Мистерия Колдовства

Они играли в гляделки несколько минут, что пролетели для Гарри мгновением, пока старик не улыбнулся одними кончиками губ и не произнёс.

— Как твоё имя?

— Гарри... — он вовремя опомнился, вспоминая предупреждение. — Просто Гарри.

— Тогда, добро пожаловать в земли Айнцберн, просто Гарри. — И посмотрев на него ещё несколько секунд он отвернулся от него и зашагал прочь. — Иллия позаботься о нём.

— Как пожелаешь, дедушка. — Хоть она и пыталась сказать это всё так же формально, но у неё с трудом получалось скрыть радость и облегчение в голосе.

Как только дверь за стариком закрылась она подбежала ко нему светясь радостью и улыбаясь схватила его за руку.

— Идём быстрее! Я покажу тебе наш замок! — Ему не оставалось ничего другого кроме как дать себя утянуть. И нужно сказать он не был против, а вовсе даже за. Наверное, поэтому на его лица была такая же дурацкая улыбка.

* * *

Мрачная каменная комната из удобств в которой было лишь ритуальный стол легко могла бы сойти за пыточную. Хотя сотни различных томов, стоящих в шкафах у стен несколько, разрушали это представление.

Посреди комнаты на каменной плите, изрезанной различными кельтскими рунами, лежал маленький мальчик, обнажённый по пояс. Его телосложение казалось настолько хрупким, что даже будь здесь маньяк-садист, то единственная эмоция, что он ощутил бы это желание накормить ребёнка.

И в это время седой старик, хотя и ни у кого из тех, кто видел его не повернётся язык назвать его так, движениями, что больше подошли бы роботу, наносил специальные руны на тело мальчика, время от времени окуная пальцы в стоящий рядом фиал с кровью. С кровью курицы, разумеется. Ибо куриная кровь в этом деле ничем не хуже человеческой крови не мага.

Мальчик время от времени вздрагивал, всё же лежать на холодном камне пока на тебе рисуют не очень приятно.

Наконец всё было готово. Все руны были нанесены на тело и теперь все вместе они образовали новой узор, в котором можно было узнать, как кельтские, так и скандинавские мотивы. Узор на теле мальчика начал мягко светиться бледно синим и переливаться в такт сердцебиению, и в ответ на это, словно резонируя, руны, что были вырезаны на каменной плите, на которой он лежал стали светиться в обратном порядке с рунами на теле мальчика бледно красным цветом.

Лишь спустя несколько томительных минут руны, нарисованные на его лбу, вспыхнули тускло жёлтым светом и стали мерцать, но не в такт сердцебиению мальчика, а словно следую своему, только им ведомому ритму.

Гарри, а это был он, лишь лежал, закрыв глаза из-за всех сил стараясь не шевелиться. Он совершенно ничего не ощущал кроме холода плиты.

Джубстахейт удовлетворённо кивнул, и скрестил ладони над сердцем мальчика. Он не пел заклинание или что-то вроде такого, нет, вовсе нет. Это была рунная магия и здесь не нужны слова. Так продолжалось лишь несколько минут и вскоре Джубстахейт убрал руки, а вслед за этим руны как на теле, так и на плите погасли.

— Вставай. — Пустой голос пронёсся по комнате разрушая атмосферу таинственности.

Мальчик неловко открыл глаза и уставился на него расфокусированными глазами.

— Иди к Селле, и скажи, чтобы вымыла тебя и накормила.

Мальчик смог только заторможено кивнуть выйти из комнаты, где к нему сразу подлетела заботливая служанка. После этого Джубстахейт присел в кресло, ему нужно было обдумать, то, что он узнал о мальчике.

Его происхождение — это 'удача'.

Его элемент — Эфир.

Его количество магических цепей — двадцать семь.

И... мальчика, когда-то успели проклясть и физическим воплощением этого проклятия является шрам на его лбу.

* * *

Почти на следующий день после ритуала, в котором Гарри понял чуть меньше, чем ничего, старик пригласил его к себе в кабинет.

— Гарри, ты знаешь почему наша семья так знаменита? — после его отрицательно движения головой господин Ахт продолжил. — Нет? Что ж я расскажу тебе, мы известны как самые жуткие фанатики из всего подлунного мира. Разумеется, в мире было не мало семей или просто одиночек, что страстно чего-то желали, многие клали свои жизни и жизни всех своих потомков ради достижения какой-то цели. Жизни чужих людей и нелюдей и вовсе не принято считать. Но наша семья превзошла их всех. Вот уже десять веков, семья Айнцберн возводит из кровоточащих тел врагов и друзей лестницу к небесам, лестницу к тому, что утратили многие годы назад.

— Я расскажу тебе как устроен этот мир, Гарри. В мире магов, и не только в нём, всегда правит сильнейший. Тебе уже объясняли основы магии, скажи мне, кто является самым могущественным из людей в подлунном мире?

Гарри лишь задумчиво закусил губу. Господин Ахт лишь терпеливо смотрел на него ожидая ответа.

— 'Королева Часовой Башни'? Или может директор Атласа?

— Леди Бартомелой, безусловно является одним из самых влиятельных магов в мире, и одной из самых талантливых так же. Но есть несколько человек, одного слова которых в большинстве случаев хватит, чтобы пошатнуть её власть. Это волшебники, Гарри.

— Волшебники?

— Да, как тебе рассказывали маги и волшебники — это разные вещи.

— Но я так и не понял, в чём разница. — Гарри смущённо пробормотал.

Он ожидал, что старик Ахт разозлиться, но тот лишь терпеливо продолжил.

— Общепринято считать, что магия, чародейство или колдовство есть искусственное изменение таинства, чудо. Это не совсем верно, магия, как и большинство вещей в этом мире подчиняется закону 'Равноценного обмена'. К тому же у неё есть очень жёсткое ограничение, ведь магия — это способность воспроизвести то, что можно реализовать научным путём, вне зависимости от времени и средств.

Гарри с трудом поспевал за дедушкой Ахтом, но даже если чего-то не понимал всё равно старался запомнить.

— Волшебство же принципиально отличается от магии. Магов можно сравнить теми, у кого в руках специальный инструмент, да он хороший, если маг будет достаточно талантлив, то он сможет сделать много невероятных вещей с ним, но как бы он не старался ему никогда не выйти за функционал инструмента, не выйти за определённые правила. Волшебники это те, кому не нужен инструмент, он творят истинные чудеса плевав на любые правила или ограничения.

Это было... завораживающе. Волшебство похоже и правда невероятно.

— Волшебство, истинное чудо, то, чего невозможно достичь силами современных знаний. Способность творить невозможное — это чудо, названное Истинной Магией. Ты уже знаешь об Акаши, не так ли?

Гарри утвердительно кивнул, Акаши — спираль истока, место откуда исходит всё в этом мире и место куда всё возвращается, безграничные знания обо всём.

— В настоящее время известно пять Истинных Магий: отрицание небытия, контроль параллельных миров, прикосновение небес, неизвестная четвёртая магия и Путешествие во Времени. И все их создали люди, достигшие Акаши.

Это было просто невероятно, одни только названия заставляли сердце Гарри биться более быстро. Он и раньше внимательно слушал, но теперь просто ловил каждое слово.

— Наша семья, когда-то очень давно, владела волшебством. Третья Истинная магия, Прикосновение Небес, была создана семьёй Айнцберн.

— А в чём она заключалась? — Даже не глядя в зеркало Гарри мог сказать, что у него горели глаза. Господин Ахт, видя это лишь довольно улыбнулся, едва ли не впервые на его памяти.

— Материализации Души. — Видя его непонимающее лицо он пояснил. — Чтобы тебе было проще понять можешь называть это воскрешением мёртвых, хотя наша магия и куда более могущественна.

— Воскрешение... мёртвых... — Это что-то невероятное, что-то о чём Гарри и подумать не мог. Это просто... чудо.

— Многие люди во все эпохи стремились достичь бессмертия, но никто так и не смог достигнуть его. Были лишь жалкие имитации жизни на вроде Мёртвых Апостолов. Никто, пока этого не сделала наша семья. Ожить после смерти почти невозможно, как только мозг и тело уничтожены, невозможно вернуть рассеивающуюся душу человека, никакая обычная магия не может вернуть тело. Даже если маг сумеет поместить душу в новое тело, оно заведомо будет хуже оригинала, или же сама душа начнёт разлагаться, что куда более ужасно. — Джубстахейт провёл рукой по бороде. — Есть несколько способов замедлить разложение, почти остановить его... но только почти.

Он покачал головой.

— Прикосновение небес — Истинная Магия, способная остановить неизбежное рассеивание души, больше не имеющей якоря в этом мире, и, по существу, переносит на новый уровень существования в развитии форм жизни. Материализованная душа примет форму, согласно 'генам души', иными словами, своим воспоминаниям.

— Я не очень понял, как, но я думаю, что это просто удивительно! Просто невероятно, что наша семья владела этим чудом, не знаю почему, но я даже чувствую гордость.

— Я тоже, Гарри. — Господин Ахт во второй раз улыбнулся, что произвело эффект не меньше Истинной Магии. — Но мы утратили его, никто уже не помнит, как и почему, но мы лишись величайшего чуда.

— Мы ведь пытались вернуть его?!

— Разумеется. С момента потери мы почти семьсот лет безуспешно пытались вернуть утраченное волшебство.

— И вернули?!

— К сожалению, нет. Но триста лет назад, мы наконец смогли найти способ достижения, наша семья создала войну за Святой Грааль.

— Святой Грааль? Тот самый?!

— Нет, мы назвали её так, ибо это поистине невероятный артефакт, если его вообще можно назвать артефактом. Наш Святой Грааль, что может исполнить любое желание, даже желание нашей семьи. Но война за Святой Грааль, не просто так называется войной, множество магов со всего мира отправляются в бой чтобы исполнить свои заветные желания.

— Но мы же победим, ведь так?

— С момента создания, прошло уже четыре войны за Святой Грааль. Мы проиграли во всех.

— Но как же так... ведь это мы создали это чудо, и мы нуждаемся в нём больше всего!

— Так и есть, но алчность людей неостановима, а среди нашей семьи никогда не было по-настоящему боевых магов. В прошлой войне мать Иллиясфиль, Айрисфиль, представляла нашу семью, и она навсегда осталась на том поле боя. В грядущей пятой войне, Иллия будет представлять нас.

Сердце Гарри будто сжала холодная рука, сама мысль о том, что Иллия отправится на войну, в которой Айнцберн никогда не выигрывали пугала до дрожи.

— Но как же так? Почему именно она? Она же просто маленькая девочка!

— Ты недооцениваешь её. Но ты прав, мы потерпели четыре унизительных поражения, в каждом из которых погиб мастер, представляющий нашу семью. Именно поэтому я и позволил Иллии взять тебя в нашу семью от моего имени.

— Я буду мастером Айнцберн?

— Возможно, будет зависеть от твоих успехов. Но твоя цель, твой долг этой семьи — это стать карающим мечом Иллиясфиль, стать её щитом, что защитит её от бури грядущего. — Джубстахейт фон Айнцберн внимательно посмотрел на него своими переливчатыми глазами, вызвал дрожь у Гарри. — Ты можешь отказаться, я не могу заставить тебя проливать кровь против твоей воли. Тогда я верну тебя в Британию, стерев память, а Иллиясфиль отправится туда в одиночку.

— Я согласен! — Гарри даже не нужно было думать, вернуться туда, где его никто не ждал и бесполезно прожить остаток жизни или защищать его единственного друга, разве тут может быть иной выбор? — Я обязательно стану мастером Айнцберн, и добуду Святой Грааль!

Господин Ахт долго смотрел на него, прежде чем его ладонь опустилась на голову Гарри, и он растрепал его волосы.

— Хорошо. Тогда, не подведи свою семью, Гарри фон Айнцберн.

* * *

Базетт нервничала, хотя и пыталась скрыть это за её привычным пустым выражением лица и официальном костюмом, который она стала носить, когда стала Силовиком Часовой Башни. Сложно было не нервничать, когда она стояла прямо перед воротами в земли Айнцбернов, чья репутация была пугающей даже среди старых семей Ассоциации. Ещё бы, семья магов, чьему личному кладбищу позавидуют большинство Апостолов-Прародителей, те, что во второй десятке так чуть-ли не вместе взятые.

Девушка в очередной раз прокляла свое невезение — вот почему из всего корпуса Силовиков письмо с просьбой прибыть в эти промёрзшие земли пришло именно ей! Ей ещё определённо было рано умирать, она ещё даже не приступила к выполнению своей мечты. Да и... да пусть черти дерут этих немецких алхимиков, у неё даже мужчины никогда не было! Угораздило же её проявить себя при зачистке того демона-духа.

В другой момент она стыдилась бы таких мыслей, но сейчас, когда она шла через лес, покрытый метровыми сугробами к замку покрытому барьерами и ловушками так плотно, что ей было даже тяжело дышать, решила сделать себе поблажку.

Ауууууу!

Пусть она и была профессиональным магом на службе Часовой Башни, но она, всё ещё оставалась лишь обычным подростком, так что она не смогла сдержаться и вздрогнула от внезапного волчьего воя. Вздрогнула, потому что звук был почти потусторонним.

— Не волнуйтесь, мисс МакРемитц, стражи не нападают на гостей семьи. — Абсолютно лишённым каких-либо эмоций произнесла, очевидно, гомункул, которая представилась как Лизритт, и теперь сопровождала её до замка.

Её нечеловеческая грация и пустой лицо тоже не доставляли Базетт душевного спокойствия. А её слова о стражах и вовсе звучали как угроза, дескать пойдёшь против хозяев и у местных волков будет сытный ужин.

Лишь с очень большим трудом Базетт, смогла изгнать из головы мысли о том, как оборотни обгладывают её кости и сохранить уверенную маску на лице. А когда внезапно поняла, что полностью заблудилась в этом лабиринте из дорожек, то решила, что точно не хочет прорываться боем из этих земель.

— Прошу проходите, я сейчас же сообщу господину Джубстахейту, что вы прибыли. — С этими словами служанка поклонилась и ушла куда-то в глубины замка, оставив гостью посреди просторного холла, вскоре после того, как они наконец дошли до замка.

По счастью долго ждать и накручивать на себя сверх меры не пришлось, так как не успел снег на её одежде окончательно растаять, как служанка появилась снова и попросила следовать за ней. Идти пришлось достаточно далеко, чтобы Базетт снова удивилась размерами замка. Хоть маги редко живут в скромности, но ЭТО было уже совсем другой уровень. Казалась каждая мелочь в замке было либо бесценным артефактом, либо просто ценной старинной вещью. Это не могло не восхищать, хотя, с другой стороны, от семьи алхимиков с более чем тысячелетней историей другого и не ожидалось.

— Прошу сюда, мисс МакРемитц. — Служанка открыла искусно выделанную, но даже на вид переполненной магией дубовую дверь.

Наконец она прибыла. Джубстахейт фон Айнцберн, был здесь, он стоял, заложив руки за спину и смотрел в окно. В другой раз Базетт это показалось бы забавным, такая театральность, но как только он повернулся, и она поймала его взгляд всё на что её хватило это лишь сглотнуть и попытаться не отступить назад. Ещё секунду назад, перед ней был лишь седой старик, но теперь утонув в проницательном свете его глаз, она могла сказать, что перед ней существо куда более могущественное чем дано обычному пускай и очень талантливому магу. Он не пытался подавить взглядом или выпустить свою магию, ничего такого, только ровный взгляд мерцающих глаз. Но... она не могла остановить свои мысли от того, что она кролик перед удавом.