Специалист по неприятностям

Читая дальше, Хэнк узнал, что отца у Коннора никогда не было, а его мать, работавшая в доме престарелых патронажной сестрой, три дня назад погибла в автокатастрофе. Андерсон резко выдохнул и вытер выступившую на лбу испарину. Вот блядь. Он думал, что готов к чему годно — хоть к истории про неблагополучную семью, домашнее насилие и дурное обращение, хоть к наличию у мальчишки безутешных родственников, делающих все возможное, чтобы найти вляпавшегося в какие-нибудь неприятности со сверстниками парня... Чего он не ожидал, так это того, что Коннор убежал из дома, когда двое тупых сотрудников из социальной службы сообщили ему о случившемся с его матерью несчастье и велели парню собрать вещи, чтобы ехать с ними. Прикрепленная к Коннору социальная работница, некая миссис Митчелл, была в отпуске и находилась за пределами Детройта, а те люди, которых послали забрать Коннора, явно отнеслись к своей задаче наплевательски. Судя по данным полицейского отчета, Коннор пошёл в свою комнату, чтобы собраться, и никто из этих дураков не додумался за ним присмотреть, а он сбежал через окно, поскольку они с матерью жили на первом этаже.

"Господи боже, ну и долбоебы!" — зло подумал Андерсон.

Ну что ж, во всяком случае, удивившая его инфантильность парня и странности в его речи теперь уже не казались Хэнку чем-то необычным. Коннор обучался на дому, и, начиная с десятилетнего возраста, по нескольку месяцев году проводил в Детском психиатрическом отделении при Мичиганском медицинском центре. Судя по всему, это было единственное место, как-то связанное с Коннором, поскольку никаких других предположений, куда парень мог направиться после побега, в полицейской ориентировке не значилось. У парня не было друзей среди ровесников, он контактировал только со своей соцработницей, Дженнифер Митчелл, а также с психиатрами и психологами из больницы. Но домашнего адреса Митчелл Коннор, судя по всему, не знал, а его лечащий врач, с которым связались сразу же после побега парня, сказал, что в больнице он не появлялся.

Что ж, теперь, когда все выяснилось, Хэнку следовало связаться с муниципальным советом и этой Дженнифер Митчелл, но сначала следовало поставить в известность капитана. Джеффри будет первым, кому начнут задавать неудобные вопросы, когда вся эта история всплывёт наружу, значит, будет лучше, если он морально подготовится уже сейчас.

Реакция Фаулера была довольно предсказуемой.

— Мне надоело, что ты постоянно вляпываешься в какое-то дерьмо, а мне потом приходится тебя отмазывать!.. — бесился он. Хэнк кожей чувствовал, что весь отдел косится в сторону прозрачных окон в кабинете Джеффри и гадает, что Андерсон отколол на этот раз. — По-твоему, это нормально — когда недееспособный парень ночует дома у полицейского?

— Парень сказал, что ему восемнадцать. Я же не мог пробить его по полицейским базам из своей квартиры.

— Завали хлебало, Хэнк, — отрезал Фаулер. — Эту хуйню напишешь в своей объяснительной, но хоть передо мной не надо корчить блядскую невинность. Уверен, что ты прекрасно знал, что этот Коннор — несовершеннолетний. Более того, зная тебя, ты бы потащил его к себе, даже если бы он сказал, что ему десять лет.

— Вполне возможно. Но, поскольку он сказал, что ему _восемнадцать_, я не понимаю, с какой стати я должен торчать тут и выслушивать весь этот бред, — показал зубы Хэнк. Джеффри покривился и махнул рукой на дверь.

— Свали.

— Есть, сэр.

Хэнк вернулся на свое место и, сказав себе, что оттягивать неизбежное бессмысленно, позвонил миссис Митчелл. Женский голос в трубке оказался неожиданно приятным. Почему-то при слове "социальный работник" Хэнку представлялась жесткая, сухая и решительная женщина, которая больше заботится о безупречном соблюдении закона и параграфах своих инструкций, чем о своих подопечных. Но мягкие интонации Дженнифер Митчелл совершенно не вязались с этим образом. А еще она явно обрадовалась, когда Хэнк сказал, что Коннор нашёлся и что с ним все хорошо, если, конечно, не считать нескольких синяков. "Я думаю, его ограбили. Возможно, отобрали телефон, — добавил Хэнк. — Но точно сказать не могу, он не захотел отвечать на вопросы. Сможете подъехать в отделение полиции?.. Нет, он сейчас не здесь. Он у меня, — с усилием произнес Хэнк, морально приготовившись к неприятным расспросам. Но Дженнифер то ли не поняла, что он сказал, то ли все еще находилась под впечатлением от новости, что Коннор, наконец, нашелся, потому что ни о чем расспрашивать не стала, а просто сказала, что сейчас же приедет в центральное отделение полиции. Андерсон перевёл дыхание, не веря собственной удаче. Неприятный разговор откладывался. — Разумеется. Сколько вам нужно времени? Около часа? Хорошо, я буду ждать".

Повесив трубку, Андерсон мрачно уставился на кипу недоделанных отчётов на своем столе. На одну краткую секунду Хэнк даже подумал, что напрасно пожалел мальчишку и не позвонил дежурным из ночного патруля. Но потом вспомнил лицо Коннора, вжимавшегося в стену, и вздохнул, мысленно признавая, что, будь у него возможность вернуться на несколько часов и все переиграть, он снова сделал бы ту же самую глупость, а значит, в его запоздалых сожалениях не было никакого смысла. Как всегда. Теперь все зависит от того, вспомнит ли Коннор их вчерашний уговор, когда ему начнут задавать вопросы. Если нет, Андерсону пиздец. Муниципалы от него мокрого места не оставят. Просто чтобы было, на кого переключить внимание вместо того, чтобы обсуждать свой собственный проеб.

Митчелл приехала даже раньше, чем прошёл час после их разговора. Она оказалась невысокой женщиной лет сорока, с каштановыми волосами и открытым, исключительно располагающим лицом.

— Лейтенант Андерсон? — спросила она утвердительно, каким-то образом сразу узнав его среди собравшихся и целенаправленно направившихся к его столу. Хэнк встал, чувствуя себя полным идиотом. Судя по мрачному лицу Фаулера, сверлившего его взглядом сквозь стекло, полным идиотом его здесь считал не он один.

— Здравствуйте, миссис Митчелл, — сказал он, смущённо кашлянув.

— Я на машине. Мы можем поехать к вам прямо сейчас? — спросила Дженнифер.

Андерсон посмотрел на неё с удивлением. Выходит, что тогда, по телефону, она правильно поняла его слова о том, что Коннор у него? И до сих пор не задает вопросов, почему мальчишка у него, а не в участке? Ну и ну.

Андерсон всегда полагал, что от добра добра не ищут, а уж первым заводить какой-то неприятный разговор и вовсе могут только мазохисты, но, сидя в машине Митчелл и глядя на то, как она лихо выруливает с парковки — водила она, надо заметить, замечательно, в уверенном и даже где-то агрессивном стиле, импонировавшем Хэнку, — он все же не удержался и заговорил:

— Скажите, миссис Митчелл...

— Дженнифер, — не отрываясь от дороги, заметила женщина. В другое время подобная поправка Хэнка бы только обрадовала, но сейчас он чувствовал себя так, как будто бы ему мешают быстро вырвать больной зуб.

— Скажите, Дженнифер, вас не смущает то, что я привёл вашего подопечного к себе домой вместо того, чтобы вызвать полицию?..

— Я очень рада, что вы этого не сделали, — ответила она. — Коннору вообще трудно общаться с незнакомыми людьми. А большое количество новых людей его просто пугает. Не представляю, как бы он отреагировал, если бы его попытались силой отвести в участок.

— Я, в общем-то, именно поэтому и не стал вызывать патруль, — признался Хэнк. — Он выглядел... потерянным. И сильно испугался, когда я стал спрашивать, как он сюда попал.

— Трудно, наверное, было уговорить его пойти с вами? — с явным сочувствием спросила Дженнифер.

— Да нет. Я просто предложил — и он пошел.

Женщина удивлённо покосилась на него.

— А что было потом?..

Андерсон добросовестно постарался припомнить все, что говорил и делал Коннор с того момента, как переступил порог его квартиры, и до тех пор, пока Андерсон и не оставил его одного, поехав на работу.

— Осматривал дом? С ума сойти, — сказала Дженнифер, держа одну руку на руле, а другой вытаскивая из пачки сигарету — длинную, тонкую, и, судя по запаху, с ментолом. Саманта тоже любила тонкие сигареты с ментолом, и во время их брака Андерсон нередко курил их, когда под рукой не было других, хотя все равно до сих пор не понял, кому и зачем потребовалось скрестить сигарету с мятным леденцом. Андерсон галантно щёлкнул зажигалкой, а потом закурил сам. Выдохнув дым, который тут же унесло в открытое окно, Дженнифер озадаченно сказала — Вообще-то, он не любит незнакомые места. Если Коннор оказывается в каком-то помещении, где он раньше ни разу не был, то он может несколько часов сидеть на одном месте, неподвижно, как машина, и ничего не трогать. Никогда бы не подумала, что он способен рыться в чьих-нибудь вещах!

— Может, это из-за собаки? — предположил Андерсон. — Мне показалось, он расслабился, пока возился с Сумо. Не понимаю, почему ему не разрешали завести собаку.

— У его матери была аллергия на собачью шерсть.

— А... тогда конечно, — буркнул Хэнк. И, кривясь от того, как пошло и банально звучит эта фраза, все же выдавил — Мне очень жаль.

— Мне тоже. Она была замечательной женщиной. И очень любила Коннора.

— Они, наверное, были очень близки? — глупо спросил Хэнк Андерсон. Женщина снова покосилась в его сторону.

— В каком-то смысле, вероятно, да. Хотя в случае Коннора довольно сложно говорить о близости. Он очень замкнутый.

— Мне так не показалось, — вырвалось у Хэнка.

Дженнифер сосредоточенно кивнула.

— Да. Судя по вашему рассказу, в этот раз он вёл себя, по крайней мере, нетипично. Он действительно поинтересовался вашим повышением?..

— Ну да. А что?

Женщина хмыкнула.

— Я знаю Коннора последние пять лет. Вы знаете, сколько личных вопросов он задал мне за это время?

Андерсон плюнул на приличия и выбросил окурок прямо в приоткрытое окно.

— Судя по вашей интонации, ни одного? — предположил он мрачно.

— Бинго.

Хэнк посмотрел на Дженнифер с сочувствием.

— Тяжело, наверное, так много времени заботиться о человеке и совсем не видеть никакого отклика?..

Дженнифер удивлённо повела плечом.

— Да нет. Дело ведь не в желаниях самого Коннора. Это просто болезнь. Я, собственно, и не рассчитывала на установление какого-нибудь эмоционального контакта. То есть... не поймите меня неправильно... это не значит, что я не была бы _рада_, если бы увидела, что Коннор начинает интересоваться мной или каким-то другим человеком. Просто я никогда не ожидала и не требовала от него ничего подобного. Для него это то же самое, что для меня — показать олимпийскую программу по фигурному катанию.

— Слушайте, Дженнифер, я, вообще-то, в этом ничего не смыслю, так что вы уж извините за тупой вопрос... Я прочитал в отчёте о его побеге, что у Коннора шизофрения. Это значит, что он... ну, не знаю... слышит голоса? Или страдает от галлюцинаций? — спросил Хэнк, чувствуя себя довольно глупо. Его представления о психических заболеваниях, скорее всего, соответствовали реальности примерно так же, как и представления о работе в полиции у тех, кто судил о работе полицейских по боевикам.

Но Дженнифер его вопрос, похоже, не смутил.

— Скорее, это значит, что он _может_ начать слышать голоса или страдать от галлюцинаций, если не будет должным образом лечиться, — сказала она. — Но, в то же время, его состояние может значительно улучшиться. В состоянии ремиссии многие люди с тем же диагнозом ведут активный образ жизни, и никто даже не знает, что у них какие-то проблемы со здоровьем. Правда, именно в случае Коннора прогнозы его лечащих врачей были не слишком утешительными, но, по-моему, сейчас у Коннора случился сильный эмоциональный сдвиг. Если бы все это произошло при каких-нибудь менее трагических обстоятельствах, можно было бы сказать, что это совершенно потрясающе... Это ваш дом?

— Да. Можете припарковаться прямо здесь.

Дженнифер хмыкнула.

— Кажется, это не совсем по правилам?

— Соседям пофигу, — заверил Андерсон. — А мне — тем более. Никто на вас не настучит.

Когда Хэнк подходил к двери, сердце у него неприятно екнуло. Почему-то казалось, что Коннор воспримет его возвращение в компании Дженнифер Митчелл, как предательство. Хотя, конечно, это было далеко не худшим вариантом. Были ведь расклады и похуже. Например, если после его ухода Коннор все-таки напялил на себя свои сырые шмотки и свалил на все четыре стороны.

По счастью, вопреки всем мрачным мыслям Хэнка, парень был на месте. Коннор спал — правда, не на своей кровати и даже не на продавленном диване перед телевизором, а на ковре вместе с Сумо. Андерсон мысленно спросил себя, как можно обниматься с мохнатым и горячим, как печка, псом в настолько жаркий день, но должен был признать, что выглядит эта картина умилительно.

— Доброе утро, — сказал он, когда Коннор открыл глаза и повернул голову на шум.

К его большому облегчению, при виде Дженнифер парень нисколько не напрягся и даже не удивился.

— Миссис Митчелл... лейтенант... — расфокусированный взгляд и сонный голос плохо сочетались с чопорным приветствием.

Хэнк посмотрел на Дженнифер.

— А что, он всегда так официален?

— В общем, да. Обычно все мои клиенты, даже дети, зовут меня просто Дженнифер. Но Коннор всегда предпочитал "миссис Митчелл".

— Нам надо будет поехать в участок, чтобы там оформить все необходимые бумаги, — сказал Хэнк. И, посмотрев на Коннора, вздохнул — Но для начала я, пожалуй, сделаю нам кофе.

— ...Этому парню нужен психиатр, а не опекун, — выныривая из своих воспоминаний, сказал Хэнк.

— Психиатр у него уже есть. Сам знаешь, он с десяти лет наблюдается в Мичиганском медицинском центре. Он и сейчас у них, в психиатрическом стационаре.

— Они что, не могут оставить его там надолго? Какие-нибудь проблемы со страховкой? — хмуро спросил Хэнк. Работая в полиции, Андерсон быстро усвоил, что система медстраховки — полное дерьмо. От полицейского отчёта иногда зависело, получит жертва право на нормальную программу реабилитации или же навсегда останется калекой. Но гораздо чаще получалось так, что никакие компенсации не покрывали всех расходов на лечение. Бедные не могли себе позволить не только болеть, но и становиться жертвой преступлений.

Фаулер усмехнулся.

— Типичный Хэнк... Решил, что парень — жертва несправедливости, и уже готов на все забить и броситься ему помощь, да?.. Нет, в данном случае дело не в этом. Они вполне могут держать его у себя. Но это не пойдет ему на пользу. Сейчас у парня неплохие шансы адаптироваться и начать жить нормальной жизнью. Если он останется у них, то будет просто инвалидом. Его социальная работница — ты, вроде, ее уже знаешь, — хотела забрать его к себе, но ей не позволили. Она мать-одиночка, дочери девять лет, и у ее ребенка тоже инвалидность. Социальные службы сочли, что она не сможет одновременно с ней заботиться о Конноре. Ко всему прочему, они с дочерью живут в маленькой съемной квартире, а ты знаешь, что формальностям вроде количества квадратных метров на одного человека в таких случаях придают большое значение.