Минеральные клоны

Вот если б свои... но 'свои' отчего-то не торопились высылать 'скорую помощь' и пожарные расчеты к разрушенной резиденции Антрасайт.

— Командир, может музЫчки вломим? — Громко спросил водитель, заставив задремавшего офицера вздрогнуть. — Что-нибудь легкое. Из пятого набора. Или из пятого-бис.

Офицер перевела взгляд на меня и едва заметно дернула бровью. Я столь же незаметно покачал головой.

— Себе включи. — Разрешила офицер. — А у нас тут, вообще-то, гражданские с неработающими инкомами сидят.

— Звезды! Совсем забыл! — Посетовал водитель. — А если по боевой сети?

— Нах... — Быстрый взгляд... почему-то на меня. — Нафиг! Вторые сутки на 'боевых' сидим — пора бы уже и отдохнуть. Я ж говорю — себе включи.

— Нахер! — У водителя перед глазами ничего, кроме приборной панели и дороги не было, поэтому он себя не сдерживал. — Я тоже потерплю. До Центра недалеко, и движухи на дорогах нет.

С благодарностью слегка кивнул офицеру. Но та, по-моему, не заметила — прикрыла глаза с твердым намерением покемарить еще.

Ну, если это не постановка, то едем мы именно в Центр депортации. И то, что солдаты вторые сутки сидят на боевых коктейлях — тоже нормально, все-таки они только что отжали у 'Антрацита' планету — занятие явно утомительное и зело напряжное, без нейростимуляторов никак не провернуть.

Мало информации. А 'дергать' своих горе-советников очень не хочется — опять заспорят, заставляя гримасничать от головной боли. Интересно, боевые коктейли или транс-музыка смогут помочь мне общаться с ними без мигрени?

+++

Пшикнув тормозами, БТР застыл. Я не торопился выбираться из 'сбруи'. Сабрина тоже сидела, ждала. Офицер, одобрительно покивав, выпрыгнула наружу и вернулась через десять минут.

Выбрались из машины. Осмотрелись.

У Центра депортации было людно. Очень людно. Наблюдалось очень даже немаленькое количество горожан, которые не пожелали связывать свою дальнейшую жизнь с 'Пирит'. И 'Пирит', получается, поступает весьма разумно — чем меньше на оккупированных территориях нелояльного населения, тем проще пойдет оккупация. Правда, судя по спичу неведомой Ольги Золотарь, некрасивое слово 'оккупация' заменено на нейтральное 'интеграция'.

— Их высочества... Тимониан и Сабрина... вчера по трансляции выступали... и правда не сбежали... — Концентрическими кругами стали разбегаться благоговейные шепотки по толпе. — ... остались на планете... не оставили... не обманули... все-таки попались...

Совсем в другом свете увидел я теперь помощь уорент-офицера — через такую массу народа, в которой каждый хотел к нам пробиться и пощупать (а вдруг ненастоящие!), мы сами, без помощи ее бойцов, быстро построивших 'коробочку', не протиснулись бы.

Понятно, почему для организации Центра была выбрана площадь Дохан — она не только находится в центре столицы. Она еще и большая! Большая, круглая. С высоченным, метров сорок, памятником какому-то крылатому дядьке (тому самому Дохану?) ближе к помпезному трехэтажному светло-салатовому зданию с фигурками, колоннами и этими... толстыми такими перилами... О! Балюстрады!

Центр состоял всего из пяти модульных домиков. Но это, черт возьми, были ОГРОМНЫЕ домики! Большущие сорока-пятидесятиметровые монстры-кубы из непонятного материала, похожего на блестящую жесть. Двух— и трехэтажные!

Прилегающие к площади улицы оказались забиты военной техникой, которая постоянно менялась — одни приезжали или прилетали, другие, соответственно, уезжали или улетали... Или уходили — были там какие-то четырехлапые шагоходы. На самой площади стояли два приземистых летательных аппарата размером со среднее здание — явно какие-то шаттлы для сообщения с орбитой.

Благодаря зеркальной поверхности впервые осмотрел себя... почти в зеркало. Даже остановился в недолгом ступоре — со стороны себя еще не видел... а если и видел, то не помню. Высокий пятнадцати-шестнадцатилетний подросток, черноволосый черноглазый стройный. Смазливый, простите Звезды! Благородно-бледное скуластое овальное лицо, без 'детских щечек'. Красавчик, блин! Еще этот мундир пижонский. Тьфу!

'Внатуре!' — немедленно согласился 'второй'. — 'Всегда такие бесили!'

Залитый ярким светом зал. Большой зал. И народу немало. По обе стороны от линии столов, делящей помещение на две неравные части — в одной части все одеты единообразно в белые и светло-серые комбезы, в другой — кто во что горазд... ну, в чем люди из дома выскочили, в том в Центр и пришли.

— Джошуа Глазьев, младший дежурный администратор Центра распределения на планете Секура. — Усталость у персонала, занятого в Центре, измерялась теми же величинами и была той же размерности, что и у военнослужащих 'Пирита'. — Пожалуйста, пройдите к столу номер десять или столу номер одиннадцать на идентификацию личности...

Парень в светло-сером комбинезоне, к которому подвела нас уорент-офицер, тоже хотел спать. Давно и безнадежно хотел — мешки под глазами, расширенные зрачки и лихорадочный блеск перебравшего кофе (или чем они тут взбадриваются?) человека.

— Тимониан и Сабрина Антрасайт. — Опередила нас уорент-офицер. — Я уже провела идентификацию. Подтверждаю их личности.

— А-а-а... — вяло протянул парень, но на глазах стал оживать. — Это здорово, что провели — у нас гражданские сканеры. Видимо, их зацепило нашим же РЭБом — срабатывают через раз на пятый. Приходится перепроверять результат. Трижды! Клёпанный регламент! Скиньте мне кэш-суммы, офицер. Ладно?

Чушь! Для того, чтобы их зацепило 'нашим РЭБом', они в момент включения РЭБ должны были находиться на поверхности. То есть во время проведения войсковой операции, что никак невозможно. Кажется, парень просто не хочет возиться с проведением и документированием необходимых процедур.

Но уорент-офицер спокойно кивнула. И работа... не то, чтобы закипела, но сдвинулась с мертвой точки.

— Ваши личности подтверждены, Ваши Высочества! — порадовал нас парень через пару минут молчаливого размахивания конечностями в воздухе. — Вы зарегистрированы в нашей базе перемещаемых лиц. Компания 'Пирит' готова доставить вас на одну из следующих планет...

— Стоп! — Неожиданно припечатала Сабрина. — Не надо 'на одну из следующих'... Вы доставите нас на Назгул. К дедушке!

— А кто у нас дедушка? — Без особого волнения, но с изрядной долей любопытства осведомился Джошуа.

Грубость Сабрины его не тронула — видимо, успел уже насмотреться на всяких просителей. И упоминание о 'высочествах' его не тронуло. Как и уорент-офицера до этого. Ну, никакого уважения к августейшим особам!

— Кречет Антрасайт! — Знакомо вздернула носик Сабрина. — Председатель совета директоров! — И добавила яда в голос... баночек эдак полторы. — Если вы нас идентифицировали, то эта информация должна быть вам доступна! И очень хорошо, что вы внесли нас в свои базы данных!

— Хм... — Вот последнее парня смутило. Слегка. — Но вы же понимаете, Ваше Высочество — такие вопросы я решать не могу. Я следую инструкции, в которой черным по белому написано, — Он скосил глаза вниз и вправо, его глаза заскользили, будто по строчкам. — '... предлагать на выбор конечные пункты доставки из трех планет — Грамон, Тиберит и Сильва'...

— А что в вашей замечательной инструкции написано о решении вопросов, находящихся вне вашей компетенции? — Перебил я возмущенную Сабрину, уже набравшую в грудь воздуха... не хватало еще, чтобы она устроила здесь скандал. После которого будет неизбежна месть со стороны местного бюрократического аппарата. И плевать им будет, чьи мы там внуки. Им и сейчас плевать. Знаю я эту чернильную братию! Ведь знаю же, а? Хм... откуда-то знаю.

Разумеется, позвали начальника (такую же невыспавшуюся девицу). Содержание ее инструкции нам мало помогло, и был вызван уже ее начальник (тоже девица... точнее, молодая леди — свежая, серьезная, с весьма симпатичными... глазами). Вот с этим начальником нам улыбнулась удача — у ЭТОЙ были полномочия записать нас на аудиенцию к САМОМУ ГЛАВНОМУ — к исполнительному директору Ольге Ка... Золотарь! Которая обязательно решит наш вопрос.

Так что руководитель Центра отправилась выбивать аудиенцию, а я...

А я, наряду с праздными (наверно, поэтому, лишь чуть-чуть отдающими головной болью) размышлениями о засилии женщин на руководящих постах 'Пирита', выбил нам горячее питание. Строго в рамках инструкции того же дежурного администратора Джошуа. Питание было тут же, в зале, организовано и предоставлено. И даже закипающая Сабрина после короткой внутренней борьбы перебралась за небольшой легкий столик у стены, оперативно отделенный от остального зала непрозрачной перегородкой.

Вот. А вы говорите, никакого уважения к монаршим особам. Да по сравнению с тем, как обходятся с прочими желающими покинуть планету, нас с Сабриной просто облизывают и на задних лапках перед нами прыгают!

Даже салфетки на столик положили! Рядом с разогретыми лотками из пищевого принтера они смотрелись феерично!

+++

Для начала нас вытурили с планеты на орбиту. Дескать, так и так улетаете. А уж куда вас начальство направит — не наше чиновничье дело. Лишь бы тут не маячили и колеблющийся местный контингент своим присутствием не смущали.

Вот и началось космическое путешествие наших высочеств с того самого шаттла, прохлаждающегося на площади. Мы с Сабриной... и еще около сотни человек.

Отношение к отпрыскам аж председателя совета директоров 'Антрацита' здесь, среди 'своих', было ожидаемым. К нам шли знакомиться, представляли своих детей (иногда, здоровенных лбов, визуально — лет под тридцать-сорок...), заводили разговоры.

Сабрина оживилась, поддерживала беседу. Глазки сияют, на щечках румянец, жесты плавные, лаконичные, но красноречивые. Я старался не отсвечивать, но в дискуссиях был вынужден участвовать, когда ко мне обращались прямо. Пользовался только помощью своего внутреннего 'советника'. Именно он, кстати, и посоветовал именно такую линию поведения. Получалось неплохо — в темах не плавал, отвечал и спрашивал, по моим ощущениям, квалифицированно. Не мямлил и не заикался.

Снова обратил внимание, что подходили в основном женщины. И вели они себя... странно. Причем, 'советник' ничего эдакого в их поведении не находил, а вот 'второй' — недоумевал. А объяснить причины этого самого недоумения не мог, болезный. Как обычно. Ну, я уже отмечал, что у него проблемы с внятным объяснением чего-либо — до крайности неудобный и бесполезный 'довесок'. Даже вредный!

Из разговоров стало понятно, что пассажирами шаттла были люди, не захотевшие расторгать контракт с 'Антрацитом'.

Я бы на их месте тоже не захотел — контракт с 'Пиритом' был откровенно невыгодным и столь же откровенно драконовским... для управляющих, менеджеров, директоров и прочих руководителей. Если судить по словам этих самых... которые, что логично, и были нашими спутниками. А вот для специалистов предлагаемый 'Пиритом' контракт — очень даже интересный. И в чем-то даже 'вкусный'. На что, видимо, расчет и делался.

О своих выводах я, разумеется, тактично промолчал. Безо всяких подсказок. Потому что умный мальчик.

Вот, кстати. Именно такое отношение ко мне, старшему брату, как к 'мальчику', почему-то казалось 'второму' неестественным. Ему, 'второму', казалось, что в нашей 'семейной двойке' именно я должен быть старшим. Хотя бы с точки зрения наших собеседников, неосведомленных о моих проблемах с памятью. Ну, хотя бы с точки зрения собеседников-сверстников!

Так ведь нет! Их больше интересовало мнение Сабрины. И это не было отношением конкретно ко мне или конкретно к ней — такое же отношение было к представителям мужского пола, даже если они были старше своих родственников-женщин.

Что за хрень, а?!

На этом месте голова разболелась особенно сильно, и я задремал, краем уха услышав чей-то сочувственный голос:

— Устал, бедняжка. Ему столько пришлось пережить!

Голос был ожидаемо женским, сочувствующим и, что особенно обидно (обидно было 'второму', 'советник' же не видел в этом ничего странного), принадлежал пигалице лишь чуть-чуть старше Сабрины.

— Да, Клоз. — Согласился голос Сабрины. — Не будем мешать брату, давай пересядем.

Да и хер с вами! А я спать хочу!

+++

'Матриархат!'

Что-то за время сна в голове уложилось, утряслось. 'Советник' что-то уточнил у 'второго', пришел к каким-то выводам и смог объяснить ему, что же казалось тому странным. А уж тот кинулся с новой информацией ко мне, пока я выбирался из глубин сна к непонятной и чуть пугающей действительности:

'Матриархат!' — радостно прыгал мой мысленный садист, вызывая короткие вспышки неприятных болевых ощущений.

Ну, да — матриархат. Девочки — главные, мальчики — на подтанцовках. Непонятно, что в этом для тебя удивительного. И непонятно, чему ты радуешься, болезный. Ну, матриархат, и чё?

Оказалось, 'второго' до усрачки радует возможность не напрягаться теперь с поиском самк... половых партнеров — девочки, дескать, теперь сами за нами бегать будут! Разнообразие, широкий выбор, секс без ограничений, непрерывный разврат, все дела! ГАРЕМ!!!

М-да. Придурок, что с него взять. Логики и наблюдательности — никакой. А ведь есть стойкое ощущение того, что наше пятнадцатилетнее тело с самого детства не знало женской ласки, кроме материнской. Что уже противоречит выкладкам 'второго'. Конечно, маленький я еще — всего-то пятнадцать лет. Но в пятнадцать лет пора бы уже ДЕЯТЕЛЬНО думать о чужих попках, ножках и сиськах. А уж учитывая высокое положение родителей найти 'помощницу' для утех — не проблема. Так что извини, дружок, никакого блуда — в соответствии с твоей же концепцией роли поменялись, и уже мальчики хранят до самой свадьбы непорочность для своих избранниц.

'Второй' расстроился. Устроил мне еще один приступ мигрени...

И я проснулся окончательно, выкинув проблемы биологического размножения из головы. И проклиная этот бесполезный мысленный 'аппендикс'.

+++

Космический носитель 'Дар звезд — 501' в составе ордера из пятидесяти линкоров, трех сотен крейсеров и неисчислимой тучи мошкары, состоящей из космических кораблей рангом поменьше, болтался на высокой околоземной орбите. Для носителя подобного класса — нормально. Чем дальше от планеты, даже условно захваченной, тем спокойнее. И желательно не висеть на стационарной орбите — меньше шансов схлопотать ракету или высокоэнергетический импульс от какого-нибудь недобитого узла ПКО.

'Дар звезд' казался огромным. И был таковым как с точки зрения 'советника', так и с точки зрения 'второго'. С последним чуть припадок не случился от открывшегося на огромном обзорном экране зрелища:

'Звездный разрушитель! Проект 'Имперский'!' — Ахнул он. — 'Только черненький!'

Приступ боли был слабее, чем до этого. Но все равно — козел!

В ответ козел стал насвистывать что-то мрачно-торжественно-тревожное. Ту-ту-ту, ту-туту-у-у-у, ту-туту-у-у-у...

+++

— Внимательно вас слушаю.

Знаете, когда с такой вот равнодушно-презрительной моськой говорят, что внимательно вас слушают, хочется взять и... совершить что-нибудь деструктивно-насильственное. Либо связанное с кинетическим взаимодействием поверхности кулака и чужой морды лица, либо — с жестким проникновением в различные отверстия чужого организма... даже не обязательно связанные с функцией размножения.