Мери-Сью полный текст

— Спасибо, — я хотел было сам, да не смог. Ноги отказывали. Слабость страшная и голова кружится.

Потом я опять спал, как маленький ребенок, свернувшись калачиком, лишь только затем смог поесть. Кормила она меня своим грудным молоком. В волосатой груди нет ничего эротичного, как я считал. После этого мое мнение резко изменилось.

Вдруг подумалось, уже засыпая, что может я не зря здесь. Может эта названной мной Татьяной и есть... Говорят же, что человек не знает своей судьбы. И быть мне питекантропом или...миникантропом.

Утром, однако, такие мысли рассеялись. Я лежал и пытался составить хоть какой-то план действий. Если я попал сюда, то как-то могу вернуться обратно. Нельзя просто сидеть и ждать. Надо ходить, искать, но у меня есть проблема. Как оказалось, я плохо выживаю в новых для себя экстремальных условиях. Я не готов к такой жизни. Вывод: надо научиться выживать здесь. Надо понять этот мир и тогда уже действовать.

Следующие сутки мне еще дали поспать, Татьяна обо мне заботилась. Я с вожделением пил ее молоко и гладил грудь. Это ей доставляло удовольствие. Своих детишек она совсем забросила.

Я научился понимать ее чуть больше, чем остальных. Она очень выразительно складывала губы в разные улыбки или, наоборот, оскалы, а также махала руками.

А затем начались трудовые будни. Валяться в грязи мне надоело. Я признаюсь, что регулярно у себя убирался, не реже раза в две недели. Вот и здесь решил хоть подмести. Пылесос было найти затруднительно. Буквально выползя на улицу, хотя непривычно пещеру называть домом, я нарвал веток, соорудил подобие веника и вернулся, чтобы подмести.

Икрых был в шоке.

Его кустистые брови и отвисшая челюсть составили незабываемую картину.

— Аугрох! — завопил он на мои действия.

Явились все в полном составе. Так же молча, они смотрели, как я подметаю грязь и пыль и мусор.

Икрых восхитился и хлопнул меня по заднице. Я уже знал, что так выражают одобрение чем-то. Затем он настоятельно потребовал, что я бы научил делать веник всех женщин. Чем мне пришлось и заниматься. Я соорудил за этот день шесть веников. Икрых забрал три, заныкал их себе в изголовье ложа и счастливо на них улегся головой. Логики в этом я не нашел, но было приятно, что мои уборочные усилия оценили по заслугам.

Ночью я сладко обнимал Таню и думал. Мне надо научиться опознавать здесь опасность, находить еду и не бояться. Я смог понять, что я жутко боюсь. Я ужасно боюсь. И больше всего я боюсь сломаться, просто пойти и добровольно умереть. Я хочу жить. Жизнь, как оказывается, мы тебя мало ценим.

Утро началось с неприятностей. Я проснулся от воплей Танюши. Она орала, как оглашенная, пытаясь напугать своими децибелами какого-то мерзкого ящероподобного с длинным, как у змеи языком. Этот чудище было размером с лося и отчего в расцветку коня в яблоках. Оно никак не пугалось Тани, а очень заинтересовалось мной.

Как поступать в подобной ситуации я не знал. Орать видимо не помогает. Я попытался притвориться мертвым. Но чудище это явно не устраивало. Причем, если Таня пыталась забиться в самый угол пещеры, то Икрых пытался сзади чем-то уколоть это чудище. Оно соответственно отреагировало и последовало за Татьяной в угол нашего скромного жилища.

Но на его пути стоял я. Прекрасно понимая, что оно не будет выбирать дороги, и не соизволит через меня переступить, то надо было сражаться. Под рукой ничего кроме веника, который Таня по примеру Икрыха положила к нам в изголовье, я не нашел. Дальше, как заправский рыцарь, я стал тыкать в незваного гостя веником.

Ему это не понравилось. Зверь вдруг стал мотать головой и чихать. Теперь я был еще уделан и соплями этого чудища. Я ожидал, что он меня попытается затоптать, но зверь явно предпочел палку Икрыха моему венику.

Икрых удвоил усилия. Я тоже. Татьяна заткнулась и попыталась запинать зверюгу. Надо сказать, что ей это удалось. Каким-то ударом она перебила его ребра или кости, уж не знаю, как это назвать. Зверь упал и мерзко сдох прямо на самой нашей кровати, в смысле месте, где мы спали.

Икрых и Рыв проявили ко мне уважение. Оба хлопнули меня по заднице и подставили свои. Затем мы все скромно поддали Татьяне. Она даже аж покраснела. Икрых после этих событий заставил нашу небольшую общину наделать два десятка веников. По тому, как он выбирал деревья и кусты, я догадался, что некоторые из них неприятны определенным видам животных. Затем Татьяна еще разложила кучки растений по узловым точкам нашей пещеры. Но место для сна пришлось искать новое. Уж больно зловонно воняло на нашем бывшем ложе.

Зато на два дня было мясо. Серьезно понимая, что мой желудок скоро откажется жить в таком режиме, я мыслил о чем-нибудь вареном или жаренном. А еще о рыбе. Не люблю динозавров есть.

И началось одомашнивание меня. Я старался за всеми смотреть, учиться. Узнавать и понимать этот мир. Особо сложно было с языком. Эти "гыкающие и хрипящие" замучили меня. Я в основном что-то мог объяснить только знаками.

Следующей моей победой над этой жесткой средой явилась первая добытая рыбка, а точнее водный ящур. Рыбку найти оказалось затруднительно. Где-то дней через десять после этого "веничного" сражения, я не побоялся подальше отойти от нашей пещеры.

Идти по тропическому доисторическому лесу было очень страшно. Я осторожно, как научила меня Татьяна, раздвигал высокую траву. Оказалось, что и в эти времена водились змеи. Я так понял, что безобидных змей, типа ужей, здесь нет. А еще надо быть очень осторожным, чтобы трава и цветы не одарили мои ноги всякой пыльцой и колючками.

Я шел и шел, еще шаг, еще два. Скоро наткнулся на заросли орехов. Естетственно набрал их. А потом нашел нечто, напоминающее банановые заросли, и плоды выглядят очень похожими. Я восхитился. Неужели они такие древние. Как бы удостовериться, что это бананы. Все вроде похоже, но уж очень странный цвет у плодов. Он синий. Я встречал и коричневые сорта бананов, но о синих никогда не слышал.

Я попытался сорвать себе одну штучку, чтобы попробовать. Получилось с третьей попытки. Крепления у этих "бананов" очень серьезные.

Почистив этот плод, я усомнился есть или не есть. Страшновато. Он и внутри синий. Я поколебался и все-таки лизнул. Ух, какая горечь. Если это и банан, то он сильно недозревший. Выкинув свой неудавшийся опыт, я побрел дальше. Хорошо, что хоть орехи не подвели.

Еще шаг, еще два. Еще где-то полчаса и я выбрался к чему-то сильно смахивающему на океан. Как-то вдруг подумалось, что Америка еще не открыта. Сильно захотелось стать Колумбом. Если бы я попал во времена рыцарства или хоть крестоносцев или может даже к иезуитам. Кому здесь нужно мое умение красиво говорить? А кто оценит мою внешность а ля молодой Шон Коннери. Динозавры? А Татьяна похоже сильно сокрушается, что я не такой большой и сильный, как остальные.

Теперь касаясь вопросов почти семейного проживания. После моего выздоровления, она четко смогла донести до моего сознания, что просто так засыпать нельзя. И ночью, если проснулся, то надо... Да и днем, если попался ей на пути, то тоже надо. Причем, остальные занимались ... (здесь я в затруднении, не напишешь любовью, сексом, совокуплением, нужно какое-то другое слово, но я не настолько филологически продвинут). В общем, занимались этим в любое время и при всех. Пришлось мне переломить свою природную стыдливость. Я как-то не привык участвовать в массовых мероприятиях такой направленности. Но могу сказать, что это заводит. Только вот, глядя на то, сколько могут эти древние, понимаешь, почему они развились даже в таких жутких условиях, а наше общество умирает. Демографический кризис, однако. Но я тоже не идиот, я научил Татьяну нежности. Так скажем, привнес в сексуальную культуру культ предварительных ласк. Что меня сильно задело, так это то, что Рыв и еще этот глухонемой стали проявлять ко мне ласковые чувства, стремясь получить от меня то, что получала Татьяна. Становление бисексуалом не входит в мои планы. Уж лучше пусть динозавры сожрут. Икрых же к моей большой радости не стремился завести со мной более тесные отношения в этом плане.

Я вдруг понял, что стою на берегу и уже довольно долго смотрю на море. Это море или океан очень похоже на сочинское. Кажется, что вот-вот зашуршат шины машин, и появятся бесцеремонные граждане, и, с непередаваемым "што ты думаешь, Сима?", поставят свои палатки и станут на две недели дикарями.

Я постарался отвлечься от несбыточных мечтаний и воззрился на океан. Мысль о жаренной рыбке стала сводить с ума мой желудок. Кстати, сколько я не пытался трением добыть огонь, все было мимо.

А про богов могу сказать, что здесь пока еще и не было и намека на язычество. Их этот вопрос не занимал. Все свободное время они посвящали занятиям специфическим: или сну, или оргиям. Причем предпочтение отдавалось оргиям.

Я очень хотел что-нибудь поймать, но нужны или навыки или инструменты. До этого дня я никогда не интересовался рыбной ловлей, не знал конструкции удочки и не мыслил, как это сделать.

Просидев минут сорок на берегу, я увидел чудо из чудес — черепаху. Уф, черепашка это хоть не ящур. Вроде бы, но я не уверен. Я стал за ней следить. Эта фря металась по берегу своим черепашьим ходом и выводила меня из терпения. Я ждал, пытаясь не упустить черепашку обратно в море и в то же время, надеясь на яйца. Дождался. Она, по каким-то ведомым только ей признакам, нашла хорошее место и стала рыть песок. Яйца! Я стал обладателем целых трех больших яиц и одной черепахи. Я тащил это в пещеру, внутри меня все пело.

Когда я приволокся назад, то уже почти стемнело. Икрых и остальные заохали и загуркали. Практичная Таня сразу стала трясти черепаху. Та испуганно моргала своим глазищами и пыталась загребать ластами, но лежа на панцире это не особо удобно.

Я взял яйцо и попытался сделать там дырочку, чтобы выпить сырым. Нашелся, наконец, острый край скребла, и я насладился этим даром небес. Икрых сразу же отобрал у меня одно яйцо. А Рыв другое. Татьяна стала облизывать мои губы, чтобы понять вкус. Рыв аж заурчал от удовольствия.

Икрых почесал живот, а потом что и ниже живота, наклонился и погладил ладонью кроссовки. Видать как-то в своем сознании он увязывал их появление с новыми благами для себя.

Черепаха всем понравилась. Но что с ней делать, я долго не мог объяснить. В конце концов, отчаявшись, я попытался продемонстрировать, что ее надо съесть. Икрых мудро и очень жестко взял черепашку, долбанул рукой по панцирю. Черепашка высунулась. Икрых ухватил ласту и оторвал. Черепаха заверещала, тогда Рыв попытался вытащить ее из панциря. Свернул голову. Икрыху ласта не понравилась, зато вот другое мясо пришлось по вкусу.

Следующим днем мы ловили черепах, искали яйца и были счастливы. Икрых подарил мне два веника. Татьяна обожралась яйцами до поноса и уже не думала о любви, а только о быстрых выбеганиях из пещеры в ночь и назад ко мне под бок.

Надо сказать, что вместо туалетной бумаги используют лепестки цветочка, чем-то похожего на тюльпаны. И пахнет хорошо и как-то дезинфицирует.

Я пробовал этим и зубы чистить, но сильно погано после этого себя чувствовал. Рискуя перейти в цинизм, могу все же заметить, что не все, что подходит заднице, годно и для рта.

И вот я серьезно задумался о рыбе. Она в отличие от черепах сама на берег не выходит. Нет, я видел, каких-то ящеров, которые выходят. Но динозаврами я сыт по горло. Тем более, что их есть приходится в сыром виде. Поймать птичку не представлялось возможным, а вот рыбку очень хотелось.

На возможные удочки я потратил дней пять. Результаты более чем плачевные.

А вот потом пришло счастливое озарение — мне нужна сеть, чтобы рыба в ней застряла. Я попытался вспомнить, как может выглядеть сеть. Это какая-то плетенка с дырками. Теперь встал вопрос найти то из чего можно эту плетенку сделать. Искал я долго, пока не обнаружил, что вязать можно тонкую лиану. Там, правда, была все время возможность прихватить змею, славно маскирующуюся под лиану, но я рисковал. Сначала я брал камни, закидывал ими понравившееся дерево с лианой, определяя нет ли змей, а потом пытался острым краем скребла отпилить куски лианы. Развлечения на добывание лианы заняли у меня дней пять. А потом я стал пытаться соорудить сеть. Опытным путем, ничего путного не получалось. Когда Татьяна усекла, что мне нужна дырчатая тряпка, то сама присоединилась, да и двух других женщин привлекла. Икрых был крайне недоволен.

Но сетку мы как-то соорудили. Затем настал мой черед командовать. Я повелел девушкам донести сетку до моря, а дальше глубоко задумался, где взять лодку. Никак лодка не находилась. А вот в море может быть опасно. Но я все же решил рискнуть. Как умеющий плавать, я взял сеть и полез в море. Татьяна попыталась было кинуться за мной, но быстро вернулась назад, фыркая и плеваясь соленой водой.

Мне хотелось все вернуть вспять. Я прикинул, что не так уж и хочу рыбки. Я больше хочу остаться в живых. Да и как разворачивать сеть в море. Уплыл я недалеко. Метров двадцать. Но уже страшно до посинения пупка. Я решил, что пусть первая попытка будет неудачной и повернул обратно.

Моя встреча была торжественной, даже несмотря на то, что я вернулся ни с чем. Глухонемой тип показал мне, почему именно. Он тыкнул пальцем в море. И увиделся мне большой-большой плавник сиреневого цвета. Резко как-то поплохело в районе желудка. Я сильно рисковал.

Затем отдышавшись, я принялся думать. Мне нужна рыба. Сеть есть, но как? Удалось привязать к концам сети длинные лианы, и я опять поплыл. Икрых и Рыв держали концы лиан, а я, так сказать, забросил сеть. Вернувшись, я решил, что лучше утоплюсь в следующий раз, но больше не поплыву. Однако, когда Икрых и Рыв стали тянуть сеть назад, то мы заполучили прекрасный улов. Два небольших водных динозаврика бились в сети. Размером они были с курицу, но так на вид отличались от сухопутных сородичей лишь ластами. Все-таки это не рыба, что подтвердила и дегустация.

Икрых меня упорно посылал в воду, но я отказался. Я, конечно, понял, что так добывать еду меньше риска для них, но больше для меня. Икрых может бы и не уступил, если бы не то, что я упал на колени и стал биться головой о берег. Я думаю, что он просто не понял, что это значит. А все непонятное пугает.

Все же черепахи и веники мое лучшее достижение. Я посчитал, сколько я здесь. Получилось почти месяц. Может я где-то дни и потерял, не зная точно сколько пролежал в болезни, но уже месяц. Я и сам стал потихоньку привыкать к мысли, что других миров нет. Раньше я все мечтал, что встречу эльфа или лучше эльфийку, и она споет мне прекрасную песню. Теперь же мечталось больше об огне, неволосатой девушке, русской речи и полкило бы колбасы, а еще и масла.

Татьяна все сильнее прижималась ко мне по ночам, Икрых все чаще бил меня по заднице, а в пещере появилась кошка. Вот события последующих трех дней.

Кошка пришла из леса. А случилось это так. Я проснулся рано, еще солнце только стало подниматься из-за горизонта и деревья стали зелеными, а не черными, какими они кажутся в свете луны. Выйдя из пещеры я увидел, как раздвигаются заросли и ко мне шествует кошка. Настоящая, земная, красивая кошка. Белая-белая с единственным черным пятном на правой лапе. И на душе стало хорошо и легко. Кошка подошла и потерлась об меня. Я наклонился ее погладить. Она далась. К рукам что ли приучена? Я просто млел, пока не получил пинок в весьма чувствительное место. Это Танюшка проснулась и похоже сильно заревновала. Я показал ей кошку, та же не захотела гладиться и ушла. Татьяна полдня дулась на меня. А я все вспоминал это белое сокровище.