Кшатрий с соседнего двора

— Знаю тебя — сказал русский парень — это Ждана близкий. Я Гена Норильский, а кореш мой Хасик Бек — кивнул он на южанина — А это пацаны наши близкие, Исмаил, Крас, Артур и Гарик, вместе двигаемся.

Все представленные лица кивнули Максу, воздержался от кивка лишь Хасик.

— А Ждан в курсе, что ты здесь? — спросил он недовольно.

— В курсе — произнес Макс, спокойно глядя Беку прямо в глаза.

— И че теперь, че за дела, почему человек Ваш при том, что должен денег нашему товарищу, гасится, трубу не берет.

— Человек наш, все правильно, — не меняя выбранной интонации, не спеша произнес Макс, — а трубу он не берет, потому как я ему сказал с незнакомых цифр трубу не снимать. Время такое опасное, люди совсем озверели, средь белого дня друг на друга кидаются.

— Когда человек денег должен, он, если за ситуацию переживает, сам должен кредитору набрать, предупредить его, дескать не может вовремя вернуть, какие-никакие пути решения обсудить, а Леня Ваш ничего такого не сделал, даже напрягаться не стал.

Леня умоляюще посмотрел на Максима.

— Пусть Леня сам скажет че он сделал, а чего не смог — миролюбиво предложил Максим.

— Ну пусть попробует — согласился Гена — говори, бизнесмен, почему соскочить хотел.

— Я абсолютно не хотел никуда соскакивать — затараторил Леня — у меня уже в апреле было понимание, что я не смогу своевременно исполнить обязательства по возврату долга Сабиру. Я неоднократно и в апреле, и в мае пытался дозвониться до Сабира, но все это время его телефон был недоступен. Я связался с помощницей Сабира Оксаной, и она сообщила мне, что Сабира нет в России и скорее всего до конца лета он не появится. Вот такие дела...

— Ну а сумму ты какую сейчас можешь отдать пацанам? — спросил Максим у Лени, глядя не на Леню, а на Гену с Беком.

— Я сейчас могу отдать десять тысяч долларов, а оставшиеся двадцать, клянусь, отдать до конца месяца, до конца июня — невозмутимо произнес Леня.

Нормально друг переобулся, походу подумал Макс. Готов был обосравшись больше половины сразу отдать, а теперь десятку как подарок преподносит, реально эти предприниматели удавятся за чужое как за свое.

— Вы как, парни? Нормально такой расклад? — спросил Максим у старших переговорщиков.

— Расклад неплохой, чирик нормально, только есть один момент — растягивая слова, усмехаясь произнес Гена.

— Какой расклад? — ласково улыбаясь, спросил Максим, матерясь про себя в душе.

— Чисто, братишка, за друга нашего переживаем, который сейчас за границей лямку коммерсантскую для нас всех тянет — радостно произнес Хасик — расстроится он, Сабир то есть, что вся сумма ему только к июлю попадет. Сам знаешь, как у них у бизнесменов бывает, тот задержал, этот не вернул, те обанкротились и хана всему бизнесу.

— Я, братишка, не знаю, как оно у коммерсов бывает, и знать не хочу — жестко проговорил Макс, — я не коммерс, я другой жизнью живу. Какой жизнью ты, братан, знаешь. Мой человек предложил расклад. Что конкретно Вас не устраивает?

Гул разговоров, происходящих снаружи затих, контуры темных фигур стали перекрывать свет, идущий в кабинет, в помещении стало заметно темнее...

— Не газуй, братан, — миролюбиво поднял руки Гена — тут по существу вопрос возникает. Твой человек при всех клянется отдать лавэ. Это радует, конечно. А если он вдруг продинамит?... Непорядок будет. Мы знаем у него эска есть, мерседес. Пусть отдаст его нам. Ну типа как в залог, а мы его сразу ему вернем, когда он с Сабиром полностью рассчитается.

— Это ты газуешь, братан, — сквозь зубы произнес Макс — ты походу про меня забыл, когда про залог тут рассказывал. Человек этот небесхозный, он к нам отношение имеет. Я уже за его дела ответственность перед Вами имею.

— А че нам твоя ответственность — лениво произнес Хасик — че нам с пацанами с ней делать, а, братан?

В кабинете стало совсем темно от заполонивших его огромных мускулистых тел, лысых и патлатых голов, потихоньку зазвенели и забряцали вынимаемые наружу металлические предметы. Суки, они с самого начала хотели у него мерин отжать, он намного больше тридцатки стоит, думал Максим, потихоньку входя в привычное состояние боевой отрешенности, уже на задворках сознания сожалея, что не оправдал на этот раз возложенного на него родной системой доверия.

— Че за хрень...

— Фигасе!

— Стоп, пацаны, в натуре стоп!

Максим не хотел возвращаться в обычное состояние, так как в мире боевых грез, при наличии большого количестве врага ему было особенно хорошо и уютно.

— Максим, остановись — неприятный шепот зазвучал у Максима в голове — тормози, пожалуйста.

Максим нехотя вернулся в обычное состояние. Рядом с Максимом стоял согнувшись и дрожа напуганный Леня. Видимо это он шепотом просил Макса остановиться. Свет в кабинете на этот раз был кем-то включен. В кабинете стояли напряженные переговорщики и с вытянутыми лицами смотрели на Максима. Остальные головорезы, несколько мгновений назад набившиеся в кабинете как сельди в бочке, снаружи угрюмо наблюдали за происходящим внутри кабинета. Правда, в глазах некоторых из них явно наблюдался неподдельный интерес к личности Макса. Когда только высыпать успели, пронеслось в голове у Максима

— В натуре, братишка, не по людски выходит. Не будем мы на потеху мусорам друг друга рвать — медленно проговорил Гена, не глядя на Максима, — пущай он завтра утром десятку отдаст, Артур с Гариком к нему в десять заедут.

— Лады — произнес Макс — пусть только с ним сегодня Сабир свяжется, подтвердит договоренности.

Хасик злобно зыркнул на Максима — свяжется, брат, обязательно свяжется. До вечера точно наберет.

Максим вежливо попрощался со всеми участниками переговоров без исключения, взял обмякшего вдруг Леню под локоть и, волоча его за собой, пошел к выходу из ресторана. Доковыляв до машины, Леня развернулся к Максиму и, со страхом и недоверием вглядываясь в его улыбающееся лицо, спросил — что это было, Макс, как ты это... этим стал?

— В смысле? — усмехаясь про себя, спросил Максим.

— Как разговор стал с этим мерседесом в тупик заходить, ты как будто расти стал, глаза какие-то белые стали, ты даже по стене пробежал пару шагов — народ там конкретно обосрался — до драки не дошло, Гена орать начал, тормозить всех.

— До драки не дошло, это правильно. Драться нехорошо. Все споры нужно решать в рамках правового поля, с косой и серпом то есть, — и, глядя на вопросительное выражение лица Лени, насмешливо добавил — не забивайте голову, Леонид, а лучше наполняйте себе и окружающим карманы. Ты как, сам-то доволен результатом встречи?

— Да доволен, доволен — как-то нехотя процедил Леонид.

— Не понял. Так вроде получилось, как хотели. Или нет?

— Да получилось — Леонид мялся.

— Да хорош ты, говори что не так ?!

— Ты же напугал их всех! Можно было растянуть возврат долга вообще на неопределенное время, можно было вообще соскочить с этого дурацкого долга! — Визгливо по бабьи заголосил Леонид.

— Ты, Леня, походу со своими деньгами вообще безнравственным капиталистом стал — возмутился Макс — ты реально человеку должен денег. Человек не сам по себе, он с людьми общается. Здесь никак не соскочешь. Ладно, забыли. Короче, завтра, как пацанам десятку отдашь, мне отзвонишь, понял?

— Понял, понял — отвернувшись, тихо проговорил Леня.

— Ладно, на связи тогда. Гуд бай.

Максим прыгнул в свою бэху, включил зажигание и двинулся в сторону ресторана на Яузе, где ему предстояло обсуждение сегодняшней встречи с Саней. Вел Максим машину как-то рассеянно, постепенно ощущая внутри растущую крайне неприятную тревогу, причины которой он для себя нашел в жестком разговоре с Хасиком и Геной. Однако, если бы Максим увидел в это самое время выражение Лениного лица, то у него бы сразу возникло истинное объяснение растущей тревоги и обеспокоенности.

— Так это че и есть тот псих, которого Ждан во все передряги сует?

— Он самый. Я, Хасик, сразу выкупил, что это он.

— Тогда надо нам отметить достойную сделку, братан.

— Надо, согласен. Только вначале, братишка, надо нам портки поменять.

Глава третья

Подниматься в среду в привычные 11 утра почему-то совсем не хотелось. В животе было как-то тяжело, а в голове муторно и неясно от непонятных и тревожных мыслей. У Максима было ощущение, похожее на то, когда он пытается безуспешно вспомнить сюжет просмотренного им в детстве кинофильма. Короче, в голове крутится идея, а словами он ее выразить четко не может. Даже устное поощрение Сани, высказанное Максиму вчера за обедом в отношении удачного результата вчерашней встречи в грузинском ресторане, не сняло у Макса нарастающего чувства тревоги. Выйдя из ванной, Максим обнаружил на телефоне два пропущенных вызова от Сани. Внутренне холодея Максим спешно набрал номер Саниного телефона.

— Але, Сань, братан, здорово, не слыхал звонка твоего, в душе был.

— Максим, срочно подтягивайся, я в нашем кафе сижу — голос Саши был непривычно чужим и каким-то далеким.

— Все понял, через 10 минут буду — не стал задавать лишних вопросов Макс и дал отбой.

Положив телефон, Максим посмотрел на трубку телефона, ощущая себя потерянным. Он уже забыл, когда Саня называл его по имени. Слышать от этого человека свое имя вместо привычного прозвища было для Максима уж как-то совсем дико и непривычно. Ощущение того факта, что произошла какая-то катастрофа, причем связанная со вчерашней встречей в ресторане, уже не вызывало никаких сомнений.

Максим сел на кухонный диванчик, облокотился на его спинку и прикрыл глаза. Уже проблема возникла, это по любому, думал Максим, теперь нужно успокоиться, пообщаться с Саней и начать ее решать. Что бы там не произошло, для Максима это значения уже не имеет, трепыхаться он не будет, давить будет ситуацию до талого. Умение Максима отключать эмоции, принимая верное решение, было следствием его необыкновенной уверенности в себе и прилагалось к его прочим деловым качествам и описанным выше достоинствам. Максим, не торопясь, оделся, тщательно проверил, чтобы все электро— и прочие приборы и инженерные устройства в квартире были выключены, запер дверь и вышел на улицу.

На улице у него включился привычный уже режим сканирования окружающей местности на предмет выявления источников вероятной угрозы. Источников угрозы нашим героем не наблюдалось. Максим мельком оглядел свою машину, быстро глянул под капот и, не найдя признаков наличия взврывных устройств, сел в автомобиль. Заведя мотор, Максим направил свою бэху в сторону кафе, в котором собирались, пили чай, принимали пищу и обсуждали свои темные дела люди системы. Само двухэтажное здание, в котором располагалось кафе, находилось в километрах трех от дома Максима. Кафе было уютным с небольшим внутренним двориком для летних посещений. Саня ожидал Максима, сидя за столиком в дальнем углу этого самого дворика.

Александр Николаевич Жданов, в блатном миру известный больше как Саня Ждан или Ждан, был одним из самых влиятельных людей системы. Именно Саня определял (с учетом мнения ряда уважаемых лиц, временно находящихся за пределами России) стратегию развития системы, порядок обустройства ее членов в сфере всего криминального социума. В случае если у кого-то из внешнего мира возникали вопросы к системе, то в первую очередь обращались к Ждану, который уже сам принимал решение о дальнейших действиях, будь то ответ на предъяву, оказание братской помощи дружескому преступному клану или установление контроля над новым источником дохода. Ждан был большим грузным лысеющим мужчиной пятидесяти или около того лет, порядком подрастерявшим свою, физическую форму и былую молодецкую удаль. Прошедший непростую офицерскую службу в рядах Советской армии в Афганистане, Саня был человеком решительным, смелым, способным идти до конца. При этом Саня, если того требовали обстоятельства, был достаточно рассудительным и мог вовремя признать правоту оппонента так, чтобы преступный авторитет Ждана и статус системы не претерпели никакого урона.

В момент появления Максима в кафе Ждан как раз и обдумывал одно из таких решений, принятие которого могло неблаготворно отразиться не только на статусе системы, но и поставить под удар жизнь одного из ее членов, человека, которого в свое время он сам привлек в движение.

Ждан был не один, рядом с ним развалившись на диване, сидел один из людей системы, худой и высокий мужчина зрелых лет, которого Максим знал, как Толика Крана. Макс не знал, с чем было связано наличие такого прозвища у Толяна: либо с системами горячего и холодного водоснабжения либо с высотными башенными механизмами, перемещающими огромные грузы на многочисленных строительных площадках страны. Ничего этого Максим не знал и особо не заморачивался по этому поводу. Зато от Крана всегда можно было услышать в свой адрес доброе ободряющее слово, либо обратиться к нему самому за любой помощью, связанной с делами системы. Но сейчас Максим не ощущал привычной доброжелательности ни от одного, ни от другого собеседника. Наоборот, от обоих веяло отчужденностью и холодом.

— Физкульт привет честному люду — весело произнес Максим, присаживаясь напротив Ждана.

Саня тяжело посмотрел на Макса — не связывался с тобой Леня этот еще?

— Да нет пока, жду, набрать должен, когда копейку передаст пацанам вчерашним — точно Леня, подумал Максим готовясь услышать самое худшее.

— Копейку он передал, все сделал — усмехнувшись, сказал Ждан — передал копейку прямо вместе с пацанами.

— В смысле?

— Да не знаю, какой он там скрытый смысл увидал во всем, только мусорнуться успел твой Леня перед тем как с пацанами этими сегодня встретиться. Приняли сегодня двоих ребят у Лени в офисе. Двоих ребят, одних из тех, которые с тобой вчера общались.

Максим молча переваривал информацию, внутренне поражаясь себе, что эта новость не вызывает у него никакого удивления. Это же и так было понятно, что вчера Леня был крайне не доволен результатами переговоров, что он по любому попытается как-нибудь переиграть высокие договоренности, что ему, жадному уроду, абсолютно наплевать на обязательства, взятые уже на себя самим Максимом, на остальных людей, которые незримо стоят за спиной Макса и отвечают перед другими уже за принятые самим Максимом решения. Ведь по криминальным устоям человек не мог обратиться в правоохранительные органы, если до этого уже явился за помощью к блатным, а если все же обращался, то жестокая кара ждала не только его, но и самих блатных, которые взялись ему помогать. Получалось, что в случае, когда шла речь о деньгах, Леню интересовал лишь один вопрос — размер суммы, с которой он окажется по результатам этих всех соглашений и переговоров. И, видимо, по подсчетам Лени сумма эта его вчера совсем не устроила. Но так жестко подставить Максима перед пацанами! Такого развития сюжета Максим не предполагал даже в самых тяжелых думах. Теперь, Маугли, нам остается только драться, к месту вспомнилась Максу фраза из любимого мультика детства.

— Информация, что людей приняли, верная? — на всякий, спросил Максим.