Тами

Тамара взяла отпуск. Я проводил их на аэродром. И когда самолёт, светясь бортовыми огнями и мигалками ушёл в ночное небо, я отчетливо понял, что Тамару потерял.

Через десять дней счастье моё вернулось в задумчивости.

И начала уговаривать меня переехать жить в Израиль.

— Там тепло, — рассказывала она, — там чисто, и тихо. Просыпаешься — морем пахнет. Все такие приветливые. Там так красиво, как будто в сказку попал.

И с каждым разом всё настойчивей.

Я отговаривал.

— Тами, рыбка моя, я там окажусь на самом дне. Я не знаю языка. Я не знаю обычаев и порядков. У меня там, никого из знакомых. И как бы я не вписывался в тамошнюю жизнь, я навсегда останусь там "гоем", чужаком.

— Юра, если ты меня любишь, ты поедешь со мной.

Я не стал говорить, что эта формула имеет и обратную силу. Я продолжал объяснять.

— Тома, я бы все трудности там преодолел. И язык бы выучил, и в бизнес бы встроился... Но у меня тут мама. Я не могу её бросить. Она на пенсии. И у неё на руках двое внуков, моих племянников, без родителей. Она никуда не поедет, и я её бросить не могу. Она болеет. Ей постоянно надо помогать. Да что я тебе рассказываю. Ты и сама знаешь... А дочка! Она в институте. Ей тоже тяжело придётся. Ты же у меня не одна, солнышко моё. Оставайся здесь. Что тебе не нравится?

Она молчала, горько морщилась и как-то отдалялась.

В конце-концов, в августе приехал её отец и увез своего ребёнка в "землю обетованную".

Тоже уговаривал ехать с ними. Но он мужик, он сразу понял, что у меня есть ещё близкие люди, за которых я отвечаю.

Игорь Давыдович сделал нотариальную доверенность на меня и попросил продать квартиру. Если получится. Ну и так... приглядывать за жильём.

Тами улетела со слезами.

Потом несколько раз перезванивались. И она постоянно звала. Уговаривала.

Последний раз позвонила в декабре. Она кричала.

— Юра! Что ты там сидишь, жопу морозишь?! Бросай всё к чертовой матери! Ты знаешь, как мне без тебя плохо?! Мама, глядя на то, как я тут мечусь, уже начала уговаривать вернуться!

— Ну, так возвращайся, солнышко. Возвращайся. Ты же знаешь — я для тебя всё сделаю.

— Нет, Юра, я не хочу возвращаться в эту помойку. Ты даже не представляешь — как плохо вы там живёте...

И всё.

Через два года, в девяносто шестом, в конце лета, я уже собрался жениться на Танечке. Уже подали заявление в ЗАГС.

И тут по ящику показали, что исламские боевики обстреливают Хадеру ракетами.

Я заметался. Позвонил Тамаре. Трубку подняла какая-то женщина, не говорящая по-русски.

Вышел через цепочку знакомых на одного врача, друга Игоря Давыдовича. Позвонил ему. Он объяснил, что семья Шиф выехала из съёмной квартиры, потому, что купили коттедж. Их новый телефон он знает, но мне его, естественно, дать не может. Мало ли что. А вот сообщить о том, что я пытаюсь на них выйти, попытается.

На следующий день, после обеда, Томочка дозвонилась ко мне на работу.

— Юра, ты меня искал?

— Да, Тами. Слушай внимательно. Там у вас что-то нехорошее происходит. На город ракеты сбрасывают. Если всё действительно так серьёзно, ты бросай всё, прыгай в самолёт и — сюда. Квартира пока не продана. Заезжай в любой момент. Я тебе всегда помогу. Деньгами и работу найти. И вообще.

Она печально вздыхала.

— Юра, ты знаешь... Мы тут в Хадере, только из телевизора и узнали, что нас бомбят. А так-то — "ни сном ни духом". Наши-то солдатики все ракеты ещё на подлёте сбивают. Так что у нас всё спокойно... Ты как там? Говорят, жениться собрался, а меня зовёшь вернуться.

— Тами, если я собрался жениться, это не значит, что мне надо забыть всех. Дочку, маму, сестру, тебя... Ты сама — как там?

— Да нормально всё. Живу. Работаю. Спасибо тебе.

— Господи! Да за что спасибо?!

— За то, что заботишься. В этом сраном мире только три человека заботятся обо мне. Мама, папа, да ещё вот ты. Ладно, Юрочка. Пойду я — пореву. Прощай.

— Прощай Тами, — сказал я в запикавшую короткими гудками трубку.

Вот, собственно, и вся история.

Иногда я думаю, вот пришли к власти прощелыги. Развалили страну. Довели её до состояния "помойки". Все, у кого есть возможность, стремятся вырваться из этого бардака. И стараются держаться от него подальше.

А этим власть предержащим алкашам и подонкам, ставят помпезные памятники. На народные деньги открывают президентские центры, многомиллиардной стоимости. И никто там, на верхах, не задумывается — сколько миллионов судеб эти "герои" сломали, сколько миллионов человеческих жизней уничтожили.

А может, кто и задумывается, только им насрать.

Суки, короче.