Шоколадное настроение

Вслед за Женькой остановился какой-то пузатый крепкий парень. Тоже подошел. Глянул и присвистнул. Буркнул что-то вроде: Не довезти... Как же ему херово-то.... Бедняга.

Они с Женькой переглянулись. И парень повторил: До клиники не дотянет.

Щенок встретился взглядом с Женькой. Она присела рядом на корточки. Прикоснулась к умной морде. Он отчаянно непереносимо страдал. Тельце била дрожь. Передние лапы сводило судорогой. Он едва слышно и прерывисто пытался скулить. Женька оглянулась, и какой-то хлипкий мужик сказал ей, что уже минут десять тут стоит. А когда и кто сбил щенка, не знает.

Страдания малыша Женька начала ощущать едва ли не физически. Сколько еще этот ужас должен был продолжаться? Женька снова погладила выпуклый лоб овчаренка. И решительно потянула шнурок из кед. Широкий, крепкий, прочный — яркого красного цвета. Кто-то на нее кричал. Кто-то обвинял в подлости. Кто-то в других грехах, включая порчу чужого имущества. Женька не очень обращала на людей внимание. Шептала что-то типа: Подожди, хороший. Потерпи. Сейчас, сейчас.

Торопливо расстегнула мешающий ошейник. Малыш даже не пытался сопротивляться. Женька набросила шнурок на шею щенка, перекрутила и стала торопливо затягивать. Она не плакала, не думала, не оценивала свои действия, видела, как со стороны. Словно это совсем не ее руки — с красивыми наманикюренными пальцами душили пса. Она просто старалась действовать быстро и сильно. Чтобы как можно скорей остановить муку, отблески которой поймала во взгляде щенка.

Когда все закончилось, она стащила шнурок, отложила в сторону. Поправила лобастую голову, словно это имело какое-то значение, — уложила поудобнее. Выпрямилась.

Женьку била дрожь. А зеваки еще не все разошлись. И она не очень понимала, что делать дальше. Выручил плотный незнакомец, тот, что подошел сразу следом за ней, и все это время оказывается, стоял рядом. Он даже отогнал кого-то от Женьки, чтобы не помешали.

Парень тронул Женьку за плечо и спросил деловито, не хочет ли она выпить чаю? У него есть с собой в термосе горячий. Женька кивнула. Он вложил ей в ладонь пачку дезинфицирующих салфеток. Потом подал термос. Помог налить. Женьку не слушались руки. Предложил посидеть минут несколько, пока он выкопает яму. Женька даже удивилась. Но парень сказал, мол, не бросать же? Такой славный пацан был — по морде, по глазам видно. А в багажнике есть саперная лопатка.

Женька пила чай. Парень быстро и ловко рыл яму. Сначала снял три квадрата дерна. Парень что-то рассказывал. Про овчарку из своего детства. Про службу в армии. Про то, что недавно развелся, а жена не пускает общаться с сыном. Женька кивала, не очень понимая, в нужных ли местах, и не до конца сосредоточившись.

Щена, чтобы не так страшно было поднимать с травы, обернули старой футболкой Женькиного друга. Валялась на заднем сиденье. В изголовье вбили корявую, но крепкую ветку, на которую повесили ошейник.

Расстались не сразу. Пузатый помощник курил. Женька допивала чай. На прощание не стали обмениваться телефонами, но крепко-крепко обнялись. Женька сказала, спасибо. Он ответил, мол, не за что. Не бросать же его было. Может еще полчаса или час корчился бы...

Шнурок остался лежать в траве.

ЗЫ: Женька больше не носит кеды. Перешла на туфли, мокасины. И завела себе крошечного модного йорка. Иногда ей снится тот самый щен. Овчарка. Но снится не умирающим, испуганным и страдающим. Нет. Он радостно летает, взлаивая, по траве. Бешено виляет хвостом. Скачет. Даже приносит апорт.

...

* * *

7

ХУДОЖНИЦА ТАНЯ

...

Еще одна история из жизни. Жила-была смешная, полненькая неуклюжая девочка. Из интеллигентной семьи — так что еще и в очках. От бабушки ей досталась маленькая комната в коммуналке, куда она и сбежала от родителей и рано женившегося красивого стройного старшего брата, который тут же обзавелся парой близнецов. Вся эта шумная и веселая толпа в одной пусть и профессорской квартире — была похожа на экскурсию Бедлама в Кащенко или наоборот.

Наша героиня, назовем ее Таня, к моменту обретения крошечной, но своей жилплощади — как раз закончила институт и начала работать в школе. Кем? Учителем рисования. Ибо...

Ибо кто-то рождается с золотой монеткой во рту, кто-то в первые игрушки выбирает папин пистолет, а кто-то, как Таня — рисует, еще не научившись ходить. Если заканчивались краски — художница пользовалась всем, что можно нанести на горизонтальную или вертикальную плоскость. От папиного черного крема для обуви, до общей семейной зубной пасты.

Танечка рисовала не просто много, она делала это постоянно. С утра до ночи. Если и не в реальности, то в воображении. При этом с легкостью работала и как классик-реалист, и порой, как наивный художник. Во всяком случае, изображения котов у нее выходили совершенно лубочные, сказочные.

Итак, переехав в коммуналку, Танечка еще глубже нырнула в мир творчества. Увлеклась иллюстрациями к братьям Гримм, Андерсену, Шарлю Перро. Ее принцы... Ну, они выглядели так, что немедленно хотелось влюбиться и выйти за такого замечательного и героического парня замуж. А принцессы — в отличие от своей создательницы, все как одна обладали тоненькими талиями, каскадом локонов, хрупкими острыми плечиками и щеголяли в так тщательно выписанных кружевных нарядах, что можно было часами рассматривать каждый рисунок, находя все больше милых или забавных деталей.

Если в картинах танцевали красота и гармония — в жизни совсем наоборот. Танечку смертельно невзлюбили соседи по квартире, — тут понятно, они надеялись наложить лапу на комнату, но увы, увы. Старушка подсуетилась и по всем правилам передала собственность двоюродной внучке.

Хуже, что Таня чем-то не понравилась начальнице над местными дворниками, нескольким ее подчиненным, и постоянно приходящим к ним во двор в гости и выпить — приятельницам малярно-штукатурного вида. Вся эта не гоп-компания, а толпа женщин, тоже не худеньких, не молодых, не самых красивых — отчего-то принялась изводить нашу героиню.

Может быть потому, что она одевалась в яркие сарафаны, несмотря на восемьдесят с хвостиком кг живого веса. Может быть потому, что ее детские сумочки с красочными принтами и белые шляпки действительно выглядели неуместно, намекая, что стараться создавать свой веселый и добрый образ можно не взирая на комплекцию. В любом случае, от простого неприятия Тани кучей людей — дело плавно двигалось к настоящей травле.

Таня старалась прошмыгнуть мимо.

Жмурилась, чтобы не резаться об ненавидящие и презрительные взгляды.

Сжималась, чтобы не слышать гадостей про фифу, которая много себе позволяет.

Заводила этой компании — допустим ее звали Галей, подбадривала своих соратниц. И... Казалось, что наша Таня обречена. Дохлых мышей в форточку ей подбрасывали с самого начала. Как фантазия гонителей могла разыграться дальше — даже предполагать не хочется.

В итоге...

Однажды, теплым летним августовским вечером Таня спешила домой из школы. После собрания в учительской, где завуч и директор прорабатывали планы на будущий учебный год, а заодно терли на мелкой терке некоторых нерадивых в плане ведения отчетности — преподавателей. Конечно, и нашу Таню тоже.

Итак, слегка вспотевшая, взъерошенная и не очень счастливая, она шла домой, и завернув во двор столкнулась с Галей в окружении ее шестерок.

-Ну, здрасьте. Людей с ног сбиваем, куда это мы так летим?

Таня попыталась извиниться и прошмыгнуть мимо. Не вышло. Галя поймала беглянку грязными (от семечек, которые вся компания лузгала) пальцами за рукав тщательно отглаженной белой рубашки. Таня от неожиданности честно призналась.

-Домой.

-Зачем? Там кто-то ждет такую неземную красоту?

Под ржание товарок Гали, Таня проблеяла, что никто, конечно, не ждет. Но... Надо. Надо закончить кое-что начатое. Она торопится. И пропустите, пожалуйста.

-А что закончить-то?

Таня зачем-то сказала правду.

-Снегурочку.

-Ты кукол шьешь что-ли?

-Рисую.

-Художница значит. От слова худо? Ну... бабы, а давайте посмотрим, что наша фифа малюет?

Таню словно поработила чужая злая воля. Она покорно повела всю компанию к себе.

Сначала в квартиру.

Потом в комнату.

Щелкнул замок. Таня вошла, повернулась, приготовилась отвечать и объяснять.

Но за нее это сделали они — Принцы, Принцессы, Злые королевы и могущественные короли, которые смотрели на вошедших со стен.

Было слышно, как стучат сердца. Как кто-то вздохнул. Кто-то тихонько охнул.

Галя, как и положено настоящему вожаку, очнулась первой.

И сказала всего несколько слов.

-Прости. Прости меня, пожалуйста.

Нет, они не подружились. Слишком были разными. Но в этот волшебный августовский вечер все изменилось навсегда. Таня напоила "девочек" чаем. Те, притихшие, с глазами полными любопытства, блестящими от странных чувств, осторожно листали альбомы. Иногда задавали какие-то вопросы. Хрустели печеньем.

Таня старательно, хоть и неумело принимала гостей. А они — любовались и хвалили. Искренне. Грубовато. Честно. Прямо. Как могли, как умели.

Больше Таню никто не задевал, не вышучивал. А Галя изредка, когда "девочки" грузились водкой или пивасиком, а зачастую и тем, и тем сразу — поднимала второй или третий тост — после Бога и родителей, за тех, кто умеет. Умеет делать КРАСОТУ. За этих всех... композиторов там, режиссеров и художников.

Да. И так бывает.

...

* * *

8

ВОЕНРУК

...

В одной из школ, в которой я училась (а ваша я по ряду причин их меняла каждый год) — был дивный преподаватель НВП. )) Из моей дырявой памяти выскользнули его имя-отчество (сердечно прошу прощения).

Весной, дело было в девятом классе, майским теплым днем он вывел нас во двор. Мы (предупрежденные заранее, хотя и удивленным таким делом) переоделись в физкультурную форму. Итак. На траву препод положил пару пацанов: и тощего длинного, и полненького. И сказал нам что-то вроде: Девочки. Вы медсестры. Это раненые бойцы без сознания. Окопы вон там. (В пятидесяти метрах от "поля боя". Надо доползти от окопа до бойца. Можно вдвоем. И притащить его назад. (( Помню шок. Зачем? Это ж тяжело. (( Он ждал. Сказал, мол необязательно. Но тем, кто хочет пятерку за год категорически рекомендуется хотя бы попробовать. А я была та еще квадратная отличница. Словом мы с Леной решили первыми приступить к зарабатыванию оценки. ((

Обливаясь потом, дрожа от напряжения, поскуливая, запыхавшись, мы это сделали. Признаюсь, что наш "раненый воин" помогал как мог. Не лежал замертво на спине, хотя препод и велел ему не двигаться. Вроде как без сознания. Он шевелился, вилял телом, даже слегка подползал вместе с нами. Т.е. весил меньше, чем должен был бы... Когда мокрые и лохматые мы "достигли своего окопа". И все втроем сели отдышаться... Препод сказал. А теперь можете вернуться назад и вытащить еще человек двадцать? И не вдвоем. А? По одиночке? И под обстрелом? (((

Как оказалось это был урок о медсестрах. О девочках, плюс-минус наших ровесницах. Которые ушли на фронт в сорок первом... Он показывал фото. Зачитывал, сколько бойцов вытащила/спасла та или иная. А мы с Ленкой не могли в это поверить. Ну не в силах же человеческих. Одно дело ровесник. Примерной нашей комплекции, да один на двоих. Да летом. На сухой теплой травке. Другое дело какого-нибудь крупного мужика волочить в одиночку под осенним дождем, по грязи... А если ты сама ранена?

Никогда не забуду простое понимание.

Наши бабушки. Их подруги. Господи. КАК ОНИ ЭТО ДЕЛАЛИ? Невозможное. Немыслимое. Снова и снова.

...

* * *

9

ГАЛИНА

...

Эта история случилась с моими друзьями. Знаю их давно. И очень люблю. Александр — широкоплечий спортивный мужчина, весит килограмм, скажем так "явно побольше", чем супруга. Женаты они уже около тридцати лет.

И в 2011 году с ними ВДРУГ произошло нечто — показавшее им самим, мне, другим близким людям — что такое настоящая любовь. И на что она способна. Я возьму на себя наглость комментировать рассказ Галины. Вы поймете почему.

(Мои пояснения буду ставить в скобки. Внутри текста Галины курсивом.)

История о том, как мы катались на лыжах...

Однажды мы с мужем, как обычно, катались в своем родном лесу. Был март месяц. Грело солнышко, устали, уже возвращались домой. Впереди спуск с горы, неширокий овражек и мостик через него. Гора вроде и невысокая, но коварная, с поворотами. Мостик узкий, после него резкий подъем вверх. Да и солнышко весеннее лыжню подскользило... и она обледенела.

Я уже давно снимаю лыжи перед этой горкой и спускаюсь пешком.

(Галина умалчивает, что в этот момент только начала выздоравливать после долгой простуды. Состояние у нее было не ах. Слабость. Сонливость. И сил совсем немного.)

А Саша горок не боится, катается в этом лесу с молодости, но в этот раз спросил у меня: "Съехать, что ли?". И не дожидаясь ответа, поехала вниз. Я иду и смотрю, должен появиться на той стороне оврага. Но не вижу... думаю, упал, что ли?... Иду, не торопясь, смотрю — лежит. Ну, думаю, лежит, притворяется... даже и мысли не было, что что-то случилось.

А он кричит: "Скорей"!!!

Подхожу, кровь кругом, Саша лежит на краю мостика, наполовину съехав в овраг, еле держится.

(Мостик — узкий, без перил. Это в понимании городского жителя, никакой не мост, а несколько длинных досок. Они переброшены через овраг. И, напомню описание погоды — обледенели. По ним и просто пройти-то — небезопасно. Соответственно, Саша — съезжает с края вниз, уже больше, чем по пояс, свешиваясь над обрывом.)

"Скорее держи меня", говорит. Я его схватила, держу, а у него плечо вывихнуто, из переносицы кровь хлыщет... ужас, короче. В страшном сне такое не приснится. Тем более на горке, знакомой, как свои пять пальцев. Если бы съехал в овраг, оттуда бы его мне не достать.

Еле-еле отстегнул лыжу, вторая улетела в овраг, из которого торчат коряги и обломанные деревья.

(Давайте, представим картину. Скользкие, покрытые льдом доски. На них любимый муж. Весь в крови. Грудью он лежит на досках. И абсолютно беспомощный. Одна рука повисла плетью — вывих плеча! Другой рукой он пытается удержаться за мост. Но мост неровный. И Саша сползает в овраг. Внизу готовы и ждут его, как западня — колья. Слететь вниз — драма станет трагедией в секунду.)

Удержала, оттащила от края и помогла подняться.

(В этих скупых семи словах — вся суть истории. Маленькая женщина, еще не полностью восстановившая свои силы после болезни, смогла спасти любимого. Сначала она опустилась рядом. Схватилась одной рукой за ворот куртки, другой за обледенелую деревяшку. Отпустить мост нельзя! Слетят вместе. У нее тонкие женские руки.

Поднять девяносто с хвостиком килограмм левой рукой? В спортивном зале? Ни за что. Но здесь не гантели, не штанга. Здесь ее Саша. Висящий над кольями, едва не улетевший на них!