Москва Атакует

Вадим устало присел на капот машины. По сравнению с тем, что его Димка заболел, гибель президентов и политической кодлы рангом пониже выглядели бледно.

Сзади, сверкая огнями, на стоянку перед больницей влетела машина ДПС.

— Нашли... — равнодушно пробормотал он.

— Руки на капот, — скомандовал усатый сержант, наведя на парня ствол АКСУ-74.

Вадим его попросту проигнорировал.

— Руки, сволочь, — заводясь ещё больше, заорал дэпээсник.

— Оставь его, сержант, — вылезая из машины, приказал молодой лейтенант. — Ты чего как сумасшедший гнал? — подойдя, спросил он у Вадима. — Чуть не разбился, а если бы людей подавил?

— Плевать, — бросил Вадим. — Я сына в больницу вез.

— Поранился? — участливо спросил летёха.

— Нет, грипп или отравился, температура высокая, рвет. Врач сказала: эпидемия, уже больше сотни заболевших детей, и это только у них.

На лице лейтенанта проступило беспокойство, он кивнул и пошёл к машине, на ходу вынимая мобильник.

"Как дома?" — услышал Вадим его голос. Что ему отвечал абонент, Вадим, конечно, не слышал. Зато он услышал, как лейтенант зарычал и прыгнул в машину.

— А этот? — опешив, поинтересовался сержант.

— Чёрт с ним, — заорал летёха. — Гони ко мне домой, у меня у дочери высокая температура и жена плохо себя чувствует.

Машина сорвалась с места, включила сирену и уже через полминуты исчезла из виду.

— Вы не могли бы убрать машину? — попросил охранник, появляясь в дверях приёмного покоя. — Мы ожидаем возвращения двух скорых, они будут здесь через пару минут.

Вадим кивнул и быстро сел за руль. Двигатель довольно заурчал, машина тихонько отъехала от здания и заняла одно из мест на стоянке

Охранник благодарно кивнул.

— Там в холле есть автомат с кофе и ещё один с шоколадками и чипсами. Если будете ждать результатов, советую перебраться туда, правда, там уже полно обеспокоенных родителей.

— Спасибо, — поблагодарил Вадим, а про себя подумал, — я схожу, но там не останусь, посижу в машине. Если это эпидемия, то лучше быть подальше от больших скоплений людей.

Охранник улыбнулся.

— Как ваша фамилия?

— Вадим Токарев, сына зовут Дима.

— Хорошо, если что узнаю, дам знать. А повязку наденьте. Фикция, но лучше, чем ничего.

Вадим быстро надел марлевый намордник. Охранник кивнул ему на прощание и ушёл внутрь. Вадим проводил его взглядом, сдвинул повязку, прикурил ещё одну сигарету. Только бы с Димкой всё было хорошо. Сев в машину и включив магнитолу, он сразу наткнулся на новости

"... сегодня в Москве убит спикер нижней палаты парламента Николай Аверин. Его служебную машину протаранил грузовой автомобиль. В это же время на Проспекте Мира застрелен в подъезде министр финансов Кутепов. Также убит лидер коммунистов Заболоцкий, отравлен председатель партии либерал-демократов Жданов. Всего по столице и областям зафиксировано больше ста пятидесяти необъяснимых смертей. Напомним, что все это началось после атаки на президентский самолёт, который был сбит при заходе на посадку в аэропорту Женевы". Вадим задумчиво повертел ручку настройки, переключился на другую волну, там тоже были новости. Говорили примерно то же самое. Убийства, несчастные случаи, автомобильные катастрофы. Вадим выключил радио и пошёл туда, где по словам охранника стоял кофейный автомат.

Народу в вестибюле собралось немало, люди сидели и стояли, в маленьком помещении находилось не меньше сотни встревоженных родителей. Вадим, толкаясь, пробрался к автомату и, сунув в приемник сто рублей, взял сразу два двойных эспрессо с парой шоколадок. Уже выходя на улицу, он заметил стоящую возле температурного листа женщину. Сразу было видно, что она нездорова: бледная, пот стекает ручьями, рисуя дорожки на макияже. Она резко выпрямилась и рванула прочь, зажав ладонью рот.

Выйдя на улицу, Токарев увидел, что её рвет за ближайшим деревом в сквере, разбитом перед больницей. Утерев губы руковом, женщина пошла обратно, но, едва взойдя на крыльцо, рухнула на ступени. Тут же из вестибюля выскочили несколько мужчин и внесли её внутрь.

Вадим вернулся к машине, сел за руль , откинувшись на спинку, закрыл глаза, и похоже задремал, поскольку, когда он глянул в небо, то обнаружил, что на улице темно и взошла луна, а время уже далеко за полночь. На ступенях появилась давешняя докторша. Она трясущимися руками прикуривала сигарету. Зажигалка упорно не хотела гореть. Она её трясла, но вожделенного огонька так и не появилось.

Вадим дал ей прикурить, и потом спросил:

-Как он?

Женщина благодарно кивнула и, наконец прикурив, сделала большую затяжку. Его вопрос она попросту проигнорировала.

— Как мой сын? — требовательно повторил Вадим.

Женщина отвела глаза.

— Все очень плохо, — наконец, произнесла она. — Мы не можем сбить температуру. У нас несколько тысяч пациентов с подобным диагнозом, некуда класть больных. Вызваны все врачи, даже те, кто был в отпусках. Мы бессильны. Это не грипп, а какой-то новый вирус. Дети угасают на глазах. Среди родителей в вестибюле уже есть заболевшие, больница на карантине к пациентам никого не допускают. На выезде из города кордоны полиции, военных и вирусологов, город закрыт.

— А есть какое-нибудь лекарство? — спросил Вадим, прекрасно понимая глупость вопроса.

— Если бы такое лекарство было, мы бы его уже использовали. Там дети, много детей. А мы, врачи, бессильны и можем только надеяться. У всех заболевших температура подскочила до сорока, постоянная рвота и головные боли. Зачем я вам все это рассказываю? Мне же запретили...

— Вы правильно сделали, — улыбаясь одними губами, произнёс Вадим, — Я никому больше не скажу. Нельзя отнимать у людей надежду.

— А вы? А как же вы, как же ваша надежда? — тихо спросила врач.

— Моя? Я реалист. Там, — он мотнул головой в сторону больницы, — лежит мальчик, мой сын, и я очень надеюсь, что он поправится.

— Но теперь вы знаете правду, вы знаете, что его состояние и состояние остальных пациентов ухудшилось.

— Я знаю, вы делаете все, что можете, и доверюсь вам.

Вадим выкинул бычок и прикурил следующую сигарету.

— А если он... — Женщина не сумела закончить фразу.

— Я понял. В любом случае я ничего не могу сделать, могу только наедятся.

— Вы сильный человек, — положив руку ему на плечо, заметила врач. — С одной стороны ваши слова можно принять за равнодушие, но я вижу, что это не так. Вы страстно хотите, чтобы ваш сын жил, и сделали для этого все, что могли.

Они постояли молча.

— Если что-то изменится, я выйду и сообщу вам, — сказала женщина. — Верьте.

Вадим кивнул.

— Верю.

В одиннадцать часов утра Димка умер. Он был уже не первым и продержался гораздо дольше других. Он, как и его приемный отец, был бойцом и сражался до последнего. Его смерть стала одной из сотен тысяч по всему миру, который медленно агонизировал, проигрывая вирусу и политическому коллапсу.

Город Солнца. 2 июня 2015г. Офис корпорации "Taran Industries"

— Ну вот и все, — выключив телевизор, произнёс Таранов, — теперь никому ничего не надо.

Цивильный, тот самый, что договаривался с Ястребовым, улыбнулся:

— Безупречная комбинация. Правда цена... Не дай бог, если религия права и есть ад.

Перед ним, развалившись в кресле, сидел самый великий убийца за всю историю человечества. Первый день эпидемии унес жизни более ста миллионов человек, и это только начало, с каждой минутой эпидемия набирает обороты.

— О чём задумался, Саша? — поинтересовался у помощника Таран.

— Ни о чём, Иван Олегович.

— Сожалеешь?

Цивильный пожал плечами:

— Нет. Что дальше?

— Ничего, Саша, уже ничего. Через неделю никому эти богатства будут не нужны. Мне даже не нужно становиться президентом, как я планировал сначала. Теперь все это неважно. Россия сейчас одно большое кладбище. Благодаря нашим друзьям из "Ястреба", с эпидемией просто некому бороться.

— Не боитесь, что полковник сложит два и два?

Таранов покачал головой:

— Я больше чем уверен, что он это уже сделал, с минуты на минуту жду его звонка. Мы все в одной лодке, и он знает, что у меня есть вакцина. Все города завалены трупами, или будут ими завалены в течение двух суток. А в Тарановске не зафиксировано ни одного случая заражения. Он придёт к нам на поклон и попросит вакцину.

— А не попытается ли он захватить её силой?

— Какой силой? Его наемники рассеяны по всей Земле, здесь у него в лучшем случае три-четыре сотни. Да, они профессиональные солдаты, но наша служба безопасности тоже не с кадетских курсов. Мы сможем отбить нападение, к тому же у меня есть несколько человек из близких кругов Ястребова. Они предупредят.

— Вы хотите вернуть золото?

Таранов отрицательно покачал головой.

— Нет, Саша, его под ногами столько, что десять тон — мелочь. Пусть оставит себе. Пять сотен профессионалов нам не помешают. Я предложу им вакцину, как плату за труд, и место под солнцем. Независимая армия, которая на самом деле будет моей личной гвардией для особых поручений.

— А эта гвардия будет вам подчиняться? Ястребов не из тех, кто позволяет дергать себя за ниточки.

— Согласен, — ухмыльнулся Таранов и плеснул в стакан виски. — Но я собираюсь просто взять его контору на постоянную работу, как подразделение концерна. Он будет получать деньги а не только вакцину и будет работать. Работать на меня! Кроме того, мы с ним повязаны. Повязаны большой кровью.

— А если заупрямится и решится нас сдать? Все-таки в ближайшие дни погибнет половина населения Земли, а к концу месяца цифра вырастет до пяти миллиардов.

— Страшно? — сделав глоток, поинтересовался Таранов.

Помощник кивнул.

— Послезавтра не останется никого, кто смог бы нам угрожать. Народные массы? Народ уже ничего не сможет, сюда не так просто добраться. Я думаю, Ястребов согласится поработать на нас.

В этот момент у Таранова зазвонил мобилный телефон. Он глянул на дисплей и ухмыльнулся.

— Да, Сергей Александрович. Да, конечно, можем. Да, в Тарановске. Берите вертолёт, я буду ждать вас к вечеру. — Последовала пауза, видимо, Таранов слушал собеседника. — Не волнуйтесь вы так, наша система ПВО пропустит ваш борт.

Таранов отключился, заметив вопросительный взгляд помощника, пояснил:

— Все так, как я и сказал. Теперь ему останется только одно: либо мы идем вместе, либо он сдохнет с остальным человечеством. Ястребов это прекрасно понимает. — Рука Тарана потянулась к селектору. — Аня, найди Мокрицкого, пусть рысью летит сюда, для его бездельников есть работа.

— Хорошо, Иван Олегович.

— Опасаетесь? — подобрал верное слово помощник.

Таран кивнул:

— Только дураки ничего не боятся, а я не дурак, и не хочу сюрпризов. Военные люди, они странные, башка всякой фигнёй забита, типа чести, совести, отечества и прочей белиберды, а Ястребов военный, вот на я всякий случай и страхуюсь.

Город Владимир. 2 июня 2015 г. Вечер. Квартира Токарева

Опустевшая бутылка водки выпала из руки Вадима и, покатившись, — ткнулась в игрушечную машинку на радиоуправлении. Вадим уже несколько часов сидел, уставившись в одну точку. Спиртное так и не смогло пробить блок, выставленный организмом. Первую бутылку Токарев выпил прямо в магазине, выпил залпом, как пьют минералку в жару, и ничего не произошло. Мозг работал по-прежнему, сознание даже не затуманилось, только отвратительный вкус горечи и рвотный рефлекс. Вторую бутылку Вадим выпил уже в квартире, сразу после того, как забрался в неё через балкон соседа сверху. И снова нулевой результат, а как хотелось выключиться, забыть слова, сказанные врачом: "...вы сильный человек, вы выдержите. Ваш сын умер".

Вадим заплакал, ткнувшись в её белый халат. Она не мешала, просто обняла и гладила по спине. Когда слезы ушли, он задал единственный вопрос:

— А остальные?

— Мы ничего не можем сделать, — опустив глаза, едва прошептала женщина. — Морг переполнен, из двух тысяч пациентов пока что живы около двухсот. Заболели несколько врачей, один уже скончался.

— Почему, если он заболел позже?

— В ослабленном организме, вирус действует более активно.

— Я могу забрать сына?

Она покачала головой:

— Нельзя. Ваш сын будет кремирован, как и остальные жертвы эпидемии. Мне очень жаль. Вот, — она протянула маленький серебряный крестик, — это всё, что у него было помимо одежды.

— Спасибо вам, — тихо сказал Вадим. — Берегите себя.

Но прежде, чем уехать, он стал свидетелем ещё одного страшного эпизода. Молодая невысокая женщина с хрупкой, почти девичьей, фигурой пулей вылетела из вестибюля детской больницы. На красивом заплаканном лице отпечатались горе и... безумие. Она подбежала к стальной трубе, подпирающей козырёк над входом, и с силой ударилась головой. Труба загудела, словно колокол. Затем новый удар, и снова звон, потом ещё раз и ещё. Из больницы выбежали несколько мужчин и попытались её скрутить несчастную, чтобы успокоить и увести внутрь. Женщина раскидала их словно кукол. Крепкие мужики разлетелись словно оловянные солдатики, в которых кинули мяч. Женщина ещё раз ударилась головой, но тут её взгляд обратился к скорой, которая на всех парах летела к приемному покою. Она бросилась под машину. Водитель не успел затормозить. Вадим уехал, не дожидаясь полиции, свидетелей хватало.

Он ехал медленно, не больше сорока, город выглядел опустевшим. Навстречу попадались в основном скорые, полиция и прочие городские службы. Врач говорила, что это только начало, эпидемия ещё не достигла пика. Вирус, наверняка, рассеян в атмосфере, заразил всё, проник в каждый организм.

Вадим откинулся в кресле и закрыл глаза. Под диваном лежал пистолет, привезенный из Чечни, протащенный через кучу постов и караулов. Хороший армейский пистолет "бердыш", редкой модификации под патрон семь шестьдесят два. Пистолет был трофейным. Вадим захватил его, когда бежал из плена, в плену провёл почти два месяца, сидел в земляной яме на базе Янаева. Был там один хохол, звали его Крещёный. Это он помог бежать, сунув пленнику в руку заточенный десятисантиметровый гвоздь.

Вадим ушел чисто. Завалил украинского националиста, взял пистолет, автомат и две гранаты. А потом положил ещё пять человек, пошедших за ним.

Вадим резко сел и достал из тайника пистолет вставил магазин, передернул затвор. Холодное дуло ткнулось в висок, указательный палец лег на спусковой крючок. Ещё чуть-чуть, и все кончится, уйдёт боль, горечь, разочарование. И тут он вспомнил слова врача: "Вы сильный и сможете это пережить".

— Смогу, — неожиданно громко произнёс он. — Я найду себе дело и буду полезен.

Он вспомнил как однажды Димка подошёл и спросил:

— Папа, а кто ты по профессии?

Мальчишке тогда было шесть. Несколько мгновений Вадим обдумывал ответ.

— Наверное, я солдат, — наконец сказал он.

— Солдат, это который убивает? — задал Димка совсем не детский вопрос. Он часто задавал вопросы, которые загоняли Вадима в тупик.

— Солдат — это тот, кто сражается с врагом, — усадив сына на колени, объяснил Токарев. Убить на войне тоже можно по-разному. Когда ты убиваешь в бою такого же солдата — это не преступление, это поединок, а когда... — Вадим замер, поняв что пытается объяснить шестилетнему пацану философию войны.