Дар крови

Во-первых, это дерево растет очень быстро. Его древесина дает превосходные пиломатериалы и топливо. Во-вторых, доказано, хотя невозможно объяснить каким образом, рассеянные среди возделываемых полей, повышают плодородность почвы, а растущие на покинутых землях сокращают время нахождения земли под паром, необходимое для восстановления плодородности почвы перед очередным циклом севооборота. В-третьих, опять же ученые в растерянности, но эти деревья каким то образом снижают зараженность полей жуками вредителями. Споры о причине явления не угасают уже доброе столетие, с обнаружения полезного эффекта, а объяснений не существует. Впрочем, крестьян на Дальнем не трогают дискуссии книжников. Они просто на практике убедились в пользе.

— Сто пятьдесят акров под зерновые — рожь, в основном, но еще ячмень и гречиха, кукуруза на корм скоту. Сенокосы, картошка и другие овощи в огороде, — принялся перечислять Вик на вопрос. — Двадцать лошадей. 7 дойных коров, 2 телки и теленок. Работа никогда не заканчивается.

Игнац приблизительно прикинул, сколько такой участок дает. Даже если нанимать работников на одной ржи можно до полутора тысяч 'кораблей в год' получать. На этой земле надо считать 400 четвертей по три серебряных, да ярового на 500. Минус 25 жалованья на человека в год или 5,20 в месяц на сезон. На севере вообще два урожая снимают. Может тут холоднее и не удается, но тоже неплохо. А еще наверняка сыроварня имеется, лошади и многое другое, включая охоту и незаконную порубку. Потом мысленно рассмеялся сам над собой. Толку им от дополнительных доходов...

Остров Дальний достаточно четко делился на две неравные части. Прибрежные земли, где местность в основном равнинная и реки полноводны и судоходны. Нагорье — начинающееся южнее озера Сегонар, отсеченное вытянувшимся поперек острова хребтом Надрува. Не очень высоким, однако мешающим ходить кораблям по воде из-за множества больших и малых порогов. Ко всему здешняя земля причудливо изрезана множеством скал и высоких холмов.

Выращивать на продажу хоть что-нибудь в серьезных количествах южнее порогов абсолютно бессмысленно. Доставить на побережье не удастся. Точнее перегрузка на перекатах несколько раз обойдется в такие суммы, что никто не возьмется везти. В результате торговля и связи двух территорий минимальны. Даже по морю не особо ходят. Будто специально южные берега лишены удобных гаваней и максимум что там можно встретить, рыбацкие поселки. Только вот продавать улов им тоже особо некому. Поэтому на севере плантатор, имеющий такого размера кусок земли, способен иметь десяток слуг, усадьбу и дом на побережье. А местным приходится довольствоваться сытым брюхом и не претендовать на настоящее богатство, лично прикладывая руки к земле.

— Ого! — сказал он с удивлением, рассмотрев дом якобы бедных фермеров. Огромный шестистенок из старых мощных бревен с четырехскатной крышей и каменой оградой подходил скорее под определение особняк.

— Поставлен до того, как до нас добрались чиновники, — все те же нейтральным тоном заявил Вик.

Это выходит больше ста лет, а то и все двести назад построили? Мощно. И ведь даже не дуб, а лиственница. Древесина у нее пропитана смолкой, плотная и тяжелая. Почти не гниет. Обрабатывать ее одно мучение. Инструмент тупится, стружка ломается в крошку. А если ухаживать правильно и дольше простоит. Вот видеть до сих пор не приходилось воочую такого рода избы. Запрет достаточно жесткий. На корабли в первую очередь и изделия.

— Разрешен по факту, о чем существуют соответствующие официальные бумаги.

— Не сомневаюсь, — сказал Игнац искренне.

Наверняка не хотели лишний раз раздражать здешних пейзан. Это ж не новая порубка, давно свалили. С первого взгляда видно. А вообще, в окнах слюда, во дворе помимо конюшни птичник, вышагивает гордо ярко-красный петух. Про таких поверье существует — счастье приносит. Копошатся куры, утки, слышно свинью. Полно самой разной скотины и неизвестно не пасется ли где еще куча живности вдалеке от двора. Ага, вон и коза вылупилась на приезжих. Не его это дело, пересчитывать каждую животину, рогатую или нет. В амбаре имелся хлеб прошлого урожая и где-то рядом картофельные ямы. Аккуратные ровные грядки огорода. Еще какие-то сараи хозяйственные и на холме парочка каменных построек. Надо потом заглянуть для порядка при описи. В целом четкое ощущение довольства и благополучия.

Со стороны хлева к остановившейся телеге подбежал самый настоящий облюд. Как и сузверя Игнац впервые увидел его вблизи. Жуткая пародия на человека. Короче его на голову, руки ниже колен, кроме лица весь покрыт коричневой шерстью. При этом на нем имелось нечто вроде обрезанных выше колен штанов и кожаную обувку. Вик привычно почесал его по жестким волосам на башке, просвистев нечто успокоительное и глядя в маленькие глазки, произнес по-человечески:

— Матушку позови, Икша.

Тот кивнул и, повернувшись, направился в дом. А Игнац обнаружил у сарая еще один экземпляр недочеловека, пристально его изучающий. Кажется то была уже женская особь. По виду она ничем особенным не отличалась от мужской, разве на глаз чуток меньше. Зато кроме недобрюк имела еще и фартук с вышитыми узорами. Он бы не удивился, если сама и постаралась. Уж очень знакомая вышивка. Прямо из книжки. Жаль, не запомнил подробности, но по орнаменту определялись племя, клан и семья.

— У вас живут облюды? — спросил с невольно прорвавшимся удивлением.

— Не называй их так, — резко потребовал Ивет. — Они понимают и могут обидеться. Не обезьянолюди и тем более не кулы . Это ваши в низинах из них рабов пытались делать. А мы никогда. Они свободные, могут уйти, если не понравится обращение.

Ну да, с сарказмом подумал Игнац. Добросердечные. Домашников держат за питание и защиту. Не удивительно, что наемных батраков не имеют. В стае меньше десятка не будет, значит есть кому смотреть за стадами и огородами. Может в сезон и пашут. Облюды имеют интеллект почище собачьего и достаточно обучаемы. Только они все равно звери и ими останутся.

— И как прикажешь называть?

— Пэрты их самоназвание, — подал голос Вик.

— Извини, это попытка передать нашими звуками свист. Никогда это так не звучало. И потом, в переводе это ж означает 'настоящие люди', не так ли? Вот они, — издевательски подчеркивая, — человеки. А мы тогда кто?

С крыльца между тем неторопливо спустилась невысокая женщина, вытирая руки полотенцем. Оставила его на перилах и внимательно осмотрела с ног до головы сыновей. Побитые рожи не требовали длительных объяснений. Выводы сделала моментально.

Вряд ли ей было сильно больше сорока, но тяжелая работа наложила неизгладимый отпечаток на руки, лицо и тело. Морщины, мозоли. Впрочем, старой она себя явно не чувствовала и бразды правления от хозяйства отдавать не собиралась.

— Вы куда ездили? — спросила риторически. Голос у нее был красивый и звучал молодо. — А зачем? Я вас весело время проводить послала? Или драться учила?

Оба парня молча смотрели себе под ноги.

— На меня смотреть!

Они с видом мучеников подняли головы.

— Мать-природа! — вскричала с чувством хозяйка. — Кого ты мне подсунула во время родов! Вершитель Судеб Уни, зачем ты прочла так странно узелки на нити жизни?

Из двери дома высунулась еще одна женская мордашка. Достаточно симпатичная. На голове по-женски платок. Замужняя. Невестка, стало быть. Потом показалась и верхняя половина тела. Достаточно фигуристая. Девушка смотрела с немалым интересом и улыбкой. Спектакль разыгрывался наверняка не в первый раз, однако всегда забавно поглядеть со стороны, если тебя лично не касается.

— Разве я молила о сыновьях дебилах? За что мне такое наказание?

— Они первые начали, — пробормотал Ивет.

Бац! Оплеуха прозвучала на весь двор. Затем последовала еще одна. Рука у нее была наверняка сильная, но парень покорно терпел молча, не пытаясь уклониться.

— Из-за Симы опять, да? Говорила тебе, — награждая при каждом слове оплеухой, — не пара нам низиники. Молчи! — крикнула, когда тот открыл было рот. — Будешь у меня трудиться аки пчелка без передыха. Чтоб падал вечером без сил и на дурь времени не оставалось. — А ты, Виктор! Разве могу доверять после сегодняшнего! Все, — сказала спокойно. — Разгружайте телегу. Наказания воспоследуют.

Повернулась к чужаку и очень выразительно подняла бровь.

— Сержант Лесной стражи Игнац Милош, — браво сказал тот. Накинутый перед ее приходом мундир должен был подчеркнуть полномочия.

— Да? — сказала она странным тоном, — Ивет!

Игнац дернулся, еще не понимая, но ничего не успел, проваливаясь в темноту. Свет погас мгновенно.

Глава 3. Душевные разговоры.

Очнулся Игнац где-то в сарае, с привязанными к потолочной балке руками и полностью голый. Плечи и кисти нешуточно болели. Пребывая без сознания, он висел на них всей тяжестью и сейчас мышцы о том напоминали. Машинально уперся ногами, перенося на них вес и попытался осмотреться.

Незнакомый мордатый парень, неуловимо смахивающий на привезших сюда, лениво ковырялся в куче его вещей. Похоже принесли даже седло и сумки. Карманы вывернуты, всякая мелочь кучкой лежит. На самом верху удавка и карманный пистолетик, используемый для скрытого ношения. Калибр чуть не вполовину меньше стандартного и кажется никчемной штучкой. На самом деле порох бездымный, в три раза сильнее обычного и шесть пуль. Человека на коротком расстоянии положить легче легкого. На медведя, понятно, лучше не ходить.

Не зря полностью раздели. Все нашли. Рядом с парнем сидела самая девка из дома, тщательно прощупывая каждый шов.

— Что-то есть, — сообщила, перестав терзать кожух. — Подняла с пола Игнацев нож и небрежно вспорола полу. — Ха! — довольно сказала, извлекая одну за другой пять золотых монет. — Удачный седни денек.

— Вы чего творите? — просипел Игнац пересохшей глоткой. — Вас же наизнанку стража вывернет.

— Очухался? — благодушно спросил парень. — Давай Василка, сбегай за матушкой. Хлопнул по заду девушку, когда та поднялась, не забыв прихватить 'китов' и получил в ответ довольное хихиканье.

— Всех вас за такое на клинки поставят. Слышал про Клинец? А про Годонин?

— Ага, — с ленцой подтвердил тот. — Это где ты лейтенанта получил прямо в пеленках? — и он, не вставая, вдруг ударил по-змеиному неожиданно лежащим под рукой кнутом. Игнац невольно вскрикнул от боли.

О, боги! Кажется влип. Не надо было соглашаться без проверки на иероглифы и идиотскую легенду. Поверил на свою голову капитану. Придурок просто скопировал, не разбираясь, текст. А эти знают. Откуда мужикам с холмов знать старое слоговое письмо, если и в храмах не каждый жрец может похвастаться? Не учат гражданских такому! И видел один Вик, второй не подходил, а младший брат ничего не сказал. Как же так? Откуда хозяйка знала? О, Освободитель ! Как же сразу не сообразил! Облюды не разговаривают, а свистят. Целый язык имеется. Выходит, научились от своих домашников. Просвистел, зараза!

— Не пугай. Мы объездчики уже три поколения.

Поскольку корпус лесной стражи не мог охватить из-за недостаточной численности все владения Тирана, в дальних и малолюдных местах привлекали местных крестьян для службы. Такие иногда даже не получали жалованья, только ружье которое, соответственно строгим правилам, можно было применять для самозащиты и при преследовании самовольных порубщиков. Такой человек должен был иметь лошадь, регулярно обследовать свой участок, охраняя его от пожаров и браконьеров, следить за чистотой леса. Зато взамен имел льготы по налогам и мог по собственному усмотрению использовать сучьи и валежник, а также без лицензии охотиться.

Проем потемнел, а затем ввалилась в полном составе уже знакомая компания. Первым делом повесили на крючок вместо керосиновой лампы 'светильник'. Игнац в первый момент глазам не поверил. За такую вещь в более цивилизованных местах можно было получить неплохой дом. Огромная редкость и крайне выгодная. Представляла собой нечто вроде матовой колбы на цоколе. Благодаря форме и обязательной дырке можно ставить на ровную поверхность или вешать на гвоздь. А если нажать на еле заметное углубление, давала освещение ничуть не хуже солнечного. Причем достаточно подержать 'светильник' на солнце пару часов, чтоб работала лампа всю ночь. На каком принципе работает неизвестно никому. Даже зверолюди понятия не имеют, ссылаясь на прежних великих шаманов. У них прежде много разного странного добра имелось.

Вик прошел сбоку за спину. Остальные остались спереди. Игнацу очень хотелось обернуться, чтоб понять зачем младший туда направился, но не в том положении привязан. И стук, раздавшийся почти сразу, не определялся. Вроде нечто поставил, но ведь в руках ничего не имелось? Или там какой-то инвентарь в углу? Не хватает еще лопаты в голый зад. А с этих запросто станется.

— Говорил чего, Янко? — спросила матушка.

— Стращает, — хмыкнул тот. — Рука с перепуга и сорвалась.

Женщина посмотрела на Игнаца, чуть склонив голову на бок.

— Послушай молокосос, — сказала очень тихо, заставив напрячься, — вы, низинники и чиновники, почему-то думаете, что люди холмов глупее вас. Что нас легко и просто обмануть или напугать краденым мундиром. Ты б его хоть пообмял, прежде чем представляться. Два года в Страже и будто прямиком из ателье.

— В дорогу пошил.

Она все с тем же спокойным лицом очень ловко двинула носком тяжелого башмака между ног, отчего взвыв, повис на веревках, заодно бурно вырвав остатками обеда, заляпав не только пол, но и себя. На женщину не попало ни капли. Моментально ловко отодвинулась.

— Не надо мне врать, щенок. Назвался сержантом, не рисуй лейтенанта с повышением за Годонин пятилетней давности. Ты еще в училище бы науки усваивал. И разжалования не имеется.

Останусь жив — убью капитана, подумал Игнац с бессильной злостью.

— Так что в лучшем случае дезертир и петля тебя ждет. А в худшем преступление супротив власти с подрывом строя. Кажись четвертование. Ну да утруждаться перевозкой не станем. Время дорого. Работа не ждет и компенсаций за упущенную выгоду не выплачивают. Разве шериф заплатит.

— Нет на меня ничего. Не в списках!

— Нет? Тем хуже. Не нужен ты нам. Совсем. Даже бить не станем.

Девушка за ее спиной огорчено вздохнула, надув пухлые губки. Ей явно хотелось посмотреть, как Янко примется работать кнутом. Судя по всему, он из пастухов, про которых говорят, что муху с уха коровы щелчком могут снять, не потревожив скотину. Или убить волка одним ударом. Для этого в кончик плети бывало свинчатку вплетали. На человека тоже годится. Не хуже кистеня. В более приличных местах за такие вещи недолго и в камеру угодить. Посадить не посадят, если ничего не совершил, однако нервы непременно намотают и серьезный штраф слупят обязательно.

— Отпечатки пальцев возьмем, татуировку с кожей снимем, — продолжала госпожа Ксения все так же спокойно, — не сложнее, чем с кролика или коровы. А потом порежем на куски. Хоронить не станем, скормим труп сутиграм.

— Бумагу принести? — подала голос девка. — И сажу? Ну чтоб следы взять.