Терапия

— Держите ее! — Познание навалилась у плеча, Счастье обняла Надежду за пояс, не позволяя сползти, пока из тела медленно выползали многие длинные, тонкие щупальца. Создание билось, изгибалось, пыталось вырваться, и тело под руками вздрагивало от этих рывков, как неживое.

Последнее щупальце вышло беззвучно, и дрянь безвольно обвисла, позволяя втащить себя в стену.

— Капсула, — скомандовала Познание. В стене вспыхнула подсветка, показывая, как свернулась зараза внутрь небольшого пустого пространства.

За спиной раздались всхлипы и сдавленные ругательства. Надежда подняла голову, уронила, снова подняла. Наслаждение подскочила к ней, пытаясь удержать голову — и Надежда, с тихим "ох", закрыла глаза. Замерла.

— Она измучена, но будет жить, — Познание остановилась рядом, — позаботься о ней.

— Что это ты вытворила со стеной? — вмешалась Печаль, — вот это было интересно!

— Я — функция Города, — улыбнулась Познание, — Город подчиняется мне. В разумных пределах.

— А если сделать большую дырку в стене?

— Если это будет остро необходимо. Мы часто перестраиваем здания, например.

Слушая их болтовню, Счастье, не отрываясь, смотрела на дрожащее черное существо в капсуле. Мертвое? Живое? Она никогда не видела похожих созданий.

— Нам нужно вновь спуститься, — Познание подтолкнула ее плечом, — Депрессия уже распространилась, и широко. Мне нужны руки, чтобы справиться с ней.

— Депрессия? — Счастье уставилась на нее, чувствуя, как расширяются глаза на ее стороне лица, — ты сказала — Депрессия?

Черные петли, прорастающие внутрь сквозь точку контакта, стремящиеся к протекторату... к горлу подкатил ком, и Печаль резко сжала ее руку, приводя в себя.

— Да. Это — ее часть, — Познание мотнула головой в сторону капсулы, — но очень малая часть. Я думаю, она что-то сделала с Жаждой. Нам нужно спуститься и посмотреть. Твой меч будет очень кстати.

— Вы пойдете вниз? Я тоже, — Наслаждение решительно подошла к ним, глядя на Счастье до странного упрямо. Познание посмотрела на нее, потом на Счастье, и коротко качнула головой.

— Нет, — вмешалась Печаль, тоже прочитав этот жест, — оставайся здесь. Ты нужна сестре. Ты нужна Союзу. Вытащи всех, собери вместе, пусть следят за безопасностью. Я уверена, вы справитесь, если ты их возглавишь. Тормоши их, не давай Восторгу уснуть, пусть Изумление и Блаженство споют, пусть все остальные занимаются тем, чем они там обычно занимаются, а нам пора.

Печаль поймала Познание за плечо и быстро ретировалась, не дав Наслаждению ответить. Хихикнула она уже снаружи.

— Это был подлый ход, — заметила Счастье с одобрением, — теперь ее все проклянут. Но она всех займет.

— Главное, что она не будет внизу, — Печаль проговорила уже ровнее, — потерять обеих сестер Радости было бы слишком.

— Надежда справится. Без нее ничего не получится, — Познание прибавила шаг, — скорее. Скоро опять начнется, нам нужно успеть!

Проходя через площадь с экранами, Счастье искоса глянула, проверяя, что там. Основной экран затягивала дымка, но через нее видно было, что Страх стоит в пол-оборота, и что за ее спиной клубится нечто черное. Нечто с черным мечом, воздетым для удара.

— Быстрее, — Познание тоже рассмотрела картину, — бегом!

* * *

Время, казалось, тянулось бесконечной секундой. Они перепрыгивали через уровни, они скользили по спускам, мчались наперегонки с занесенным мечом, и Счастье выглядывала на каждом экране, мимо которого они летели, но тьма становилась гуще, а он все не опускался до конца.

— Куда? — спрыгнув в упругую черноту, спросила Познание, — я не знаю, куда дальше!

— Я тоже, — Счастье растерянно оглянулась. Тут ничего не было — даже жгуты исчезли.

— Нам нужен местный протекторат, найти бы... — Познание сейчас напоминала ищейку, так и вертелась, вытягивая шею, — придется искать несвободную эмоцию, а их мало...

— Такой? — Печаль выудила из-под балахона плоскость протектората, оставшийся от Острой Тоски.

Там никого не было — но Познание просияла:

— Да! Да! Где вы его взяли?

Счастье неопределенно хмыкнула.

— Почему ты зовешь его местным? — она опустила руку, и, подчиняясь подталкиваниям щеки и плеча, принялась сдвигать ее то выше, то ниже.

— Потому что это — олицетворение города, — Познание глянула в пустой шар, — ты разве не замечала? Все отражения в шарах несвободных принадлежат очень похожим людям. Потому что они — родственники. Семья. Живут вместе, разделяют горе и радости, как у них говорится, — Познание наконец-то удовлетворилась положением шара, — вот так, а теперь отпусти его. Он поплывет к активному протекторату, а самый активный протекторат сейчас собирает Жажда Смерти.

Познание сказала "поплывет", но он полетел, и весьма быстро, так, что Счастью пришлось сорваться с места, чтобы его не упустить. Познание мчалась рядом, успевая подпрыгивать на бегу.

— И что там будет? Что мы будем делать?

— Не знаю! Я так далеко не заглядывала!

Задыхаясь, проскакивая из коридора в коридор, почти теряя шар, они мчались так долго, что казалось, что никогда не прибегут, что это обман, бег по кругу. Счастье еще держалась, но Познание начала задыхаться и отставать.

Коридор расступился, и первой в него влетела свободная. Она встала, как вкопанная, и Познание врезалась в спину, едва не свалив, пискнула, выглянула из-под рук, и тоже замерла.

Груда пирамид, пустых и полупустых, светящихся и погасших, парила в воздухе, медленно проворачиваясь. Золотые жгуты переплетались вокруг них в узел протектората, их передвигали, направляли, соединяли, свивали черные дрожащие дорожки, поднимающиеся из расслабленно стекавшей на пол и дальше в один из коридоров черной реки.

— Печаль, — тихо спросила Познание, — у тебя есть оружие?

— Я умею расплетать жгуты, — тихо, хрипло ответила Печаль, не в силах оторваться от этого зловещего зрелища. Часть пирамид уже провалилась друг в друга, почти как в правильном, естественном состоянии, часть еще упиралась, и от них раздавался тихий скрежет.

Во всех гранях отражались похожие люди. Та девочка — Счастье помнила ее, и женщина, похожая на нее, черноволосая, кудрявая, и младенцы, и прохожие.

— Это они делают Город, — Познание указала, — но сам Город — это она. Нужно расплести шнуры раньше, чем они стянутся воедино.

— Я...

Поток черноты будто напрягся, вспучился, и с влажным плеском выстрелил толстым щупальцем. Счастье едва успела вскинуть меч, отбивая удар, и под стеклянный тонкий звон вся эта река забурлила.

— Я не знаю, что делать, — Печаль в панике смотрела на громадный ворованный протекторат, — оно слишком большое!

— Я помогу, — Познание нырнула ей под руки, — Закрой глаза, ты будешь моими руками.

Счастье не видела, что происходит — ее куда больше занимали множащиеся, агрессивно вскинутые, нацеленные черные пики, то и дело выстреливающие в ее сторону, и отдергивающиеся раньше, чем она успевала ударить.

Внутри что-то как будто хрустнуло — и сопротивление тела пропало, нижняя пара рук вывернулась за спину, что-то перебирая — далекое чувство ей почти не мешало, и теперь она могла свободно поворачиваться. Удары нарастали, и черные пики пролетали совсем рядом, целясь не только в нее, но в руки, которыми работала Познание.

Миг за мигом, секунда за секундой, Счастье рубила, колола и отшвыривала, жалея, что у нее не десять рук, как у Императриц, и что нет десяти мечей. Сильнее, сильнее — внутри что-то как будто рвалось, она била сильнее, выкладываясь в каждом ударе, чувствуя, что время уходит.

Если она не справится, если Печаль не справится...

Подлый удар из-под руки, попытки подползти, нависнуть — она как будто рисовала сверкающую защитную сферу, прикрывая своих, яростно скалясь. Она кричала, а может, стонала — но звуки покидали горло вместе с выдохами, отчаянные и бешеные.

— Все! — крикнула Познание, — мы почти закончили!

За спиной что-то дрогнуло, качнулось — и река черноты испуганно поджалась.

— Уйдет, — Познание нырнула под руку и встала впереди Счастья, крохотная и решительная, — я отмечу вам дорогу. Бегите быстрее!

Она не оглянулась. Просто рыбкой нырнула вперед, и без звука скрылась внутри. Река вспучилась и стремительно потекла прочь, оставляя за собой светящийся след.

За спиной Счастья рушился недостроенный протекторат суицида.

— Печаль? — Счастье сделала шаг вперед, но тело было как закостеневшее, — Печаль, что с тобой?

Она судорожно подняла чужие руки — и ощутила, как в них перетекают белые искры, а синих — нет ни одной. Четыре руки. Теперь у нее были все четыре руки!

Она панически ощупала вторую половину лица — и граница выгнулась буквально под пальцами, а картина перед глазами упруго дернулась, подстраиваясь с бинокулярного на квадрозрение. В мантии руки нащупали разрыв, рванули, открывая границу, сдвинувшуюся почти до бока, и на глазах рванувшуюся дальше. Белизна замещала сереющий синий, а в узле протектората слева зияла рваная прореха. Граница перевалилась через нее, и Счастье закричала от боли, шатнулась, роняя меч.

Жмурясь, вся в слезах, она втолкнула руку в прореху собственной плоти, и слабо, пошатываясь, затянула узел, кое-как скрутив жгут.

Когда она подняла голову, дорожка в коридор уже почти погасла. Внутри колыхнулась мрачная энергия — и, подхватив меч, Счастье пошла по следу, вновь затягиваясь черной пеленой мантии. Свет рвался из-под нее, так, что черты лица стирались, она вся была как сгусток энергии, летящий вперед.

Боевой клич прорвал глухую пелену, раскатываясь по коридорам, и на очередном повороте ее окружили птицы, последние из тех, кто еще выжил. По взмаху ее руки они сталкивались, сливались, соединялись, превращаясь в некий стокрылый комок, выбросивший светло-зеленые, в золото, в синеву, в алый и серый полотна, упругие, плотные. Они оформились в крылья, и Счастье оседлала ее, вскинув меч, направляя вглубь, в самый центр Города, где в вечной тьме сияли вовек лишь Императрицы.

Встречный грохот усиливался — шипение, рычание и вой, глухие удары, крики боли. От наездницы с мечом в испуге отпрыгивали пауки Страха, отдергивались черные обрывки былой реки, изрядно потрепанной чем-то впереди.

Счастье спешилась, не убирая меч, и сделала короткий жест, отпуская птиц.

Величественные двери, сплетенные из сотен волокон, образующих древний узор, оказались выломаны, изъедены чернотой.

Толстые алые щупальца беспомощно распластались по полу. Страх еще сопротивлялась, пытаясь снять с себя небольшое, черное существо, но руки ей почти не повиновались.

В сводчатой зале, в самом ее центре висел огромный шар, посверкивающий крохотными гранями, и в нем вновь отражалась девочка с кудрявыми волосами, смотрящая вниз. Там — далеко-далеко внизу — виднелись крохотные люди. Никакой преграды между ней и асфальтом, только двадцать метров пустоты.

Существо подняло голову. Безглазое, оно щерилось во всю огромную круглую пасть — будто пиявка Жажды сбежала и разожралась до безобразия. Между острых клыков свисал обрывок алой плоти. Оно было беззвучно. Восемь рук судорожно дернулись, вздергивая меч — черный, в оболочке из той же черноты. Пухлое тело лихорадочно сжималось и вновь расправлялось, будто тварь пыталась рычать, не издавая ни звука.

— Жажда, — Счастье сбросила капюшон, — ты ведь знаешь меня. Ты помнишь мою присягу. И я узнаю тебя, даже искаженную.

Девочка покачивалась на подоконнике, не держась, и смотрела вниз.

Слабый голос Познания раздался откуда-то справа:

— Бей!

Счастье подняла голову — и в этот миг искаженная Жажда кинулась вперед, раззявив пасть, и чернота вокруг вновь забурлила, вышвыривая острые, быстрые пики. Меч звенел, принимая удары, она блокировала, колола и рубила, толкала в сторону толстое черное грязное тело, задыхаясь, кричала, разрубая черноту на куски.

Сил уже не хватало — казалось, она целую вечность рубила агрессивную тьму, пытающуюся отрезать ее от Страха, и перерубить последние алые нити, еще тянущиеся к шару.

Новый удар летел прямо в грудь — и Счастье, будто вмороженная в застывшее время, только смотрела на него, медленно двигая меч к себе, понимая, что не успеет.

И понимая, что серо-голубо-сизый блик встает перед ней откуда-то с пола.

— Сияй, — шепнула Познание, не в силах даже закрыться, — ты можешь.

Тьма сжалась вокруг нее, втянула — и отпрянула испуганно. Даже искаженная Жажда на миг прикрыла клыкастую пасть. В гладких черных впадинах отражался разрастающийся свет.

Все внутри Счастья клокотало. Она подняла руки, так, чтобы меч направлялся острием вниз. Узел в груди стянулся туже, и вселенная десятков миллионов граней протекторатов заполыхала.

Белый свет распадался на спектр, на радужные сполохи, столь же убийственные для черноты болезни, как удары мечом. Стон превратился в вопль, и Счастье пригвоздила толстое тело Жажды Смерти к полу, по локоть провалившись в разрез. Сияние вырывалось из разреза, пробивало себе путь наружу, взламывая глянец черноты.

Свет погас. Слабое алое мерцание наполняло темноту сводчатого зала. Счастье, шатнувшись, упала на колени. Блестящие обрывки быстро исчезали.

— Ты справилась, — шепот казался обманом слуха.

Изломанная, изжеванная, пробитая насквозь в нескольких местах Познание еще могла говорить. Она даже улыбалась, не в силах приподняться.

— Ты справилась.

Второй голос, густой, и даже по звучанию — красный, звучал не многим сильнее.

Меч звякнул, выпадая из рук. Счастье закрыла лицо двумя руками, дрожа, а двумя — коснулась Познания.

— Я буду жить, пока живет Город, — ее улыбка не исчезала, даже когда она превратилась лишь в тень узора на полу, истаяв последней.

Плеча коснулась багровая огромная ладонь. Страх уже приподнялась. Алые нити тянулись вверх — и на касании очередной нити девочка вздрогнула, и быстро шагнула назад, с подоконника на пол.

— Ты спасла меня, — Страх обнимала ее за плечи, громадная, тяжелая, израненная, — иди наверх.

— Я убила Жажду, — Счастье повернулась, заглядывая снизу вверх в безмятежное огромное лицо, — я потеряла Печаль. И Познание не защитила.

Вместо ответа Страх потянула в сторону складку своего тела, открывая свежую рану. Внутри все ярче разгоралось мерцающее золото.

— Она здесь. Жажда. Она вернется ко мне. Я скучала, — Страх улыбнулась, — иди наверх. Тебя ждут. Иди — но потом вернись, — она покачала головой задумчиво, и посмотрела зачем-то на шар, где девочка, прислонившись в стене, плакала и рвала в клочки какую-то бумажку, — вернись и найди истинный протекторат.

— Разве это — не он? — Счастье обернулась на шар.

— О. Это лишь часть моего протектората. Найди истинный протекторат Депрессии.

— Я уничтожила ее!

Страх медленно качнула головой. Половина ее тела уже почти полностью вызолотилась, и алое оттеснялось в сторону, смешиваясь с золотом в странные узоры.

— Ты спасла Город сегодня. Завтра она вернется, если не вернешься ты. Иди.

За дверями — пауки чинили их, восстанавливая узор — Счастье едва не споткнулась об волосатую лапу. Огромная, тяжелая паучиха шевельнула жвалами. Ее неподвижные глаза — все восемь — смотрели на нее. Создание Страха опустилось всем телом вниз, падая на брюхо, и вытянуло лапы.