Кабацкая знать

— Вот и я про то же, — щелкнул пальцами воин. — В одиночку не справиться никому из нас. Не тебе, не мне. Но вместе... парень... Нэш, да? Расскажи еще раз, в подробностях, что ты видел.

Молодой человек бросил вопросительный взгляд на своего предводителя, но тот лишь махнул рукой. Какой смысл молчать, если все и так известно? К тому же от налета было решено отказаться. Бутылку вина было жалко, но если все, что нужно незваному гостю — вино и информация про сундук, то это, можно сказать, легко отделались! От таких, как этот дезертир, стоило держаться подальше. Целее будет собственная шкура.

Парень во второй раз за вечер рассказал про события в Барбуке, утаив лишь ту часть, в которой он стырил кольцо неизвестного караванщика.

— Ты точно уверен, что старик — не колдун? — уточнил рэкетир.

— Абсолютно, — заверил юнец. — Во-первых, на нем были золотые перстни. А, во-вторых, с Кроком он расплатился тетраквинтарием!

— Чем-чем? — недоверчиво покосился Лад. — Тетраквинтарием? Парень, ты хотя бы квинтарий живьем хоть раз в жизни видел?

— Несколько лет назад, когда мы с Рэдом работали в Ленхе...

— Работали! — хохотнул воин. — С каких пор грабежи стали называться работой?

— Когда мы работали в Ленхе, — продолжил Нэш, не обращая внимания на усмешку. — Я забрался в один дом. Очень богатый дом! И там, на стене, висела картина. Огромная такая, во всю стену! И на ней, на картине, был нарисован казначей, который считал монеты. И все там было — и дукаты, и квинтарии, и тетраквинтарии!

— Понятно, — зевнул Ладинтий. — Видел всего один раз, и то — на картинке.

— Не хочешь — не верь, — буркнул парень, отворачиваясь.

— Ладно тебе, — разбойник приятельски похлопал рассказчика по плечу. — Если б я тебе не верил — меня б здесь не было.

— А теперь, если дорогие гости услышали все, что хотели, — произнес рыжий, протягивая руку налетчику. — Мне бы не хотелось злоупотреблять своим гостеприимством...

— Брось, старина! — улыбнулся Лад. — Ты не доставляешь мне никаких неудобств. Напротив — мне весьма приятно пообщаться с такими же искателями приключений, как и я сам. Тем более, с таким вином! У тебя, случайно, нет еще бутылочки? А то эта почти закончилась...

— Нету... а эту — дарю!

— Печально...

Повисла неловкая тишина, нарушаемая только треском углей и сопением гнома. Рэкетир, размышляя о чем-то своем, качал в руке бутылку, в которой булькали остатки вина. Его соратники стояли позади, вне круга, освещенного огнем, но каждый ощущал их присутствие. Неподвижно, как истуканы. Словно неживые. Не самое приятное ощущение. Словно знаешь, что кто-то, совсем рядом, готовит петлю для тебя. И бежать некуда. Вернее, бежать есть куда и можно даже попытаться, но недолго. Эти прикончат — пискнуть не успеешь.

— Сундук серебра! Сундук, Рэд! — прошептал воин, наморщив лоб. — Ты, вообще, представляешь себе, сколько это? Это большие деньги. Очень большие. Хватит каждому из нас до конца жизни. Еще и детям останется!

— А у кого нет детей? — поинтересовался Нэш.

— Тогда придется очень постараться, чтобы потратить до смерти все, до единого су! — хохотнул Лад. — Тратить деньги — дело такое... тут от фантазии много зависит.

— Только детей у тебя не будет потому что не успеешь. Потому что смерть настанет очень скоро, — добавил рыжий. — Там десять человек охраны! Десять! И старик этот непонятный...

— Еще кучер, — напомнил юноша.

— Да-да, и кучер.

— Я потому к тебе и пришел, старина, что десять воинов — это... это сила! — сказал Ладинтий. — Один я не сдюжу. Но вместе, объединив усилия, вместе мы — тоже сила! И вполне сможем обеспечить себе безбедное существование.

— Ты славишься своей осторожностью. Не думаешь, что это — сборщики налогов? Тогда нас из-под земли достанут!

— О, нет, — отмахнулся разбойник. — Я сборщиков налогов немало повидал. И, поверь мне, налоги они собирают не слитками, а монетами. И сундуки у них скромнее размером. Сам подумай — откуда столько денег у крестьян? Я думаю, что это купец, везущий серебро от гномов на север. А купцов я пограбил немало! Одним больше, одним меньше — никто и не заметит. Искать нас никто не будет. Нет, будут, конечно, но не сильно.

— Но десять воинов! — продолжал сопротивляться Рэд. — Я не знаю, сколько у тебя человек, но у меня всего восемь, из которых один — старик, другой — совсем ребенок, третья — слабая девушка, четвертая... ты уж, Шми, не серчай, но простая кухарка.

Женщина не обиделась. Зато скрипнул зубами Трап, который, хотя и скрывал свои симпатии к толстушке, но все тщетно. Какие взгляды метал гном в ее сторону, и как старался во всем угодить, красноречиво указывали на привязанности бородача. Шми прочно запала в душу сына подгорного народа.

— Твой старик ногтем откроет любой замок, — возразил воин. — Кухарка на шестах поспорит со многими стражниками, а я их повидал, поверь мне. А Лия... Лия способна попасть белке в глаз за сто шагов! Так что не прибедняйся, старина.

— А я? — обиделся Нэш.

— И, конечно, этот замечательный парень, который... который... э... — дезертир замялся в поисках нужных эпитетов для описания достоинств юнца.

— Который, засунув руку в штанину, снимет перстень с пальца, — подсказал Рух.

— Вот именно!

— Тем не менее, дело слишком опасное, — стоял на своем рыжий. — Выживут не все.

— А ты никогда не задумывался о том, что лучше один раз напиться свежей крови, чем всю жизнь питаться падалью?

Слова подстрекателя попали в цель. Вожак обвел взглядом свою шайку, уверенный в поддержке, но каждый из компаньонов поспешил спрятать глаза.

— Я никогда не говорил, что ты — плохой вожак, Рэд, — медленно проговорил Тан. — Но есть что-то в словах Лада. Нет, я в самом деле старый человек, прожил долгую жизнь, мне особо нечего терять. Умру завтра или через год — никто не поплачет, никто и не заметит моего ухода. Я не сильно опечалюсь, если умру завтра. Но если умру через год-другой — мне хотелось бы прожить этот время, как богач, а не собирая объедки. Не обижайся, Рэд.

— То есть ты хочешь сказать, что сейчас ты — бедствуешь? — нахмурился предводитель шайки.

— Пойми меня правильно... с тех пор, как мы были вынуждены покинуть Ленх — доходы сократились. Я ни в чем тебя не обвиняю, но ты же не спрашивал нас, прежде чем залезать в дом бургомистра. Тебе не кажется, что хоть иногда следовало бы поинтересоваться, чего хотят твои люди, а не принимать единоличное решение за всех?!

— А это дело, — хлопнул себя по колену Ладинтий. — А ты знаешь, старина, что когда-то, давным-давно, далеко-далеко на юге, за Серединным морем, существовала Империя, в которой была такая штука, как голосование?

— Это еще что за такое? — угрюмо буркнул Рэд.

— Это когда люди, прежде чем принять решение, обсуждают его, высказываются за и против, и решение принимают сообща. Большинством голосов. Такая всеобщая ответственность. Если что-то пошло не так — то и винить особо некого...

— И где же сейчас эта Империя? — ехидно спросил рыжий.

— Ее разрушили варвары, но не в этом дело...

— Видимо, сами жители той Империи как раз голосовали, принимая решение, с правого фланга наступать или с левого.

— Не суть важно, — отмахнулся воин. — Я предлагаю твоим людям высказаться. Что они думают по поводу нашего маленького дела. И, если большинство поддержит предложение...

— Я сказал свое слово, — пожал плечами Тан. — Хотя я — самый старый из вас. Несомненно, есть те, у кого впереди еще длинная жизнь, укорачивать которую преждевременно нет никакого желания...

— Я тоже в деле! — воскликнул Нэш. — Ведь я и разведал про этот сундук, не забывайте!

— В тебе-то я не сомневался, — улыбнулся Ладинтий, потрепав парня по голове. — Знаешь... я ведь сразу увидел в тебе задатки великого воина! Ты — желудь!

— Желудь? — удивился молодой человек.

— Желудь, из которого вырастет могучий дуб, — пояснил рэкетир.

— Я — гном, — решительно произнес Трап, стукнув дубиной оземь. — Ни один гном никогда не бегал от хорошей драки! Да пусть отсохнет моя борода, если я побегу в этот раз! Я в деле! И, может быть, я смогу купить себе топор. Настоящий боевой топор, а не эту сучкастую палку!

— И мне надоело, что меня считают простой кухаркой! — заявила Шми. — Готовить вам, обстирывать... что я, прислуга, что ли! Я — женщина! И я хочу жить, как женщина, а не скитаться по лесам и болотам! Вообще, у меня есть мечта: открыть свой постоялый дворик и быть хозяйкой. Королевой! Пусть, даже, в одном трактире — но королевой! Я с вами!

— Возможно, для кого-то ты уже королева, — прошептал карлик, но его слова остались не услышанными.

— Знаешь, Рэд... — тихо проговорила Лия. — Время идет, моя молодость угасает. А ведь я тоже — женщина! И хочу всего того, чего хочет любая женщина — очаг, детей и любящего мужа. Что мы можем дать нашим детям сейчас, вот здесь? — девушка развела руками. — Здесь мы можем отправиться на виселицу быстрее, чем родим детей. Я готова на все, чтобы... чтобы жить! Не существовать, а именно жить! И мне печально, что ты этого не видишь. И я вижу в этом проклятом сундуке наш шанс. Последний шанс, Рэд. Или мы его возьмем, или я умру. Иначе я просто уйду от тебя!

— Сундук, говорите? — усмехнулся Рух. — Десять человек охраны... а ведь это будет красиво, не будь я Рух из Моры! Я жил красиво, и, если я покину этот мир — пусть это будет тоже красиво. Самое красивое дело в моей жизни! Иду на вы, купчишка!

— А ты что скажешь, Сед? — поинтересовался рыжий.

— А что — я? — пожал плечами здоровяк. — Я — как все. А все уже высказались. Так что мои слова будут лишними.

— Все-все, — замахал руками главарь. — Я все понял. Похоже, я был вовсе не таким безупречным лидером, каковым считал себя. Возможно, где-то мне стоило поступить иначе. Возможно, где-то стоило спросить ваше мнение. Но деваться, похоже, некуда...

— Вот и ладно, старина! — рассмеялся Ладинтий. — Я знал, что твои люди сделают правильный выбор. До победы только шаг! У нас впереди, как минимум, пять дней, чтобы подготовиться!

— Лад?

— Что, Рэд?

— А твои люди — тоже голосовали?

— Ой, какие глупости ты говоришь! Никогда не допущу своеволия в своем отряде. У меня — дисциплина! Куда я прикажу — туда они и пойдут!

Раскрутив бутылку, подстрекатель влил в себя остатки вина и довольно потянулся, хрустнув суставами. Рыжий, щелкнув языком, покачал головой. Он чувствовал, понимал... понимал не разумом, а где-то в глубине души. Что-то подсказывало главарю, что он далеко не безупречный лидер. Заботясь о себе, о своем комфорте, Рэд начал забывать о своих соратниках. О том, что они — тоже люди. Не бездушные ходячие мертвяки, которые покорно исполнят любое желание некроманта, поднявшего их тела из могил. Вовсе нет.

Тихий бунт назревал давно. И, наверно, оно к лучшему, что появился Лад. В его присутствии каждый нашел в себе смелость высказаться. Открыть душу. Иначе вожак так и продолжал бы себя убеждать, что все хорошо. До момента, когда хорошо уже быть не могло. Когда свои же соратники, устав подавлять в себе свое "я", открыто восстали бы против лидера. И сколько и чьей крови пролилось бы тогда?

Но, вот от кого он не ожидал — это Лия. Мужчина пребывал в уверенности, что в их отношениях все гладко и безоблачно. Бурные ночи не переставали быть менее бурными. Хотя... девушка все меньше проявляла инициативу. Оказывается — вот оно что! Рыжий считал, что ее все устраивает. А вот нет!

Если бы не Лия, если бы не ее откровение, Рэд послал бы компаньонов к Грешным Магистрам, встал бы и ушел. Но вместе с ней, не один. Сколотил новую банду и продолжал заниматься привычным ремеслом, опустошая карманы путников.

Однако не мужчины правят этим миром. А женщины, которые правят мужчинами. Эти хрупкие, слабые создания, способные превратиться в бесов в самый неподходящий и неожиданный момент.

Глава 3

Мерная походка коня действовала убаюкивающе. Рейстандиус нечасто покидал Церетт. Даже там, в сердце Империи, Магистр редко выходил на улицу, под солнце. Или пол луну, в зависимости от необходимости. Признаться, он обленился настолько, что поставил магический якорь в своих любимых банях, в излюбленном малахитовом зале, и попросту телепортировался туда и обратно — в свои покои в Магистерии.

Лень — двигатель прогресса. Сложно представить, где было бы человечество, если б кому-то не надоело таскать тяжести на своем хребте, и он не приручил лошадь. А после — изобрел колесо. И, наконец, начал практиковаться в магии. Не было б не Магистерия, не Империи. Ничего не было б. Так и жили бы люди в пещерах, одетые в шкуры, как дикие северяне.

Однообразная размеренная жизнь притупила бдительность колдуна. Это ж надо так — потерять перстень! Не простой перстень, а тонкой гномьей работы, с редким камнем, подаренный Триумвиром Адинтием! Сейчас таких не делают... бородатые жители гор заняты междоусобной возней, пытаясь поделить то, что уже награблено их предками. Конечно! Оно проще, чем самим добывать, ковать, творить. Лишь немногие остались верны образу жизни своих отцов и дедов, возводя ремесло в ранг искусства, ваяя вещи неописуемой красоты, которые донесут славу былых дней будущим поколениям.

В то, что перстень не утерян, а украден, Рейстандиус отказывался верить. Покинув Церетт, он наложил на себя заклятье защитной оболочки, через которую не приникнет ни один смертный. И регулярно проверял его. Магия действовала. Конечно, гномы менее чувствительны к колдовству, и можно предположить, что кольцо тиснул тот мастер — Крок, заломивший непомерную цену за ремонт повозки. Если б не срочность — волшебник никогда не отдал бы такие деньги, пусть даже за работу с черным деревом. Однако, дело не терпело отлагательства. Но и в этом случая Магистр почувствовал бы, что оболочка нарушена.

Кто еще находился в непосредственной близости? Тот оборванец, когда отвалилось колесо? Распутать магические нити заклинания, не потревожив их обладателя — это не случайность. И не везение. Это годы обучения и еще больше лет практики. Нет, он тоже не мог. Слишком молод.

Рейстандиус отвел душу, приговорив к сожжению ведьму в Барбуке, немного успокоил нервы, развеялся. На время забыл об утрате, но сейчас, на тракте, когда развлечений было не особо много, мысль о кольце снова вернулась в голову и металась там назойливой мошкой, беспокоя мага все больше и больше.

Процессия двигалась по Северному тракту по всем правилам военной науки. Два стражника — впереди, на приличном расстоянии. Это — головной дозор. Еще двое — позади. Это — тыловой дозор. Оставшиеся восемь воинов окружили повозку с сундуком. Все с зачехленными щитами, чтобы скрыть гербы легионеров, которые привлекли бы ненужное внимание.

Хотя... кого тут опасаться? Мощи колдуна достаточно, чтобы перевернуть горы вверх ногами. Конечно, не так, чтобы все горы Империи, или какую-то горную гряду. Но небольшую горку — вполне реально. Или сравнять с землей крепость средних размеров. О том, чтобы отбиться от шайки разбойников, которых не испугает блеск кольчуг и мечей охранников, маг и не беспокоился. Магистр еще в далекой молодости испепелил не один десяток человек. Причем, не каких-то там безродных грабителей, а берсеркеров-северян, закованных с головы до ног в броню гномов и грешных рыцарей. Те-то пострашнее будут.