| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
Наша добывающая компания "ХындэганЭнерджи" гнала этот бесценный продукт на экспорт целиком и полностью, никаких внутренних поставок. Лишь одно наше уникальное месторождение покрывало все потребности Европы в углеводородном сырье, притом экологически чистом. Большая часть денег за него, разумеется, так и не доходила до Эрэфии, позволяя некоторым особо избранным её подданным из "креативного класса" фигурировать в первых строках рейтингов богатейших людей мира. Но и хомячкам перепадали золотые крупинки.
Цена нефти на международном рынке упала до 11 долларов за баррель. На смену "нефтяной эпохи" пришла "эпоха метана".
Вся Эрэфия охнула и просела, зато за Полярным кругом в считанные годы вырос город-сад Хындэганск. Сад, разумеется, зимний, тропическая оранжерея в ботаническом саду посреди заснеженной тундры.
Прозрачные купола и пирамиды накрывали площадь в сотни гектаров. Город построили на теплоизолирующей фундаментной подушке и сваях, чтобы его не поглотили разверстые хляби оттаявшей вечной мерзлоты. Ведь огни рекламы и подсветки зданий тут горели день и ночь, перегревая воздух в куполах до температур, почти как в тропиках.
Побывать в приполярном раю должен был каждый, кто претендует на членский билет клуба богатейших людей света. Ты как бы и с краю на лавочке рядом с сильными мира сего не сидел, если хотя бы на денёк не смотался на крутую оттяжку в Хындэганск.
* * *
Отели класса "люкс" и даже на уровне "президент-премиум" вплоть до "тсар-лакшери" ломились от туристов. Их сюда доставляли на электробусах из аэропорта по застеклённому коридору длиной более десяти километров.
Пешком тут вообще не ходили. Повсюду стояли пустые разноместные и разномастные электрокары. Они были просты в управлении, как детские электрокаталки в парке. Прозрачные, как аквариум, лифты и бесконечные эскалаторы не останавливались круглые сутки.
Вообще в Хындэганске не было понятия дня и ночи. Город-праздник не знал сна и трудовых будней. Трудились в поте лица только мы, офисные хомячки, ну ещё немного прислуга в борделях и турменеджеры. Самый большой наплыв туристов случался в полярную ночь, а длится она тут почти четыре месяца.
Тропическая растительность на улицах города буквально сводила с ума любого туриста, который обалдело переводил взгляд с вечнозелёных пальм на объятые сном заснеженные просторы за стеклом купола. Нельзя даже передать ощущения, которое испытывал новичок в Хындэганске, когда стоял на зелёном газоне перед прозрачной стенкой и любовался северным сиянием в полнеба.
Представьте, что это за кайф, — сам он в шортах, маечке и шлёпанцах, а перед ним за стеклом простирается до горизонта белое безмолвие полярной ночи при морозе за минус 40ОС.
От одного такого восхищения, как обещали рекламные проспекты, у мужчин по ночам случалась эрекция, как после ударной дозы виагры, а у женщин был оргазм, сравнимый по продолжительности разве что с полярной ночью в этих широтах.
Непрерывно цвели и плодоносили тропические деревья, как им и положено цвести и плодоносить в тропиках. Душный, сочный воздух был перенасыщен пьянящими ароматами. Птичий гомон никогда не унимался в вечнозелёной листве.
По лианам скакали обезьяны и приставали к туристам, выпрашивая лакомства. На плечи прогуливающихся часто опускались ещё одни зловредные приставалы — попугаи. Они визгливо верещали, требуя угощения. Их угощали орешками, пакетики с которыми раздавали туристам экскурсоводы.
Колибри и бабочки порхали над роскошными цветками. Бабочки — бесшумно, колибри жужжали, как электрическая зубная щётка.
* * *
Пляжи Ниццы, Египта, островов Карибского бассейна или Австралии пугают туриста акулами, ядовитыми медузами, ершами-скорпенами, малярийными москитами, мухами или червями-паразитами, которые так и норовят внедрится в голые пятки отдыхающих.
Бассейны-озера с золотыми пляжами под прозрачными куполами в Хындэганске были абсолютно стерильными. Никаких кровососущих насекомых, паразитов, болезнетворных микробов и тем более акул.
Загар под искусственным ультрафиолетовым солнышком — равномерный и стойкий, как обещали туристические буклеты. Арктический воздух, подаваемый извне, — тоже стерильный, никаких тебе вирусов и бактерий.
Пляжи тут были похожи на цветник с экзотическими цветами. Разноцветные красавицы-полукровки самых разных оттенков кожи в откровенных нарядах с цветами в волосах ещё более откровеннее улыбались, чем модели с рекламных буклетов.
Хындэганск был городом писаных красавиц. Лучшие бордели мира поставляли сюда самое свежее женское мяско любого цвета глаз, волос и кожи. И все профессионалки не старше двадцати лет. При борделях тут были и детские приюты для сироток из всех стран мира. Забава педофилов. По этой части юрисдикция законов Эрэфии и ООН на Хындэганск не распространялась. У него был статус свободного города с собственной конституцией, свои законы и либертарианнейший моральный кодекс.
Но банальных борделей тут не было и в помине. Вымуштрованные актёры и актрисы искусно разыгрывали с туристами курортные романы для любителей клубнички любой ориентации. Для обожателей зооэкзотики на газонах паслись ещё и тщательно вымытые, подмытые и вычесанные овечки с козочками.
Хындэганск в своём разгуле не знал перерывов и выходных. По воскресеньям тут в церковь не ходили, да и не было их тут, церквей этих. Карнавал — ежедневно, аквапарк — круглосуточно, хохмодром — непрерывно. У самых заводных гуляк на сон оставалась всего пара часов. Такой интенсивный отдых выматывал хуже каторги. Нужно было иметь лошадиные силы, чтобы выдержать эту бешеную гонку.
Лучшие комики и хохмачи со всего мира за сумасшедшие гонорары сутки напролёт посменно хохмили перед переполненными зрительными залами. Казино, каких не знал Лас-Вегас, отмывали не миллионы, а миллиарды долларов, евро и юаней.
Это был настоящий обретённый рай, дарованный избранным счастливчикам взамен потерянного нашими первопращурами. И рай этот бы в первую очередь для мажоров бомонда.
Даже не стоит заикаться о цене отдыха в искусственных тропиках за Полярным кругом. Это был курорт престиж-класса для обладателей банковских счетов с семью нулями.
Скромный обед в ресторане эконом-класса стоил не менее десяти тысяч долларов. Ни сухопутных дорог, ни железнодорожных путей к Хындэганску не проложили — в них не было нужды, потому что сжиженный газ отправляли на экспорт морем. Все продовольствие поставляли сюда по воздуху. Отсюда и цены заоблачные. Любой каприз за ваши деньги — могли доставить вам живого осетра из Волги или извивающихся угрей из Прибалтики. Лососи, особенно таймени, тут были местные.
Охотничий туризм в Хындэганске не уступал по привлекательности полярному экстремальному секс-туризму. Богатые бездельники со всего мира слетались в приполярный Вавилон в поисках острых ощущений при виде и запахе крови. Никакие проповеди гуманизма не истребят в душах сильных мира сего страсти к убийству. Охота выпускает их убийственный пар в свисток, давая миру шанс на мирное существование.
Для богатеньких слюнявых мямлей, мнящих себя супергероями, самым крутым приключением была охота на белого медведя, волков, росомах, оленей и тюленей с вертолёта. Подсадные снайперы-егеря гарантировали добычу любому криворукому мазиле.
Гонки по тундре на снегоходах привлекали спортивных и азартных из тех, кто помоложе.
* * *
Непрерывно возрастающие доходы от турбизнеса дали толчок к развитию местной промышленности. В первую очередь это была порноиндустрия. Из Хындэганска разлетались по всему миру тонны печатной продукции от женских романов до пикантных журнальчиков для детей, квадриллионы гигабайт видео с компьютерными 3D-моделями, с которыми не могла сравниться ни одна из живых порнозвёзд мира.
Из-за привлекательности нарядов писаных 3D-красоток в мехах сама собой родилась мода на полярную экзотику от кутюр. У лучших кутюрье мира хындэганские щеголихи заказывали умопомрачительные наряды. Шубки, бесполезные муфточки и шапки из меха соболя, голубого песца, тюленьего белька украшали в рекламных роликах полуголых красавиц на всех экранах. С конвейеров домов высокой моды по миру пошла и синтетическая стилизация под сапоги-торбаса, парки и малицы туземцев-хындэганов. В вышитых меховых торбасах с торчащими из них пятками и пальцами модницы во всем мире щеголяли даже летом.
* * *
Деньги — к деньгам, и очень быстро Хындэганск стал превращаться в расчётно-кассовый центр мира. Филиалам транснациональных банков тут показалось даже безопасней и комфортней, чем в Лондоне, Нью-Йорке или Цюрихе. Любой банк в европейской стране торчит на виду, как товар на витрине, а тут такой офшор можно забабахать, что Каймановы острова нервно дёргаются в сторонке. Ни один аудит не дотянется, стеклянный купол всё покроет. К тому же тут не было никакой преступности, кроме финансовой, разумеется. В полиции не было необходимости, потому что нищедранному воришке сюда никак не попасть. Весь обслуживающий персонал проходил в отделе кадров тестирование на полиграфе.
В Хындэганске было только два общественных слоя — очень состоятельные люди и их высокооплачиваемая прислуга, к которой были причислен и любой менеджер среднего звена, как я. Перемещались из купола в купол через электронные блок-посты, которые регистрировали информацию с чипа каждого входившего и выходившего. Чужак сюда не мог проникнуть.
Деловой квартал города выделялся тишиной на улицах и неторопливостью пешеходов. Персональных авто тут не было. Даже банкиры ездили в свои офисы на велосипедах. Купола и пирамиды Хындэган-сити были из зеркального стекла. Посторонний взгляд не смог проникнуть в святая святых мира финансов. Деньги не любят жадных и завистливых взглядов лошар-лузеров по жизни.
Офисные небоскрёбы-аквариумы Хындэганска заполнял самый питательный бульон для зарождения офисного планктона. Вот там и проклюнулся я из своей учительской капсулы в ранге менеджера среднего звена.
* * *
Хындэганск рос как на дрожжах. Население города всего за два года скакнуло аж под 1,5 млн. человек. Плюс к тому ежедневно там толкались полмиллиона туристов. Настоящий термитник, кишевший прожорливыми тварями с крушащими всё вокруг себя цепкими челюстями.
Пылесос урбанизации втянул под кристальные купола всё без исключения дееспособное население Хындэганского национального округа, правда, простите за тавтологию, за исключением самих хындэганов. Для них осталась скромная ниша катать на нартах с оленьими и собачьими упряжками туристов на весёлые прогулки за городской чертой и поставлять свежую оленину на стол туристов. Но и самих-то туземцев в их островерхих чумах навряд ли на тот час оставалось более пяти тысяч. Народонаселение Хындэганска выросло за счёт крестьян из беспросветно запустевших русских сел, деревень и шахтёрских поселков с юга этого национального округа, где лесотундра переходила в тайгу. Кому нужен уголь, если есть халявный сжиженный газ? Кто станет есть ржаной хлеб, если самолёты в любой момент доставят пшеничные булочки для бигмаков?
Сказочники грезили о джиннах, которые исполнят любую твою прихоть, футурологи предвидели эпоху роботов, которые избавят человека от бытовых хлопот. На самом деле наиболее востребованным в Хындэганске стал ручной труд прислуги, с которым не справится ни волшебный джинн, ни суперинтеллектуальный робот.
Каждый день нужно мести, скрести, стирать и гладить, чистить унитазы, замывать и подметать за туристами и манагерами, которые в руках ничего тяжелее компьютерной мышки не держали.
Здания, тротуары и улицы нужно ремонтировать, чинить, красить и перекрашивать, мостить и размечать дорожки. А ещё вывозить мусор и поддерживать в рабочем состоянии водопровод, фекальную канализацию, систему очистки воздуха. Никакие сверхнавороченные роботы с этим бы не управились. Для этих целей годились только русские трудяги, а туристы и чистенькое население города было интернациональным до разношёрстности.
* * *
Любое общество проходит полосу детской болезни левизны. Где есть трудящиеся, найдутся их непрошеные защитники. Не успел город выйти из младенческих лет, как у нас завелась революционная зараза. Просто ума не приложу, откуда при тотальном электронном контроле каждого обитателя Хындэганска у нас взялись экстремисты? Не иначе как самозародились.
Как только эти сотрясатели основ смогли завоевать умы местного креаклеата вплоть до сисадминов? Бу-бу-бу да шу-шу-шу по углам, потом какие-то листовки, профсоюзы и забастовки. Ехидные постики в сети. Бастовали даже манагеры. Мы не ходили слишком долго под красными знамёнами революции, нам достаточно было повысить зарплату хоть на чуточку, чтобы мы грудью стали на защиту власти топ-менеджеров.
А то как же иначе? Сотрясатели основ хотели выгнать нас в деревню на поле или на заводы за станок. Зачем? Цивилизованный город должен производить только деньги. Трудолюбивые мулаты, метисы, китайцы, индийцы и прочие цветные сделают на своих заводах за нас всю грязную работу.
Дружный натиск офисных хомячков вытолкнул революционеров за пределы хрустальных куполов. Мы просто растерзали парочку из самых пламенных прямо на манифестации, чтобы другим неповадно было. Тоже мне выдумали — кто не работает, тот не ест. Много они в интеллектуальном труде по управлению понимают, заводское быдло. Пусть идут к своему быдлу, которому в Хындэганске не место, потому что у нас каждый работяга в душе — буржуйчик. У нас есть только обслуживающий персонал, прислуга, если так понятнее. Все мы кому-то прислуживаем или перед кем-то выслуживаемся. И что в этом постыдного? Весь постиндустриальный мир — сфера услуг. Ты мне — я тебе. А вкалывают пусть негры. Их для этого господь создал семижильными.
Страна первого мира производит только деньги, развивающаяся страна — выращивает хлеб и выплавляет металл. Такова неумолимая диалектика прогресса.
* * *
Нацики-фашики вылупились из ничего чуть позже. Убеждали нас, что русских в куполах большинство, а в руководстве — сплошь чистая нерусь. Русские, мол, закабалены безродными транснационалами. Мы должны восстановить независимость и суверенитет свободного города Хындэганска, а затем всей Эрэфии. Русь — для русских.
Они хотели заставить нас в борьбе за это отдать свою жизнь до последней капли крови. Принудить наших женщин рожать по десять детей, чтобы не допустить вырождения нации.
Пусть поищут дурных в другом месте. Хомячки за гендерное равенство, социальную мобильность, мультикультурность и права женщин вплоть до смены пола. И полов-то у человека как биологического вида не два, пятнадцать, говорят, если не отвергать сторонников размножения почкованием.
В офисе все равны, а язык межнационального общения во всём мире — только английский, а русский скоро выродится до мёртвого языка или говора в резервации для аборигенов. Гляньте на Китай и Индию. Там любой хомячишко на английском бойко спикает, и у нас, правда, через пень колоду, но тоже бойко.
Короче, красно-коричневой мрази наваляли наши бравые офисные антифашисты. Всем припаяли 1282-ю статью УК и выслали за пределы города-праздника на вечное поселение куда-то на восток. Пусть там отстаивают независимость русского народа. А мы тут все россияне-многонационалы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
