Хидар и Хаф (общий)

Посмотрела. Оный транспорт нареканий не вызвал: два катамарана. Большой серебристый с синим верхом, явно — грузовой, и второй, ярко-рыжий. Оба рассчитаны на шесть человек, хотя в походе нас было десятеро: я, мой брат, Лёшка с подругой Леной, его сестра Анастасия с парнем Игорем, Пашка, Вадим, Света и Славик.

Таак.

Я поставила рюкзак на доски причала. Допустим, я могу понять, зачем в поход взяли Настю: она обалденно готовит и, что самое важное, любит это делать. С ней я уже ходила. Паникер знатный, пугается от любого шороха, но, в принципе, девчонка неплохая. Как и ее парень, Игорь. А вот на кой хрен Лешка поволок с собой свою очередную пассию... Он что, десять дней воздержаться не в состоянии? Сидит, красотка, на причале, в купальнике, болтает ногами в воде, распугивая головастиков, и мажется кремом для загара. Вот на что наша Светка — кокетка, и та смотрит в тихом шоке, теребя в руке бейсболку.

На счет серебристого катамарана я оказалась права: основной багаж нагрузили именно на его центральную часть и тщательно закрепили. На него же погрузились Кирилл, я, Паштет, Света и Вадим со Славой. Меня и Светку, как самых мелких, усадили посередине, а четверо парней, самых физически сильных в нашем отряде, устроились с веслами. Ни мне, ни Светке весла не вручили. И дело было не в дискриминации или в нашем поле, просто, мы обе были самые маленькие, и чисто физически больше мешали, чем реально помогали бы четверым крепким парням.

Наконец , мы отвалили от пирса и отправились вниз по реке к далекому устью.

Поначалу сплав сложностей не доставлял: погода стояла хорошая, река шла ровно, спокойно и проблем не было. Ребята специально выбирали несложный маршрут. Правда, проблемы были со стороны Лены: до нее только сейчас дошло, что понятия "сплав на катамаранах" не имеет ничего общего с "поплавать в реке".

Даже не смотря на постоянное нытье, в течении шести дней мы без приключений сплавлялись по довольно спокойной, хотя и изобилующей невысокими порогами реке. Вокруг вставали могучие деревья, берега кое-где поросли камышом и водными цветами, а этот воздух! Непередаваемо чистый, сладкий, опьяняющий! Сейчас, когда города плавятся в одуряющей жаре, давятся душным воздухом, пресыщенным испарениями перегретого асфальта, выхлопными газами, вонью многочисленных помоек и помоечек, здесь, среди девственного леса, напоенного светом и свежестью воды, прохладный чистый воздух казался тем маленьким даром, что так ненавязчиво дарит людям матушка-природа. Все настолько чисто, красиво и непередаваемо, нереально прекрасно! Словно время замерло, и плот движется по реке там, где никогда не было человека и его грязи, где правят законы природы, отторгающие неестественную для них подлость и двуличие, холод и расчетливость разумной твари....

Но, как и все прекрасное, это не могло длиться долго.

Началось довольно банально. Как и всегда, встали мы ранним утром, когда начало светать. От реки поднимался небольшой туман, сгущающийся в лесу до плотного непроницаемого одеяла. Мы споро собрали вещи, сложили палатки, быстро перекусили и погрузились на катамараны, отчалили и продолжили катиться по реке, мягко покачиваясь на слабом течении. Мы никуда не спешили, ребята веслами почти не работали, позволяя реке тащить нас в туман, который, вопреки ожиданиям, не спешил рассеиваться.

Первыми начали беспокоиться мой брат и Вадим, как самые опытные в отряде. О чем-то коротко посовещавшись, парни развернули катамаран и в пару мощных гребков подплыли к ярко-рыжему транспорту, быстро сравняв скорости. Лёшка кинул нам веревку, и мы подтянулись ближе, плывя борт о борт. Туман, что удивительно, лишь еще больше сгустился, и видимость упала: берега едва просматривались, а уж что творилось дальше по реке, не было видно и вовсе.

— Надо переждать туман. — выразил общее беспокойство Вадим. — Сегодня с утра мы планировали пройти мимо двух рукавов. Если свернем не туда — проблем не оберемся.

— Можем промахнуться?

— Легко. Это не приток, река просто разделяется, и мы как раз по течению идем. Рукава очень порожистые, течение сильнее. Основное русло как раз поворачивает, а мы можем по прямой влететь в рукав.

— Течение усилилось. — негромко сказала я, вынимая руку из воды.

Брат опустил руку в воду, нахмурился.

— К берегу! Немедленно!

Леша выбрал веревку, катамараны развернули и направили к едва виднеющимся берегам, пытаясь выгрести с середины реки.

Куда там!

Река словно взбесилась, спокойное течение неожиданно превратилось в стремнину, волоча нас все быстрее и быстрее. А из белесого марева тумана выплывали огромные булыжники, едва возвышающиеся над бурлящей водой.

Каким чудом мы проскочили эти пороги? Один бог ведает! Ребята не говорили ни слова, даже не ругались, полностью сосредоточенные на борьбе со стихией, и, благо, им все же удалось подвести наш многострадальный, но крепкий катамаран к берегу, с трудом втиснувшись в просвет между огромными камнями. Вытащив его на сушу, мы разбежались вдоль берега искать остальных. К счастью нашли, километром ниже по течению. Им тоже, можно сказать, повезло: уже почти добравшись до берега, на всем скаку налетели на огромный плоский камень, едва прикрытый водой, и крепко на нем встали. Спасательные работы я пропустила: вместе со Светкой и Паштетом занималась разгрузкой нашего барахла.

Потом, когда мы со Светой сидели на камнях у рюкзаков, Пашка тщательно осмотрел наш серебристый транспорт и вынес вердикт: цел и готов к дальнейшему плаванью.

Пока суть да дело, начали обустраивать лагерь, благо, лес отступал от берега, образовав ровную опушку где-то метров с двести шириной и длиной около полукилометра. Отволокли катамаран на травку, устроив под развесистым старым деревом, а сами занялись раскладыванием палаток. Как раз к тому моменту, когда я закончила укладывать на дно своей палатки каремат, из-за зарослей показались остальные члены нашего отряда, неся пострадавший оранжевый катамаран. Народ разбитый лагерь встретил с одобрением, Лёшка и Вадим сразу же ушли за дровами, шокированная Лена пребывала в прострации, Паштет и Славик занялись поврежденным транспортом, а я, Света и Настя — инвентаризацией припасов.

Съестного оказалось не так уж и много, все же, поход рассчитывали всего на десять-двенадцать дней, да и мы собирались пополнить припасы в деревеньке в двух днях пути ниже по реке. Впрочем, паниковать никто не собирался, даже Настя отнеслась с пониманием и юмором к сложившейся ситуации. Всего-то делов, подняться выше по течению и вернуться в русло основной реки, тем более, оба катамарана остались без серьезных повреждений, а мелкие проблемы, как сказали ребята, легко решались наличными средствами в течение одного-двух дней.

Общим голосованием решили ничем особым себя сегодня не занимать, отходя от небольшого стресса. Я и Пашка, подхватив удочки, ушли на реку ловить рыбу, Светка с Настей утопали куда-то в лес, надеясь найти что-то съедобное, а парни продолжали обустраивать лагерь, явно намереваясь встать на этой полянке денька на два-три. В принципе, место хорошее и приятное, да и комарни, что удивительно, почти не было.

Вот только на душе мне было неспокойно. Тот самый таймер, годами размеренно тикавший в душе, цинично пискнул последний раз и затих, нагло намекая, что приключения еще и не начинались.

Время неспешно приближалось к вечеру. Тишина и спокойствие окружающего мира потихоньку вытеснили тревогу, что поселилась у меня в душе. Тихо плескала вода о камень, шелестела листва на легком теплом ветерке, полосатый поплавок покачивался над водой, изредка мелко подергиваясь, когда очередная рыбешка покусывала наживку, не решаясь полностью заглотить аппетитный кусочек. Я расслабилась, пригревшись на солнышке, впав то странное состояние, когда время течет мимо тебя незаметно, словно ты как-то отстранен от внешнего мира, воспринимая его смазано и обобщенно, не цепляясь сознанием за детали. Лишь поклевка изредка возвращала мое внимание к полосатому поплавку.

Ко мне на камень залез Киря, удобно плюхнувшись на квадратный кусок каремата.

— А почему не с новой? — разочарованно и с долей обиды спросил он.

— Так ее еще надо подготовить. — лениво отозвалась я. — Завтра займусь.

Обижено посопев, Кирилл вспомнил, зачем приперся:

— А что тут у тебя?

— Рыба. — я пожала плечами, лениво рассматривая крашенное ободранное гусиное перо, болтающееся на спокойной воде в заводи между огромными камнями.

— Какая?

— Сам глянь.

Братец смотреть не стал. В рыбе он разбирался так же, как и в удочках, предпочитая видеть ее уже в готовом виде: очищенном от чешуи, выпотрошенном и порезанном на куски. В идеале еще и приготовленном.

— Злишься? — неожиданно спросил он, заставив меня удивленно вздрогнуть.

— С чего это? — поплавок дрогнул и резко ушел вниз, я подсекла, вытаскивая бьющуюся серебристую рыбешку, едва ли крупнее моей ладони.

— Ну мало ли.

— Пока я не вижу особых проблем. — я сунула рыбку в сетку и вновь опустила в воду, чтобы добыча не передохла раньше срока. — Надолго собираемся остановиться?

— Дня на три. — подумал и добавил: — Лена не в духе и у Насти истерика началась.

Я поморщилась.

— Можно было догадаться. И зачем ее потащили с собой?

— Кого?

— Да эту, б... — я запнулась. — Лешкину зазнобу.

— Да это его идея была. — Кирюха пожал плечами. — Долго еще сидеть будешь?

— Мне тут нравится. А что?

— Девчонки готовить собрались.

— Ты ж сказал, что у Настюхи истерика.

— Когда это мешало ей готовить?

И правда, она от этого наоборот, успокаивается. Я достала сетку с уловом и вручила брату. Он ухмыльнулся, пружинисто подскочил на ноги.

— Не засиживайся и возвращайся до темноты. Все же, лес дикий.

— У нас есть оружие?

Брат странно посмотрел на меня, достал свой длинный охотничий нож. Я фыркнула. Тоже мне, оружие против хлеба и колбасы. Я придержала свое воображение, не давая ему развиваться в этом столь благодатном направлении. Интуиция молчала, словно затаилась.

Братец свалил, оставив меня в тишине и спокойствии. Наловив еще рыбки, я собрала барахло и вернулась в лагерь как только начало смеркаться. Все же, Киря прав: не стоит сидеть в темноте.

От костра умопомрачительно вкусно тянуло ухой, Света резала на доске хлеб, купленный нами три дня назад в деревушке, рядом на пластиковой тарелке сох дикий чеснок. Настя разливала уху по металлическим мискам, заодно присматривая, чтобы голодные парни не растащили зажаренную на сетке рыбешку. Идиллия.

Я сдала улов девчонкам и ушла в палатку переодеться, положив телескопическую удочку на крышу.

— Ян, выходи.

В палатку пошкрябался Киря.

— Да, сейчас. — я натянула футболку с длинным рукавом, раскатала штаны и вделась в любимые ботинки.

— Давай быстрее, а то все съедят без тебя!

— Эй, так не честно! — довод был серьезный, и я пулей вылетела из палатки.

Встретили меня дружным смехом. Славка приглашающее шлепнул по каремату, Настя вручила тарелку с ухой и кусок обжаренного на костре хлеба.

— Не смешно! — буркнула я, осторожно пробуя горячую уху. — Настя, это великолепно!

Девушка довольно улыбнулась, принимая вполне заслуженную похвалу.

— Ешь давай, еще рыба есть.

Пока мы ели, ребята перебрасывались шуточками и мелкими подколками.

Парни подготовили лагерь к долгому постою: укрыли заблаговременно натасканные бревна куском клеенки, убрали еду под навес большой палатки, кострище прикрыли, углубили водотоки и прокопали канавки вдоль лагеря. Убедившись, что все готово к гипотетической непогоде, обещанной в конце недели вечно врущими метеорологами, мы разошлись спать.

А над нами расстилалось яркое, глубокое звездное небо.

Где-то к середине ночи меня вырвал из сна сумбурный кошмар. Сердце бешено билось, нагоняя в кровь адреналин, интуиция недобро заворочалась, буквально выгоняя меня из палатки.

Небо усыпали звезды, такие яркие и сочные, что, казалось, протяни руку, и искристый ковер накроет тебя с головой. Я устроилась на плоском камне, положив голову на скрещенные руки, рассматривая далекие звезды. Взгляд блуждал среди огоньков чужих светил, скользил по дымке галактики, перескакивал пустоты и тонул, тонул, тонул в бескрайнем мраке. Какие тайны скрывают эти огоньки? Кто бороздит эти промороженные просторы? Какие конфликты сотрясают эти дали? Я любила помечтать, утопая взглядом в бесконечном ковре космоса. В такие моменты разум очищается, ненужные мысли исчезают как морок, осыпается пустая шелуха будничности, и что-то яркое, пылающее яростным огнем и силой расправляет крылья в душе.

Одна из звезд мигнула, задержав на себе свободно блуждающий взор, и сорвалась с небес огненным росчерком. Глядя на звездное небо, я мечтала о тех неведомых далях, о могучих кораблях, бороздящих ледяные просторы, о бесстрашных воинах и коварных чудовищах... о всем том, о чем мечтаешь, глядя на мерцающую россыпь звездных самоцветов, о том, что не сбудется никогда....

В ночной тишине стремительно нарастал низкий гул. Тонкое чувство тревоги кольнуло сердце, вытаскивая из полудремотного мечтательного состояния. Гул превратился в раскатистый рокот, перебудив уже всех. Ребята высыпали из палаток, заполошно всматриваясь в яркое звездное небо.

— Там, смотрите!

Слава указывал на роскошный звездный ковер. Нечто яркое, пылающее, неслось к нам, пронзая атмосферу. На какое-то мгновение падение замедлилось, нечто пыталось выровняться, словно встало на дыбы, но скорость сбросить не удалось, и с грохотом оно вломилось в темный лес где-то совсем недалеко от нас.

— Господи, что это было? — тихий дрожащий голос Насти вспугнул тишину.

Тихо шелестел листвой ветер, приглушая звуки.

— Метеор упал. — как-то неуверенно сказал Слава.

— Это не метеор. — мой мрачный голос не понравился даже мне.

— И что же это? — в голосе Вадима появилось раздражение.

— Корабль.

Мои слова вызвали смешки.

— Метеор не умеет тормозить и менять траекторию падения. — я говорила едва слышно, нащупывая пальцами рукоять моего сокровища. — А это — пыталось, и ему почти удалось.

— Яна права. — неожиданно сказал Игорь, разом убив все желание парней шутить. — Эта... этот... короче, эта хрень повернула, уйдя чуть вбок.

Он — парень умный. Зря ничего говорить не будет. К его мнению прислушивались всегда.

— Может, это самолет? — предположила Лена.

— Дорогуша, — отрезал Игорь, который плохо запоминал имена, — так самолеты не падают. Он горел в атмосфере, а такую скорость можно набрать только из космоса.

И вот тут до народа наконец дошла вся серьезность ситуации.

— Думаешь, Яна права? — с сомнением в голосе спросил Вадим. — Может, какой-нибудь спутник?

— Ты еще скажи — космонавты шлепнулись. — фыркнул Игорь. — Корабль? Это — вполне возможно. — он вздохнул. — Но это в любом случае — не самолет.

— Он большой. — вновь подала голос я. — Метров двести в длину.

— Я бы сказал, больше. — поправил он меня. — Упал недалеко, километров десять, может пятнадцать вглубь леса, не дальше.