|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Вацек сплюнул, как следует разглядев путников. Двое мужчин у ворот не внушали доверия. Седой как лунь бандит, и мутный тип в некогда приличном жупанчике. Впускать в город таких бродяг... Да у них и орена на двоих не наберётся.
— Куды! Чего забыли в нашем славном городе?
— Уважаемый страж! Перед тобой гроза чудовищ, Геральт из Ривии, и я, его скромный друг, знаменитый бард Лю...
— А мне плевать! Подозрительных людей пускать не велено!
Жупанчик разволновался, — Да вы тут...
— Сколько? — не седой, а просто беловолосый бандит прервал товарища.
— Два. Два полновесных темерских орена.
Беловолосый вытащил пухлый мешочек, и вынул требуемую сумму, — Этого достаточно, служивый?
— К-конечно... — мыслишка затребовать ещё, угасла под взглядом матёрого убийцы, — Проходите, уважаемый...
— Мой друг, сдаётся мне, что некоторые люди ничуть не уступают давешнему упырю, благодаря которому, а вернее благодаря твоему славному ведьмачьему мечу, мы выбрались из той финансовой пропасти...
— Ради всех святых, Лютик, ты можешь помолчать?
— Я замолчу, только когда передо мной окажется жаркое и не менее семи, нет, восьми кружек доброго пива!
Живот ривянина отозвался глухим урчанием.
— Вооот, друг Геральт, ты можешь сколько угодно корчить свирепые рожи, но меня ты не обманешь!
— Постой-ка, я уже бывал в этом трактирчике. И там подавали недурной гуляш с подливой.
— Ах, Геральт, это самые прекрасные слова, что я от тебя слышал!
— Уффф! Ну, это было недурно. Хотя пиво на мой вкус и жидковато. Но однако, Геральт, что за скучный городишко! — слегка заплетающимся языком вещал Лютик, — Где юные девицы? Прекрасные в своей зрелости матроны?
— Ты теряешь хватку. На нас уже как пять минут пялятся из-за соседнего стола. Только вот не разберу, это юная дева, или столь любезная твоему сердцу матрона.
Заметив обращённый на неё взгляд, фигура в мужском наряде подошла к друзьям. Лютик подскочил, едва не опрокинув недопитую кружку и обмахнул табурет от воображаемой пыли.
— Милости п-просим, — трубадур попытался заглянуть под капюшон незнакомки.
Та проигнорировала усилия поэта и сразу обратилась к Геральту — Это ты назвался ведьмаком? Ежели так, то к тебе имеется предложение.
— Сейчас я отдыхаю со своим товарищем, уважаемая. По поводу работы мы можем поговорить завтра. На этом же месте.
— Я приду к ужину. Надеюсь к этому времени эта бурда выветрится из твоей башки, ведьмак.
— Лютик! Эй, Лютик, ты идёшь ужинать?
— Ммм. О, Сюзанна, твои перси... я... воспою... их... — Поэт сделал во сне хватательное движение.
Геральт улыбнулся, — Я принесу тебе настойки на опохмел, старый пропойца.
Ведьмак спустился вниз, и безошибочно определил ждущую его компанию. В углу, за небольшим столиком, сидела давешняя женщина, подпираемая с двух сторон верзилами не самой мирной наружности. Геральт молча уселся напротив. Теперь, когда яркий дневной свет не мешал ему, он разглядел под капюшоном совсем ещё молодое лицо, перечёркнутое ниточкой шрама на красивых, чувственных губах.
— Явился... — проворчал здоровяк слева.
— Я слушаю.
— Нам нужен ведьмак. Который справится с василиском, — Голос нанимательницы никак нельзя было назвать приятным, — Сколько?
— Где?
— Здесь. В городе. Ещё раз. Сколько?
— В городе? — Геральт удивился, — хотелось бы послушать, откуда тут взялся василиск.
— Не твоё...
— Тц. Я расскажу, — в хрипе, звучащем из искалеченного горла, оставалось мало женского, — Василиск сидит в подвале одного колдунишки. А мы хотим этого хмыря ограбить. Вот и всё. Очень просто, как на мой взгляд. Ты разберёшься с гадом, а мы с охраной. Ну? Твоё слово?
— Моё слово — нет.
— И всё? Просто нет? А если я скажу, что помимо кой какого барахлишка, в подвале колдуна сидит на цепи девчонка? А, Геральт из Ривии? — девица со шрамом усмехнулась, отчего её рот приобрёл сходство с рисунком на гадючьей голове, — Даже до нашего захолустья дошла легенда о Старшей Крови. И некой Цирилле, за которую один ведьмак порубал кучу народу.
Геральт помолчал, утихомиривая желание как следует треснуть по изуродованному лицу.
— Ну, ведьмак, полсотни новиградских крон, и неизвестная девчонка впридачу. Берёшься? А то я слышала, что колдун приготовил девку для жертвы своим тёмным покровителям.
— А что сам эээ... волшебник?
— Завтра этот недоносок поедет в соседний городишко. На хозяйстве остаётся василиск, да пара дуболомов.
— Хорошо. Когда?
— После завтрака двинем. Иди точи свой меч... — тихий смех заклокотал под капюшоном.
Когда ведьмак поднялся по скрипучей лестнице, неся для своего друга небольшой поднос, верзила, сидящий справа, буркнул, — Хорошо справилась, Гадюка. А ты, Хныч, ещё пасть не по делу раскроешь...
— Стрекер, мы что, действительно этому хмырю полсотни отвалим?!
— Заткнись, придурок. Всё будет тип топ.
Трынь трынь... Знакомые звуки пробудили ведьмака ото сна.
— И тогда славный ведьмак схватил того за грудки, и вскричал... я убью тебя лодочник!
— Я в жизни не пытался убить ни одного лодочника, Лютик.
Бард бросил на товарища презрительный взгляд, — Неважно, как всё обстояло на самом деле. Важно, каким тебя отобразят в бессмертных строках...
— Ладно, сочиняй свои вирши, и не напивайся сверх меры.
— А ты? Пойдёшь с этой хрипоголоской? Бёдра у неё, я тебе доложу...
— Вернусь дотемна. Оставляю тебе деньги, и искренне надеюсь, что тебя не обчистит какая нибудь ловкая девица.
К уже знакомой троице присоединился четвёртый соучастник, худощавый парень с глуповатым лицом. Немного поплутав, компания вышла к небольшому дому, с грязными, обшарпанными стенами. Едва войдя внутрь, Геральт смог понять задумку грабителей. Кучи земли, пара лопат, и здоровенный лом указали ему, что преступная четвёрка задумала подкоп.
— Жор, давай лезь первым, — прохрипела безымянная девушка, — Хныч, поможешь. Ваше ведьмачество... прошу следом.
Ведьмак немного помедлил, мягко спрыгнул, и тут же шагнул в сторону. Впереди послышался глухой голос Хныча.
— Тихо там, — прошипела нанимательница, и обогнав Геральта, принялась вполголоса ругаться.
— Всё, — именуемый Жором, отставил лопату, и показал на обнажившуюся каменную кладку.
— Стрекер!
Геральта обдало крепким запахом пота, мимо протиснулся Стрекер, и принялся возиться у стены с каким-то небольшим предметом неясных очертаний. Медальон на груди ведьмака предупреждающе задрожал.
— А теперь все назад!
Бухнуло, по щиту, за которым укрылись люди, застучали каменные крошки.
— Вперёд! — хриплый шёпот погнал в неестественный жёлтый туман, за котором скрылась стена, — Ведьмак!
Почти ничего не видя, Геральт умудрился избежать удара когтистой лапы, и ткнул мечом наугад, угодив в остатки стены. Крутанулся, уловив неясное движение, и рубанул уже уверенно, вложив в удар энергию разворота. Но всё равно поменял направление движения, отскочил, повторяя намертво заученные некогда движения...
— Ловко, ничего не скажешь, — Шрамолицая с любопытством наблюдала за предсмертными конвульсиями рептилии, — Ну, резники, наша очередь.
Быстро миновали несколько полупустых комнат, Хныч походя зарубил грязное существо непонятного пола, что с тесаком кинулось на грабителей из темноты. Миновали поворот. Остановились. Невысокий паренёк в тёмной хламиде стоял за спинами двух охранников, преграждая путь.
— Остановитесь, несчастные, что осмелились...
Рра! С диким рёвом Хныч прыгнул вперёд, сшибив с ног охранника. Дёрнулся медальон, и знак Квен отразил слабенькую гроздь огней. Стрекер подсёк ногу оставшегося воина, меч обрушился сверху, вминая металл в кости и мясо... Подскочившая девушка вбила носок сапожка в пах колдунчика, тот всхлипнул, и свернулся в клубок, тихо подвывая.
— Эй! — Стрекер встряхнул мальчишку на поднятой руке, — открывай! Вздумаешь ещё колдовать, отрублю кисть. Для начала.
Скрипнула оббитая железом дверь, пахнуло прелой соломой и нечистотами. Тонкая фигурка у стены подняла косматую голову. Сверкнули в пламени факелов неестественно яркие синие глаза.
— Нахрена нам эта девка! — Здоровяк отвесил колдунчику оплеуху, — где золото? Драгоценности? Говори, щенок!
Не слушая сообщников, Геральт осторожно приблизился к пленнице. Показал голые руки. Взвесил на ладони толстую цепь... Вернулся в одну из комнатушек, припомнив увиденный молот, немного повозился в поисках подходящего камня.
— Ну вот. Ты свободна.
Бывшая пленница неуверенно поднялась. Выпрямилась. И низко поклонилась ведьмаку.
— Пойдём.
Найти своих нанимателей было нетрудно. Геральт окинул взглядом богато обставленную комнату и сгрудившихся у стола бандитов.
— Охохо! Удача!
— Хныч, убери грабли!
— Жор! — хриплая предводительница ткнула парня в бок, — держи куль, раззява!
— Ну а ты, мой юный друг, — Стрекер направился к дрожащему мальцу, — Нож выскользнул из рукава.
— Постой! Меняю мальчишку на те полсотни, что вы мне должны за василиска.
Хныч гоготнул, — На кой он тебе сдался, ведьмак?
— Говорят, что ведьмаки раньше собирали всяких сопляков по подворотням.
Взгляд Стрекера налился угрозой, — Не лезь не в своё дело. Получишь своё золото.
— Оставь его, — Ведьмак немного сместился вправо, краем глаза отмечая руку хрипоголосой, скользнувшую к поясу.
— Эй... Не будем ссориться, — Бандит мирно поднял руки, — Давай, Гадюка!
Геральт был готов к ножу, отравленной стрелке, или новомодному ориону, но облачко красной пыли из кулачка Гадюки застало его врасплох. Рубанув перед собой воздух, полуослепший ведьмак отпрыгнул к стене, покачнулся... Действуя на инстинктах, принял тяжёлое тело на остриё, скользнул на неверных ногах между тенями. Изогнулся, пропуская над собой тяжёлое лезвие и упал на колено, одновременно рубанув снизу вверх, преодолевая слабое сопротивление плоти. Тут же бросил отяжелевшее тело вперёд, избегая тычка длинной дагой. Вскочил, заслоняя собой спасённую девочку...
— Г-гадюка... помоги... — Стрекер сжимал в ручищах свою ногу, пытаясь остановить красный поток.
Хныч хрипел не хуже Гадюки, царапая роскошный ковёр, пропитанный его кровью. Затуманенным взором Геральт следил за сгорбленной фигурой с дагой в выставленной руке.
— Слушай, ведьмак, разойдёмся по хорошему, а? Я против тебя ничего не имею. Это Стрекер твои денежки пожалел. Жадный он, Стрекер то. Разделим золотишко поровну? Половину нам с Жором, другую половину тебе!
— Ч-четверть, — голос у Жора оказался под стать внешности, невзрачным и незапоминающимся.
В голове шумело, дага в тонкой руке начала двоиться, причудливо изгибаясь. Геральт крепче сжал меч, — Поровну. И вы оставляете колдунчика.
Когда они вывалились из подземного хода, ведьмак уже почти ничего не видел. Зверски мутило. Он сжал костлявое плечо паренька, — Трактир. "Свинья и лошадь". Знаешь?
Он открыл глаза. И в первое мгновение ничего не увидел. В груди вспыхнула паника, но тьма знакомо прояснилась, отступая перед ведьмачьим взором. Геральт сел на кровати, увидел мечи, прислонённые к стене у изголовья, и с облегчением перевёл дух.
— Проснулся, гроза чудовищ? — Голосом Лютика осведомилась тень, сидящая на табурете, — Как твои глаза?
— Кажется, нормально. Чёрт, это была последняя Иволга из моих запасов.
— Кого ты притащил? Мне дважды пришлось заказывать бадью для твоей синеглазой грязнули. Кто она?
— Я и сам не знаю. Где мальчик?
— Исчез, пока я ходил к трактирщику.
— Проклятье! Лютик, нам придётся срочно сматываться. Поспешим, а все объяснения ты сможешь услышать по дороге.
— До рассвета какой то час. Ворота заперты. А нам нужны припасы и лошади.
Геральт вздохнул, — Ты прав. Но с первыми лучами солнца мы отправляемся.
— Если ты выспался, то я хотел бы узнать в какое дерьмо мы вляпались на этот раз.
— Лютик, слышишь? Это кухонный мальчик растапливает печь. Нам пора.
Ммм, мама... Ещё пять минуточек... Хорошо, я встаю... Бах! Воспоминания о неделе на цепи загружаются в мозг. Средневековое подземелье, псих, пичкающий жуткими на вкус коктейлями, после которых всё плывёт перед глазами. Страх и отчаяние... И неожиданное спасение. Затем жуткая резня... Что от меня хотят? Нужно встать? Голова всё ещё плохо соображает, но я послушно надеваю предложенную одежду, и тащусь на холод вслед за моим спасителем. У ворот навстречу нам шагнула мальчишеская фигура. Подмастерье этого психопата! Зачем вернулся?
Чувак в когда то бархатной, а теперь облезлой курточке, о чём то спорил с моим спасителем. Смутно знакомые слова перемежались с теми, что я узнал, пока сидел на цепи. На свежем воздухе я почувствовал себя лучше, хоть последствия заключения всё ещё давали о себе знать. Брр... Я попытался прогнать воспоминания о жутком вареве, которым меня пичкали всю неделю, и прислушался к товарищу моего спасителя. К сожалению, он говорил слишком быстро, и я улавливал только отдельные слова. Ведьмак же (надо бы узнать, это профессия или звание?) отвечал спокойно, и относительно неторопливо.
— Доверять колдунёнку глупо, ведьмачья твоя башка! А что, если это его хозяин отправил следить за нами? Сейчас подкопит силёнок, созовёт своих друзей... Эй, ты меня слышишь? Ты же похитил... ну хорошо, освободил некую ценную для него особу!
— У Ниемраста нет друзей.
— Ты... Ааа... Я понял. Некая черноволосая магесса должно быть упоминала о нём в ходе ваших бесед.
— Неправильно ты понял. Мышовур меня предупреждал об этом учёном. Что его эксперименты зачастую переходят за грань дозволенного, из за чего Ниемраст и был исключён из Академии.
— Господин Ниемраст сам ушёл оттуда. И его исследования проводятся ради науки!
— Ты, молокосос, лучше расскажи о себе. А если твоего хозяина выгнали из Академии, то лично для меня всё ясно. Как никак я лично знаком с многоуважаемым...
— Лютик, не пора ли нам остановиться? Девушка устала.
Да нифига я не устал! Это ЮнМи устала! Уфф... На одеревеневших ногах слезаю на замечательно неподвижную землю. Мои спутники быстро организуют что-то типа пикника, пока я валяюсь на молодой травке. Вскоре весело затрещал костёр, и беседа продолжилась.
— Маэстро Лютик, вы напрасно подозреваете меня, — Колдунёныш казался искренним, — Я не смог остановить нападавших... И сбережения магистра пропали... Господин Ниемраст довольно подозрителен, и боюсь, что меня ждёт незавидная участь.
— Мерли, расскажи нам, кто эта девушка? Признаться, таких людей я не встречал. Из каких она краёв?
— Господин ведьмак! Господин Лютик! Это создание есть величайшее достижение моего учителя! Ну то есть бывшего...
— Это гомункул?! Святая Бригитта!
— Лютик, помолчи!
— Магистр вызвал это существо из самых мрачных областей мироздания. Он буквально пронзил пространство и время!
Я замечаю, как Волосатый (с усиками и бородкой) опасливо отодвигается. А его товарищ спокойно рассматривает меня своими змеиными... ЧТО?! В свою очередь двигаюсь за "гитаристом" (уже давно приметил у Волосатого нечто подобное), увеличивая дистанцию от... непонятно кого.
— Не бойся.
Когда говорят медленно, я понимаю почти всё.
— Я — ведьмак Геральт из Ривии, это мой друг, поэт и сочинитель Лютик. Кхм, ученика Мерли ты знаешь.
— С-спасибо вам, Геральд, за моё освобождение.
— Ого! Она разговаривает!
— Магистр поил демоницу собственноручно изготовленными элексирами, лишая её способностей потустороннего мира! Будьте осторожны и вы, ибо эта тварь хитра и вероломна!
Тварь?! Это слово я прекрасно понял, и не преминул воспользоваться удобным случаем. Бац! Уй, как больно! Моя рука! А я с ноги!
Лютик взвизгнул и рухнул на землю, попытавшись отскочить от взбесившегося демона. К сожалению, поэт напрочь забыл о бревне, лежащем позади.
— Спасите! — Вопль колдунчика наверное был слышен и в Скеллиге. Получив сапожком под рёбра, паренёк издал уж вовсе душераздирающий крик, — Убивают!
Ай! Пустите, сволочи! Некто крепко обхватил меня поперёк туловища и поднял в воздух.
— Пусти!
— Отпущу, если прекратишь его бить.
— Ладно...
— Лютик, прекрати пугаться, и вставай. Я не чувствую в ней зла. Хоть медальон и реагирует на девочку, но никакой магии в ней нет. Скажи, ты ведь просто из другого мира?
— Просто? Геральт, во-первых я не испугался! А во-вторых, что означает твоё "просто"? Девочка — иномирянка? Как твои чудовища, что объявились в нашем мире после сопряжения сфер?
— Вот! Это то слово, что повторял магистр! Только я его забыл...
— Сдаётся мне, Мерли, ты был неважным учеником. Что ещё говорил Ниемраст?
— Что ему удалось совершить сопряжение сфер в мирко... мрико... микроскопическом размере. И вытащить из чужого мира его величайшее сокровище!
— Величайшее сокровище?! Ха ха! Тощая девчонка!
— Лютик, помолчи. Пускай наша гостья расскажет о себе.
Синеглазая девушка раскрыла рот. И произнесла единственное слово, — Кушать!
— А, чёрт, наше варево! Лютик!
— Геральт! Хватай палку!
Общими усилиями каша была спасена, и затем употреблена по назначению. Неплохо пошёл и компот из сушёных яблок.
— Ну, — Лютик был благодушно настроен, — Начинай свой рассказ, сокровище...
Полвека Поэзии. Глава двадцать седьмая.
Дорогой читатель, как ты помнишь, скромный автор, чей долг дружбы обязал его оказывать посильную помощь ведьмаку, оказался в крайне стеснённых обстоятельствах. Череда неудач довела нас до вынужденной меры. Пришлось продать наших лошадей. Пусть ведьмак расстался с очередной Плотвой безо всякого сожаления, а твой покорный слуга пролил немало слёз, расставаясь с любимой Пеночкой.
Таким образом, путешествуя налегке, мы оказались в большом и богатом селе, чьё название впрочем уже улетучилось из моей головы. И там, о радость! Местный солтыс поручил нам избавить селян от жуткого монстра, внушающего страх целой округе. После воистину ужасающей битвы, подробности которой я опущу, дабы не травмировать тебя, мой драгоценный читатель, добро в нашем лице восторжествовало. Выбив из скряги (жадность солтыса поразила даже меня — много повидавшего и искушённого человека) оговорённую плату, уже в гораздо более приятном настроении мы продолжили свой путь к городу N.
Городок N должен признаться, не произвёл на меня хорошего впечатления. И в первую очередь в качестве обслуживания. Пускай блюда в местном трактире были сносными, но пиво! Не иначе как хозяин добавил в него сушёных мухоморов! Ничем иным я не могу объяснить моё внезапное недомогание. Промучавшись в неудобной постели до утра, я встал совершенно разбитый, и только моя прекрасная лютня помогла превозмочь телесную слабость. Ведьмак же огорошил меня известием, что некоторые обстоятельства, которые я не могу раскрыть перед тобой, читатель, вынуждают моего друга принять участие в довольно щекотливом деле. Отвергнув мою предложенную помощь, суровый воитель отправился в одиночку, за что был немедленно наказан судьбой. О, каких трудов стоило побороть последствия опрометчивого решения ведьмака! Оный ведьмак, поражённый смертельным ядом, таинственная девушка с глазами, коих доселе не видел ни один смертный, всё это свалилось на меня, потребовав от вашего слуги воистину титанических усилий! Но и этого моей злосчастной судьбе показалось мало! Чудом избегнувший смерти, ведьмак поведал мне, что навлёк на нас гнев могущественного адепта магии! Вынужденные спасать свои жизни, в спешке мы покинули этот несчастливый для нас город.
По пути к нам присоединился неожиданный попутчик. Ученик оного мага, устрашась гнева своего господина, последовал за нами в надежде обрести в других краях довольство и достаток. Несчастный юноша поведал нам о зловещих опытах своего учителя, о его безумном стремлении овладеть всеми тайнами бытия, и наконец о его заветной мечте — осуществить перенос физического тела из иного мира! В своей гордыне сей маг совершил ужасный поступок, и вызвал из другого плана бытия невинную девушку, в своей слепоте приняв её за демона! Вот уж не ожидал от просвещённого человека подобного мракобесия. Но, как ты, мой друг, уже знаешь, я снисходительно отношусь к обычным людям, и склонен прощать им недостатки. Впрочем, я отвлёкся. Жертва безумного магистра оказалась в некотором роде моей коллегой. Юаньми, как она представилась, в своём мире была певицей и танцором, а также сочиняла песенки для развлечения обывателей. Увы, не каждому дана божественная искра, что неизменно озаряет моё творчество. В следующую неделю не происходило ничего достойного упоминания, мой терпеливый читатель. Я музицировал, ведьмак по своему обыкновению был углублён в свои незатейливые размышления, а иномирянка узнавала для себя наш прекрасный мир. Единственное, что огорчило нас, так это уверенность ученика мага в том, что оный научился только вызывать существ, о способе возврата же этот учёный муж и не задумывался.
— Вы ведёте дневник, уважаемый Лютик? — После Кореи мне было нетрудно соблюдать необходимую в здешних краях вежливость.
Поэт захлопнул свою книгу, — Это не какой-то дневник, а труд моей жизни, если угодно мемуары и память, что я оставлю для потомков!
Мдаа, мания величия во всей красе... Но обижать поэта нельзя, как источник информации он незаменим, хоть и несколько однобок. Например, постоянно сбивается на околоюбочные темы. Похоже в этом мире моя пресловутая андрогинность воспринимается местными сильнее. По крайней мере этот бабник не обращает на нас с ЮнМи никакого внимания. А может ЮнМи просто не соответствует местному идеалу красоты? Тьфу, блин, от монотонного верхового передвижения в голову лезет какая-то ерунда. После первых дней мучений, я как то приспособился, и теперь почти полюбил конный вид передвижения. И хотя до того же Лютика ещё далеко, но теперь я даже могу одновременно ехать, разговаривать, и поглядывать на окружающий пейзаж.
Вчера мы ночевали возле женского монастыря, и ведьмак порадовал меня, сообщив, что передаст через монахинь весточку для знакомой волшебницы. Обалдеть! В этом мире фэнтэзи существует что-то типа видеосвязи! Одно слово — магия! Кстати, если знакомая Геральта поможет с обратным переносом, то прихватить пару магических штучек я просто обязан! Или она может научить меня самого! Как шарахну фаерболом по возвращении! Или летать научиться! Не, лучше пули в полёте останавливать, как Нео! Ай блин! Коняга, ты что, не видишь, куда копыта ставишь?! У меня аж зубы клацнули! А зубной пасты здесь ещё не изобрели. И дантисты отсутствуют как класс!
— Что-то случилось, господин Геральт? — Наш предводитель свернул к приметному столбу у ворот небольшой деревеньки.
— Юаньми, а в вашем мире до столба объявлений ещё не додумались?
Чего? Эх, маэстро, прихватить бы тебя на денёк. И оставить, скажем на нью йоркской бирже до вечера... Спрыгиваю со своей лошадки и подхожу к бревнообразному аналогу газеты. Мда, если с устной речью я худо бедно справляюсь, то письменная остаётся тайной за семью печатями. Знакомые вроде знаки сливаются в какую-то белиберду.
— А я говорил. Говорил, что ни к чему было тратиться на магошар. Ну сообщил ты о нашей проблеме матушке Нэннеке, так ведь нет никакой гарантии, что она сможет быстро передать о ней Йеннифер. Они с Цири могут быть где угодно, и неизвестно когда заглянут в храм Мелителе.
Я смотрю на каменное лицо ведьмака, и меня настигает озарение. ГуаньИнь, какой же я тупица! Мужики явно нехило потратились для решения моих проблем. Да хотя бы эта одежонка, не говоря уже о лошади! Ведь здесь средневековье! Навряд ли этих магошаров тут как у нас телефонов. И магов за целую неделю я больше не встречал, а значит их услуги не могут быть дешёвыми. Сергей, поздравляю тебя! Ты — кретин! Торчишь кучу денег человеку, и в ус не дуешь! Не, ведьмак конечно мужик благородный и порядочный. Натурой расплачиваться не придётся, но ... некрасиво получается. Я что, сказочная принцесса, чтобы принимать всё как должное? Ну уж нет, Сергей Юркин не халявщик! Таак, а какими ресурсами я обладаю?
В очередном трактире, где мы остановились, было довольно людно. Местные отрывались на полную катушку, и на всякий случай я держался ведьмака. И так насмотрелся местной простоты нравов, спасибо, на своей шкуре постигать не хочется. А ещё дураку Корея не нравилась... Здешние женщины вообще как самостоятельные личности не котировались. Ну, по крайней мере нашего с ЮнМи возраста. Поэтому я старался не привлекать к себе лишнего внимания. Хм, а где наш поэт?
— Любезные горожане и приезжие гости! Не желаете ли послушать историю о пастухе Янеке и рассеянной дриаде? Или о том, как Янек с эльфийкой торговался?
Не дожидаясь ответа, Лютик запел неожиданно чистым, красивым голосом. Поначалу я просто оценивал мелодию, удивляясь её кажущейся простоте. Потом до меня дошёл смысл стихов... Мдаа... Просто какое-то аудиософтпорно. А народу нравится. Вот брякнула одна монетка, затем другая... Чей то бас потребовал для "виршиплёта" кружку пива...
— Юньми, пойдём в нашу комнату.
Да, пожалуй ведьмак прав. Отбиваться от распалённых мужиков нет никакого желания.
— Уже уходите? Чегой то, беловолосый, твоя подружка мало ест! Вона кака худышка!
— Спасибо, милая, — Ведьмак сунул подавальщице грош, — Не к лицу девице подобные песни слушать.
Ведьмак поднялся ранним утром. Взглянул на помятого товарища и со вздохом вынул из крепких объятий лютню. Посмотрел на девушку, в который раз удивляясь странному, непривычному лицу. Интересно, почему заклинание именно её сочло главным сокровищем целого мира? Девушка явно не говорит о себе всей правды, но и на знатную особу она не похожа. Пожалуй, её необычные черты можно назвать красивыми. Как бывают красивыми зерриканки, или уроженки северных островов... Ведьмак улыбнулся старым воспоминаниям. За стеной послышалась похмельная брань, и Геральт обнаружил, что улыбается, глядя прямо в пронзительно синие глаза.
— Доброе утро, Юньми.
— Доброе.
— Я хочу пройтись по рынку. Но к завтраку, думаю вернусь.
— А зачем? — Очаровательный акцент Юньми делал её голос почти таким же привлекательным как у...
— Поспрашиваю торговцев, крестьян, что привезли продукты... Близ города много деревень, — Геральт пожал плечами, — Никогда не угадаешь, где понадобится ведьмак.
— Можно мне с вами?
— Если хочешь. Компания мне не помешает, — Ведьмак осторожно улыбнулся.
Торговая площадь встретила их утренней суетой и неразберихой. Постоянные торговцы бранились, торговались, и тут же заключали сделки со своими поставщиками. Наглые новички пытались захватить местечко получше. Геральт подходил к редким островкам спокойствия, задавал вопросы, подчас нарываясь на откровенную неприязнь. Но не терял надежды. Покупка лошадей и припасов на четверых человек ополовинила его кошель, а пересылка сообщения для Нэннеке ополовинила оставшееся.
Меж тем суета вокруг стихла и торговцы стали ещё неприветливее, с неохотой отрываясь от завтрака.
— Юньми, вернёмся в трактир. Время для утренней трапезы.
— Геральт, позвольте мне попробовать, — Девушка с сомнением рассматривала парочку нищих, пристроившихся на небольшом пятачке у колодца.
— Что ты задумала? — Ведьмак сжал тонкую руку, — Просить милостыню недостойно...
— Я спою, — Юньми мило покраснела, — Попробую. Пожалуйста, господин ведьмак! Пять минуточек!
Ведьмак убрал руку, улыбнулся,— С удовольствием послушаю.
Девушка повернулась к солнцу, немного картинно приподняла тонкие руки...
— Ещё одна блаженная...
— А уродина какая!
— Ага, и не говори, не иначе как нелюдская кровь в девке то.
Тонкий дрожащий звук из хрупкого горла вызвал новую порцию насмешек.
— Певчиха!
— Ахаха! Поди прочь, замухрышка!
Ааавеее Марииияяяяааа.... https://www.youtube.com/watch?v=scqf_Sm3nA4 Никто не заметил, когда жалкую дрожь сменил чистый, хрустальный голос. Казалось, над площадью замолкли даже вездесущие птицы, очарованные ангельским пением. Но вот отзвучала последняя нота, и давящая тишина опустилась на людей. Геральт стряхнул оцепенение, и быстро шагнул к девушке, с тревогой глядя на бледное лицо.
— Убери от неё руки!
— Не трожь её!
Геральт поднял ладони, — Господа, господа! Я опекун девушки!
— Пускай споёт ещё!
— Да!
— Простите! Юньми ещё не оправилась от болезни. Добрые люди, пропустите нас!
Неожиданно девушка отстранилась от Геральта, — Я приду вечером! И спою ещё лучше!
— Хой, какая бойкая!
— Береги певичку, ведьмак!
Едва войдя в едальню, они были атакованы Лютиком.
— Ну знаешь ли, ведьмачья твоя душа! Бросить больного товарища, не оставив тому ни гроша!
— Где же серебро, что так щедро рассыпали твои вчерашние слушатели?
Лютик подпрыгнул от возмущения, — Этот малец... Он совершенно бесполезен! Не в состоянии оказать столь малую услугу! А здешние бродяги совершенно лишены уважения к достойной профессии певца...
Геральт улыбнулся, — Что, Мерли не подошёл на роль твоего ученика? Боюсь, и с Юньми тебя ждёт неудача. Жаль, что ты пропустил её первое выступление!
— Выступление? — Глаза Лютика сверкнули, — Впрочем, ваш рассказ подождёт. Хозяин! Пива, свиную рульку, и ещё раз пива! И шевелись, если не хочешь, чтобы в твоей забегаловке умер от жажды величайший поэт современности!
— Ну, рассказывайте! — Поэт откинулся назад с кружкой светлого в руке.
— Я немножечко спела на площади... Кажется людям пришлось по душе.
— Кхм... — Геральт отложил косточку в сторону, — Наша спутница скромничает. Покажи ему, Юньми.
По столу застучали разнокалиберные монетки. Медь преобладала, но встречалось и серебро... Девушка притворно смутилась, — Это ведь не очень плохо, маэстро?
— Ах ты маленькая, хитрая девчонка! Да я и сам едва ли собрал больше, когда нужда впервые заставила меня...
— Лютик, это и в самом деле было прекрасно. Юньми, спасибо тебе!
— Ого! Господин каменное сердце отвесил похвалу! Ну, Юаньми, теперь я просто обязан послушать твою песенку!
— Берегись, твоё эго может и не пережить такого потрясения.
— Ерунда! Ухо непрофессионала не способно уловить нюансы, и не может дать справедливую оценку.
— Боюсь, тебя бы закидали навозными лепёшками, услышав такое мнение.
— Ну вот что, госпожа певица, сейчас мы идём за город, дабы оценить ваш уровень! И берегитесь, ибо более строгого экзаменатора вы в своей жизни не видали!
Ленивая река дразнилась, пуская зайчики и слепя мужчин. Юньми смущённо откашлялась, и неловко улыбнулась слушателям.
— Ну же, девочка! Не жеманься! Иии...
— Не надо иии.
Аийеем ёёё шшадооууу... https://www.youtube.com/watch?v=NtkUM1wVVi8
— Г-геральт, что это? Кто это?! Почему?! Зачем скрывать? Скрываться... Таить в себе такое...
— Лютик, опомнись!
— Святая Бригитта! Девочка! В первую очередь позволь мне... Ах, что я говорю! Прости старого дурака за неверие и спесь! Это было волшебно! Волшебно! Твой голос... Я словно воспарил над этой грешной землёй!
— Маэстро.
— Да, дорогая!
— Вечером я хочу спеть ещё одну песенку. Но... Возможно, что она будет немного непривычна здесь...
— Так давай послушаем её! Юаньми, поразить меня нелегко, но один раз это тебе уже удалось, так попытайся сделать это снова!
— Господин Лютик, вы не могли бы...
— Аккомпанемент? Конечно, дорогая!
Геральт отошёл в сторонку и присел на кстати подвернувшееся бревно. Ему давно не было так хорошо. Единственное о чём он сожалел, было отсутствие в запахе реки ноток сирени и крыжовника. И мокрого воробушка...
— Ведьмак, чёрствая твоя душа! Послушай-ка, что мы тут сочинили!
Лютик уселся у ног Юньми и тронул струны https://www.youtube.com/watch?v=w3ps_RFHjY4
Утренний час не принёс ожидаемого облегчения. Вместо прилива бодрости ноги у Вацека словно налились свинцом, а веки так и норовили захлопнуться. А тут ещё кого-то нелёгкая понесла из города ни свет ни заря. Стражник лениво поднял руку, останавливая путников, — Кто такие? Почему в неурочный час? О, ведьмак с певуньей!
— Доброго утра, доблестный страж! Увы, но неотложные дела зовут нас в дорогу!
— И вам доброго, господин Лютик! Эх, погостили бы ещё. Я хотел дочку на ваше выступление привести... Уж оченно мне ваша Йуиньми понравилась... Прям слушал бы и слушал! Чесслово, лучшее, чем церковный хор!
— Мы бы рады, да наш ведьмак без работы сидеть не может. Ныне отправляемся в Глушицу, дабы защитить тамошних селян.
— А... Ну это добре. Сейчас, обождите, я ворота открою... Доброго пути вам!
Когда компания миновала мост, спор разгорелся с новой силой.
— Все твои опасения совершенно беспочвенны! Воистину, Геральт, с годами твоя паранойя достигла небывалых высот! Ну с чего ты взял, что клирик ордена заинтересовался нами?
— А с того, болван ты этакий, что никакой матери у Вечного Огня нет, и никогда не было!
— Да о чём ты?!
— Кретин, думаешь, твоя интерпретация песни Юньми не дошла до церковников?
— Я всего лишь сказал, что это воспевание... — Поэт замолк с глупым видом.
— Что, неужели до тебя дошло?
— Кхм, — Лютик казался смущённым, — Ты думаешь, мои невинные слова передали наместнику? И он...
— Да, мой друг! Как ты думаешь Церковь отнесётся к новому Богу? И его матери, что вы так успешно воспевали?
— Вот чёрт! Геральт, а не пришпорить ли нам наших лошадок?
— Успокойся, навряд ли наместник что-то предпримет без одобрения иерарха. К тому же ты уже любезно известил о нашем местоположении в ближайшем будущем.
Лютик подавленно замолчал, и дальнейший путь компания провела в тревожном молчании.
В Глушице устроились у давешнего мужика, что слёзно просил о помощи на городском рынке. По словам жалобщика, нечто утащило малого ребёнка прямо на глазах сестры. Наутро ведьмак расспросил пятилетнюю няньку, но мало чего добился. Сопливая девчушка пряталась за мать, и похоже боялась его не меньше, чем таинственного монстра.
Геральт поразмыслил, и решил проверить древние развалины, что по словам местных располагались у крохотного озерца неподалёку.
Выйдя через пару часов блужданий к своей цели, ведьмак не стал торопиться. Немного посидел на упавшем дереве, успокаивая сердцебиение и поправив меч, шагнул к ближайшему зданию. Несмотря на страх и суеверия, когда то деды нынешних обитателей Глушиц подчистили от пригодных камней эту местность, и даже установили на развалинах столб с грубо вырезанной рожей. Ныне этот оберег от злых сил изрядно покосился, и по видимому перестал выполнять свою функцию, так как ведьмак разглядел в траве хорошо утоптанную тропу, усеянную характерными следами. Пройдя по ней, вышел к тёмному провалу. Сузил зрачки, вглядываясь в темноту, и неслышно спрыгнул, оказавшись в пещере, некогда бывшей обычным подвалом. Тут же катнулся в сторону, успев полоснуть завизжавшее тело. Подскочил, и спокойным, выверенным движением добил монстра. Вновь вскинул меч. Маленькая тень отделилась от вороха засохших веток, прижалась к хрипящей туше... Геральт замер, остановив лезвие, шагнул к скулящему тельцу... И поднял мальчика, прижав его к груди, испуганно извивающегося и хнычущего... Наклонился к яге, чьи сморщенные груди сочились молоком, и закрыл стекленеющие жёлтые глаза.
Ну снова, здорова, сельская дорога! Переночевав, мы ещё раз выслушали потоки благодарностей за спасённого ребёнка, прикупили продуктов местного производства, и двинули дальше, на встречу со знакомой ведьмака. Остановились пополдничать, и щедро набили животы мясом. Уже сидя на своей лошадке, я с тревогой ощупывал свои бока, за неимением весов, пытаясь определить, не поправились ли мы с Юной за это время.
— Что, переживаешь за свою талию? — Зоркий к женскому полу Лютик не преминул меня поддеть, — Юаньми, не знаю как у вас, но мужчины в нашем мире не любят излишне костистых дам! Девица, по мнению многих, известных мне специалисток, должна быть румяной, пухленькой, и приятной на ощупь! А ты... Мало того, что чертами похожа на мальчишку, так стараешься и фигурой походить на нашего колдунчика!
— Лютик, ради всех богов...
— Знаю, знаю! — Поэт закрыл было рот, но надолго его выдержки не хватило.
— Жил да был, жил да был... Жил да был один король! Правил он страною... и людьми! — Юаньми, девочка, с этой песней я разорву этого наглого Петрония как жареного каплуна! Он у меня увидит, кто из нас бездарность! Жалкий фигляришко...
— Господин Геральт, а сколько нам ещё ехать?
— Это зависит от того, дошло ли моё послание до адресата. В любом случае наш путь лежит в Калькар, а до него ещё три дня пути. Если же там нас никто не ждёт, то дальше наш путь проляжет до Венгерберга, а это значит, что в пути мы проведём более недели.
Ммм, как классно пахнет! Выбираюсь из под толстого покрывала, привлечённый негромким разговором у костра. Слегка кланяюсь ведьмаку, и бегу умываться. Ух! Вода в ручейке обжигает холодом мою заспанную моську. Ааа! А теперь обратно, пить горячий отвар, что так здорово готовит ведьмак. Вот только заверну в кустики... Только я пристроился, в который уже раз костеря неудобное женское тело... Как сердце ёкнуло при виде каких то мрачных мужиков, высыпавших на нашу полянку.
— Я наслышан о тебе, ведьмак. И о вас тоже кой чего слыхал милсдарь Лютик... А я собственно, Вигор. Брат-служитель святого Ордена Белой Розы. Сии братья — мои подчинённые.
Ведьмак чуть наклонил голову.
— Так мне и говорили, — Орденский командир усмехнулся, — Неразговорчивый, мол сей Геральт из Ривии. Но мечом владеет. В чём мы и убедились в Глушицах, когда нагрянули туда на следующий день после вашего отъезда. И уж не обессудь, прихватили твой трофей, — Рука в обшитой железом перчатке указала на мешок у седла подчинённого. Представим голову яги нашему главе, хаха! Отчитаемся, значит, перед начальством за выполненную работу. Ты ведь не против, а?
— Нет.
— Вот и славно. Ежели вы в Калькар путь держите, то можем вас проводить. Гляжу с вами и впрямь девица, и малец. А иметь на четверых один меч... не в обиду милсдарю Лютику, в этих краях недостаточно.
— Боюсь, мы не так расторопны как вы, брат-служитель, и будем задерживать вас. А края здесь вполне цивилизованны, и я бы даже заметил, весьма оживлены.
— Не тушуйся, брат ведьмак! Твой меч сэкономил нам изрядно времени и сил, и с нашей стороны будет неучтиво оставить вас без дружеского сопровождения. Поедем себе потихоньку до Калькара, там и расстанемся.
Что-то не нравятся мне наши новые друзья. Чересчур уж эти "братья" походят на бандитов из наших лихих 90-х. Такие же наглые хозяева жизни, уважающие лишь силу. Которой у нас кот наплакал. Не представляю, что один ведьмак сможет противопоставить шестерым лбам, увешанным железом с ног до головы. Правда вели себя орденцы почти прилично. Вечером устроились отдельно, быстро сварганив себе какое-то варево в большом, закопченном казане. Но не обошлось и без неприятностей. Отужинав, к нашему костерку подошёл Вигор. Попросив у ведьмака разрешения, подсел к огню, вытянув длинные ноги в кожаных сапогах.
— А что мамзель молчит? Хорошая песня после сытного ужина, что может больше порадовать воина, а ведьмак? Разве что бочонок джина, ха ха... — Мне подмигнул чёрный блестящий глаз, — Но моим ребятам джин в походе провти... противопоказан, сталбыть похулиганить братьев тянет, ага...
— Если желаете, господин монах, я могу сыграть что-нибудь...
Вигор поднял руку, — Вы не обижайтесь, маэстро Лютик, но многажды я вас слышал, хоть вы меня и не примечали, хе хе... А вот молва о чудесной певунье, что полгорода очаровала, докатилась и до нас. У нас, в Калькаре, народ тоже культурой интересуется. После Глушиц то хотели заехать, своими ушами, так сказать послушать вашу прелестницу.
— Пр...лестницу?! — Лютик поперхнулся взваром.
— Не слыхали? Это сиволапое мужичьё так вашу девицу кликает. Прельщает значит сие пение. Так что, девушка, споёшь? Молитовку некой Матери.
— Господин Вигор...
— Господин Геральт, девушка ведь по-нашему балакает, хоть и нечисто. Вот пускай сама и ответит, кому хвалу воздаёт...
Ой, мама, что-то мне нехорошо! Запихиваю некстати всплывшие знания о инквизиции подальше, на дно сознания. Стараюсь отвечать спокойно, — Господин Вигор, я родом из очень далёких краёв. Прошу вас не сердиться, но слова о Вечном Огне пока не дошли до моих соплеменников. Наш народ чтит Единого, и возносит молитву ему, и Матери, что родила его.
Вигор слушает мою речь, никак не показывая своё отношение.
— Чтить ту, что подарила тебе жизнь... Господин, у каждого есть мама. Пожалуйста, считайте, что моя песнь, это молитва матери. Просто матери.
Песнь матери умолкла, и только тогда Вигор пошевелился. Встал, собственный голос не сразу повиновался ему, — Нужно назначить караульных...
— Кхм... — Тишину нарушил Лютик, — Я пожалуй отправлюсь спать. Геральт...
— Пока рано пугаться. В любом случае нам нужно в Калькар. Про тамошнего наместника я не слышал уж очень дурного. Влодзимеж оправдывает своё имя, и склонен принимать мирные решения. Где это возможно разумеется без ущемления интересов Вечного Огня.
— Господин ведьмак, а что со мной будет... ну если...
— Юньми, власть наместника хоть и велика, но всё же городом управляет граф Клеман. Поверь, не всем культ Вечного Огня по нутру, — Ведьмак задумался, — Мы можем сразу проследовать в столицу. А Йеннифер отправить другое письмо...
— А как же, — Я показываю глазами в сторону лагеря орденцев.
— В Венгерберге власть культа не так сильна. Не думаю, что они осмелятся тронуть нас там.
Отмечаю в уме это "нас" и понимаю, как же мне повезло с этим странным, беловолосым мужиком, режущим монстров на раз два. Да... страшно представить, сколько мы с Юной продержались бы в этом мире в одиночку. Никакой бы голос не помог, будь он хоть восьмиоктавным, как у рекордсменки из книги Гинесса.
Понятное дело, что после такого разговора я долго не мог уснуть, задремав лишь под утро.
— Юаньми! Вставай, девочка, нам пора в путь! — Лютик кое-как растолкал девушку. Позавтракав в напряжённой атмосфере спутники ведьмака присоединились к своему то ли эскорту, то ли конвою. Мрачный командир орденцев казалось забыл о них, заняв место впереди отряда. Даже Лютик потерпел неудачу в попытках оживить обстановку. Равнодушные воины ордена игнорировали попытки завязать с ними разговор, и отмалчивались, лишь бросая на единственную девушку мрачные взгляды. Но вот миновала днёвка, и насытившиеся лица немного подобрели.
— Хорошо поёт ваша дурнушка, — Пробасил обладатель бороды, которой позавидовал бы и краснолюд, — Душевно...
— А я и говорю, любезный воитель, что в том плохого? Хвала Вечному Огню, моя матушка ещё жива, и я бы спел ей эту песенку, хоть старушка и не жалует моё занятие.
— Эх, милсдарь Лютик, — Бородач отвернулся, — Разве ж это мы решаем...
— Эй, Сибор! Завали хлеборезку, не ровён час старшой услышит, — Сосед разговорчивого монаха сплюнул, — Лучше глянь, чего там Юлек сигналит.
Геральт сжал зубы. Разведчик, косясь на него из под кожаного шлема, вполголоса докладывал Вигору, — Рыцарь, самдевятый. Шестеро братьев, следопыт, и восьмой — пленный.
Заскрипел натягиваемый лук. Вигор поднял руку. Навстречу смешанному отряду выехали всадники в орденских накидках. Предводитель чужаков ткнул пятками жеребца, и сблизился с Вигором.
— Брат служитель.
— Брат рыцарь.
— Какая удача, что тебе посчастливилось схватить преступников! Но, брат, почему это отродье не лишено оружия?
Геральт всмотрелся в изуродованное лицо, — Прекрасная погода, рыцарь Тайлес.
Орденец покраснел, взмахнул рукой, — Ярек, Титус, связать мерзавца!
— Погоди, брат рыцарь. На каком основании ты берёшь под стражу этого ведьмака?
— Что?! Как твоё имя, — Тайлес выплёвывает слово, словно ругательство, — Брат?
— Вигор. Брат служитель, ловчий и очищающий города Калькара.
— А я — рыцарь Тайлес! Надеюсь имя магистра Игнациуса знакомо в вашем городишке? Я действую по его поручению, и по праву старшего по званию!
— Брат Тайлес, — Вигор скривился, — В Аэдирне власть ордена представляет магистр Серафин. Ему подчиняется мой непосредственный начальник — наместник Влодзимеж. И он дал мне задание, разобраться с певуньей и её пособниками. Что же до звания... Доводилось мне командовать и рыцарями.
— Сия потаскуха есть порождение бездны! Защищая её и этого выродка, ты навлекаешь на всех нас беду!
— Кто есть эта девица, решать не тебе. И не мне.
— Вот! Свидетель! — Тайлес жестом подозвал воина, ведущего коня с тощим, скособоченным пленником.
Схватив того за шкирку бросил паренька под копыта вигорова коня.
— Говори, вор!
Внутри меня всё дрожит от ненависти и страха. Вот как выглядит настоящий фанатик! Гляжу на лицо, пересечённое толстым рубцом, сейчас налившемся кровью. В углах губ пузырится слюна, а глаза кажутся совершенно безумными. Садист прямо из седла толкает ногой несчастного, в котором я с трудом признаю парня, что был с грабителями. Едва шевеля разбитыми губами, тот несёт какую то пургу о схваченном магом демоне. Рука с неестественно вывернутыми пальцами указывает на меня, единственный открытый глаз полон боли и муки.
— Какие ещё нужны доказательства, брат служитель?! Демоница, обретшая благодаря своему слуге — ведьмаку, свободу, уже начала сеять смуту и зло в людских сердцах! Это чудовище, что приняло облик невинной девицы подлежит предать священному огню! Лишь ему под силу избавить нашу землю от скверны!
Ой, мама! Я прикидываю, смогу ли быстро спрыгнуть с лошади, и успеть до ближайших деревьев.
— Рыцарь Тайлес, вы можете следовать с нами в Калькар, и присутствовать при суде над оной певуньей. Там же наместник Влодзимеж выслушает всех свидетелей по этому делу. Если девушка будет признана виновной в греховном смущении умов... — Вигор кладёт руку на свой меч, — Я сам отведу её на костёр.
Да вы охренели?! Сволочи! Девушку на костёр?! Палачи! Фашисты! На плечо ложится чья то рука, заставляя меня вздрогнуть. Оглядываюсь, и встречаюсь взглядом со спокойными глазами ведьмака.
— Надеюсь, уважаемый Вигор, что будут выслушаны и доводы в защиту девушки?
— Не сомневайтесь, господин ведьмак. Наш господин суров, но справедлив. Невинному нечего бояться его суда.
Стемнело, и лагерь постепенно затих, отойдя ко сну. Ведьмак терпеливо выждал, и когда внимание караульного ослабло, неслышно выскользнул из палатки. Пластаясь в тени, подобно гигантской ящерице, подкрался ближе, и на мгновение привстав, обрушил на темечко монаха крепко сжатый кулак со свинчаткой. Звякнуло железо, воин сложился сломанной куклой, а Геральт уже нёсся ко второму караульщику, только начавшему поворот головы. Бум! Мозги несчастного не перенесли такой встряски, и милосердно отключили сознание. Ведьмак постоял немного, вслушиваясь в разнообразный храп, и вернулся к палатке. Принял из дрожащей руки Лютика мешок с провизией, взял за руку Юньми, и осторожно двинулся к лошадям. Ловко подсадил девушку, замер, и словно большой кот прыгнул в заросли. Подмял под себя тело, надёжно ухватив его за горло, вгляделся и выругался злым шёпотом.
— Привет, ведьмак, — Еле слышный хрип поприветствовал его снизу, — Давно не виделись.
— Жор? — Геральт озвучил единственную разумную мысль.
— Ага... — Последовала пауза, — Помоги его вытащить, а? Замучают ведь гады.
Ведьмак снова выругался, — Жди!
Шагнул к Лютику, что уже залез на свою лошадку, — Подождёте нас у того края.
Указал в темноту. Спохватился, — Видишь ту звезду? Езжайте прямо на неё, там луг, что мы проезжали вечером. Ждёте нас на другом краю. Час. Если что, скачи во весь опор в обитель, откуда я посылал сообщение Нэннеке!
Оборвал начинающиеся возражения, подхватил шрамолицую и исчез во тьме.
— Господин Лютик, — Я шепчу, сидя в кустах рядом с поэтом, — Извините меня пожалуйста.
— Тебе не в чем извиняться, дитя, — В темноте слышится тяжёлый вздох, — Глупая была мыслишка подзаработать деньжат в том городишке.
— Может мне одной надо было бежать?
— Глупости. Да и не в одной тебе дело. Этот паскудник Тайлес давно точит зуб на ведьмака. Видела шрам? — Лютик нервно хихикнул, — Это памятка от Геральта.
— Тсс...— Я чувствую, как Мерли буквально трясёт от страха и волнения, — Я что-то слышал! Там!
— Уже здесь... — Насмешливый хрип раздаётся едва ли не в шаге от нас, — Болтуны.
— Времени мало, — Рядом шипит ведьмак, — Пошевеливайтесь!
Опять залезаю на свою лошадку, и охаю от неожиданности, когда ко мне присоединяется женская фигура.
— Извини, сестрёнка, но придётся тебе потесниться. Нехватка у нас коняжек...
Удивительно, но я умудрился задремать в эту напряжённую ночь. Почему то снились мне обыденные и простые вещи, вечер у телевизора, ласковая щётка СонЁн... Смутно ощутил, как кто-то снимает меня с лошади, укладывает на пахучую попону... Жёсткое покрывало накрывает, принося желанное тепло...
-У неё жар, — Произносит рядом знакомый голос, — Геральт, что будем делать?
— Надо дать знать Йеннифер. С двумя больными мы далеко не уйдём.
— Оставьте нам одну лошадь, по раздельности нам будет лучше.
Разлепляю тяжёлые веки. Привалившись к дереву, рядом сидит недавний пленник. Бандитка, кормящая его с ложки, продолжает, — Порскнем в разные стороны. Вы к своей колдунье, мы своими, крысиными тропами.
В поле моего зрения появляется ведьмак, — Я знаю одного трактирщика близ Калькара. Попробую передать письмо через него. Лютик, давай Юньми этот отвар каждые три часа. Если понадобится, вливай силой. Мне очень не нравится её болезнь. Вернусь завтра. Ждите.
Хочу возразить, подняться, чтобы продолжить бегство, но вместо этого навлекаю на себя заботу Лютика. Не обращая внимания на протест, поэт набрасывает на меня ещё какую-то тряпку, подтыкает её со всех сторон, превращая мою фигуру в кокон. Мерли усердно помешивает ведьмачье варево, и от этих монотонных движений я вновь проваливаюсь в сон.
— Оставь в покое котелок, хрипоголоска. Ты так в нём дыру протрёшь.
— Ты, уважаемый, можешь звать меня Гадюкой. А хрипоголоской не надо. Не люблю.
— Ну уж нет. Что это за имя? Я тебе не какой нибудь бандит...
— Зови Беатой. Как отец кликал.
— Кх... Благословенная?!
— Что, смешно вышло, да? Не угадал родитель с имечком, обшмыгнулся...
— Ну ты брось. Знавал я одну Беату. Та дама была благословлена только блядским, извини, характером. Совершенно опустившаяся баба была, прости её Мелитэле. А голос... Что голос. Это в женщине, уж прости, не главное. Не каждая за своим парнем то к орденцам в зубы полезет.
— Не парень он мне.
— Как скажешь.
— Я только в атаманьи подруги годная. И прирезать могу, и добро сберечь. А Жоар, он не такой. Не нашего поля ягода. Добрый он... — Девушка сплюнула, — Телок наивный.
— Сильно поломали его.
— Скоты. Хваты, — Беата помолчала, — Ежели завтра ведьмак не вернётся, я конягу то возьму.
— Он вернётся.
— Какого хрена, Геральт?! Твоё варево едва не отправило девчонку на тот свет! — Холодные пальцы бесцеремонно выворачивали мне веки.
— Йен, это было единственное доступное мне средство.
— Суньте ей палку в зубы! Держите руки!
Чего? Дерево царапает губы. ААА!!! Чувствую себя терминатором в чане с металлом. Горю! Фуух! Прохладный ветерок, сменивший жар, освежает тело. Выплёвываю деревяшку, и сажусь, более никем не удерживаемый. В на удивление ясную голову приходят все известные мне ругательства. Черноволосая мучительница хватает меня за голову. Прикрывает глаза, — Здорова! Теперь второй!
Ещё более побледневший недобиток таращится на магичку со страхом. Та, уделив немного времени изломанной руке, сосредотачивается на опухшем боку парня.
— Цири, подойди!
Молодая девушка. Дочь? Нехотя подходит, морща носик.
— Что видишь?
— Сломаны рёбра... Почки... сильно пострадали.
— Это не сильно, — Старшая волшебница недовольна, — Смотри внимательней. Это ушиб средней тяжести. Ну, попробуешь? Как я тебе показывала...
Бок подопытного охватывает слабое свечение. До меня доносится сдавленное мычание. Поднимаюсь на ноги, и подхожу ближе. Магия! Я убеждаюсь в превосходстве здешней медицины, увидев почти нормальную лапу приятеля шрамолицей. Свечение угасло, и магиня удовлетворённо кивает, — Неплохо. Но тебе нужно больше практики.
— Вот уж чего не хотелось бы, ваше магичество.
— Цири, не желаешь попрактиковаться на одном болтливом господине?
Лицо ученицы колдуньи озаряет улыбка, — Если дядя Лютик попросит...
Геральт почувствовал, как напряжение оставляет его. Было невыразимо приятно сидеть рядом и вдыхать запах крыжовника, слушая дружескую перебранку. Он поднял тарелку Йеннифер, прихватил свою, и направился к ручью, с радостью уловив за собой движение. Они немного помолчали у воды, руки встретились... Йеннифер мягко оттолкнула его. Горестно выдохнув, он повёл её обратно к лагерю. Ведьмак любовался ей краем глаза, медленно шагая, когда до них донеслось негромкое пение. https://www.youtube.com/watch?v=Hz24V0-NxaA
— Ты готова? — Цири смотрит на свою спутницу в ожидании кивка, — Прыгаем!
Девушки озираются, разглядывая изменившийся пейзаж.
— Нет? Не узнаёшь? Не отпускай руку! Прыгаем!
Гаа!!! Неопрятный мужик шарахается в сторону, не выпуская из рук бутылку соджу.
ДжеМин, сидящая у ворот, вскрикнула, и покачнувшись, бросается навстречу непутёвой дочери. Цири улыбнулась чёрной кошечке, и подняв зверька, принялась пережидать бурю чувств аборигенок.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
