Оказавшись в воде, Паркер кинулся назад в вертолет — выдернуть свой пулемет М60 и семифутовую (прим. 2 м) патронную ленту. Как только он перебросил её через плечо, то посмотрел на меня и спросил:

— Что, черт возьми, случилось, лейтенант?

— Я не знаю, но что бы это ни было, оно точно отправило к чертям систему несущего винта.

Мы оба посмотрели на лопасти несущего винта, которые как раз замедлялись до остановки. Одна из лопастей остановилась прямо над нашими головами.

— Господи — прошептал я.

Пуля из пулемета .50 калибра прошла прямо через передний край, примерно в четырех футах (прим. 1,2 м) от законцовки лопасти, разбив лонжерон. Единственное, что удерживало лопасть целой, была внутренняя сотоподобная структура передней кромки лопасти.

— Боже мой — повторил я. — Эта лопасть, вообще-то, должна была оторваться в четырех футах от законцовки. И если бы это произошло, вертолет развалился бы в воздухе.

Потом я заметил подбородок Паркера. Он был окровавлен и выглядел так, будто вскрыт до кости. Он погладил мушку своего 60-го. Когда "Вьюн" врезался в рисовое поле, удар бросил голову Паркера вперед, на пулемет. Паркер был из тех людей, кто не скажет об этом ни слова.

Я вернулся в вертолет за аварийной рацией PRC-10, чтобы доложить Синору. Ударный вертолет кружил на высоте на востоке.

— Три Один, это Один Шесть. Мы на рисовом поле. Мы в порядке, только Паркеру чуть не отрезало подбородок, когда в нас попали. Прибавь скорость, Дино, это .50-й к западу от "Грома II".

— Понял, Один Шесть. Я видел трассеры. Подтверждаю .50-й калибр.

— Эй, Тридцать Первый, почему бы тебе не связаться с эвакуаторами, чтобы они пришли и забрали нас? Дай "Трубкокуров", чтобы выдернуть птичку, заодно ты сможешь заполучить несколько пушек на позиции, чтобы после этого идти на пятидесятый.

— ОК, Шесть Один — подтвердил Синор. — Эвакуаторы в пути. Предупредили диспетчера "Темной Лошадки", что у нас тут "Вьюн". Что у вас насчет Виктора Чарли?

— Никаких признаков врага — ответил я. — Что я собираюсь сейчас сделать, так это подняться и вытащить штифты шарниров лопастей винта, чтобы "Трубкокур" мог закрепить обвязку вокруг головы винта и восстановить эту пташку.

Я залез на фюзеляж, чтобы добраться до шарнирных штифтов. Это была простая процедура, просто потянуть вверх четыре стопорных штифта, в виде перевернутой "U" и опустить лопасти. Паркер стоял рядом со мной, пытаясь понять, насколько глубоко порезан его подбородок.

Внезапно, тишина вокруг нас была нарушена легко узнаваемыми резкими очередями АК-47. К АК тут же присоединилось другое вражеское оружие — вероятно пулемет .30 калибра — стреляющее гораздо быстрее. Пули шлепали по воде повсюду вокруг машины, и я слышал пули, рвущие вертолет. Враг все еще присутствовал в этом районе, и они, очевидно, точно знали где мы находимся.

Я инстинктивно пригнул голову, а затем отскочил назад от фюзеляжа на рисовое поле. Я приземлился на ноги в двенадцати дюймах (30 см) воды, но сразу же упал на спину — Паркер, вероятно, посмеялся бы надо мной, если не был сам занят уклонением.

Когда вражеский огонь на секунду ослаб, Паркер обежал вокруг хвоста вертолета и залег, а его М-60 и патронная лента легли на верхнюю часть насыпи рисовой чеки неподалеку. Выкарабкавшись из воды, я вернулся в кабину и схватил свой CAR-15 и бандольеру с магазинами, затем покатился по кормовой части вертолета и упал на землю рядом с Паркером. Вокруг нас били пули. Без сомнения, враг видел, как мы покинули вертолет и был полон решимости нас прижать.

Я приподнял голову, достаточно для того, чтобы попробовать разглядеть, откуда ведется огонь. Затем я вернулся к PRC-10 и довольно четко заорал Синору:

— Три Один, у нас большие проблемы! У нас плохие парни на западе, плохие парни на западе. Мы под плотным огнем с земли, с линии деревьев два ноль семь градусов к западу от нашего расположения, на дистанции около трехсот ярдов (прим. 270 м).

— Принял, я в игре — ответил Синор, заложил "Кобру" в вираж и начал заход прямо над линией деревьев. Я услышал грохот, когда он выпустил несколько пар ракет. Первая пара легла немного ближе; вторая и третья, по видимому, легли достаточно близко к тому месту, откуда, как я думал, велся огонь.

Когда Синор прервался, чтобы повторить заход, я сказал:

— Вторая и третья пары выглядят как хорошее попадание. Задай им жару!

На его следующем заходе, все что я слышал, был огонь минигана. Саймон вернулся на радиоканал.

— Я не получил ничего в ответ с того времени. Я возвращаюсь. Я выпущу ракеты, так что не высовывайтесь.

Синор зашел в вираж со скоростью 140-160 узлов, выровнял нос и прошел по всей линии деревьев, не выпустив ни одной ракеты.

Что за черт? Я задумался, так как Синор умчался на север. Тогда Синор вышел на связь с новостями.

— Я пустой. Основная часть боезапаса ушла во время засады на конвой, а я не перезаряжался. Эвакуаторы уже в пути. Я продолжу делать заходы над Чарли, чтобы они не высовывались. Стойте спокойно.

Вот это мы влипли. В рисовом поле, враг в трехстах ярдах и у нас "Кобра" без яда. Синор продолжал делать заходы, с ужасающим огнем со стороны врага. Но после трех заходов вхолостую Чарли перестали стрелять по "Кобре".

Две вещи стали очевидными для Паркера и меня, когда мы лежали там, на дамбе, высунувшись наполовину из грязной воды рисового поля: враг догадался о том, что у ударного вертолета закончились боеприпасы, и ему не нужен был ударный вертолет. Эти ублюдки искали экипаж "Вьюна" — они искали нас!

Именно тогда Паркер завопил:

— Лейтенант!

И указал на линию деревьев.

Я сразу же увидел двух мужчин, стоящих на краю джунглей, не более чем в 175 ярдах (прим. 160 м) справа от меня. Один человек был одет в синюю рубашку, другой в темно-зеленую. Ни один из них не имел головного убора, но оба несли АК-47. Они, по видимому, не видели меня и Паркера на дамбе и, вероятно, думали, что мы все еще находимся в вертолете или позади него.

Один из вьетконговцев указал на птичку, а другой выпустил очередь из АК. Когда он выстрелил, еще больше АК открыли огонь от линии деревьев — стреляя как в аду по рисовому полю, где, как они думали, были мы.

Вдобавок к подавляющему огню, который вели АК-47, снаряд из РПГ-7 внезапно взорвался не более в чем пятнадцати — двадцати ярдах (13-18 м) от нас, осыпая грязью и дурно пахнущей водой.

— Эти сукины дети не шутят — крикнул я Паркеру в ухо — Они придут за нами!

Паркер открыл огонь из пулемета, а я дал короткую очередь из своего CAR-15. Два солдата приняли на себя всю мощь нашего совместного огня и были отброшены назад, в траву у края линии деревьев.

Паркер не остановился. Он продолжал поливать джунгли и вопил, перекрикивая грохот своего М-60:

— Ублюдки не поймают меня... ублюдки не поймают меня!

Вскоре он вчистую расстрелял ленту, и в этот момент его оружие заклинило. Я работал с пулеметом, пытаясь привести его в порядок, пока Паркер полз к машине, чтобы добыть еще одну пулемётную ленту.

С новой шестифутовой ( прим. 1,8 м) лентой, Паркер начал опять. Я выпустил более трех магазинов из CAR-15 в джунгли, где мы уронили двух плохих парней. Между очередями мне удалось сказать Паркеру:

— Если они начнут наступать на нас, мы бросаем этот хлам и бежим от них, понял? Мы побежим на восток, к Дороге Грома.

Он кивнул и продолжал прокачивать патроны через М-60.

Одно из наших подразделений механиков на Дороге Грома, вероятно, пыталось пересечь поток, чтобы помочь нам. Гораздо разумнее было направиться к ним, а не пытаться удержать группу вражеских солдат, если они решат наброситься на нас.

Именно тогда, как будто судьба посмотрела на нас и улыбнулась. "Хьюи" появился из ниоткуда в крутой нисходящей спирали и завис прямо над углом рисового поля, не далее, чем в двадцати футах (6 м) от нас. Я схватил Паркера за шею.

— Давай, Джимбо, давай убираться отсюда к черту!

Подхватив свое оружие, мы срезали угол поля и двинулись к зависшему UH-1 так быстро, как только могли, в воде глубиной до бедер. Бортстрелок "Хьюи" палил как сумасшедший над нашими головами, когда я вылез из рисового поля и нырнул в открытую дверь. Паркер был сразу за мной. Я забрал его М-60, когда он пытался подняться на борт. "Хьюи" начал взлетать вместе с нами, когда я тащил Паркера за руку и половина тела еще болталась снаружи вертолета.

Наконец мы оба сидели на полу кабины "Хьюи", глядя друг на друга и пытаясь улыбнуться. Машина набрала высоту и направилась обратно в Фу Лой. Мы узнали, что находимся в вертолете управления, принадлежавшем командиру 3-й бригады 1-й пехотной дивизии. Он был в общей зоне и услышал, как Синор пытался нас прикрыть. Поняв, что экипаж вертолета был на земле, командир приказал своему вертолету управления подобрать нас и вытащить оттуда. Он и его экипаж спасли шкуры пары мокрых напуганных воздушных разведчиков в этот день.

Вернувшись в Фу Лой, я узнал через оперативный отдел, что после того, как я и Паркер убрались оттуда, Синор вызвал ближнюю авиационную поддержку по лесному району, где был враг. Целый сектор от опушки до бульдозерных отвалов в квадратную милю был обработан и упакован реактивной авиацией. Порез Паркера на подбородке, хотя и серьезный, был не так страшен, как выглядел накануне. Он пошел к медику, когда мы вернулись на базу и тот зашил его.

На следующее утро мы должны были вернуться и помочь подразделениям по зачистке. Команда ударного вертолета-разведчика была необходима, чтобы помочь искать кровавые следы и вражеские войска, которые обстреляли конвой вдоль Дороги Грома.

Понимая, что я собираюсь на задание, Паркер пришел ко мне тем утром и попросил взять с собой.

— Послушайте, лейтенант, я в порядке. Я хочу вернуться туда, потому что мне нужно свести счеты с ублюдками.

Я понимал его чувства, но знал правила:

— Я не могу позволить тебе лететь, это незаконно. Ты знаешь, так же хорошо, как и я, что швы — это условие отстранения от полетов.

— Да ладно, сэр, я хочу лететь — умолял он.

Мне нравилось его мужество и я, наконец, сдался.

— Садись в вертолет, но если Старик узнает об этом, это будет на моей заднице.

Он улыбнулся мне настолько, насколько позволял его зашитый подбородок и направился к взлетной полосе, держа М-60 под мышкой.

Мы летели прямо к месту засады. Добравшись до бульдозерных отвалов между деревьями, мы увидели, что некоторые из наших танков все еще там. Мы могли видеть следы, по которым прошли 113-е (американский гусеничный БТР М113 — прим. перев.), разыскивая вражеские тела и выглядывая любое индивидуальное снаряжение или документы, которые могли помочь разведке дивизии.

Чтобы снова сориентироваться, мы сначала сделали заход с севера на юг, вдоль западной стороны шоссе, идя примерно на шестидесяти узлах и тридцати-сорока футах (10-12 м) от земли. Когда я развернулся на крайней северной точке, чтобы сделать обратных заход, то увидел тело вьетконговца, лежащее на земле. Это было позади большой кучи земли, которая, очевидно, осталась после расчистки района бульдозерами. Я провел "Вьюна" вокруг и вызвал Паркера через интерком.

— Посмотри туда, они пропустили тело. Я думал, союзники подобрали всех этих парней и похоронили.

Описывая небольшой круг над телом в десяти футах (прим. 3 м), я взглянул поближе. Убитый был в длинных синих штанах, длинной зеленой рубашке и сандалиях Хо Ши Мина. Потом я заметил что-то возле его тела. Присмотревшись получше, я понял, что это планшет.

Я поднялся выше, чтобы сообщить Синору, который был моим прикрытием в тот день.

— Три Один, Один Шесть. У меня тут мертвый парень с планшетом. "Ворчуны" его пропустили. Я собираюсь спуститься туда и приземлиться — это не проблема. Я спущусь вниз и найду этот планшет.

— ОК, Один Шесть, вас понял. Но будьте осторожны, он может быть заминирован.

Я проинструктировал Паркера.

— Когда я приземлюсь, хочу чтобы ты нашел и вытащил этот планшет. Доставай "кошку". Я опущусь за этой кучей земли с телом. Ты закинешь на него "кошку" и останешься за насыпью, когда будешь вытягивать тело.

Паркер спрыгнул с "кошкой" через плечо и своим .45-м в руке.

— Эй, погоди минутку, — закричал я ему, сквозь звук двигателя на холостом ходу — Возьми это с собой.

Я протянул Паркеру карабин CAR-15. Он убрал свой .45 и скрылся за выступом кучи грязи, держа карабин под мышкой.

Как только я потерял из виду Паркера, то услышал, как CAR-15 выпустил очередь на все тридцать патронов. Паркер примчался из-за кургана во весь дух и нырнул головой вперед в отсек бортстрелка.

— Валим отсюда, сэр, СЕЙЧАС ЖЕ! Он не мертв!

Я нажал на газ и утопил спуск пулемета, выпускающего четыре тысячи пуль в минуту. OH-6 вздрогнул, выбрасывая трассеры и набирая высоту. Огненный язык пронесся по телу солдата, и разнес пыль и обломки по моему фонарю.

— Что, черт возьми, там произошло?

Паркер задыхался.

— Этот ублюдок держал в руке гранату от РПГ, когда я зашел за угол. Его глаза были закрыты, ублюдок выглядел для меня мертвым, но когда я подошел ближе, он открыл глаза. Его левая рука была оторвана, но граната от РПГ была у него в правой руке. И когда я подошел к нему поближе, он поднял гранату и ударил ей о землю, поднял ее и сделал это снова. Сукин сын пытался меня взорвать!

Наземные войска из сил безопасности прибыли, будучи теперь настороже из-за открытого нами огня. Они обошли свой БТР, держа оружие наготове. Прежде чем подойти слишком близко к телу, один из пехотинцев сделал пару контрольных выстрелов, чтобы убедиться, что вьетконговец мертв и не попытается взорвать гранату от РПГ, все еще стиснутую его рукой.

Паркер и я наблюдали, с ближайшей орбиты, как "ворчуны" осторожно сняли планшет и отнесли его обратно в М113. Затем офицер в БТР вызвал нас на FM.

— Джекпот, Один Шесть. Чарли был чем-то вроде офицера. У нас есть карты и оперативные пометки. Похоже, хороший материал для второго отдела. Спасибо, что нашел этого чувака. Твой старший стрелок ОК?

— ОК, спасибо — ответил я. — Старший стрелок ОК, кроме того что я сделаю с ним за то, что он выпустил из моего CAR-15 все патроны в Виктор Чарли. Вы доставите содержимое планшета в бригаду?

— Это действительно хорошие разведданные, Один Шесть. Из беглого взгляда на эти пометки, похоже, что динки, устроившие засаду на конвой, возвращаются в свои убежища в Рыболовном Крючке. Что касается содержимого планшета, то мы здесь ненадолго. Сможете забросить его в Танго Один (огневая позиция "Гром I")? Тогда они доставят его дальше в дивизию.

— Понял вас, мы доставим его в Танго Один — ответил я.

Тут Паркер вмешался через интерком.

— Конское дерьмо, лейтенант — сказал он мне в шутку — Не хочу проявить неуважение, сэр, но мне все равно, что Вы скажете, и я не вылезу из этого проклятого вертолета еще раз, за тем же самым динковским планшетом!

— Остынь, Джимбо — усмехнулся я. — Не беспокойся о плохом парне, он мертв.

— Ну без обид, лейтенант, но пусть один из этих "ворчунов" разбирается с планшетом, я останусь в вертолете.