Граница - новая версия. Часть пятая

Когда служанка закончила со мной возиться, она распахнула дверь и строго взглянула на меня. Я послушно прикрыла лицо рукавом и служанка помогла мне залезть в паланкин, который держали бедно одетые слуги.

Передо мной распахнули тяжёлые двери и открылся длинный зал. Туда я входила одна: мои сопровождающие не имела права предстать пред взглядом принцессы. Рука устала закрывать лицо, но я послушно держала локоть на весу. Самой принцессы не было видно — только ширма, загораживающая трон. Ещё одна ширма, поменьше, стояла сбоку от трона. Я поклонилась, не отнимая рукава от лица и медленно направилась к трону. По пути я проходила мимо людей, сидящих на коленях и уткнувшихся лицами в пол — чтобы не видеть моего лица. Добравшись до ширмы перед троном, я опустилась на колени и поклонилась.

— Сиятельная принцесса Кайодиви, обрати взор на жалкую свою служанку, — взмолилась я на имперском придворном языке. Принцесса хлопнула в ладоши и две служанки оттащили ширму в сторону. Я спохватилась и уткнулась лицом в сложенные на полу руки.

— Посмотри на меня, — мягко попросила принцесса. Я села прямо.

Кайодиви была в наряде цвета летней листвы, украшенной узорами бледно-зелёного цвета. Поверх куртки на ней, как и сейчас на мне, был далматик с короткими рукавами, удерживаемый драгоценными оплечьем и поясом. Тёмные глаза подведены золотом, лицо густо посыпано белой пудрой.

— Назови себя, — так же мягко попросила Кайодиви.

— Моё имя — Элесит-дини, я из семьи Везера Алапа-тини, который входит в королевский дом. Ты звала меня — и вот я здесь и счастлива видеть тебя, говорить с тобой, учиться твоей мудрости.

— Я счастлива видеть тебя, Элесит-дини, — отозвалась принцесса. — Сердце моё наполняется радостью, когда я думаю, сколь любезно ты решила навестить меня в моём уединении. Прошу тебя, садись рядом со мной.

Она изящно повела рукой и служанки сдвинули боковую ширму. За ней располагались низенький столик и маленькая подушка. Я начала было подниматься на ноги, но принцесса еле заметно покачала головой и я поползла на предложенное мне место на коленях. Едва я уселась, служанки вернули ширмы на место так, что мы теперь могли видеть друг друга, а нас не мог видеть никто.

— Ты окажешь мне великую честь, Элесит-дини, если останешься посмотреть на мой скромный двор. Я как раз собираюсь приветствовать его.

— Я с радостью посмотрю на твой двор, сиятельная принцесса Кайодиви, — отозвалась я. — Это огромная честь для скромной путницы.

Она довольно кивнула и хлопнула в ладоши. Потом протянула руку и показала мне, что ширма не сплошная, а состоит из натянутых бумажных полос, которые можно раздвинуть, чтобы разглядеть творящееся в зале. Я последовала её примеру. Только сейчас я заметила, что, кроме служанок и нас с принцессой, в зале не было ни одной женщины. Только мужчины, сидящие по обе стороны от ведущей к трону дорожке — по пять с каждой стороны. Где-то заиграла негромкая музыка. Мужчины уткнулись лицами в руки и замерли. Двери распахнулись и в зал вошли... нет, вплыли, одна за другой десять женщин. Каждая из них закрывала лицо и каждая подходила к трону и приветствовала принцессу так же, как перед этим я. Принцесса представляла меня, служанки на мгновение отодвигали ширму и ставили обратно, после чего дамы отползали каждая на своё место по обе стороны дороги к трону. Мужчины продолжали сидеть, уткнувшись в сложенные на полу руки, дожидаясь, пока служанки вынесут и расставят ширмы.

Но вот все дамы были представлены и принцесса снова хлопнула в ладоши. Музыка стихла, мужчины сели прямо.

Служанки вынесли по две небольшие чашечки с уже знакомыми на вид протёртыми блюдами. Мою долю поставили на столик передо мной, а перед принцессой её служанка замерла с почтительным видом протягивая кушанья.

Кайодиви взяла чашечку в правую руку изящным движением и приглашающе посмотрела на меня. Я повторила её жест, тогда служанки вручили нам по лопаточке. Судя по тому, как меня сверлила взглядом принцесса, она давала мне негласный урок этикета, поэтому я старательно копировала каждый жест. И вдруг меня осенило, почему проводник смотрел на меня с таким неодобрением. По имперским обычаям правая рука предназначена для работы, а еда — это удовольствие, поэтому лопаточку надо было держать левой рукой. Это если не считать того, что принцесса держала локти на весу, выше рта, так, что рукава стекали до самых кистей, не обнажая руки. Кайодиви отдала чашечку служанке, оставив немного еды на дне. Я повторила её движение и принцесса опять мне кивнула.

Нам принесли чашечки с водой и мы омыли руки, после чего принцесса снова хлопнула в ладоши.

Дверь открылась и в комнату вошла просто одетая женщина, держащая за руки двоих детей в распашных курточках.

— Ты позволишь показать тебе моих уродцев? — повернулась ко мне принцесса.

— Для меня будет огромным счастьем поприветствовать твоих высокородных детей, — после недолгой заминки сообразила я.

Тем временем нянька отпустила детей, все присутствующие уткнулись в руки — и вовремя. Дети бросились обнимать мать и сшибли при этом и её, и мою ширмы.

— Акитиви и Коудиви, — представила мне детей принцесса. Лицо её сияло настоящей гордостью и я рассыпалась в комплиментах красоте, воспитанности и уму детей.

На этом представление не закончилось.

Откуда-то позади трона послышались шаги. Служанки поспешно поставили мою ширму на место, нянька, пятясь, вышла из зала.

— Харутерчи-тиви, — коротко сказала принцесса, ничего не добавля, как будто вошедший мужчина в скромном далматике из шёлка-сырца был ещё одним е ребёнком. Мужчина опустился перед троном и отвесил приветственный поклон, но не принцессе, а мне.

— Я рад приветствовать высокородную гостью, — сказал принц глубоким, но несколько грубоватым голосом. — Моя уродина давно ждала твоего визита.

С этими словами Харутерчи-тиви легко поднял на плечи обоих детей и ушёл туда, откуда явился. Я осталась сидеть с открытым ртом. "Моя уродина" — так по имперскому этикету, который предполагает самоуничижение перед гостями, называют жену. Но принцесса не назвала его титула, и, потом, его имя... До меня, наконец, дошло. Харутерчи-тиви был простолюдином, но одновременно мужем Кайодиви.

— Я вышла замуж до того, как открылось, что милость Неба вернулась в нашу семью, — пояснила принцесса так, как будто это всё объясняло.

Она хлопнула в ладоши и её ширму поставили на место. Заиграла негромкая музыка, мужчины один за другим поползли, пятясь, к выходу.

— Ты устала, — негромко произнесла Кайодиви. — Тебя отведут в покои и ты сможешь отдохнуть. А вечером я приду к тебе пошептаться.

Она лукаво подмигнула.

Когда сначала придворные дамы, а потом принцесса покинули зал, за мной пришла Чаедин и отвела меня в предоставленную мне комнату.

— Это женское крыло, госпожа, — негромко проговорила служанка. — Здесь ты можешь ходить с открытым лицом.

Она села на пол возле двери, которая не распахивалась, а откатывалась в сторону, и отодвинула её.

— Твоя женщина от тебя через стену, госпожа, — объявила Чаедин. — Желаешь ли ты, чтобы она согревала тебе постель?

— Чтобы она?.. — поперхнулась я. — Нет уж, спасибо!

— Позвать тебе мальчика? — деловито осведомилась служанка. — Девочку? Кошку? Собаку?

Наконец я сообразила, о чём она говорит. В империи знатные дамы клали в постель живые грелки и в этом не было ничего неприличного.

— Передай госпоже принцессе Кайодиви мою благодарность, — ответила я. — Ничего не нужно, я не мёрзну во сне.

— Желаешь ли ты познать радость этой ночью? — уточнила служанка и моя рука бесполезно скользнула по поясу: пенал на нём уже не висел.

— Нет! — рявкнула я, но вскоре опомнилас. — Благодарю, но у нас не приняты такие предложения.

— Ты в империи, госпожа, — напомнила служанка. — Но ты права. Этой ночью к тебе придёт госпожа принцесса Кайодиви, чтобы поговорить с тобой на подушке. А пока отдыхай.

— Спасибо, — только и смогла произнести я.

— Я буду рядом, госпожа, — самым обычным голосом произнесла служанка и задвинула за мной дверь.

В комнате стояла невысокая жаровня, которая давала немного света. Вдоль одной из стен тянулось что-то вроде прямоугольной скамьи. Приглядевшись, я поняла, что это квадратная труба, которая согревала комнату. Кроме этой скамьи и жаровни, в комнате был изящный шкафчик в углу, низкий столик, подушка и топчан, в изголовье которого лежала толстая скатка. Я опустилась на скамью и в это время дверь отодвинулась, снова пропуская Чаедин. Она на коленях вползла в комнату, сноровисто раскатала скатку в постель и положила сверху что-то вроде длинной распашной кофты, в каких ходят дети.

— Позволь, я тебя раздену, — попросила служанка и, не дожидаясь ответа, принялась за дело. Прежде, чем я сообразила, что происходит, она переодела меня ко сну и уложила в постель. Зажгла две палочки, которые воткнула в причудливой формы подставку на шкафчике, накрыла колпаком жаровню, и выползла обратно в коридор. По комнате разлился странный, но чем-то приятный запах.

— Отдыхай, госпожа, — услышала я напутствие.

Мне казалось, что я лишь на мгновение смежила глаза, но, видимо, на меня навалился сон, потому что я не заметила, что оказалась не одна в своей комнате.

— Элесит-дини, — раздался приятный голос принцессы. От неожиданности я дёрнулась и села. Снова горела жаровня. Принцесса, смеясь, подала мне ещё одну распашную кофту, и я послушно её надела.

— Поговорим на подушке, — предложила принцесса, усаживаясь на топчан рядом со мной. — Здесь никого нет и мы можем открыть друг другу души.

Наконец я вспомнила, что под разговорами на подушке в империи называли задушевные женские ночные беседы. В путешествиях и не только дам могли разместить вдвоём в одной комнате (обычно им ставили два топчана) и они делились секретами, мыслями, а иногда и поэзией.

— Поговорим, — согласилась я, чувствуя себя неуклюжей рядом с изяществом принцессы.

Кайодиви издала ещё один смешок.

— Я знаю ваш обычай. Знатные люди носят два имени, а у тебя лишь одно, Элесит-дини.

— Я личная дворянка, — проворчала я на языке королевства. — Мне только предстоит стать потомственной.

— В этом я тебя обогнала, — ответила Кайодиви. — Небо взглянуло на меня и мои дети — потомки Неба.

— А ты?.. — начала я, не зная, как выразить своё недоумение.

— Я родилась в простой семье, — засмеялась принцесса. Мои родители — торговцы рыбой, мой муж — кузнец. А мои дети носят знатные имена.

— Уверена, заслужено, — польстила я, но принцесса пожала плечами.

— Небо покажет, — туманно ответила она.

Моё недоумение росло. С одной стороны — как могла эта тоненькая, изящная аристократка родиться в семье простого торговца рыбы. А с другой — что такого могло сотворить это их Небо, чтобы она в одночасье стала принцессой? И что оно должно показать о её детях?

— Будешь моей сестрой? — спросила принцесса, одним движением доставая шпильку из причёски и протягивая мне. Я приняла подарок и мы обнялись. Волосы принцессы рассыпались по плечам — длинные, густые, похожие на драгоценное чёрное дерево. — Сестра, я буду сама учить тебя, как меня учили, когда во мне открылся дар Неба. Мы будем спать на одной подушке, есть из одной чашки, вместе ходить, вместе разговаривать. Ты должна научиться, понимаешь меня?

— Понимаю, сестра, — кивнула я.

— Зови меня Кайодари, — попросила принцесса, — когда обращаешься ко мне, сестра моя Элесит-дари.

— Спасибо, Кайодари, — поблагодарила я. Дари означало сестру, как тари означало брата. — Мне стыдно, что руки мои пусты.

Принцесса, смеясь, приложила тонкий пальчик к моим губам.

— Между сёстрами нет счётов. И ты привезла драгоценный подарок: люди, которые разжигают огонь и плавят железо. Ты позволишь прийти твоему брату, Харутерчи-тари? Завтра ты прикажешь своим людям говорить с ним. Уверена, они найдут о чём с ним поговорить. Мой урод неотёсан и глуп, но нельзя отрицать, что он знает кое-что о тонкой работе.

— С радостью, сестра моя Кайодари, — пообещала я. По имперскому обычаю Харутерчи дважды не мог оскорбить меня своим присутствием. И как простолюдин, которого относили чуть ли не к говорящим орудиям, и как муж принцессы, стоящий тем самым неизмеримо выше меня и имеющий право входить во все комнаты дворца.

Принцесса хлопнула в ладоши, дверь откатилась и в комнату вошёл, пригибаясь, высокий мужчина. Я поспешила запахнуть ночные одежды, хотя жаровня не давала достаточно света, чтобы что-то разглядеть. Кайодиви засмеялась. Харутерчи присел на скамью, грубо расставив ноги.

— Познакомься с нашей сестрой, Харугёри, — попросила принцесса. Смена окончания означала, что Кайодиви разговаривает с мужем. Он, наверное, называет её Кайовари, то есть жена Кайо. А, может быть, попросту Кай.

— Здравствуй, Элесит-дари, — послушно произнёс кузнец, глядя немного в сторону, чтобы не вглядываться в полумраке в моё лицо.

— Я приветствую своего брата Харутерчи-тари, — ответила я. — Мои спутники будут рады чести говорить со столь достойным человеком и мужем такой прекрасной принцессы.

— Ишь ты! — грубо засмеялся кузнец. Он упёр руки в колени — не руки, а настоящие лапищи — и поднялся во весь свой немалый рост. — Значит, завтра поговорим. А сейчас спать пора.

Он шагнул к двери, но помедлил, оглядываясь на жену.

— Иди, — засмеялась принцесса. — Сегодня я не приду.

Харутерчи сутулился и как-то угрожающе шагнул к принцессе. Но она приподнялась на локте и бесстрашно взглянула в лицо мужу.

— Завтра, — пообещала она. — Я приду к тебе завтра.

Кузнец пожал плечами и вышел. Он шёл по коридору, от которого нас отгораживала только тонкая стенка, и мы слышали ворчание о том, что наградило, мол, Небо жёнушкой. У всех бабы как бабы, а его вечно с затеями.

— Правда, он милый? — смеясь, спросила принцесса. Показалось ли мне или взгляд принцессы вдруг утратил всю беспечность?..

— А теперь, сестра моя Элесит-дари, поговорим о деле, — предложила она. — Вот что рассказывают мои люди...

Глава третья

о том, как испортить всю посольскую миссию

Люди рассказывали принцессе много интересного. Маги проникали на территорию империи в основном со стороны границы с королевством, в глубине страны кругов белоцвета, видимо, не было. Их незаконный способ помогал незаконным волшебникам обходить заставы и это уже было нехорошо. Далеко они не ходили — подделаться под купцов в империи невозможно, на границе любой путник обязан предъявить проходную бумагу или иначе проход. На каждой заставе на проходе расписывались заставщики. Изучив проход, вы могли бы в точности понять, как двигался путник по империи — и не только иностранец, но и местный житель, который без прохода не мог ни покинуть родной селение, ни въехать в соседнее. Так что незаконным магам оставалось только скрываться, тайком проситься на ночлег и тайком же предлагать имперцам свои услуги в обмен на товары. Наши деньги не имели хождения в империи, так что волшебникам нужно было хорошенько подумать, что они могут здесь предложить. Чаще всего это были чары. Магия, отгоняющая нежить. Магия, помогающая строить дома, растить животных и злаки, плавать по рекам, лечить болезни и многое другое, чего сами жители империи не умели: волшебство здесь было под запретом. Поймать магов было не так-то просто: они умели предвидеть такие поиски и легко уходили от погони.