужчина. — Не все же дурью маяться в охранниках. Пора и делом заняться...

При этих словах, в сердце мужчины кольнула давно забытая, потерянная в бесконечных больничных очередях, надежда, что все будет хорошо. Он вспомнил, как бледная, слабая девочка, сама, САМА, идет по дороге. И снова улыбнулся. Все будет хорошо...

* * *

Возле дома, обычного частного дома, каких полно в пригороде любых русских городов, стоял народ. Небольшая толпа человек в тридцать. Люди вели себя спокойно, но было видно, что они чего-то ждали. Потому как, то и дело посматривали на железные ворота крытой ограды дома.

Было удивительно то, что никто из стоящих здесь, не курил. Ни мужчины, ни женщины. И не было заметно, что это кого-то волнует.

В конце улицы, переваливаясь на кочках, появился белый микроавтобус. Он подъехал к дому, остановился. Отъехала в сторону боковая дверь. В ту же секунду открылась дверь и в воротах дома.

Из микроавтобуса вылезли трое пожилых мужчин, бородатых, если не сказать дремучих. На груди у каждого висел массивный крест, но одеты они были не в рясы. Но в нечто напоминающее их. Одежды их были серые, из грубой ткани.

Им навстречу из ворот дома тоже начали выходить. Первым вышел православный священник, в простой черной рясе. Он нахмурился, когда увидел стоящих у микроавтобуса, но ничего не сказав, шагнул в сторону.

Следом за ним вышел молодой высокий парень с длинными волосами, убранными в хвост. На его лице не отразилось никаких чувств, по поводу увиденного. Он тоже шагнул в сторону от входа, но вправо.

Толпа загомонила, когда из дверей вышел мальчик, лет двенадцати. Он спокойно оглядел людей, скользнул взглядом по приехавшим ... И улыбнулся.

— Пришедший, Пришедший, — побежал по толпе говор.

Мальчик пошел вперед. Толпа расступалась перед ним и его спутниками, что шли следом, образуя своеобразный коридор до самого микроавтобуса.

Мальчик подошел к старикам, спокойно поглядел им в глаза. Стоящий в центре мужчина уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но мальчик заговорил первым.

— Вы приехали проверить меня? — спокойным голосом спросил он. — Чем же я заслужил недоверие?

Старик, который хотел говорить, поджал губы, явно недовольный. По толпе пробежал удивленный и неодобрительный ропот.

— Мы хотели поговорить с тобой, — сказал стоящий справа старик. — Нам нужно понять.

— Что я тот, за кого себя выдаю? — также спокойно заговорил мальчик. — Этого вы не поймете, пока не захотите понять.

— Мы хотим понять, — сказал уже тот, кто стоял слева.

— В ваших сердцах нет этого намерения, — ответил мальчик, смотря при этом на стоящего в центре. — Вы приехали изобличить.

— Мы бы хотели поговорить с ТОБОЙ, — ответил стоящий в центре, специально выделив последнее слово.

— Вы говорите, — ответил мальчик... и улыбнулся.

Стоящий справа от него, тот длинноволосый парень, развернулся и сказал стоящим поблизости мужчинам:

— Пойдемте, поможете.

Все трое мужчин, ни слова, не говоря, пошли следом за парнем. Они вошли в ворота и через некоторое время вышли обратно, неся лавки.

Они поставили их ровно посередине между домом и микроавтобусом. Мальчик и священник, тоже молча развернулись и пошли обратно. Дойдя до лавок, они сели на ту, что стояла ближе к дому. Стоящий возле микроавтобуса переглянулись. Но тоже пошли к лавкам. Они сели на ту, что стояла ближе уже к микроавтобусу.

Их глаза встретились с глазами сидящих напротив. Сели они так же, как стояли. Центральный нахмурился.

Мальчик на этот раз молчал, предоставив слово приехавшим.

— Правда ли говорят, что ты исцеляешь больных? — спросил сидящий в центре.

— Не у меня спрашивать нужно, — ответил мальчик. — А у тех, кто приходит ко мне.

— Правда! — выкрикнул кто-то из толпы. — Все так!

— Да!

Остальные одобрительно зашумели. Старик только сейчас посмотрел на тех, кто кругом стоял возле лавок. И увидел, что стоят вокруг разные люди. И совсем молодые, даже дети и постарше. Среди лиц были и умудренные жизнью главы семейств и молодые безусые юноши. Стояли девочки, в обтягивающих джинсах и женщины в возрасте. Их лиц объединяло одно. На них было написан живейший интерес к происходящему.

Старик вновь перевел взгляд на мальчика. Его лицо было спокойно. Глаза смотрели без вызова, с легким интересом ... И ласково!

Когда они ехали сюда, то предполагали, что разговаривать будут со священником или, в крайнем случае, с тем высоким парнем. А вышло по-другому.

— Почему ты называешь себя посланником Его? — спросил сидящий справа.

— Потому что это так! — резко ответил сидящий рядом с мальчиком священник.

— Кто же может подтвердить это? — произнес уже левый старик.

— Кто может подтвердить, что Бог есть? — вклинился в разговор тот высокий парень.

Он не сел на лавку, а стоял за спиной у мальчика. Приехавшие чуть не одновременно вскинули головы, посмотрев на него. Лицо парня было абсолютно спокойным.

— Это сказано в Библии? — продолжил он. — А она не людьми написана?

— Писание святое, есть мудрость веков, дошедшая до нас, — наставительно произнес один из стариков, чуть прищурив глаза. — И не нам судить о том.

— Ну почему же? — удивился высокий. — Она же людьми писана. Кому как не людям судить?

— Она писана теми, на кого снизошла благодать Божья, отрок, — ответил сидевший в центре старик, строгим голосом. — Людьми, которые прошли тяжелые испытания своей Веры. Их слова бесценны!

— Все так, — отозвался парень. — Но это значит, что мы им просто верим. Проверить-то их, мы никак не можем.

Уже все старики посмотрели на него неодобрительно.

— Эти люди прожили жизнь, полную лишений! — резко сказал правый. — Их мудрость нужно почитать!

— Но не принимать безропотно! — возразил парень. — Заменяя свои мозги чьим-то мнением! Те, кто писал Библию, жили совсем в другое время!

Старики возмущенно поглядели на сидящего перед ними священника и мальчика.

— Мы говорим о другом, — сказал сидящий посередине.

— Мы говорим о Вере, — ответил мальчик. — Алексей именно об этом и говорил. О том, что нельзя проверить Веру.

— Чтобы верить, нужно поверить, — возразил правый старик.

— Чтобы верить, нужно обратиться к своей душе! — ответил ему уже священник.

Взгляды приехавших теперь пересеклись на нем. Из них троих он был самый старший. И тот, кого старики меньше всего хотели бы здесь видеть. Это читалось и по чуть вздернутых в оскале губах и по тяжелым взглядам, которыми обменивались приехавшие и священник.

— Если мерить все по мирским меркам, то о чем мы говорим? — спросил священник. — Если нам всегда нужно явленное доказательство, то зачем нам Вера? Бог и деяния его, непостижимы для человека, поэтому он и есть Бог!

Священник перекрестился. Приехавшие поморщились, как будто увидели нечто мерзкое.

— Приехали мы, не о Вере спорить, — степенно даже несколько величественно, сказал средний. — Приехали мы поговорить с тем, кто называет себя посланником божьим. И о том говорить будем.

— Разве мы не об этом говорим? — спросил уже длинноволосый. — Вы спросили о доказательствах. Доказательствах того, что нельзя просто пощупать и сказать, что да, это гладкое. Это можно лишь почувствовать. Здесь.

Парень постукал пальцами по груди.

— И какой смысл что-то доказывать, когда ты понимаешь, что это есть и это правильно, — добавил он.

Мальчик весь этот разговор молчал. Смотрел на своих спутников, на приехавших. Иногда улыбался. Когда Алексей договорил, он прикрыл глаза.

— Все эти люди вам скажут, что это правильно, — продолжал Алексей. — Особенно те, кто приходил за исцелением. И не только тела!

Старики озадачено глянули на будто придремавшего мальчика.

— Наша жизнь проходит по заповедям, что чтили наши предки, — сказал сидящий справа старик, отведя взгляд и посмотрев на Алексея. — Мы приехали, чтобы узнать, что молва дошедшая до нас, правда. Не спорить о Вере, доказательствах ее. И видим что ересь Никона, все дальше пускает свои корни. И поэтому...

— Кто будет судить меня? — прозвучал вдруг громкий голос.

Все не сразу поняли, кто говорит. И лишь потом поняли, что это сказал мальчик. В голосе его, переливалось обертонами странное эхо. Словно вместе с мальчишеским голосом, негромко говорил мужчина. Мужчина с глубоким, хорошо поставленным звучным голосом.

— Кто из вас? — мальчик открыл глаза и посмотрел на сидящих перед ним. — Кто из вас настолько праведник?

Старики ошеломленно молчали. Из глаз мальчика, на них будто смотрел тот, кто был намного мудрее и старше... Будто даже лицо парня стало плыть и изменяться.

Стало необычно тихо. Унялся ветер, замолкли птицы. Пропали звуки города. Даже люди вокруг, словно превратились в статуи. Мальчик медленно встал.

— Внемлите голосу моему! — громко сказал мальчик в мертвой тишине.

Мир вокруг, все линии, и формы, вдруг подернулись рябью на краткий миг. В уши ударило воздушной волной. С ясного чистого неба донесся далекий раскат грома.

— Не судите, какое из верований более правильно! — заговорил мальчик. — Более старше или точнее!

Звонкий голос его многократно повторялся, словно отражаясь от невидимых стен.

— Мир никогда уже не будет прежним! Он перешел грань, за которой уже нет возврата! — за спиной мальчика перекрестился священник, что беззвучно говоря, склонив голову. — Грядет!!!

Внезапно шквал ветра, рванул листья на деревьях, взметнул одежды и волосы. Многие покачнулись, от такой внезапности. Лица сидящих напротив него стариков будто окаменели. Многие в толпе вокруг перекрестились. Губы двигались, шепча слова.

— Многие называются именем Сына Человеческого! — воздух снова дрогнул, будто слова эти ударили по нему. — Многие идут за ними! Ненависть, жесткость и равнодушие горят в сердцах, вместо Веры истинной! Все меньше делают, все больше делят! Презираем тот, кто в поте своем, зарабатывает хлеб свой!

Мальчик внезапно замолчал. Эхо его голоса еще стихало, когда он развернулся и пошел обратно к воротам. Но на полпути остановился и, повернув голову к старикам, все еще сидящим, с прямыми спинами, словно кол проглотили, сказал:

— Идите и скажите. Не Христос пришел, но Сын Человеческий. Ибо нельзя войти в одну реку дважды. Так и не можно прийти в той же плоти дважды, — мальчик помолчал. — И пусть знают, что не получиться остаться в стороне. Если ты не несешь Веру в сердце, то придет к тебе называющийся именем Сына Его, и залезет в душу через Неверу...

Железная дверь закрылась за спиной священника, что последним вошел в дом. Люди в толпе и старики, сидящие на скамейках, некоторое время не двигались. Затем народ стал потихоньку, стараясь не шуметь, расходиться.

Старики все сидели. В их глазах остекленевших, точно у мертвецов, отражались зеленые ворота и пустое место на лавке. Где сидел тот, к которому они приехали.

Ближе к вечеру, сидящий посередине пошевелился. Зашевелились и двое других. Не глядя друг на друга, они сели в ожидавший их микроавтобус...

Лавки так и продолжали стоять. Никто за ними не вышел...

2.

Встань и иди!

... Нельзя не признать, что учение Пришедшего несет в себе солидную долю здравого смысла. Оно практически не отступает от канонических заповедей и указаний. Последователи Пришедшего практикуют здоровый образ жизни, прекращают курение и употребление спиртных напитков. Известны случаи, когда наркоманы бросали свою гибельную привычку под влиянием этих проповедей.

Вместе с тем, в городе, где обосновался Пришедший, наблюдается резкий спад преступности. И это официальные данные статистики. Наблюдается также небольшой рост рождаемости. И уменьшение, тоже резкое, случаев тяжелых, в том числе онкологических, заболеваний...

... Население близлежащих к Храму городов, стало уменьшаться. Люди переезжают в город, где просто лучше жить. Вместе с тем число обращений в Службу Занятости, несмотря на более чем двукратное увеличение трудоспособного населения, снизилось. Руководитель городской администрации, объясняет это тем, что в районе наблюдается резкая активизация деятельности в сельскохозяйственном направлении..

... Храм посетит губернатор Свердловской области, Александр Мишарин. В числе вопросов, которые стоят перед ним, будет утверждение плана городского строительства на текущий и следующий год. Бурно развивающийся город, требует все больше объектов культуры и образования.

Наряду с официальной программой, в городе уже существует программа строительства двух новых детских садов и школы. Финансирование этой программы ведется из средств Фонда Детства, организованного предпринимателями района...

... по неофициальным данным, в Храм начинают съезжаться священнослужители как Православной Церкви, в том числе и греческой, так и представители общин староверов, буддистов и даже мусульманские муллы. Этот факт упорно отрицается всеми сторонами, но наш журналист, направленный в Храм, чтобы выяснить все на месте, это подтверждает. По его словам, практически ежедневно, перед домом, где живет Пришедший, происходят беседы с ними...

... вчера на железнодорожном вокзале, была задержана крупная партия наркотиков. По словам представителя полиции, это одна из самых крупных партий за последние два года. Удивительно другое. В неофициальной беседе, один из следователей рассказал нашему журналисту, что дату прибытия и способ транспортировки, подсказал полиции один из тех, кто эту партию встречал...

Из публикаций в Интернете

* * *

— Вот дыра, — сказал вышедший из джипа мужчина.

Он был побрит налысо, одет в цветную рубашку и серые свободные брюки. И еще он имел характерную внешность, по которой его смело можно было причислить к людям, имеющих отношение к деятельности, преследуемой по закону. Как и второго мужчину, к которому лысый и обращался. Тот имел не такую аватажную внешность, но их роднил жестокий взгляд, превентивно давящий всех, кто приближался.

Этот второй кивнул и посмотрел вверх, на светящиеся окна многоэтажного дома.

— Ну че, здесь? — спросил первый.

— Вроде, — ответил второй. — Щас узнаем.

Мужчины решительно двинули к подъезду. Дверь в нем была распахнута настежь, и вела в коридор, по которому легко можно было узнать, что этот дом является общежитием.

Мужчины вошли внутрь и стали подниматься по лестнице. Чем выше они поднимались, тем больше их удивляла, несвойственная для таких мест чистота. Ни окурков, ни пустых бутылок.

— Ну прям дворец, — ухмыльнулся первый. — Как будто в Европах.

Второй согласно кивнул. Поднявшись на четвертый этаж, мужчины повернули в коридоре направо и вскоре загрохотали в железную дверь, проигнорировав звонок.

— Кто там? — послышался из-за двери голос.

Мужчины удивленно переглянулись Мало того, что голос был незнакомым, так еще и женским! А как им было известно, никого кроме того, к кому они пришли, быть здесь не могло. А он был мужчиной.

Дверь распахнулась. В проеме показалась молодая девушка, вопросительно смотрящая на пришедших.

— Здравствуйте, — сказала она. — Что вы хотели?

— Э-э, — протянул первый. — Нам бы...

Он посмотрел на второго.

— Нам бы Колю, — сказал тот.

— Здесь нет никаких Коль, — сказала девушка. — Вы ошиблись.

Она взялась за ручку, чтобы закрыть дверь. Но та уперлась в подставленный башмак второго.

— А вы здесь давно живете? — спросил он у девушки.

— А что? — нахмурилась та. — Две недели.

— А вы не знаете, куда делся предыдущий жилец? — спросил мужчина.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Говорят, его посадили.

Мужчина убрал ногу из проема. Дверь захлопнулась.

— Слышал? — спросил он у первого.

Тот кивнул.

— Ну и че делать будем? — вновь спросил второй.

— Звонить надо, — нахмурил лоб первый. — Зря мы, что ли сюда перлись.

Второй кивнул и достал мобильник. Мужчины отошли к окну в конце коридора.

— Здорово, Зема, — сказал второй, когда ему ответили на том конце. — Мы здесь. Только тут облом. Носа говорят, менты закрыли.

Второй отодвинул от уха трубку, когда с той стороны полился громкий мат. Потом мужчине бросили, чтоб они возвращались.

— Слышал? — сказал второй, убирая трубку в карман. — Поехали.

Первый молча кивнул. На душе у обоих сделалось погано и тоскливо...

* * *

— Я не могу ничего сделать, — развел руками мужчина, в дорогом костюме. — Носа подцепили крепко.

— Блин! — сидящий напротив него, лысый мужчина лет пятидесяти. — Засада просто какая-то!

Эти двое сидели в зале ресторана. И хотя перед обоими были поставлены тарелки, мужчины почти не ели. Тот, который ругался, схватил стоящий перед ним графинчик с прозрачной жидкостью внутри и наполнил стопку. Махнув ее, он несколько секунд смотрел на тарелку, потом, поставив стопку, поднял взгляд, посмотрев на второго.

— Что совсем ничего нельзя сделать? — спросил он. — У меня на Носа целая сеть завязана!

— Ничего. К тем, кто сейчас серьезные дела ведет, вообще никак не подъехать, — отозвался его собеседник. — Сразу начинается нездоровый кипиж.

Лысый скривился, как будто лимон целиком разжевал. Его собеседник с секунду смотрел на него, а потом тоже подставил стопку. Лысый разлил водку.

— Я вообще не понимаю, что происходит, — сказал мужчина в дорогом костюме. — И ведь никакой суеты наверху. А приходишь к тем, с кем раньше вопросы решали...

Мужчина махнул рукой.

— Кого уже нет. А оставшиеся смотрят, будто на говно, — мужчина скрипнул зубами. — Начинаешь намекать, а у них взгляд делается отмороженный. И вместо дела, советуют почитать уголовный кодекс.

Лысый сочувственно кивнул. Снова разлил по стопкам. Мужчины не чокаясь, накатили.

— Ты еще не все видишь, — сказал лысый. — У меня больше половины людей не стало. Причем, самых толковых. Осталась всякая шушера. Видишь, блять, даже Нос ценным кадром стал.

Мужчина замолчал, изучая свою тарелку, потом взял вилку.

— Ты Лба-то знал ведь? — продолжил он, сжевав лист салата.

Его собеседник кивнул.

— Никогда не угадаешь, что с ним произошло, — невесело усмехнулся лысый.

— Ну не садили, я бы знал, — сказал сидящий напротив.

— Да это вообще охренеть, — лысый взял стопку, покрутил ее в пальцах. — В монастырь ушел.

— Однако..., — удивленно протянул его собеседник.

— Во, во, — сказал лысый. — Вместе с теми, с кем работал в последнее время. Так втроем и поехали. Точнее пошли.

— В смысле? — не понял мужчина.

— В прямом, — лысый опять ухмыльнулся, так словно завтра помирать. — Парни рассказали, что они приехали какие-то чумные. Заперлись в парилке. Нажрались там в фарш. На утро уже двери ломать хотели. А они вышли, зыркнули говорят, будто сейчас всех перемочат. Вышли из сауны и ушли. Тачку бросили, деньги, телефоны. В общем, крышей свистанули. Потом уж только узнали, от бабы одного из них, куда они пошли.

— Да-а, — протянул сидящий напротив.

— Остальные кто как, — продолжил лысый. — Кого менты приняли. Кто завязал. А один застрелился.

Его собеседник покивал. Потом посмотрел на часы. Скривился.

— Наливай, — сказал мужчина. — Нахрен все. Достало.

Лысый молча посмотрел на него, а потом махнул рукой, подзывая официанта...

* * *

— Молодой человек! — послышался голос сзади.

Алексей обернулся. Сзади стояли двое сержантов-полицейских.

— Ваши документы! — сказал стоящий чуть впереди.

Алексей окинул их внимательным взглядом. Прошелся по форме, остановился на обуви.

— Может сразу проедем? — сказал он.

В глазах сержантов мелькнуло удивление. И не только в глазах. Стоящий сзади, поднял бровь.

— Откуда такое рвение? — спросил передний.

— Просто вы такие же сержанты, как я генерал, — ответил Алексей. — Вот вы минимум лейтенант. И ваш товарищ думаю не меньше.

Сержант некоторое время молча смотрел на парня, а потом, нажав тангету, бросил несколько слов в рацию, динамик которой висел на плече. Через несколько минут подьехала полицейская машина. Форд "Фокус". Алексей иронично глянул на "сержантов". Те чуть смутились. Потом один из них кивком указал на машину. Алексей сел в открытую им заднюю дверь.

Сержанты сели один рядом, второй спереди. За рулем машины сидел еще один сержант.

— Скажите, а что у вас другой формы не было? — поинтересовался Алексей. — А то все сержанты, палитесь по-черному.

Водитель с удивлением посмотрел на него в зеркало. Сидящий рядом с парнем мужчина дернул щекой, но промолчал.

Привезли Алексея сначала в местный отдел. Но из машины выходить не стали. Сидящий спереди, просто сбегал туда, а когда вернулся что-то сказал водителю. И машина поехала дальше.

Привезли Алексея даже не в местную Контору. Вообще в какой-то коттедж. Когда Алексей вышел из машины, то увидел что провожатых у него остался ровно один. Причем из числа охранников коттеджа. Сопровождавшие его, уже заходили в дом.

Охранник молча проводил Алексея за дом, где на веранде стояли кресла, стол и несколько стульев. Охранник жестом показал, что надо подождать здесь и пошел обратно. Алексей улыбнувшись, присел в одно из кресел.

Ждать пришлось минут пятнадцать. Видимо тот, кто послал пригласить его сюда, распекал нерадивых подчиненных, которых он вычислил. Алексей вздохнул. Что ж, ждать мы умеем...

... — Здравствуйте, Алексей Леонидович! — раздался голос.

Алексей открыл глаза. Перед ним стоял мужчина средних лет, непримечательной наружности, среднего же роста. В общем, весь такой средний. Парень кивнул.

Мужчина сел в кресло напротив.

— Может чаю? Или чего другого? Может, желаете что покрепче? — спросил мужчина.

— А вас как называть простите? — поинтересовался Алексей.

Заминка перед представлением была хоть и почти незаметной, но была.

— Андрей Николаевич, — ответил мужчина.

— Допустим, — сказал Алексей. — Так зачем я оказался вам нужен?

— Извините за действия моих подчиненных...

— Они не виноваты, — ответил парень. — Просто легенда у них была не очень.

— И на чем же они, по-вашему, прокололись? — поинтересовался мужчина.

— На обуви, — ответил Алексей. — У одного из них, туфли из натуральной кожи. Откуда у простого мента, деньги на это? ППС-ники вообще в берцах ходят поголовно.

Алексей посмотрел на собеседника. Тот внимательно слушал.

— Дальше проще, — продолжил Алексей. — Обувь не та. Форма явно новая, причем настолько, что буквально вот-вот со склада. Даже сгибы, как она лежала, не до конца разгладились. И самое главное.

Алексей сделал паузу.

— Рация, — сказал он. — С гарнитурой. Очень странно, зачем она простому менту? Им не выдают, а самим покупать... Зачем? Ну и потом, Форд Фокус, для простых ППС-ников, в нашей глуши... Им "бобик"-то не всегда дают, а тут Форд...

— Мда, — сказал собеседник Алексея, когда тот закончил. — А вы наблюдательный человек.

— Да нет, — сказал парень. — Просто большой опыт.

— Это где такой вы успели получить? — удивился мужчина. — В вашей, как вы сказали, глуши?

— Я просто помню его, — сказал Алексей. — В моем распоряжении опыт всех предыдущих воплощений. А это многое меняет в восприятии.

Мужчина удивился еще сильнее. Помолчал, смотря на стол, потом посмотрел на Алексея снова.

— То есть вы утверждаете, что помните прошлые жизни? — спросил мужчина.

Алексей ничего не ответил, только его губы тронула легкая улыбка. Мужчина вновь задумался.

— Хорошо, — отозвался мужчина, после длительной задумчивости. — У меня есть к вам одно предложение.

— Ну, точнее не ко мне, а к Пришедшему, — отозвался Алексей.

— С вами легко разговаривать, — сказал мужчина. — И так же тяжело.

Он посмотрел на Алексея испытующе. И натолкнулся на абсолютно, совсем, спокойный взгляд голубых глаз. Мужчина инстинктивно дернулся, когда в этих глазах промелькнуло... Будто перед ним сидел как минимум, глава их ведомства.

В эту секунду, убеждение мужчины, что эти люди просто грамотно дурят народ, дрогнуло. Из глаз молодого человека, на полковника ФСБ глянул кто-то намного старше и мудрее. Тот, кто привык приказывать. ПРАВИТЬ.

— Так что же вы мне хотите предложить, Петр Евгеньевич, — сказал парень, прерывая паузу.

Мужчина непроизвольно вздрогнул. Парень назвал его настоящее имя! То, которое уже и в документах не значилось!

— Давайте я скажу за вас, — продолжил парень. — Вам необходимо, чтобы Пришедший не стал опровергать, что вы действуете от его имени, так?

Мужчина нахмурился. Разговор стал совсем неуправляемым.

— Пришедший не против, — сказал Алексей. — Но только до тех пор, пока Вы не захотите Власти.

Алексей зачем выделил слово ВЫ. Будто обращался не только к мужчине, но и еще к кому-то.

— Вы можете говорить от его имени? — спросил мужчина.

— Он знает то, что знаю я, — странно ответил Алексей. — А я знаю многое.

— Что? — спросил мужчина.

Алексей так посмотрел... Будто на ученика, скрывающего что это он разбил окно.

— Товарищ полковник, — сказал Алексей, отчего мужчина вновь вздрогнул. — Надо ли мне упоминать, что кроме официальной должности, вы состоите куратором по Уралу в еще одной организации? Которая была создана в 1950 году?

Вот теперь мужчина удивился. Откуда об этом знает этот парень? Перед приездом сюда, полковник полностью изучил его жизнь. Ничего такого. Школа такая-то, училище такое-то. Армия. Работает на заводе, слесарем. Обычный средний человек. Разве что замкнутый, больше чем обычно.

Мужчина встал, подошел к перилам, что опоясывали ограду. Оперся на них.

— Откуда вам известно это? — повернулся он к парню.

— Трудно не знать того, что когда сам и делал, — ответил Алексей. — Точнее инициировал.

Мужчина вновь промолчал, не найдя слов на такое заявление. Алексей, не дождавшись ответа, продолжил:

— В 1949 году, в свете ситуации, что разворачивалась в мире, по инициативе группы офицеров госбезопасности, было представлен один интересный проект. Он предусматривал создание особого отдела, в который будут входить собственно офицеры госбезопасности, армейские офицеры, гражданские служащие и... священники. Создавался этот отдел, для создания глубоко законспирированных информационных каналов, которые будут передавать реальную информацию о состоянии дел и, кроме того, создается платформа для проведения в жизнь планов советского руководства, по преобразованию страны. И в августе 1950 года этот отдел, состоящий из очень опытных профессионалов, специалистов в своих областях, и убежденных патриотов был создан. И подпись под приказов стояла всего трех человек. Собственно главы нового отдела, главы госбезопасности и самого главного человека на тот момент, в советском государстве.

Полковник глянул на парня. "Может изолировать его, на всякий случай?" — мелькнула мысль. А парень тем временем достал из внутреннего кармана куртки ручку, пододвинул к себе салфетку и размашисто расписался.

— Вот эта подпись, — сказал он, развернув салфетку.

Мужчина посмотрел на салфетку. Он встречался с достаточным количеством документов того времени, чтобы узнать эту подпись. Подпись Сталина... Он ошеломленно посмотрел на парня. Тот слегка улыбнулся.

— Люди слишком дословно восприняли слова, что восстанут мертвые, — снова заговорил Алексей.

Мужчина промолчал. Он был сбит с толку, всем тем, что на него сейчас было вывалено.

— Меня довезут обратно? — спросил Алексей. — Или вас что-то еще интересует?

— Да, — кивнул мужчина. — Конечно, довезут. Но мне нужно знать, могу ли я рассчитывать на еще одну беседу с Вами?

— Нэ сомнэватесь, таварищ палковник, — с акцентом ответил Алексей, совершенно другим голосом.

Мужчина опять, уже в который раз вздрогнул. Со смятением он посмотрел на парня. У него вдруг возникло почти неодолимое желание вытянуться во фрунт. Глаза сидящего за столом, вдруг сделались очень... Очень властными. Они буквально давили волей...

... Мужчина стоял за воротами, смотря вслед уезжающей машине. На этот раз была простая черная Волга. Потом помотал головой, словно избавляясь от наваждения. В его голове сформировалась совершенно однозначная мысль...

Мужчина решительно повернулся в сторону дома. В нем, в одной из комнат, стояла аппаратура спец. связи. "Только бы, в психушку не закрыли" — подумал он. Скрывать, что либо мужчина не посчитал нужным...

* * *

Весна уже давно вступила в свои права, в этих теплых краях. Люди уже ходили в легких одеждах, а солнце дневной жарой, предвещало поистине знойные летние дни.

Всем находящимся в этот день на площади небольшого американского городка Стивенвилл стало неожиданно не по себе. У многих неожиданно стали оживать давние воспоминания, которые сильно хотелось забыть.

Ветер, неожиданно сильный, прошелся вдоль улицы, подняв в воздух пыль. Когда ветер стих и пыль, поднятая им, улеглась, в конце улицы, из практически одинаковых домов, показался юноша, лет четырнадцати.

Он был строен. И удивительно красив. Смуглая кожа выдавала в нем латиноса, хотя черты лица можно было назвать вполне европейскими. Черная грива волос падала на плечи.

Черные, чуть ли не антрацитовые блестящие глаза, бесстрастно смотрели вокруг. Он немного постоял в конце улицы, а потом, не спеша, пошел по ней.

Когда он шел, то люди, встречавшиеся на его пути, пройдя сначала мимо, оборачивались. Что-то заставляло так их делать, что-то кололо взгляд при взгляде на него.

Парень прошел по улице, свернул направо, к небольшой церкви, стоящей среди сада.

В этот утренний час, посетителей в храме было немного. Двое. Один — старый мексиканец, совсем седой и молодой парень, лет шестнадцати. У нефа стоял священник, смотревший на распятие.

Когда этот необычный юноша вошел, то все эти люди невольно обернулись. Зачем, вряд ли бы кто-то ответил. Но все сразу ощутили какое-то странное беспокойство...

Юноша постоял некоторое время на пороге, обозревая внутренне убранство. А потом шагнул по направлению к священнику.

— Хочу принять крещение, — сказал мальчик, подойдя к нему.

Тот кинул на мальчика удивленный взгляд. Но кивнул...

— Во имя Отца и Сына и Святого духа, — нараспев вещал священник. — Нарекаю тебя именем...

— Христос! — вдруг сказал юноша.

Священник замер в удивлении. Юноша поднял глаза. Мужчина с изумлением увидел, что они стали практически полностью черными. Рот священника сам собой открылся в удивлении.

— Бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который придет Сын человеческий! — голос юноши вдруг зазвучал громко и торжественно.

Юноша протянул руки вперед. На ладонях его вдруг стали расплываться кровавые пятна. Священник ошеломленно смотрел на них.

— Возрадуйтесь! — голос юноши вдруг будто начали сопровождать тысячи голосов, говоря вслед за ним. — Возрадуйтесь, ибо Спаситель вернулся!

Воздух дрогнул, словно от невидимого взрыва. Юноша посмотрел на священника. На лбу того выступил пот. Он ни слова не мог вымолвить, глядя во все глаза на этого юношу.

Вдруг в храме стало очень светло. Невидимые голоса грянули хором. Прихожане завертели головами, пытаясь понять, что происходит.

Вокруг тела юноши вдруг вспыхнул свет. Глаза его стали белыми, словно состоящие целиком из света.

Юноша взошел на алтарь, развернулся лицом к людям.

— Радуйтесь! Ибо Сын Бога вернулся к вам! — грохнул голос, совсем не юношеский.

Этот голос буквально ревел. Лица людей побелели. Священник стоящий у подножия алтаря рухнул на колени. Грохнул колокол. Его мрачный торжественный голос, наполнил помещение церкви.

— Идите и скажите, что Христос снова сошел к любимым детям Его! — голос буквально давил, выбивая из головы все мысли. — Что настал час, когда каждый получит по делам его!

Юноша решительно прошел к выходу. Дверь перед ним сама собой распахнулась.

На небе вокруг храма стали собираться черные грозовые облака. Все кто в этот час увидел, что происходит, побросали свои дела, и с открытыми ртами наблюдали эти невероятные вещи.

— Явиться знамение на небе! — голос юноши слышали даже те, кто находился очень далеко. — Грянут трубы медные! И придет он во славе всей, с силою великою!

На небе вдруг грянул сильный раскатистый гром. Облака вдруг окрасились алым, словно на закате. С неба в церковь ударил слепящий белый луч.

— И пошлет он ангелов своих, с трубою громогласной! И соберут они, избранных Его! От четырех ветров, от края небес, до их края!

С небес вдруг раздался низкий раскатистый гул. Словно работал гигантский трансформатор. От этого гула явственно дрогнула земля.

— Возрадуйтесь! — вновь крикнул юноша. — Ибо ваш Спаситель здесь!

Церковь сзади него светилась в полумраке, что сделали тучи. Его фигура тоже сияла. За спиной юноши упал на колени священник и те двое, что находились в храме. Юноша стоял, глядя на небо. Его волосы развевались на ветру, а лицо, в багровом отсвете с неба, заставляло сердца заходиться в частом биении.

— Свершилось! — грохнуло с неба...

* * *

Женщина, мерно раскачивающаяся в душном полумраке земляной хижины, не сразу увидела, как рука юноши, лежащего рядом, дрогнула и обмякла. Еле слабое дыхание, прервалось на вздохе.

Мальчик, лежащий на циновке, был бледен и болезненно худ. Он никак не выглядел на свои семнадцать лет, максимум ему можно было дать четырнадцать. Женщина бросила на него взгляд. На секунду замерла. А потом тихонько завыла. На одной ноте. Из глаз ее потекли слезы. В хижину вошел мужчина, в халате и белом бурнусе. Он взял мальчика за руку, потом покачал головой. Бросил взгляд на женщину, снова покачал головой и вышел наружу

— Аллах, забрал его, — послышался его голос

Женщина все продолжала раскачиваться, прикрыв глаза. Горе, что душило ее, сдавливало сердце тисками душевной боли.

Когда тело, уже вроде умершего мальчика, вновь дрогнуло, женщина уже ничего не замечала, уйдя целиком в свое страдание. Поэтому, когда рука юноши коснулась ее руки, женщина вздрогнула.

— Мама, — тихо прошептал юноша.

Женщина неверяще смотрела, как ее сын глядит на нее. А парень, полежав, вдруг стал подыматься.

— О, Аллах! — кинулась ему помогать женщина.

Когда юноша, поддерживаемый матерью, вышел наружу, то мужчины, стоящие у хижины обернулись. На их лицах отпечаталось изумление. Особенно у того, кто в белом бурнусе, что входил в хижину. А юноша вдруг отстранился от матери и распрямился. В глазах его сверкнул огонь. Он оглядел стоящих мужчин.

— Скажите всем, кто почитает Аллаха и пророка его Муххамеда, — заговорил мальчик. — Что близок уже час, когда свершиться суд.

Мужчины вообще оторопели. С минуту они молча глядели на юношу. А потом один из них, явно не просто крестьянин, осторожно спросил его:

— А от чьего имени говорить?

— Муххамеда, — коротко бросил юноша. — Пророка его.

И мужчины увидели, что тень за спиной мальчика стала удлиняться. Когда она стала такой, будто перед хижиной стоял великан, парень вновь заговорил:

— Дети Иблиса, будут преградой в несении вести! — с гор за спиной парня донесся глухой рокот. — Но зажгите в сердце своем огонь Веры. И будете вы вознаграждены за терпение! Восстанут воины, что пали с Именем Его на устах! И пророк Его поведет войско Его на восток, где лжепророк смутит многие умы!

В ушах мужчин, будто говорили разом много человек. Земля вдруг дрогнула под ногами. Черты юноши заострились. Из глазниц его полился свет, самый настоящий свет!

— Несите волю мою! — голос парня сделался низким, вибрируюшим. — От края, до края. Пусть все правоверные, что захотят встать за плечом моим, услышат мои слова!

С неба донесся рокот, словно приближалась гроза.

— Аллах Велик! — грохнул юноша.

— Аллах Велик! — в голос повторили за ним мужчины...

3.

Внемлите!

... Ересь, распространяемая в России, не имеет ничего общего с канонами Христианской Церкви. Думается, что просто люди в этой стране, разочаровались в официальной религии, насаждаемой государством, что характерно для авторитарного государства, в которой постепенно вновь превращается Россия. Несмотря на декларируемый официально демократический путь развития, в этой стране по-прежнему сильна централизованная система управления, как экономикой, так и общественной жизнью...

... Ватикан опубликовал официальный протест, на признание Пришедшего, как нового посланника Бога. По словам представителя святого престола, не было явлено ни одного канонического проявления Мессии. Хотя учение пришедшего и интересно с точки зрения философии...

... В городок Стивенвилл, штат Техас, продолжают стекаться люди со всей страны. Они едут послушать молодого латинского юношу, который объявил себя воплощением Христа. Несмотря на негативную реакцию как католической, так и протестантской церкви, на это заявление, люди все равно продолжают ехать. В том числе и за избавлением от болезней.

По словам одного мужчины, ехавшего оттуда, он лично пил воду, превращенную Христом в вино. А также был свидетелем, как объявивший себя пророком, излечил мужчину, которого привезли к нему на инвалидном кресле.

Но по-прежнему никаких документальных свидетельств этих чудес нет. На территории города запрещена любая видео и фото съемка...

... Нападки на Пришедшего не прекращаются. Обвинения варьируются от упреков в создании секты (которые приходят к нам как раз с Запада), до сотрудничества со спецслужбами. Только если отбросить в сторону словесную шелуху, то выясняется, что оппоненты, обвиняя Пришедшего, в том, что отсутствуют логичные и видимые доказательства его Миссии, сами тоже часто грешат отсутствием доказательной базы, с точки зрения их любимого здравого смысла. Как можно вообще подходить к вопросам веры, с позиции чистого разума? На то она и Вера, чтобы верить, даже если вокруг все сомневаются...

... Православная Церковь официально признала, что одним из тех, кто вместе с Пришедшим проповедует новое религиозное учение, является ее рукоположенный священник...

... Войска НАТО, расположенные в Турции и Восточной Европе, переведены на режим повышенный готовности, в связи с происходящим в России. Это было сделано после того, как представитель администрации президента, официально заявил, что учение Пришедшего не несет никакой угрозы российской государственности...

... В России резко снизилось количество изданий и других средств массовой информации, которые опубликовывают критичные замечания в адрес Пришедшего. В этом просматривается ущемление прав человека в области получения информации, и свободы выражения своего мнения. В связи с последними заявлениями официальных лиц, можно предположить, что существует некое предупреждение со стороны спецслужб. То есть происходит приведение в жизнь некоего плана...

... Наблюдается резкая активизация радикальных исламских религиозных течений. По словам одного из членов подобной организации, к ним пришел человек, который сказал, что лично видел пророка Муххамеда, который призвал всех правоверных под свои знамена.

В Индии, обеспокоенной повышенной активностью возле своих границ с исламскими государствами, особенно Пакистаном, в приграничных территориях введено военное положение...

Из публикаций в Интернете

* * *

Мальчик сидел возле окна. Снова начиналась весна. Но мальчик глядел на пробуждение природы, с грустью. Он знал...

В комнату вошел священник. Молча сел на диван. Мальчик повернулся к нему.

— Пора? — спросил он.

Мужчина молча кивнул. По лицу мальчика пробежало выражение, словно он терпел невыносимую боль...

Из дома они вышли привычно втроем. Только перед домом было непривычно пусто. Никто не стоял на вытоптанной перед домом поляне. Мальчик выйдя, взглянул на небо. Оно было ярко синим, чистым, без единого облачка. Парень тяжело вздохнул...

... На площади было многолюдно. Люди стояли везде, на крыше зданий, на трибуне у Ленина. Перед самым помостом, рябило от белых одежд с золотом священников.

Когда трое вступили на площадь, все разговоры стихли, как по мановению руки. Люди стали расступаться, образовывая коридор да самого помоста. В глазах людей было ожидание.

Мальчик и его спутники вышли на помост. Парень вышел вперед, оглядел людское море.

— Увидел я, — сказал мальчик негромко. — Народ, который, несмотря на все страдания, выпавшие на его долю, сохранил в сердцах зерна Веры.

Тихий голос, несмотря на расстояние, слышали все, словно стояли рядом.

— Многие утратили ее, — продолжал мальчик. — Но еще больше сохранили. И говорил я с Отцом своим.

Мальчик сделал паузу. Оглядел снова стоящих перед ним.

— Я не тот, кто будет вершить Суд, — сказал мальчик. — Я лишь глаза того, кто будет это делать. Я орудие в Его руках.

Над площадью пронесся ветер. На чистое небо вдруг стали набегать взявшиеся из ниоткуда тучи.

— Десять лет отмерено! — голос мальчика стал смешиваться с грохотом, что несся с небес. — Десять лет, на то, чтобы очистить ваши души, и придти к нему!

Ветер уже совсем распоясался. Он нещадно трепал одежды и волосы, ударял невидимыми упругими струями по лицам. Но никто из стоящих даже не поморщился. И никто не сделал ни одного жеста, чтобы закрыться от этого ветра.

Из темных туч донесся грохот. Молнии озаряли полнеба. В их свете, лица людей казались лицами статуй. Серые, неподвижные.

— Когда небо станет серым! — вновь заговорил мальчик. — Когда последний оплот Веры, будет окружен теми, кто ведом Зверем, придет Судия! И будет сей день, последним днем этого мира!

Ослепительная вспышка, заставила людей зажмуриться. После того, как их глаза, вновь смогли видеть, они узрели, что помост пуст. Никого из трех, что вышли на нее, не было.

Люди стояли на площади до самого вечера. Никто не роптал, не двигался с того места, где стоял. Лица их были предельно серьезны. Даже дети, что находились здесь молчали, стоя рядом с родителями.

В душах тех, что стояли здесь, начался отсчет...