Приключения Чудовища

— Боюсь, тебя бы закидали навозными лепёшками, услышав такое мнение.

— Ну вот что, госпожа певица, сейчас мы идём за город, дабы оценить ваш уровень! И берегитесь, ибо более строгого экзаменатора вы в своей жизни не видали!

Ленивая река дразнилась, пуская зайчики и слепя мужчин. Юньми смущённо откашлялась, и неловко улыбнулась слушателям.

— Ну же, девочка! Не жеманься! Иии...

— Не надо иии.

Аийеем ёёё шшадооууу... https://www.youtube.com/watch?v=NtkUM1wVVi8

— Г-геральт, что это? Кто это?! Почему?! Зачем скрывать? Скрываться... Таить в себе такое...

— Лютик, опомнись!

— Святая Бригитта! Девочка! В первую очередь позволь мне... Ах, что я говорю! Прости старого дурака за неверие и спесь! Это было волшебно! Волшебно! Твой голос... Я словно воспарил над этой грешной землёй!

— Маэстро.

— Да, дорогая!

— Вечером я хочу спеть ещё одну песенку. Но... Возможно, что она будет немного непривычна здесь...

— Так давай послушаем её! Юаньми, поразить меня нелегко, но один раз это тебе уже удалось, так попытайся сделать это снова!

— Господин Лютик, вы не могли бы...

— Аккомпанемент? Конечно, дорогая!

Геральт отошёл в сторонку и присел на кстати подвернувшееся бревно. Ему давно не было так хорошо. Единственное о чём он сожалел, было отсутствие в запахе реки ноток сирени и крыжовника. И мокрого воробушка...

— Ведьмак, чёрствая твоя душа! Послушай-ка, что мы тут сочинили!

Лютик уселся у ног Юньми и тронул струны https://www.youtube.com/watch?v=w3ps_RFHjY4

Утренний час не принёс ожидаемого облегчения. Вместо прилива бодрости ноги у Вацека словно налились свинцом, а веки так и норовили захлопнуться. А тут ещё кого-то нелёгкая понесла из города ни свет ни заря. Стражник лениво поднял руку, останавливая путников, — Кто такие? Почему в неурочный час? О, ведьмак с певуньей!

— Доброго утра, доблестный страж! Увы, но неотложные дела зовут нас в дорогу!

— И вам доброго, господин Лютик! Эх, погостили бы ещё. Я хотел дочку на ваше выступление привести... Уж оченно мне ваша Йуиньми понравилась... Прям слушал бы и слушал! Чесслово, лучшее, чем церковный хор!

— Мы бы рады, да наш ведьмак без работы сидеть не может. Ныне отправляемся в Глушицу, дабы защитить тамошних селян.

— А... Ну это добре. Сейчас, обождите, я ворота открою... Доброго пути вам!

Когда компания миновала мост, спор разгорелся с новой силой.

— Все твои опасения совершенно беспочвенны! Воистину, Геральт, с годами твоя паранойя достигла небывалых высот! Ну с чего ты взял, что клирик ордена заинтересовался нами?

— А с того, болван ты этакий, что никакой матери у Вечного Огня нет, и никогда не было!

— Да о чём ты?!

— Кретин, думаешь, твоя интерпретация песни Юньми не дошла до церковников?

— Я всего лишь сказал, что это воспевание... — Поэт замолк с глупым видом.

— Что, неужели до тебя дошло?

— Кхм, — Лютик казался смущённым, — Ты думаешь, мои невинные слова передали наместнику? И он...

— Да, мой друг! Как ты думаешь Церковь отнесётся к новому Богу? И его матери, что вы так успешно воспевали?

— Вот чёрт! Геральт, а не пришпорить ли нам наших лошадок?

— Успокойся, навряд ли наместник что-то предпримет без одобрения иерарха. К тому же ты уже любезно известил о нашем местоположении в ближайшем будущем.

Лютик подавленно замолчал, и дальнейший путь компания провела в тревожном молчании.

В Глушице устроились у давешнего мужика, что слёзно просил о помощи на городском рынке. По словам жалобщика, нечто утащило малого ребёнка прямо на глазах сестры. Наутро ведьмак расспросил пятилетнюю няньку, но мало чего добился. Сопливая девчушка пряталась за мать, и похоже боялась его не меньше, чем таинственного монстра.

Геральт поразмыслил, и решил проверить древние развалины, что по словам местных располагались у крохотного озерца неподалёку.

Выйдя через пару часов блужданий к своей цели, ведьмак не стал торопиться. Немного посидел на упавшем дереве, успокаивая сердцебиение и поправив меч, шагнул к ближайшему зданию. Несмотря на страх и суеверия, когда то деды нынешних обитателей Глушиц подчистили от пригодных камней эту местность, и даже установили на развалинах столб с грубо вырезанной рожей. Ныне этот оберег от злых сил изрядно покосился, и по видимому перестал выполнять свою функцию, так как ведьмак разглядел в траве хорошо утоптанную тропу, усеянную характерными следами. Пройдя по ней, вышел к тёмному провалу. Сузил зрачки, вглядываясь в темноту, и неслышно спрыгнул, оказавшись в пещере, некогда бывшей обычным подвалом. Тут же катнулся в сторону, успев полоснуть завизжавшее тело. Подскочил, и спокойным, выверенным движением добил монстра. Вновь вскинул меч. Маленькая тень отделилась от вороха засохших веток, прижалась к хрипящей туше... Геральт замер, остановив лезвие, шагнул к скулящему тельцу... И поднял мальчика, прижав его к груди, испуганно извивающегося и хнычущего... Наклонился к яге, чьи сморщенные груди сочились молоком, и закрыл стекленеющие жёлтые глаза.

Ну снова, здорова, сельская дорога! Переночевав, мы ещё раз выслушали потоки благодарностей за спасённого ребёнка, прикупили продуктов местного производства, и двинули дальше, на встречу со знакомой ведьмака. Остановились пополдничать, и щедро набили животы мясом. Уже сидя на своей лошадке, я с тревогой ощупывал свои бока, за неимением весов, пытаясь определить, не поправились ли мы с Юной за это время.

— Что, переживаешь за свою талию? — Зоркий к женскому полу Лютик не преминул меня поддеть, — Юаньми, не знаю как у вас, но мужчины в нашем мире не любят излишне костистых дам! Девица, по мнению многих, известных мне специалисток, должна быть румяной, пухленькой, и приятной на ощупь! А ты... Мало того, что чертами похожа на мальчишку, так стараешься и фигурой походить на нашего колдунчика!

— Лютик, ради всех богов...

— Знаю, знаю! — Поэт закрыл было рот, но надолго его выдержки не хватило.

— Жил да был, жил да был... Жил да был один король! Правил он страною... и людьми! — Юаньми, девочка, с этой песней я разорву этого наглого Петрония как жареного каплуна! Он у меня увидит, кто из нас бездарность! Жалкий фигляришко...

— Господин Геральт, а сколько нам ещё ехать?

— Это зависит от того, дошло ли моё послание до адресата. В любом случае наш путь лежит в Калькар, а до него ещё три дня пути. Если же там нас никто не ждёт, то дальше наш путь проляжет до Венгерберга, а это значит, что в пути мы проведём более недели.

Ммм, как классно пахнет! Выбираюсь из под толстого покрывала, привлечённый негромким разговором у костра. Слегка кланяюсь ведьмаку, и бегу умываться. Ух! Вода в ручейке обжигает холодом мою заспанную моську. Ааа! А теперь обратно, пить горячий отвар, что так здорово готовит ведьмак. Вот только заверну в кустики... Только я пристроился, в который уже раз костеря неудобное женское тело... Как сердце ёкнуло при виде каких то мрачных мужиков, высыпавших на нашу полянку.

— Я наслышан о тебе, ведьмак. И о вас тоже кой чего слыхал милсдарь Лютик... А я собственно, Вигор. Брат-служитель святого Ордена Белой Розы. Сии братья — мои подчинённые.

Ведьмак чуть наклонил голову.

— Так мне и говорили, — Орденский командир усмехнулся, — Неразговорчивый, мол сей Геральт из Ривии. Но мечом владеет. В чём мы и убедились в Глушицах, когда нагрянули туда на следующий день после вашего отъезда. И уж не обессудь, прихватили твой трофей, — Рука в обшитой железом перчатке указала на мешок у седла подчинённого. Представим голову яги нашему главе, хаха! Отчитаемся, значит, перед начальством за выполненную работу. Ты ведь не против, а?

— Нет.

— Вот и славно. Ежели вы в Калькар путь держите, то можем вас проводить. Гляжу с вами и впрямь девица, и малец. А иметь на четверых один меч... не в обиду милсдарю Лютику, в этих краях недостаточно.

— Боюсь, мы не так расторопны как вы, брат-служитель, и будем задерживать вас. А края здесь вполне цивилизованны, и я бы даже заметил, весьма оживлены.

— Не тушуйся, брат ведьмак! Твой меч сэкономил нам изрядно времени и сил, и с нашей стороны будет неучтиво оставить вас без дружеского сопровождения. Поедем себе потихоньку до Калькара, там и расстанемся.

Что-то не нравятся мне наши новые друзья. Чересчур уж эти "братья" походят на бандитов из наших лихих 90-х. Такие же наглые хозяева жизни, уважающие лишь силу. Которой у нас кот наплакал. Не представляю, что один ведьмак сможет противопоставить шестерым лбам, увешанным железом с ног до головы. Правда вели себя орденцы почти прилично. Вечером устроились отдельно, быстро сварганив себе какое-то варево в большом, закопченном казане. Но не обошлось и без неприятностей. Отужинав, к нашему костерку подошёл Вигор. Попросив у ведьмака разрешения, подсел к огню, вытянув длинные ноги в кожаных сапогах.

— А что мамзель молчит? Хорошая песня после сытного ужина, что может больше порадовать воина, а ведьмак? Разве что бочонок джина, ха ха... — Мне подмигнул чёрный блестящий глаз, — Но моим ребятам джин в походе провти... противопоказан, сталбыть похулиганить братьев тянет, ага...

— Если желаете, господин монах, я могу сыграть что-нибудь...

Вигор поднял руку, — Вы не обижайтесь, маэстро Лютик, но многажды я вас слышал, хоть вы меня и не примечали, хе хе... А вот молва о чудесной певунье, что полгорода очаровала, докатилась и до нас. У нас, в Калькаре, народ тоже культурой интересуется. После Глушиц то хотели заехать, своими ушами, так сказать послушать вашу прелестницу.

— Пр...лестницу?! — Лютик поперхнулся взваром.

— Не слыхали? Это сиволапое мужичьё так вашу девицу кликает. Прельщает значит сие пение. Так что, девушка, споёшь? Молитовку некой Матери.

— Господин Вигор...

— Господин Геральт, девушка ведь по-нашему балакает, хоть и нечисто. Вот пускай сама и ответит, кому хвалу воздаёт...

Ой, мама, что-то мне нехорошо! Запихиваю некстати всплывшие знания о инквизиции подальше, на дно сознания. Стараюсь отвечать спокойно, — Господин Вигор, я родом из очень далёких краёв. Прошу вас не сердиться, но слова о Вечном Огне пока не дошли до моих соплеменников. Наш народ чтит Единого, и возносит молитву ему, и Матери, что родила его.

Вигор слушает мою речь, никак не показывая своё отношение.

— Чтить ту, что подарила тебе жизнь... Господин, у каждого есть мама. Пожалуйста, считайте, что моя песнь, это молитва матери. Просто матери.

Песнь матери умолкла, и только тогда Вигор пошевелился. Встал, собственный голос не сразу повиновался ему, — Нужно назначить караульных...

— Кхм... — Тишину нарушил Лютик, — Я пожалуй отправлюсь спать. Геральт...

— Пока рано пугаться. В любом случае нам нужно в Калькар. Про тамошнего наместника я не слышал уж очень дурного. Влодзимеж оправдывает своё имя, и склонен принимать мирные решения. Где это возможно разумеется без ущемления интересов Вечного Огня.

— Господин ведьмак, а что со мной будет... ну если...

— Юньми, власть наместника хоть и велика, но всё же городом управляет граф Клеман. Поверь, не всем культ Вечного Огня по нутру, — Ведьмак задумался, — Мы можем сразу проследовать в столицу. А Йеннифер отправить другое письмо...

— А как же, — Я показываю глазами в сторону лагеря орденцев.

— В Венгерберге власть культа не так сильна. Не думаю, что они осмелятся тронуть нас там.

Отмечаю в уме это "нас" и понимаю, как же мне повезло с этим странным, беловолосым мужиком, режущим монстров на раз два. Да... страшно представить, сколько мы с Юной продержались бы в этом мире в одиночку. Никакой бы голос не помог, будь он хоть восьмиоктавным, как у рекордсменки из книги Гинесса.

Понятное дело, что после такого разговора я долго не мог уснуть, задремав лишь под утро.

— Юаньми! Вставай, девочка, нам пора в путь! — Лютик кое-как растолкал девушку. Позавтракав в напряжённой атмосфере спутники ведьмака присоединились к своему то ли эскорту, то ли конвою. Мрачный командир орденцев казалось забыл о них, заняв место впереди отряда. Даже Лютик потерпел неудачу в попытках оживить обстановку. Равнодушные воины ордена игнорировали попытки завязать с ними разговор, и отмалчивались, лишь бросая на единственную девушку мрачные взгляды. Но вот миновала днёвка, и насытившиеся лица немного подобрели.

— Хорошо поёт ваша дурнушка, — Пробасил обладатель бороды, которой позавидовал бы и краснолюд, — Душевно...

— А я и говорю, любезный воитель, что в том плохого? Хвала Вечному Огню, моя матушка ещё жива, и я бы спел ей эту песенку, хоть старушка и не жалует моё занятие.

— Эх, милсдарь Лютик, — Бородач отвернулся, — Разве ж это мы решаем...

— Эй, Сибор! Завали хлеборезку, не ровён час старшой услышит, — Сосед разговорчивого монаха сплюнул, — Лучше глянь, чего там Юлек сигналит.

Геральт сжал зубы. Разведчик, косясь на него из под кожаного шлема, вполголоса докладывал Вигору, — Рыцарь, самдевятый. Шестеро братьев, следопыт, и восьмой — пленный.

Заскрипел натягиваемый лук. Вигор поднял руку. Навстречу смешанному отряду выехали всадники в орденских накидках. Предводитель чужаков ткнул пятками жеребца, и сблизился с Вигором.

— Брат служитель.

— Брат рыцарь.

— Какая удача, что тебе посчастливилось схватить преступников! Но, брат, почему это отродье не лишено оружия?

Геральт всмотрелся в изуродованное лицо, — Прекрасная погода, рыцарь Тайлес.

Орденец покраснел, взмахнул рукой, — Ярек, Титус, связать мерзавца!

— Погоди, брат рыцарь. На каком основании ты берёшь под стражу этого ведьмака?

— Что?! Как твоё имя, — Тайлес выплёвывает слово, словно ругательство, — Брат?

— Вигор. Брат служитель, ловчий и очищающий города Калькара.

— А я — рыцарь Тайлес! Надеюсь имя магистра Игнациуса знакомо в вашем городишке? Я действую по его поручению, и по праву старшего по званию!

— Брат Тайлес, — Вигор скривился, — В Аэдирне власть ордена представляет магистр Серафин. Ему подчиняется мой непосредственный начальник — наместник Влодзимеж. И он дал мне задание, разобраться с певуньей и её пособниками. Что же до звания... Доводилось мне командовать и рыцарями.

— Сия потаскуха есть порождение бездны! Защищая её и этого выродка, ты навлекаешь на всех нас беду!

— Кто есть эта девица, решать не тебе. И не мне.

— Вот! Свидетель! — Тайлес жестом подозвал воина, ведущего коня с тощим, скособоченным пленником.

Схватив того за шкирку бросил паренька под копыта вигорова коня.

— Говори, вор!

Внутри меня всё дрожит от ненависти и страха. Вот как выглядит настоящий фанатик! Гляжу на лицо, пересечённое толстым рубцом, сейчас налившемся кровью. В углах губ пузырится слюна, а глаза кажутся совершенно безумными. Садист прямо из седла толкает ногой несчастного, в котором я с трудом признаю парня, что был с грабителями. Едва шевеля разбитыми губами, тот несёт какую то пургу о схваченном магом демоне. Рука с неестественно вывернутыми пальцами указывает на меня, единственный открытый глаз полон боли и муки.