Спаситель 21 глава

На некоторых ящиках до сих пор бумажки наклейки с русскими буквами. Опоздавшие на ленд-лиз. В Красной армии такие ботинки солдаты ценили очень высоко. В первую очередь за их неубиваемость. Хотя носили их не с гамашами, которые у нас не прижились, а с обмотками. Кстати обмотки я там также нашел, британская армия ими не брезговала еще с первой мировой. В то время практически каждая массовая армия перешла на обмотки, кроме германской и русской.

Но самое радостное для меня открытием, стали целые ящики с ''неликвидом'' в наброску. Там связанные попарно шнурками ботинки в навалку засыпаны были маленьких размеров. Просто женскими на мой взгляд. 35-38. Учитывая, что контингент белорусской деревни в массе своей будет женско-подростковым, то это просто серебряная жила.

А гамаши делали эту жилу еще и позолоченной. Гамаши препятствуют не только попаданию грязи в ботинок, но и от укуса змей спасают. А змей у нас много. Прежде чем кизил или шиповник собирать, приходится довольно долго шуровать по кустам длинными палками — змей отогнать. Да и просто везде высокая трава в которой змею не сразу и увидишь.

Вот и таскаем втроем с Рябошапкой и Юшко тюки с гамашами и эти короба с ботиночным ''неликвидом''. Мало нас, но остальные все при деле. Я и Юшко то еле-еле с самосвала снял. Потом песок для манежа довозит.

Еще канадские шинели из толстого качественного сукна, не чета немецкому. Малые размеры на нашу удачу также сыскались.

На первый раз, даже голых одеть будет во что. Разве что юбок мало, но натащу тряпок — сами сошьют. Не двадцать первого века девицы, что совсем безрукие.

Тут подскочил ко мне Рябошапка, который зачем-то полез в дальний конец длинного склада.

— Командир, глянь что нашел?

И показывает мне рыже-бежевую кожаную куртку коротким мехом наружу -так четыре-пять миллиметров, не больше. Швы прошиты дополнительно узкими полосками темно-коричневой кожи, как войлок на бурках. На локтях дополнительные заплатки-накладки. По бокам прорезные карманы. На груди тоже два, но внутренних. И воротник пушистый из неопознанного мною зверя по краям капюшона, слегка напоминающего парку фасона ''Аляска''.

— И что это? — спрашиваю.

— Я не знаю для кого это делалось, но вещь качественная. Вы только материал посмотрите. Пощупайте. Это олений камус.

— Какой камус? — переспрашиваю.

— Коленки оленей. Ноская вещь, очень крепкая. И их там много. Нашим на зиму пойдет за милую душу. И воротник хорош — из росомахи.

— А ты откуда так в мехах разбираешься?

— Обижаете, командир. До войны у меня любовница была — товаровед из магазина меховых изделий. Она мне много чего рассказывала и показывала. У них там как-то завезли сапоги женские зимние из камуса, бисером красиво расшитые откуда то с севера. Так жаловалась что киевлянки их не берут.

— Убедил. Показывай теперь сам где это.

В том дальнем углу склада, в который мы даже не заглянули оказалось то что нам так недоставало — шотландский боевой килт для солдат. Цвета хаки и с большими боковыми накладными карманами как на форменных английских шортах для колониальных войск. Да и материал на этих юбках был тот же — ''чертова кожа'' тройного плетения. За гвоздь зацепишься — повиснешь на нем, а тряпка даже не порвется.

На этикетках, приклеенных на тюки адрес поставки значился ''порт Глазго''.

— Для шотландских частей, значит, был этот заказ, — подумал я вслух.

— А нам не все равно? — заметил Рябошапка, переложивший эти боевые килты из тюка в стопку и уже вскрывающий ножом другие тюки. — Будет во что баб одеть и ладно. О, тут еще и гольфы вязаные.

Еще один тюк упал мне под ноги. Этот был поменьше размером, но уже вскрытый. Гольфы действительно были шерстяные машинной вязки с отворотом под коленкой а снаружи по два кокетливых помпончика на коротких шнурочках. Цвет зеленый, но не совсем хаки.

— Забираем все, — решил я. — И куртки, и юбки, и гольфы.

— Рейтузов нет, — разочарованно сдвинул бескозырку на лоб Рябошапка.

— Каких рейтузов? — спросил я.

— Голубеньких таких, с начесом, — отвечает. — Нашим бабам положено было по форме для зимы под юбки носить. А у них видать бабы тут морозостойкие.

— Эти юбки и гольфы предназначены для мужчин, — усмехаюсь я. — Для шотландских королевских стрелков Британской армии.

— Иди ты? — удивляется матрос. — Правда, что ль?

С другого склада забрали только ложки, котелки и большие медные чайники — на полведра объемом. Еще брезентовые ремни с нормальными одношпеньковыми рамными пряжками.

Ну, и из оружейного барака вынесли ящик с шестью винтовками. Из интереса. На пробу. А то все мои знакомые ''афганцы'' с дикими глазами травили байки про страшный ''бур'' пуштунских моджахедов. А всего то этот ''бур'' к африканским бурам никакого отношения не имел. Просто на ресивере винтовки были выбиты три буквы — BUR — Бритиш универсал райфл. Британская универсальная винтовка, если по-русски. Вот мне и захотелось самому посмотреть и самому попробовать чем это нашу бравую десантуру так впечатляло.

Из склада боеприпасов вынесли квадратный ящичек винтовочных патронов калибра .303 Бритиш. 360 штук в ящике. Никаких цинков. Под деревом только просаленные картонные пачки с патронами. Патроны относительно свежие 1946 года производства.

Неугомонный Рябошапка и тут отличился, разыскав ящик с пистолетами Браунинга образца 1935 года, но канадского производства. От бельгийских отличался только нормальными прицельными приспособлениями (у бельгийского пистолета они как у винтовки) и нормальной же поясной кожаной кобурой, а не деревянной, больше похожей на протез голени.

Рябошапка так преданно смотрел в мои глаза, ну чистый кот в сапогах из мультфильма ''Шрек'', что я разрешил.

— Забирай весь ящик с пистолетами. Только пулеметы не тащи. У нас они в достатке пока.

$

Окончательный складской аврал провели практически со всем женским контингентом, оторвав его от огорода. Разложили все вещи и обувь по размерам, чтобы потом долго не искать. И вообще складское хозяйство строгого учета требует. И конкретной локализации где, что и сколько.

Бабы возжаждали за работу себе плюшек, ожидаемо впрочем, в виде юбки шотландской и гольфов. А также новых ботинок с гамашами.

Я согласился, не жалко. Обувка действительно у тех кто в плену был выглядела ужасно. Да и форма обтрепалась. Гимнастерки ещё держались, а вот форменные юбки хоть и содержались аккуратно, но заплата на заплате. Тем более что не стоит вызывать у них природную женскую зависть когда будем одевать спасенных белорусок. Вредно для психологического климата в коллективе.

За это время было закончено возведение третьего ангара. Это очень хорошо для нас, что они сборно-разборные.

Тянуть время и отступать от задуманного не было уже никакой возможности. Да и желания, если откровенно.

Но тем не менее, начали согласно генплану работы по копке котлована для двух бетонных погребов возле общей кухни. Один из которых планировался под ледник, а то техасский холодильник у нас на всех маловат будет.

Провели техобслуживание всех четырех грузовиков, как основного транспортного средства переселенцев. Перевозить белорусов в новую деревню у соленого озера решили сразу. Не выгонять же нам женщин из бывшего санпропускника. Тем боле что там у нас теперь прачечная из трех армейских спецприцепов работает во всю свою мощность. И прицеп-кипятильник. Практически ежедневно. Солярки уходит больше, чем на КамАЗ.

Подглядывая за 1943 годом, дождались когда украинские полицаи под немецким руководством штыками сгонят всю деревню в отдельно стоящую ригу на окраине села. Запрут её, обольют бензином и подожгут.

В этот момент я открыл широкое ''окно'' в торцевой стенке ангара внутрь риги и выпихнул вперед Колбаса. Тот громко крикнул, перекрывая визгливый хор отчаявшихся женщин.

— Бабы цыц! Я — Ян Колбас, раднай вам. Людзи — усе да мяне бяжитце хутчей! Тут ваша выратаванне. Не штрухайцеся. Колбасы ёсць? Жывыя? Да мяне уси, да мяне!

Нам пришлось вжаться в стены ангара, иначе бы обезумевшая от ужаса толпа нас бы смела и затоптала не хуже бизонов, спасающихся от степного пожара.

Закрыл портал только когда убедился, что в горящем сарае больше никого не было, а жар от пламени стал проникать уже к нам в ангар. Кстати, Юшко перед этим обежал весь уже горящий сарай, проверив нет ли отстающих. Героический мужик. Вон стоит огонь с рукава сбил и водичкой поливает.

Старик седобородый стоял посередине ангара и яростно крестился, взвывая.

— Дзякуй богу тябе за цуд. За заухование душ наших.

Остальные, особенно бабы, снова заметались и заголосили.

Оставив новоприбывших в ангаре на попечение медиков — успокаивать, поить водой и оказывать необходимую помощь, я вывел Колбаса за рукав из толпы полуобезумевших не пришедших ещё в себя людей на двор, в узкое пространство между ангарами. Там уже стоял наготове на станке двуствольный маузеровский авиационный пулемет добытый нами на водокачке в санатории люфтвафферов. Каждый ствол был заправлен металлической непрерывной лентой с 500-ми патронами.

— Потом с родней намилуешься. Ты отомстить карателям хотел? — смотрю в глаза Колбасу. — Самое время. Берись за пулемет. Всё уже взведено, только на гашетку надавить осталось. Сам знаешь, мне никого убивать нельзя, даже самых последних сволочей.

Когда белорусский парень сжал ручки управления огнем до белизны в фалангах пальцев, я открыл небольшое ''окно'' типа амбразуры в ДОТе.

В темпоральном окне было хорошо видно со стороны, как полыхает общинный сарай. А немцы старательно сбивают украинских полицаев — бульбовцев в подобие строя, а те все норовят разбрестись для грабежа не сожженных ещё домов.

— Давай, — скомандовал я. — Огонь!

Нескончаемая очередь на тысячу пуль не оставила в живых от этого черного строя нацистских изуверов практически никого. Может кто и выжил, попадав на землю, но три тысячи выстрелов в минуту оставили им мало шансов. Считай — по десять пуль на рыло.

Когда закончились патроны, я закрыл ''окно'' и сказал дурацки улыбающемуся парню.

— Все, удовольствие закончено. Хорошенького понемножку. Ты теперь комендант белорусской деревни у озера. Иди, руководи. Сейчас в два рейса отвезём их на место. Первая задача твоя: баня, вывести у всех вшей и осмотреть одежку-обувку. Накормить как у нас, у русских, положено. Составить списки нуждающихся согласно размерам. И пообщайся с народом предварительно насчет сбора соли. Скоро ее с нас потребуют.

А заглянувшему к нам любопытному Джозефу сказал по-английски.

— Забирай этот металлолом на перековку. Станок только оставь.

На поднятую в удивлении бровь кузнеца пояснил.

— Запороли мы у пулемёта стволы напрочь. А запасных нет. Гильзы стреляные тоже забирай в кузню.