Обреченный на жизнь. Глава 7

Закончив выполнять свои обязанности она привычно присела на свой настил и стала дожидаться прихода Оберона. Занятия языком, плавно переросшие в изучение культуры даойне, стали неотъемлемой частью лагерной жизни. Нет, странный белокожий всё так же пугал её, а общаясь с ним она не ощущала, что разговаривает с живым существом — слишком бесчувственным и неразговорчивым был её ученик, но в то же время он был внимателен к ней, защищал от нападок сородичей и никогда не давил, а потому она держалась за их знакомство почти инстинктивно. Солнце нещадно жгло, будто надеясь высвободить всю свою мощь перед приходом сезона дождей. Даже хирихиа, чьи пронзительные голоса были слышны по всему лагерю, сейчас скрывались под навесами и были необычайно молчаливы для своего народа. Потому, когда ворота загона начали открываться и на территорию их жилища вошел первый птицелюд, Саол почти уснула, разморенная жестокой жарой.

Среди вернувшихся с полигона, изможденных и лоснящихся от пота даойне девушка увидела резко выделяющегося белокожего, и встав направилась к нему. Её слегка беспокоило его необычное поведение — как правило сразу после прихода с полигона он шел на свое место под навесом, но сейчас неуверенно мялся вместе с остальными рабами, которые неспешно разбредались, отпущенные хозяевами. Когда тофа подошла почти вплотную к толпе собратьев, перед ней выросла массивная угловатая фигура, в которой она сразу узнала Фангреда. Неприятные глазки троайде уставились на девушку и она почувствовала себя как никогда неуютно:

— Заштопай своего белокожего дружка, — воин был привычно груб, — это приказ хозяев, так что пошевеливайся, сука. Я пробил ему ногу на тренировке, — он приблизился к ней ещё ближе, — а хотел бы пробить тебе голову.

После этих слов он развернулся и пошел в сторону бочки с водой, так и не дождавшись ответа девушки. Та в свою очередь поспешила к Оберону, беспокоясь о ране, которую он получил. Белокожий скользнул по ней взглядом и направился к своему месту, прихрамывая и зажимая поврежденную ногу. Тофа перешла на быстрый шаг и догнала своего ученика:

— Тебя надо перевязать, не ходи с такой раной! — девушка правда начала испытывать волнение — не промытая рана могла загноиться.

— Не надо, рана не глубокая, — он отмахнулся от её слов продолжая идти.

— Но у тебя кровь! А если в ней осталась грязь? Я знаю, что ты сам себе на уме, но мне приказали тебя осмотреть и обработать твою ногу.

Саол кривила душой, так как даже не смотря на то, что она боялась Фангреда, она могла не слушаться его, ведь сейчас он был таким же рабом, как и они все.

— Я сказал нет, — шипящий голос Оберона пожалуй впервые, с момента их знакомства звучал угрожающе, — у меня с нога всё хорошо. Скоро заживет.

— С ногой, — машинально поправила его девушка, — нет, я не приму отказа, — угроза в его тоне испугала её, но в то же время добавила решимости, — ты спас меня однажды, и я хочу отплатить тебе тем же.

Когда она договорила они уже стояли перед его лежаком. На змеином лице белокожего, практически лишенным черт, с раскосыми глазами цвета темной крови не проявилось ни одной эмоции, он просто молча смотрел на Саол и та разве что не трясясь от страха, старалась выдержать этот безжизненный взгляд.

— Я тебе кое-что покажу, — каким то странным голосом произнес раненый, — но если ты кому-то проговоришься, то умрешь.

От этих слов её тело будто бы парализовало, но он этого казалось бы не заметил и сел на свой настил.

— Сядь рядом, — он указал на место рядом с собой и тофа послушно опустилась туда, не в силах вымолвить ни слова, — а теперь аккуратно посмотреть рану.

Её трясущиеся руки начали развязывать грубо стянутую тряпку, заменившую белокожему повязку, и она, расправив складки грязной, измазанной в песке и крови, ткани быстро добралась до порванной штанины. Оттянув край прорехи, что бы ненароком не задеть пострадавшую ногу она заглянула внутрь.

— Но...но тут ничего нет, — растерянная Саол вопросительно посмотрела на Оберона. Под штаниной была лишь ровная белая кожа, на которой не было ни единого следа от удара — лишь смазанное пятно запекшейся крови.

— Потише, — вдруг прошипел её ученик, — знаешь, я мог тебя обмануть, но не делать этого. Мне нужен кто прикрывать меня.

Не понимая о чем речь тофа облегченно вздохнула и начала вставать, но сильная рука Оберона остановила её. Он огляделся, проверяя, что на них никто не смотрит, и прошептал:

— Смотри, — коготь на его большом пальце уперся в кожу там, где была размазана непонятно откуда взявшаяся кровь и с видимым усилием начал вдавливаться в неё. Сперва белая поверхность не поддавалась и мышцы на руке Оберона заметно напряглись, после чего острая кромка начала медленно погружаться в ногу, выдавливая проступившую кровь. Девушка едва сдержалась, что бы не вскрикнуть и попытаться остановить безумца, а Оберон резко отвел руку, из-за чего по его бедру медленно поползла одинокая капля свежей крови. Тофа же,не обращая на это внимания, смотрела на место, где всего мгновение назад была неглубокая ранка, а сейчас белела плотная кожа чудовища, скрывающегося за маской странного белокожего мутанта, который всего две недели назад начал учиться говорить на языке народа даойне и в котором, по мнению многих рабов в их загоне, жила сама Смерть.