Страшная сказка

   — За то, что шумим, сопротивляемся. Их много, а нас только двое. И нам с ними не справиться. Сейчас лучше успокоиться и подумать, как выбраться из этой переделки.

   — Я не могу, не могу, не могу... — твердила Мэйми, захлебываясь слезами.

   Наверно, только сейчас она поняла, что натворила и как трудно будет теперь что-то изменить. Она плакала и думала: "Хоть бы Марта не припоминала мне мой ужасный проступок... Что же я наделала!" Но Марта припомнила:

   —На твоем месте, натворив столько бед, я бы помалкивала и не ревела. Если бы не ты, мы бы сейчас в автобусе ехали домой.

   Мэйми стало тоскливо, и плакать она больше не могла, совсем обессилев от слез. "А вдруг с желтым автобусом по дороге случилось что-то страшное и он не сможет вернуться назад в город? И никто нам не поможет, и мы так и останемся здесь, в грязи и сырости, во власти ужасных существ, похожих и непохожих на людей..." — с такими мыслями она устало прилегла на мокрую, вонючую тину, закрыла глаза и, чтобы уснуть, стала думать о хорошем: "Нет не может быть все так плохо. Нас здесь не бросили, а только оставили на время. Желтый автобус, конечно уже дома. И вот-вот придет помощь, и нас непременно спасут..." Мэйми уснула. И приснилось ей, что маленький желтый автобус, на скорости промчавшись по крокодиловой дороге, несется по кривым переулкам селения и останавливается как раз перед хижиной, где они заперты. Из автобуса выскакивают родственники, друзья, соседи, и звероподобные с воплями разбегаются в разные стороны, а их, девочек, ведут в автобус, переодевают в чистую одежду, и запутав в теплые мохнатые пледы, везут домой....

   Спать им пришлось недолго. Едва небо стало светлеть, загремел засов, заскрипела дверь и в проеме выросла приземистая фигура. Тяжело шлепая по грязи, звероподобный приблизился к пленницам, которые пытаясь отогнать сон, кулачками терли глаза, схватил их за руки и выволок на улицу.

   Перед лачугой уже собралась толпа звероподобных. Они шумели, толкались. Как только показался их соплеменник волочащий пленниц, в толпе раздался громкий рык, и вперед вышел звероподобный, мощностью напоминавший буйвола. Он двигался неторопливо, угрожающе нагнув голову на короткой толстой шее. Одет он был в такие же грязные лохмотья, как и все остальные, но плечи его покрывала плохо выделанная, облепленная комьями грязи шкура льва.

   Девочек швырнули под ноги толпе звероподобных, которые тут же стали забрасывать их грязью. Мэйми только закрывала лицо руками, а Марта вступила в бой, благо грязи вокруг было немеряно. Ее меткие броски достигали цели, забивая комками грязи глаза звероподобных — уже несколько звероподобных терли морды, недовольно ворча. Другие же стали злобно пихать пленниц палками, которые они всюду носили с собой. Снова раздался рык звероподобного в львиной шкуре, и все умолкли, отступили на шаг, опустив сучковатые палки вниз.

   "Вожак", — так решила про себя Марта, заговорил: он утробно рычал, издавал невообразимые сочетания звуков и при этом размахивал огромными лапами, прищурив свои и без того маленькие глазки, вглядывался в лица соплеменников, словно подозревая каждого в неповиновении. Время от времени в толпе раздавалось чье-нибудь ответное рычание, и тогда вожак еще громче и свирепее рычал в ответ. Постепенно в разговор вступало все больше звероподобных. Громкое рычание, ворчание, боротание превратилось в сплошной гул, и Мэйми заткнула уши, не в силах больше этого слышать. А Марта, даже сидя в грязной луже, не теряла самообладания. Она вслушивалась в чужую и совершенно непонятную речь, пытаясь по интонации догадаться, о чем спорят звероподобные и не угрожает ли им, несчастным пленницам, что-то страшное.

   Наконец вожак поднял лапу, и гул тут же стих. Он что-то тихо пробурчал стоящему рядом звероподобному, тот подошел к девочкам и, глядя на них сверху вниз, заговорил неожиданно на нормально человеческом языке:

   —Ты и ты есть наш раб. Племя долго спорил, что делать с ты и ты.

  Когда он произносил слово "ты" обязательно тыкая пальцем, грубым, узловатым, то в сторону Мэйми, то в сторону Марты. Девочки затаили дыхание: сейчас они узнают, что их ждет дальше.

   —Ур предлагать вас есть, Кы отдать есть дикий звери в болото. Вождь Ог сам принять решений. Наш племя будет сделать ты и ты рабы: много работать, мало есть, спать в этот дом, — он указал на жалкую развалюху, где девочки провели нынешнюю ночь.

   Мэйми облегченно вздохнула: им сохранили жизнь. Марта трезво оценила ситуацию: смерть им не угрожает — пока не угрожает. Звероподобный переводчик между ними продолжал:

   — Каждый день ты и ты работать в разный дом. Делать самый тяжелый работа. За это племя будет ты и ты кормить. Плохо работать — быть голодный. Так решить Ог.

   И девочек снова втолкнули в ту же лачугу. Куча мерзкой вонючей тины надолго должна была стать им постелью. Всю следующую половину дня они просидели взаперти, и никто не принес им еду. Мэйми возмущалась и плакала от голода, но Марта объяснила ей свою догадку: — Мы же для них рабы и еще не заработали пропитание. Потерпи до завтра. Они дадут нам работу, а потом накормят.

   Говорить не хотелось, потому молчали. А потом Марта сунула руку в карман — просто так, случайно — и обнаружила там сухарик с изюмом. Даже размокший и помятый, он все равно оставался пищей. И девочки честно разделили его на двоих. А потом крепко уснули, решив, что обязательно придумают, как отсюда выбраться, но только утром.

  Глава V.

   Утро пришло серое и промозглое. Когда загремел засов, Марта проснулась и поняла, что за ними пришли. Так не хотелось вставать, но пришлось себя пересилить, ведь еще ужаснее, когда тебя сонную хватают и куда-то тащат. Она разбудила и Мэйми. И когда звероподобный появился в дверях, перед ним уже стояли две только проснувшиеся девочки в мятых платьях и терли глаза. Звероподобный знаками показал, что надо следовать за ним, и вышел первым. Девочки следом. Их уже ждал хозяин на которого сегодня предстояло работать. Его звали Ег, а его сварливую жену — Ёо. Весь день она рычала на своих работниц, подгоняла их палкой, раздражаясь, что они плохо работают...

   Так потянулись черные, безрадостные дни: тяжелый рабский труд, отвратительная еда — травяные лепешки и обглоданные кости по праздникам. Спали они по прежнему в лачуге с протекающей крышей на куче прелой тины. Их платья вечно грязные и серые, обтрепались, а совсем еще недавно красивые, изящные туфельки почти совсем развалились. Это были уже не нарядные веселые школьницы — две маленькие рабыни: грязные, исхудавшие, вечно голодные и холодные, в невообразимых лохмотьях. Вот какими стали Марта и Мэйми.

   Каждый день их передавали новому хозяину, и каждый был свиреп, старался побольше загрузить работой и похуже накормить. Еду им кидали прямо в грязь. Самый первый раз их сопровождал на работу звероподобный, который откуда-то знал человеческий язык. Звали его Егу. Он объяснил пленницам какую работу они будут выполнять: возить болотную жижу в огромном деревянном корыте с окраин поселения к лачуге очередного "хозяина" и обмазывать ею стены и пол жилища, а еще собирать тину и затыкать щели в развалюхах. Эти занятия оказались не только тяжелыми, но и опасными. За болотной жижей и тиной приходилось идти туда, где просто кишело крокодилами. И каждый прожитый день похож был на чудо. Но и этому чуду девочки постепенно разучились радоваться.

   Они потеряли счет дням. Да дни были похожи друг на друга, как братья-близнецы: серые и тоскливые, с холодными затяжными дождями. Здесь никогда не появлялось солнце. Свинцовое небо, черные тучи, низкие, вросшие в землю жалкие сооружения, лишь отдаленно напоминающие жилище разумных существ. И вокруг ни единого деревца или кустика, ни травинки под ногами. И болота, болота, болота... Довершали эту мрачную картину глухие лесные дебри, раскинувшиеся где-то очень далеко за болотами, которым не было конца и краю.

   Однажды Марта осмелилась спросить Егу о солнце.

   — Солнце? — удивился тот. — Я не знать, что такой солнце. И Марта не стала даже пытаться объяснить. Она поняла: в этом страшном мире на небе никогда не появляется солнце, здесь всегда пасмурно и сыро. "Какая тоска! — подумала она и решила: — Пора выбираться отсюда". Она уже знала, что их почти не охраняют. Наверно, звероподобные уверились: пленницы настолько отупели и боятся своих хозяев, что о побеге и не помышляют. Но была и другая причина. Наблюдая за звероподобными, Марта убедилась, насколько это низкоразвитые существа: они отличались злобой, свирепостью, звериной мощью, но в них не было изворотливости, ума. Этим Марта и решила воспользоваться в своих интересах. Для осуществления планов ей понадобился и Егу. Марта спрашивала, Егу отвечал, не задумываясь, зачем рабыне знать обо всем, что происходит в селении и за его пределами. Так Марта узнала, почему в селении нет детей и звероподобных женщин меньше, чем звероподобных мужчин. Оказывается как только у звероподобных должно было появиться потомство, мать с еще нерожденным детенышем переправляли на островок среди болот и крокодилов. Там рождался младенец (Марта не смогла подобрать другое слово, чтобы точнее назвать маленькое звероподобное существо), выкармливался, потом мать возвращалась в селение, а чуть подросший детеныш оставался на острове среди себе подобных. Там он и рос. Назад возвращались только взрослые существа, выросшие без родительской ласки и заботы, привыкшие добывать пищу зубами и когтями, не знавшие никаких чувств, кроме одного — чувства голода. Они пополняли селение звероподобных, поселялись в хижинах умерших соплеменников. Узнала Марта и о том, что умерших звероподобных не хоронят, а поедают, собравшись у костра. Огня они не боятся, как боятся его обычно звери, но и не любят. Страшные "посиделки" у костра для них скорее ритуал.

   — А почему островка, где живут детеныши, не видно, с какой стороны селения не посмотришь? — спросила однажды Марта.

   —Туман, — коротко ответил Егу.

   Действительно, туман был такой густой и простирался до самого леса. В этом тумане мог двигаться лишь тот, кто точно знал дорогу, любой другой сразу же заблудился бы.

  Появлялись у Марты и вопросы, которые она не могла задать Егу, слишком уж они были подозрительны. И она задавала их себе в поисках ответа, всматривалась, вслушивалась, размышляла и наконец пришла к таким выводам: во— первых, если уж они смогли попасть сюда, то смогут и выбраться отсюда, ведь если есть вход, обязательно должен быть и выход, исчез же куда-то желтый автобус, и нет о нем никаких известий; во-вторых, окрестности в густом тумане, а в тумане, как известно, может быть все что угодно, даже дорога; в-третьих звероподобные едят мясо и кормят пленниц травяными лепешками, но в селении нет ни травы, ни домашних животных, следовательно, где-то рядом есть другой мир и до него можно добраться.

  Своими мыслями Марта поделилась с Мэйми, и они поклялись, сидя на куче все той же прелой тины, что начнут разрабатывать план побега. И удобный случай вскоре представился.

  Глава VI.

  Умер звероподобный. В центре поселения, на небольшом пустыре, собрались все, разложили костер, и начался страшный пир. Время от времени до девочек доносились крики, рычание, визг. В суете уставших за день девочек даже забыли накормить — втолкнули в хижину, задвинули засов. В двух животах урчало от голода. Плохая еда — все же еда. На голодный желудок и уснуть трудно.

  Марта и Мэйми сидели на куче прелой тины и молчали. Долго молчали. А потом послышались тяжелые шаги и скрежет открываемого засова. Дверь открылась, и прямо в грязь полетели две травяные лепешки и обглоданные кости. Дверь захлопнулась, и снова послышались шлепающие по грязи шаги звероподобного, только уже в обратном направлении. Марта и Мэйми мгновенно набросились на лепешки. Кости они даже не тронули, зная, что это останки умершего звероподобного. Съев нехитрый ужин, они снова уселись в молчании на свою "лежанку". И вдруг Марта вспомнила нечто важное:

  — Мэйми, он забыл запереть нас!...

  — Не может быть! — замотала головой Мэйми. — Мы здесь давным— давно, и ни разу за все это время нас не забывали запирать.

  — Он просто захлопнул дверь и протопал обратно, — продолжала утверждать Марта. — Я не слышала скрежета засова, когда он уходил.

  И тут же предложила испуганной Мэйми:

  — Давай проверим.

  Они тихо подкрались к двери, прислушались и, не заметив в услышанном ничего тревожного, толкнули дверь. Она отворилась. Пожалуй, если бы дверь не поддалась, оказалась запертой, как всегда, девочки вздохнули бы разочарованно, а потом вернулись на кучу вонючей тины и вскоре, съежившись от холода, все же уснули, ведь это стало привычным. Теперь перед ними встала проблема выбора: "не заметить" незапертую дверь и улечься спать, а с утра снова приниматься за тяжелую унизительную работу, продолжая оставаться жалкими рабынями звероподобных, или попытаться сбежать.

  — Я за побег, — прошептала Марта.

  Мэйми кивнула и взяла подругу за руку. Она так устала и хотела домой, что и задумываться не стала над решением непростой, казалось бы, задачи. Для нее это было просто: раз дверь не заперта и Марта предлагает побег — значит, надо бежать.

  И они шагнули за порог. Крались осторожно, хотя и были почти уверены: все сейчас на пустыре, наелись мяса и прыгают вокруг костра. Почти уверены.

  — А вдруг звероподобный вспомнит, что не запер нас, и вернется проверить? — испугалась Мэйми.

  — Мы будем тише мыши и осторожнее самого трусливого зайца, — успокоила ее Марта.

  И они двинулись в путь, пригибаясь, стараясь как можно тише шлепать по грязи, напряженно вглядывались в темноту, чтобы не пропустить опасность. Так и добрались до окраин селения. Побег оказался случайным, совершенно неподготовленным, и они не знали, в какую сторону теперь идти и что ждет впереди. Собственно, на этот вопрос ответ они знали: впереди дорога из крокодилов. Другой дороги они не знали. Дорога из крокодилов не только страшила их — ужасала, и до последней минуты они старались не думать и не говорить о том кошмаре, что им предстоит.

  Но вот и окраина, за спиной — лачуги и крики разгулявшихся звероподобных, а впереди — туман и полная неизвестность. На расстоянии нескольких шагов совершенно ничего не видно. Вот она граница между двумя состояниями, между рабством и свободой. Страшное место — граница. Нужно что-то решать. "Если я шагну вперед, что меня ждет? — думала Марта. — Километры пути по спинам крокодилов? Смогу ли я это вынести? Я никогда не ходила по спинам живых крокодилов. Они могут нас сожрать. На это уйдут секунды. Но и звероподобные могут уморить нас голодом и тяжелой работой, а потом тоже сожрать. На это могут уйти месяцы или даже годы. Нет, если умереть, то лучше на пути домой."