Лось-прода 20/01

Глава 10.

Моя жизнь превратилась в производственный роман.

Утро — душ, зарядка, упражнения от Савинова, завтрак холостяка из яичницы с бутербродом.

День — беготня по кругу на разрыв между КБ Ван-Димыча и учебным центром. Не всегда даже обедать успевал, если бы ни взявший шефство Сергей — сдох бы с голоду.

Вечер — отчеты, сводки, заказы! По-новой списался с Горбуновым, запросив его новые наработки по броне. Ужин холодными пельменями.

Ночь — спать!!!

Натали видел мельком, на толстые намеки Заек не реагировал — если мой член и хотел чего-то вечерами, так это исключительно пописать перед сном. Но через пять дней у меня уже было понимание, чего ждать.

А на шестой день мы расширенной компанией отправились на полигон. Пикник удался, хотя особо разгуляться нам не дали — под куроченье попало десять не новых "Модестов", которые мы с четверкой лейтенантов, Варей Коваль и еще двумя девчонками из "старичков" за полдня благополучно угробили. На самом деле творение Дегтярного было очень даже хорошо, вот только стрелять с рук со всем обвесом было тяжеловато. Даже я — единственный оставшийся со старым движком, с трудом удерживал приводы в нужном положении.

— Говорим профу, что нам нужен усиленный привод справа, — предложил я, — или слева, если кто левша.

Второй шаг предложил Юра:

— Короб с патронами — двадцать с лишним килограммов. Скидываем его на землю еще до стрельбы.

— Лента патронов может перекрутиться, — возразил Игла.

— Значит, тренироваться скидывать надо сейчас! — всецело одобрил я идею Квадрата.

И мы тренировались до самых сумерек, пока не научились правильно избавляться от груза в одно движение. Без лишней двадцатки уже нынешние приводы позволяли уверенно удерживать цель "Модестом", поэтому Юрка был единогласно признан гением. Для томного завершения вечера дрожащими руками покидали болванки гранат-лимончиков и вывалились из экзов.

— Не стойте так, застудитесь! — засуетились вокруг нас девчонки Сударева, протягивая шинели. Наша работа закончилась, а их — только началась. Погрузка девяток не простой процесс.

— Вчерне все понятно! — подытожил я, уже забравшись в автобус, смачивая засуху во рту горячим чаем из термоса, неожиданно притащенного Максом, — Усиленный привод на ведущую руку, сброс патронов на месте.

Чаек, обильно подогретый из Максовой же фляжки, пошел по кругу.

— Добавь еще — другое крепление! — Коваль, подросшая в звании до сержанта, жестами изобразила свободно болтающуюся в скобах подвеску, — У "Стагнера" отдача мягче, а этот молотит, крепление начинает гулять. Я думала — я устала, стволы водит, а это крепление разболталось.

— Да, "Стагнер" намного легче, а крепление осталось с его времен. Макс, ты пишешь?

— Пишу, — откликнулся друг, — Для лучшего сброса посмотрю, может быть пружинку какую сделаю...

— Оставь пока так! — прервал его, — Сейчас мы набили руку, а с пружиной надо по-новой приноравливаться. Это потом, в процессе. Лучше насчет привода подумай.

— Хорошо. Но предупреждаю сразу: усилить правый привод можно только за счет левого.

— Ну и насрать! — ответил, переглянувшись со всеми, — Кто пулемет в правой держит, тот и вибро-меч потом в правую возьмет!

— Угу! — подтвердила Тушка, прижимаясь сбоку.

— А как же твоя концепция в два пулемета? — напомнил Кудымов мне мою старую задумку.

— Макс, нам бы пока один осилить!

— Ладно, переделаем, это несложно! Крепление усилить. Что-то еще?

— А бывают лимончики помощнее? — тихонько спросила Инна, сидевшая на ряд позади.

— Бывают, наверное, — ответил Младший, тоже напросившийся за компанию. Серега явно запал на Гаю и так и провожал каждый ее жест глазами. Надо сказать, что в обтягивающем костюме пилота все девчонки и впрямь выглядели восхитительно. Зато мы с парнями — мечтой гея, — Я уточню. Тут ведь главное — чтобы вас самих не достало!

— Расстояние варьируется в зависимости от рельефа, — подал голос Квадрат, — Иной раз намного больше пятидесяти метров набирается. Тогда не так страшно! — пояснил он всем нам, — А брать на окно можно весь набор, определяясь по месту.

— Я подам запрос, — пообещал Младший, — И можно ведь специальный заказ сделать на усиленные.

Новых предложений не поступило, и мы дружно затихли, трясясь на кочках.

— Слушайте, а почему вы раньше молчали? — спросил у уютно молчащей компании, — Ведь все переделки пока — на раз плюнуть.

Уши Иглы даже в полумраке автобусного салона подозрительно заалели, а с его стороны потянуло виной. Покосившись на сослуживца, Тушка мстительно заявила:

— А раньше нас не спрашивали!

В субботу ни свет, ни заря ко мне в комнату заявилась Маздеева:

— Я вынуждена нарушить свое обещание, капитан!

— Ты снова... — заметив встревожено маячащую рожу Младшего в дверях, исправился, — Извините, майор, не проснулся. Что случилось? И что за обещание?

— Что у нас может случиться? — невесело усмехнулась Людмила, — Как обычно — окно. Открылось час назад на горно-обогатительном под Челябинском. Его остановка — практически конец всей промышленности района. Встанут печи...

— Всадницы?

— У кланов есть свои интересы в том регионе, и они с большой вероятностью сольют поединок, — влез Сергей в наш разговор, — Тем более, что дополнительное финансирование им так и не дали, а еще по Уралу сегодня возникло два окна. Повлиять, кого они выставят на каждое, мы не можем.

— Ясно. Как чувствовал, ориентировал всех только на неделю тишины вместо обещанных вами десяти дней моратория.

— Извините, Михаил, если бы не обстоятельства...

— Не тратьте время, первые девятки готовы. Первая четверка — я, Юрьев, Коваль и Иголкин. Резервная — Тушина, Гайнова, Стеблина и Чердынцева. Сбор через полчаса в главном зале. И не забудьте нас покормить!

— Я пошел будить! — подскочил Младший, быстро смекнув, что есть шанс застать Гаю неодетой.

— Тревожных частей не будет, — "обрадовала" Людмила, проследив за побегом подчиненного.

— Почему?

— Во-первых, они могут нарушить технологическую цепочку. Во-вторых, мы не можем рисковать секретностью.

— Какая секретность, когда о нас полстраны уже знает? — недовольно пробубнил, одеваясь.

— Секретность не в вас, секретность на самом комбинате.

— Час от часу не легче!

— Миша! — прильнула ко мне Людмила, — Это тот самый шанс! Даже первый выход был не так важен, как этот! Сделай их!

Покачал головой, снимая с плеч горячие ладони:

— Опять вы с Русланой Евгеньевной что-то химичите!

Больше всего меня поразило, что комбинат, несмотря на окно, продолжал работу. Боялись, конечно, страх так и витал в воздухе, но упорно копошились, старательно не глядя на ничем не огороженный отвал.

— Пиздец! — оценил я осыпающиеся кручи, — Значит так! — обратился к мучимому одышкой семенящему рядом тучному директору — Как туда забираются?

— Справа есть заезд, — угодливо указал он в нужную сторону, — Семеновна, значит... это водитель экскаватора... утром, как увидела, значит... Семеновна-то...

— Заезд утрамбован? — перебил я изобилующую повторами речь про перетрусившую Семеновну.

— Утрамбован, конечно, иначе как ездить-то? Семеновна-то, значит, там и ехала, когда...

— Заходим справа, выходим на всадников, — начал распоряжаться, не слушая заевший лепет про Семеновну, — Начинаем сейчас.

Маздеева, отдав мне право командования, молча кивнула, махнув рукой грузовику с нашим снаряжением.

— А что? — удивился директор, бросив рассказ на полслове, — А поединки разве не заходом солнца?..

— По темноте, папаша, мы там все ноги переломаем. Нечего ждать! — объявил затихшей тройке, — Кто они против нас?! — подбодрил и дождался ответных улыбок.

Обильно потеющий, несмотря на морось с холодным ветром, начальник нашей уверенности не разделял и все продолжал кудахтать то про Семеновну, то про закат. Впрочем, увидев наше переоблачение, перекрестился, перекрестил и наконец-то заткнулся.

— В той стороне кто-то есть? — поинтересовался предполагаемым сектором стрельбы.

— Никого! — удивительно коротко ответил местный босс.

— Вот и ладушки! С богом!

Экзы скрипели, вынося наши перегруженные тела наверх. По расстоянию имелась возможность затащить нас на гору пустой породы какой-нибудь техникой, но на мое робкое предложение Маздеева отрицательно мотнула головой — рисковать никто не хотел. Утрамбованная дорога только с виду являлась таковой, и каждый шаг давался с боем. Поединок еще не начался, а ресурс батарей уже вовсю тратился.

— Отсюда! — остановился, обнаружив разделяющую нас и всадников довольно глубокую впадину. Спуститься — спустимся, а вот как будем выбираться — уже второй вопрос. — Готовы?

— Готов!

— Готов!

— Готова! — раздались три ответных отклика.

— Огонь!

Голоса четырех пулеметов загуляли по отвалу.

— Итицкая сила! — краем глаза заметил, как порода под Иглой сдвинулась от вибраций, — Шаг назад!!! — трое шагнули, а Андрей вместе с осыпающейся массой устремился вниз, — Стоим, вашу мать!!! — гаркнул, перекрикивая грохот.

Начали хорошо — три всадника упали, но Раздор, как-то умудряясь стелиться и прятаться за укрытиями, прыгнул вперед и попал в ту же ловушку, что и Игла — поехал осваивать новый вид слалома.

— Стоять!!! — снова крикнул, заметив попытку Вари броситься на помощь товарищу, — Раздор мой! Лимончики в троих!

Короба опустели, пулеметы полетели на землю. Шестнадцать прогремевших взрывов вызвали новый обвал, накрывая лавиной мусора сцепившуюся внизу парочку.

— Добить троих!!! — а сам спрыгнул в клубящуюся пыль, выдирая из ножен "Десницу". Приземлился удачно, попав в тварь и откидывая Раздора от залитого кровью Андрея.

— Сука, тварь! Опять по лицу!!! — Игла смахнул с глаз кровь и начал поливать всадника в упор всем неистраченным запасом патронов. Стоя по колено в осыпи, слыша, как пули из шести стволов кучно свистят буквально в двух метрах, а некоторые еще рикошетят от кусков породы, ощущая одновременно зыбкость под ногами, я прямо-таки чувствовал, как седеют волосы во всех местах.

— Чтоб тебя!!! Блядская морда!!! — раздался новый виток мата, а я никогда еще так не радовался сухому щелчку — ничем не защищенный механизм пулемета заклинило от попавшего внутрь мусора.

Андрей, схватившись за вибро-меч, выпластался из завала, подскочил к расхераченному пулями телу Раздора и начал кромсать его на куски. Мы все тут на адреналине, но эту расчлененку уже трудно списать на состояние аффекта — кровь, мясо, кишки, кости... брызги фарша летели во все стороны, оседая в первую очередь на вышедшем из себя Андрюхе, а во вторую — на мне. Ну его нах!

Почти повторив подвиг Мюнгхаузена, выдрал ноги из царапучей каши и прыгнул вверх к окну, точнее к месту, где оно было. Здесь расчлененка не вышла за рамки берегов — отрубленные головы аккуратненько лежали рядом с владельцами.

— Ранен? — встревожилась Варя от моего вида.

— Не, это Игла там в раж вошел.

— Ты его остановить не хочешь? — поинтересовался Квадрат, волшебным образом доставая откуда-то сигареты со спичками. Мы тут за каждый грамм бьемся, а он курево в подсумке таскает?! Разнос предпочел оставить до лучших времен.

— Знаешь, я еще не сошел с ума — соваться под руку занятому делом человеку! У него там художественная нарезка пошла, не иначе, как в шеф-повара метит!

— А! — глубокомысленно отреагировал Юрка, затягиваясь сразу на полсигареты, — Не везет Андрюхе на Раздоров!

— Это точно... — от нечего делать стал осматривать тела всадников.

"Техасская резня бензопилой" затихла, и к нам выпрыгнул Иголкин с мечом наперевес. Мы все дружно шарахнулись от лейтенанта, а Варя еще на всякий случай перекрестилась — видок у него был как у восставшего зомби, сожравшего заживо парочку приятелей. Хотя, вообще-то, вид крестящегося "железного человека" — тоже, то еще зрелище!

— Что ищешь? — Игла убрал меч в крепления, вызвав у нас дружный вздох облегчения.

— Да вот, смотрю. Я, когда в самый первый раз влез в поединок, похоже, палил исключительно в белый свет. Отлично их "Модест" дерет! Может быть нам калибр уменьшить?

— Не особо! — возразила Варя, — Когда мы подошли, Война еще шевелился.

— Да? Жаль.

Смотреть на Иголкина без содрогания не получалось, но пришлось:

— Андрей, ты как?

— Такими темпами уйду в отставку с полосатой мордой! — пожаловался он на новую рану, — А так — в норме, жить буду.

— Поехали тогда домой!

Младший, сука, раздобыл где-то ключи от моей квартиры и хозяйничал в ней, как в своей.

— Иди нахуй! — послал его, когда он раздвинул шторы, впуская в комнату яркое полуденное солнце.

— Лось, хорош дрыхнуть! — упрекнул он.

За излучаемую жизнерадостность его хотелось прибить так же кроваво, как Андрюха вчера уделал Раздора.

— Вставай! Вставай! — канючил он, плюхнувшись жопой на кровать и раскачиваясь.

— Чего тебе, горе?!

— Вы-ход-ной!!! — пропел он по слогам, — Харэ спать!

— Два уже есть?

— Час дня!

— Вот через час разбудишь! — вытянул одеяло из-под седалища Сереги и завернулся в кокон, — Имей совесть, я с окна!

Слово "совесть" Младшему было незнакомо.

— Хочу на ярмарку!

Снабжение Муромцево выгодно отличалось от всей остальной страны ценами и ассортиментом, компенсируя неудобства от закрытости городка. Но даже так проводимые раз в сезон ярмарки, где демонстрировались новинки столичной и не только жизни, становились целым событием, о котором еще долго потом судачили.

— Вста-вай! Пош-ли!

Вот вроде бы легкий пацан, разница у нас с ним в весе составляет килограммов двадцать, но такой настырный! Матрац от его подпрыгиваний ходил ходуном, мешая провалиться обратно в сладкую дрему.

— Я-то тебе зачем? — зевнул, рискуя вывихнуть челюсть.

— Костика нет, он только летом приедет, а я один ходить не могу, — бесхитростно признался Младший.

— Слышь, лейтеха, а ты не охамел целого орденоносного капитана в охрану припахивать?!

— Лось! Все же понимаешь! — с надрывом произнес парень, — У меня выбор: или с тобой, или с Маздеевой. Но, согласись, странно приглашать на прогулку тетку вдвое тебя старше, к тому же старше по званию, могут неправильно понять.

Меня ни возраст, ни звание Людмилы вообще не смущали, но в принципе Младший был прав — с такой дамой его бы сразу записали в альфонсы и относились бы соответствующе. Это мне на удивление простили нашу связь, может быть потому, что тогда я был шпаком и формально майору не подчинялся.

На ярмарке царило столпотворение — празднично одетый народ выгуливал себя и детей. Очереди на передвижные балаганы могли посоперничать с очередью в винный в разгар перестройки. Глядя на творившийся повсюду ажиотаж, оставалось радоваться, что вдосталь накатался на качелях-каруселях в прошлой жизни, и здешние аттракционы даже в подметки не годились тем. Ряды павильонов-однодневок торговали самым разным товаром от матрешек до шуб. Лично меня заинтересовали только те, что со жратвой, но неизбалованный яркими вещами народ сметал прилавки подчистую. На сцене посреди площади шел концерт, с запаздыванием дублируемый громкоговорителями, отчего казалось, что по улице гуляет эхо.