| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Постойте! — вскочил граф Загогулько, — А вопрос о перенаселённости Москвы?
— У вас на то в Питере имеется свой император. Пусть у него голова болит. А если по человечности, дедуня, рассудить, то куда их деть, твоих джигитов с кинжалами, коих им дозволяет носить закон о национальном облачении? Все они хотят жить в европейских городах. У нас на Руси городов нет. Ресурсы для миграции ограничены. Бывай, дедуня!
4
Казаки ушли, оставив чубатого юношу в вышиванке, синих шароварах, повязанных жёлтым кушаком, и красных чоботах.
— Гонор маю, шановне паньство! Вольдемар Володарьский, — отрекомендовался он и элегантно шаркнул ножкой.
Комиссия по миграции с разочарование разглядывала пришлеца. Только граф Загогулько спросил его с нескрываемой симпатией:
— Видкиля ты, хлопчику?
— Из настоящей столицы Украины — города Володимира, куда наследник-сын украинского киевского князя Юрыя Довгорукого, владельца также и Москвы, Андрий Боголюбьский перенёс столицу нашей нэньки Украины.
Члены комиссии переглянулись:
— Да он начитан.
— И с хорошими манерами.
— Настоящий россиянин!
— Ни, я украинец! Хочь трошки и россиянин. Бо украинцы правили последние три века Россией.
— Щиро витаемо вас, пане Вольдемару! Где вы учились?
— БатькИ мои боялись, что я в школе наберусь москальской дурОты, того я нигде и не вучився, а черпал премудрость из украинских учебников, якие друковались у Канаде.
— Какого вы мнения о русском народе из опричных русских земель?
— Дякуй пану богу, шо предки благоразумно послухались мудрых правителей и рассекли единый русский народ на три неравнозначных части. Жалко только, что русские по издавней завычке своей ничего не доделывают до конца. Надо было раздробить их на чёртову дюжину кусков и стравить те тринадцать огрызков в непримиримой кровавой междоусобице. Как это было в те позорные времена, какие историки прикрыли от стыда монгольским нашествием. Краше було бы, шоб грызлись эти выруси до скончания веков, до полного истребления поганого русского люда, шо культурным европейцам и по сю пору в печёнки въелся одним своим существованием. Гнобить русских надо до окончательного вырождения, чтоб болей николи русским духом не смердело.
— А что вы скажете о причинах, которые загнали русский народ в тупик истории?
— Русские и по сей день представляют собой пробел в нравственном миропорядке, тому шо у русских отсутствовал институт лыцарства и аристократическая иерархия. У них голодранный шляхтич Салтыков мог пышаться знатнее графа Толстого.
— Уточните, как вы это понимаете?
— Русские не знали герцогов, виконтов, маркизов, графов и баронов. Введённый очень поздно титул графа означал всего-навсего "заслуженный чиновник". А так Русь знала только князя — потомка незалежного королевства-княжества с собственной дружиной и его воеводу-боярина, владевшего крепостной вотчиной, с которой он должен был в случае войны поставлять ратников для княжеского ополчения. Ещё при царях русские власти могли выпороть князя и боярина, отнять у них поместья и вотчины за любую провинность перед . Передовая Европа знала, что барона и графа можно казнить, но отнять поместье-марку у потомков нельзя, а пороть высокородных аморально и противозаконно. Пороть можно только мужиков. А русские того не понимали, того у них и завелись коммуняки, якия штурхнули царя-помазанника.
— Похвально, похвально... А как вы соотносите русских и европейцев в ретроспективе прошлого?
— На русских лежит неоплаченный долг благодарности по отношению к Европе, от которой они даром получили блага цивилизации. Европейская культура избавила русских от азиатской дикости. Отплатить этот долг Рашка может только богатствами своих недр и бесплатным трудом русских на европейцев, как при Гитлере.
— А как должен воспринимать жуткое русское прошлое современный россиянин?
— Истинный россиянин должен распалять в душе фанатическую ненависть к любому мнению, противоречащему догматам веры в святой и незапятнанный Запад. Москали повинны ненавидеть прошлое России. Признавать, что всё русское дико, безумно, и безрассудно, чтобы стать настоящими россиянами. Слава пану богу, шо за последние сотни лет вестернизации истлели последние корни, расшатались последние связи русского человека с русской почвой и русской правдой. Осталось только физично знищчить русских, но то, сука, тяжка робота, бо воны, падлы, сильнейш за всех на суше, на море, в небе и космосе.
— Что же, господа, надеюсь, наша комиссия единодушно рекомендует командировать шановного пана Вольдемара в полное распоряжение компании "Юнайтед гринбинс".
— А куды меня закинут?
Граф Загогулько чинно поднялся, подошёл и пожал руку новому счастливчику.
— В Америку.
— Легально или под вымышленным прикрытием?
— Совершенно законно. Вам посчастливилось выиграть так называемый "ориндж-кард". Это даёт вам право через десять лет получить полноценный вид на жительство в США.
— Я такий радый! Америка це не сука Россия, пробачьте, панове!
— Где желаете служить?
— Я с детства втайне даже от родителей готовил себя к поприщу политтехнолога или сотрудника зарубежного представительства в канцелярии его величества Императора всея Америки!
— Вам несказанно повезло, хотя в США и республиканский строй! Не исключено, что вам удастся со временем устроиться в госдепартаменте Белого Дома. Вылет в Майами через час.
— Из какого еропорта?
— У нас в России только один аэропорт для иностранцев — Шереметьево.
— Так тем ерапортом вертят, як хочуть, москали из Русской державы!
— Думаю, ради Америки можно сдержать презрение в этим выродкам человеческим и полететь на их самолёте.
— Но я не доберусь в санях по сугробам за час до ерапорта.
— Мы обо всем позаботились. Военный комендант Москвы соблаговолил подать вам гусеничный вездеход, которому не страшен даже густо унавоженный снег московских улиц. Вас будет сопровождать почётный караул из гусар на гнедых конях!
5
Стюардесса запнулась, прокашлялась и продолжила щебетать:
— Дамы и господа! В связи с тем, что Гавана, столица Боливарианы, закрыла небо для полётов над Карибским морем из-за диверсии на Русско-Боливарианском канале между Тихим и Атлантическим океаном, маршрут компании "Русолёт" временно изменился. Американские авиадиспетчеры предложили нам дорогой и неудобный коридор над тремя странами. Мы полетим над провинциями Южная Каролина, Джорджия, Алабама и Миссисипи Афроамериканской Либерастии, французской Каджузианой, северомексиканскими штатами Техас, Нуэво Мехико, и далее на юг через Гватемалу. Подлётное время в Тегусигальпу — примерно 08:45 по местному времени. Приношу извинения от имени руководства нашей авиакомпании за столь существенную задержку во времени.
— Девушка, а Тегусигальпа это где? — прошептал стюардессе на ухо Вольдемар.
— Столица Гондураса.
— Мне же обещали полёт в Майами!
— У вас билет до Тегусигальпы.
— А что такое Боливариана?
— Государство в Латинской Америки, включающее все острова Карибского моря, провинции Никарагуа, Сальвадор, Коста-Рика, Панама, Колумбия, Боливия и Эквадор. Столица — Гавана.
— И Гондурас?
— Нет, на Гондурас и Белиз претендует Мексика. Там жили тольтеки или ольмеки, родственные индейцам майя, по-моему, или что-то в этом роде.
— А в Гондурасе капитализм, есть банки и деньги свободно ходят? Страна свободного мира?
— Да, конечно.
— Фу-ты, слава богу! — перекрестился Вольдемар.
— Вы, наверное, из имперской России? — спросила стюардесса с сочувствием и даже с жалостью.
— Да! — гордо вскинул голову Вольдемар. — Я не русский, а россиянин. Ненавижу всех русских и ихний русский мир! Но в Гаване ведь коммунисты?
Стюардесса мило улыбнулась. Их было всего пять, несчастных девушек, на пять сотен пассажиров. Девять часов на ногах, чтобы разнести три раза подносы по креслам и снова собрать, утихомирить раскапризничавшегося младенца и при этом сохранить безупречную чистоту униформы без единого пятнышка. Макияж плыл под капельками пота, в глазах тревога и усталость, но улыбка безукоризненная, как на рекламе "Русолёта". Не вспылишь, даже когда какой-то российский неуч недоумевает, что за государство такое — Боливарианская Республика. Престиж русских авиалиний прежде всего!
* * *
К трапу приземлившегося самолёта со всех ног нёсся усатый мачо в сомбреро, причём ничуть не запыхавшись:
— Оля, амиго Вольдемар! "Ориндж-кард"?
Он с жаром пожал потными лапищами вялую ладошку путешественника.
— Вы представитель консульства Америки в Гондурасе?
Толстяк вместо ответа похлопал Вольдемара по пиджаку. Извлёк билет и все документы, рассовал их по своим карманам. Потому подхватил под мышку чемодан Вольдемара, другой рукой потянул его за собой:
— Си, си Ондурас, Америка Латина! Темпо, амиго! Номе да темпо. Дате приса!
Они с бешеной скоростью помчались от бетонки в сторону грунтовой взлётно-посадочной полосы, где стоял сельхозсамолётик, какие опрыскивают химикатами поля от вредителей.
* * *
Летели над горами и джунглями очень низко. На восходящих потоках самолётик взмывал ввысь, на нисходяших падал в воздушные ямы. Когда Вольдемара начало выворачивать наизнанку, пилот передал ему гигиенический пакет, который к концу полёта почти до краёв наполнился рвотой.
Часа через три тихоходный самолётик сел на убранное кукурузное поле. Усатый толстяк в том же бешеном темпе подхватил чемодан Вольдемара, а его самого потянул за руку к белёному домику, крытому банановыми листьями, у ручья, где голые индейцы обоего пола цедили мелкую рыбёшку какими-то приспособлениями, похожими на черпаки из лыка.
В конторе сидел седовласый гринго в белом костюме. Он молча кивнул в ответ на приветствие пилота и сгрёб, не глядя, документы Вольдемара в сейф. Указал на него пальцем измождённому старику в соломенном сомбреро и холщовых штанах по колено. Когда Вольдемар со стариком уже вышли из халупы, самолётик уже взмыл в небо.
— Пошли, что ли, паря, — сказал старик.
— Ты русский?
— Нет, я россиянин из Москвы. Русские тут работают агрономами, инженерами, врачами и учителями, а россияне вкалывают пеонами на плантациях. Деньги при себе есть?
Вольдемар будто не расслышал вопроса.
— Видишь, к нам бегут местные пеоны? Они тебя разденут до... до без трусов. И оберут до копейки.
— По какому праву?
— Местная традиция. Тут европейская одежда уходит за бешеные деньги на торгах. Отдавай мне деньги на хранение.
— Я лучше в рот запихаю.
— И часы? Подавишься.
Налетела толпа местных оборванцев, и Вольдемар вмиг остался почти в чём мать родила и босый. Даже часы вырвали из сомкнутых зубов. До долларов в трусах грязные пальцы мародёров не добрались.
* * *
Старик привёл его в длинный барак со стенами из лианового плетня и крышей из почерневших банановых листьев. Дверей и окон не было, только проёмы. Внутри в гамаках спали люди.
— У нас сейчас сиеста — тихий час с полудня до трёх в самый солнцепёк. Вот тебе свободный гамак рядом со мной. Выбирай одёжку из левой кучи тряпья. В правой — нестиранное с покойников.
— А как бы мне в туалет?
— Отхожее место у нас везде, хоть за бараком. Смотри не вляпайся босыми ногами. Тут дерьмо повсюду. В правый конец барака не ходи — там инфицированные.
— Чем?
— Разными болячками, но в основном кишечными инфекциями. С них там прямо так и льёт через гамак на пол.
— Ты врач?
— Нет, медик-исследователь. В Российской многонационалии специализировался по старческому раку. Здесь такого заболевания нет.
— Почему?
— Умирают молодыми.
— А как ты сюда попал, дед?
— Американской свободы захотелось, как и тебе.
— Тоже бежал?
— Нет. Мне пообещали работу в исследовательской лаборатории, а кинули сюда. Ложись спать, а то в три поднимут на работу.
— Кто меня привёз сюда на самолёте?
— Хедхантер, ну, охотник за головами.
— Эти дикари до сих пор из человеческих голов делают миниатюрные тсантсы для туристов?
— Не будь идиотом. Это представитель кадрового агентства. Поставщик рабов.
— Мне же обещали дипломатическую карьеру!
— Мало кто кому обещает. Каждый президент что-то обещает своей стране перед выборами. Это игра такая в обещалки.
— У меня "ориндж-кард"! Я претендент на вид на жительство в США!
— У меня тоже. Тебя отпустят в Штаты только через десять лет.
— Я ещё молодой. Успею отработать эту оранжевую барщину.
— Если доживёшь. В нашей партии сюда привезли восемь человек. Через три года в живых остался я один. Так что не зарекайся.
— Я буду протестовать! Я подниму общественность, прессу!
— Тут нет газет и электричества, мобильной связи и интернета. Спи, набирайся сил, а то после работы не получишь пайку мамалыги и две тортильи-лепёшки из мятой чёрной фасоли. По воскресеньям дают распаренный рис и горсточку изюма. Иногда банан. Вот и всё. В лесу из плодов ничего не ешь, а то и трёх лет, как я, не протянешь
* * *
Ровно в половине третьего застучали в по железному листу, подвешенному к деревянной перекладине.
— Подъём на работу! — растолкал Вольдемара старик. — На вот тебе два полиэтиленовых пакета. Тут босиком нельзя ходить.
— Так местные все же ходят! Жарко.
— Они тут десятки тысяч лет живут, а ты без иммунитета. Гельминты из земли через голые ступни тебе в кровь проточатся.
— Кто?
— Глисты.
Они собирали стручковую фасоль в корзины. Она росла низенькими кустиками. Задача сборщиков была весь сезон обходить плантацию и срывать новые созревшие стручки с кустика. Те самые, которые так любят покупать в замороженном виде сторонники здорового питания. Когда в шесть часов снова застучали в железный лист, Вольдемар уже не мог разогнуться без чужой помощи.
— Одно из преимуществ тропиков — темнеет ровно в шесть вечера. В темноте работать опасно.
— Хищные ягуары?
— В темноте змей не видно. Зато и светло уже в шесть утра. Это твой рабочий день, за вычетом сиесты. И благодари бога, что тебя поставили на фасоль, а не на бананы или кофе.
— А за что благодарить-то?
— Змей почти нет, а если и заползёт на поле — издалека увидишь.
— Кобры?
— Появились и кобры, когда идиоты-контрабандисты скинули ящик с ними из кузова грузовика в кювет. За контрабасниками полицейские гнались. Но кобра на деревьях не живёт, а вот местная копьеголовая змея вырастает до двух с половиной метров, как кобра. Предпочитают селиться у основания листьев пальмового дерева. Она беда и для тех, кто работает на рубке сахарного тростника. Предупреждаю на всякий случай, если тебя продадут другому хозяину, где будут сахарные плантации. Бушмейстер тоже смертельно ядовитая змея, но я видел его только дохлого на дороге. Этот из сельвы к людям не вылезает. Водится и древесный кроталис маленький, но смертоносный, так что берегись, это не русская медянка. Коралловый аспид тоже маленький и страшно красивый. Издалека заметишь. А вот летающая змейка маскируется. Но для нас самая страшная кайсака. Дуре кусачей нравится греться на банановых и кофейных плантациях. Каждый год отправляет на тот свет у нас парочку пеонов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
