Учение ситхов

— Да, я уверена.

Карта показала мне нечто странное. Точка, отмеченная как "Гарри Поттер" двигалась от туалета Плаксы Миртл к владениям Ужаса Подземелий. Я завернулась в мантию, и кинулась туда же. О чем бы Гарри не хотел поговорить с профессором Снейпом, его надо было встретить на выходе. В том, что ему понадобится моя поддержка — я даже не усомнилась. Хорошо такой разговор пройти просто не мог. По определению.

Я почти догнала Гарри. Он прошел в дверь, ведущую в комнаты профессора Снейпа, когда я как раз показалась в коридоре. Я немного постояла в колебаниях, а потом подошла поближе и прислушалась. Как ни странно, разговор шел довольно мирно. Но первая же фраза Гарри, которую мне удалось отчетливо расслышать — повергла меня в шок.

— ... могла ли она НЕ простить глупого оскорбления, брошенного в запальчивости раздраженным мальчишкой?

Что он несет?!!

Снейп.

Чего я никак не ожидал, так это появления Поттера в моих комнатах на ночь глядя. А уж с такой просьбой!

— Профессор, хоть Вы и не ведете больше зельеварение, но ведь у Мастера Зелий не может не быть под рукой лаборатории. Не могли бы Вы дать мне ей воспользоваться... под Вашим присмотром, разумеется?

Сначала я решил, что это кто-то под Оборотным зельем, потому как Поттер ЭТО и ТАК сказать — просто не мог.

— Посмотрите мне в глаза. Легилеменс!

Моя атака уперлась в несокрушимые щиты, подтвердив было мою гипотезу. Но потом — щиты опустились, пропуская меня, и я убедился, что за ними прячется именно Гарри Поттер. Правда, после идентификации — меня вежливо, но неумолимо вытолкнули из чужого сознания.

Второй моей реакцией, разумеется, было — послать обнаглевшего ученика теми самыми словами, которые настоятельно не рекомендуется употреблять в присутствии учеников. Но потом меня одолело любопытство. К тому же, появившись во владениях Ужаса Подземелий, Поттер проявил истинно гриффиндорскую храбрость... а если то, что он выкладывает на стол — это то, о чем я подумал, то и истинно слизеринскую расчетливость.

— И зачем это Вам понадобилась лаборатория зельевара? — Спросил я со всем сарказмом, на который бы способен. Впрочем, взгляд мой не отрывался от кучки серо-зеленых чешуй на моем столе, которые с невозмутимым видом сообщали мне, что на просьбу Поттера я соглашусь при любом ответе.

— Знаете, все кто знал мою маму... — Ага... значит, сын решил сравняться с матерью в зельеварении? Похвально, похвально... — говорили, что она была очень доброй. — ЧТО?! При чем тут это?! — Так могла ли она НЕ простить глупого оскорбления, брошенного в запальчивости раздраженным мальчишкой?

Я почувствовал себя так, как будто в меня попали ступефаем, да не из слабых. И лишь секунд через пять я смог произнести

— ... и кому, по-Вашему, это могло понадобиться?

— Тому, кто решил, что подростковая любовь — это очень невысокая цена за надежду на победу над Темным лордом. — Я фыркнул.

— Не представляйте мне Дамблдора — богом. Ну откуда он мог знать...

— Трелони — не единственный Оракул на островах. Фиренц и посильнее будет.

Я всегда не любил, когда меня перебивают. Но эти слова, сказанные таким спокойным тоном... У меня под ногами как будто разверзлась Бездна.

— Все пророчества — записываются, Вам ли этого не знать? — Попробовал я не сдаваться без боя, хотя и сам ощущал, что это — безнадежно.

— Записываются пророчества, произнесенные ЛЮДЬМИ. А всякие "существа с интеллектом, близким к человеческому"... Кому они интересны?

— Так... — Задумчиво произнес я, признавая свое поражение. — И что же Вы собрались варить?

— Зелье ясных мыслей.

Отличное решение! Зелье ясных мыслей — известный антидот практически ко всем приворотам, и одна доза — защитит как минимум на год, а там и вторую можно сварить... если, разумеется, знаешь где достать весьма редкие ингредиенты.

— Что ж. Вы можете попробовать.

Гарри.

Разумеется, у профессора уже была готовая основа для зелья, благо — она общая сразу для нескольких зелий, в основном — антидотов к разным ядам. Так что мне оставалось только раскрошить заклинанием одну из чешуек василиска в пыль, разогреть котел до правильной температуры, и всыпать полученный порошок в сапфирную жидкость, помешивая строго по часовой стрелке маховым пером с левого крыла птицы обломинго, отнюдь не редкой в наших широтах.

Глядя, как зеленоватый порошок сверкает, превращаясь в золотистые искры, а радужное перо медленно растворяется, я ни на секунду не терял концентрации. И только когда последняя искра погасла, а в моих руках осталась только бесполезная ость, я выключил жаровню, и с облегчением выдохнул.

— Ну что ж, Поттер Неплохо. Неплохо. — Я с удивлением посмотрел на профессора. — Один балл Гриффиндору. И если Вам снова понадобится лаборатория... — Снейп сгреб со стола оставленную мной чешую василиска. — ... постарайтесь придти пораньше, а не затягивать до самого отбоя.

— Хорошо, профессор.

И я вылетел из лаборатории, сжимая в руках драгоценный, светящийся золотом фиал. Правда, хлопнув дверью, я остановился. Мантия-мантией, невидимка-невидимкой, но не почувствовать присутствие любимой я просто не мог. Так что, остановившись, я протянул руку в пустоту слева от себя.

— Гермиона, выпей, пожалуйста.

И ничуть не удивился, когда прямо из воздуха к моей руке протянулась другая рука... а сваренное мной зелье — исчезло между таких сладких губ. Не сомнений, не колебаний!

Я притянул девушку к себе, ни о чем не спрашивая, завернулся с ней в отцовскую мантию, и мы побрели к башне Гриффиндора, временами останавливаясь, и используя губы для дел, гораздо более приятных, чем глупые и никчемные разговоры.

Прошлое ситха

Гарри.

Одну за другой я неторопливо закидывал в рот соленые печеньки. Вот вроде бы — пачка с надписью, которой Гермиона не писала — маленькая... но сами печеньки в ней не кончаются, сколько бы я их не съел. Видимо, Темная сторона в самом деле расщедрилась, подкупая нового адепта. Но, впрочем, речь не об этом. Я серьезно задумался о мире, о конфликте, неторопливо охватывающем Магическую Британию, и о своем месте в нем. Своем... и не только.

Я улыбнулся. Какое лицо было у Рона, когда я провел над бокалом Гермионы рукой с горящей на ней шаровой молнией... и сгусток Силы вспыхнул лиловым, неопровержимо свидетельствуя о том, что содержимое бокала подверглось воздействию эманации Той-что-Жаждет.

Нет, смысла моих действий он не понял... но вот то, что я взялся проверять питье Гермионы — вызвало на веснушчатом лице непередаваемую игру выражений. А уж когда я посоветовал Гермионе не пить этот сок, мотивируя это тем, что "Аморетенция не полезна для здоровья"... В общем, хотя я и не говорил моей Гермионе о том, что планирую, но по руке, схватившейся за горло в судорожном жесте — все было понятно и без пояснений. Уж печальную историю Нотта, спасенного от удушения лично мисс Всезнайкой, Рону определенно рассказали.

Впрочем, и Нотт с его страхами, и Уизли, спешно закрутивший роман с Лавандой Браун, только чтобы не показать, что я увел-таки девушку, которую рыжий приглядел для себя — это все возня в песочнице. Мои же проблемы куда как серьезнее.

В Волшебной Британии медленно, но верно разгоралась война. За время, любезно предоставленное Министерством, Волдеморт успел неплохо развернуться, практически восстановив прежнюю организацию Пожирателей Смерти. По школе так же ползали слухи, что Тот-кого-нельзя-называть ведет переговоры с вампирами и оборотнями, которых Министерство затерроризировало до такой степени, что их переход на службу Риддлу был только вопросом времени. А главное — я так и не сумел разобраться в том, каким образом эта тварь возвращается!

— Гарри...

— Чего тебе? — С Роном мы после его последней выходки практически не разговаривали, особенно в свете того, что Гермиона однозначно встала на мою сторону. И вот он сам подходит для разговора?

— Тебя там... того... Дамблдор вызывает.

— Хорошо. Гермиона...

— Я иду с тобой. — Жесткий взгляд, привычный командный голос... Я люблю эту девушку!

Гермиона.

Горгулья отскочила с нашего пути, не дожидаясь, пока мы с Гарри скажем пароль. Похоже, нас уже ждали. Или не нас, а только Гарри, но это в данном случае не важно. Одного я его никуда не отпущу!

Кабинет директора как всегда поражал уютом, несмотря даже на то, что в дальнем углу грудой лежали расколотые остатки изящных приборчиков, уничтоженных вспышкой гнева Гарри в конце прошлого года.

— Гарри, я вызывал одного тебя.

— ?? — Вопросительный взгляд без единого слова стал ответом директору.

— А что тогда здесь делает мисс Грейнджер? — Я хотела взорваться, но Гарри сжал мою руку, покачал головой, и, как ни странно, я сразу успокоилась.

— Я доверяю ей. — Хотя вроде бы ничего необычного сказано не было, но директора перекосило. К чему бы это?

— Ты уверен, Гарри?

— Она никогда не предавала меня, никогда не оставляла без помощи и поддержки, и даже когда я сотворил самоочевидную глупость — она кинулась за мной, хотя и была против этой вылазки. — От такого перечисления я натуральным образом покраснела. Ну разве можно было поступить иначе?

— Гарри, но ведь рядом с тобой девочка может оказаться в опасности... — Тут уже меня прорвало.

— Может быть, рядом с Гарри я и в опасности, но и вдалеке от него — ничуть не лучше. Это в "самом безопасном месте Британии" меня чуть не убил тролль. Это в коридоре Хогвартса, и вдалеке от Гарри я встретила василиска (Джинни повезло больше — Гарри рядом с ней был). Это в сверхзащищенную и охраняемую тучей дементоров школу несколько раз пробирался "страшный преступник" Сириус Блэк. Это в нашей "лучшей в Британии" школе меня учил один из виднейших последователей Того-кого-нельзя-называть. Про Кровавые перья я молчу просто потому, что они хотя бы не могли убить. Ну и наконец, вершина безопасности: отсюда меня просто похитили. И это не считая приворотного зелья в бокале. А из большей части этих "неприятностей" меня вытащил именно Гарри. Меня часто называли умной... но, как выяснилось, я полная дура. Однако, даже полная дура может сделать правильный вывод, раз уж Судьба так упорно сует его под нос: самое безопасное место в любой заварушке — за спиной Гарри.

Под конец своей речи я уже кричала. А потом раздался взрыв и перед глазами потемнело. А когда багровая муть рассеялась, оказалось, что я сижу на коленях у Гарри, а он успокаивающе гладит меня по волосам, а другой рукой крепко прижимает к себе.

— Ашше, малыш, ашше...

И в этом успокаивающем шипении было что-то очень теплое и родное. Настолько, что я постепенно пригрелась и успокоилась.

Гарри.

С трудом мне удалось успокоить застывшую на грани истерики Гермиону. Что-то грубовато Вы сработали, господин директор! Или... или Вы рассчитывали на какое-то заклятье, которое не подействовало? Скажем — снижающее критичность восприятия, заставляющее доверять ему, Великому Светлому? Ксо! Ветра и пепел! Похоже, так оно и есть! Ведь не зря же отец отдал ему мантию-невидимку "незадолго до своей смерти"!

— Профессор Дамблдор! Я доверяю Гермионе. Если Вы что-то хотели сказать мне — говорите на обоим... или не говорите никому.

Девочка у меня на коленях благодарно шевельнулась... А вот Дамблдор грозно нахмурился. А потом директор вернулся к маске доброго дедушки (после общения с Учителем эти слова обрели для меня новый смысл... ну да ладно), и тепло и ласково улыбнулся нам.

— Хорошо. Я хотел показать свои воспоминания только тебе, но если ты настаиваешь...

— Мы настаиваем.

— Вот, Гарри. — Дамблдор выставил на стол очень знакомую вещицу... Омут памяти. — Помнится, ты уже как-то падал в эту штуку...

— Да, профессор. Я помню.

— Вот и отлично. Сейчас я... — директор доставал из шкафчика все новые и новые пузырьки с воспоминаниями. — Вот. Готово. Можете смотреть.

И мы с Гермионой погрузились в чужое прошлое, что определило наши судьбы. Вот только я видел не совсем то, что хотел показать мне директор. Не историю злобного и жестокого Темного лорда, но историю забитого и озлобленного мальчишки, из которого ковали таран. Таран, что должен был проложить путь к власти для сильного, умелого, но не имеющего ни денег ни связей для участия в Большой Политике волшебнику. Слой за слоем наблюдал я поистине великие планы. Сложные, многовариантные, оперативно корректируемые... И все эти замечательные планы оказались на грани крушения, когда сброшенная всеми со счетов оракул-недоучка изрекла Истинное Пророчество...

— В общем, Гарри, мне очень нужно получить воспоминание профессора Слагхорна. Истинное воспоминание, а не ту подделку, которую он мне предоставил...

— Хорошо, профессор.

Вообще-то я ничего не понял, и согласился только для того, чтобы выйти отсюда. Я... я потерялся в своих мыслях.

Гермиона.

Когда мы отошли от директорского кабинета, на участке коридора, где не было ни одного портрета, Гарри внезапно привалился к стене и со стоном сполз по холодному камню вниз, схватившись за голову.

— Гарри! Что с тобой? — Нет, конечно, директор сгрузил нам большой объем воспоминаний... но не такой уж страшный.

— Обычный вопрос доверия, Гермиона. Вижу ли я то, что вижу, или то, что мне сказали видеть? Кровавые осколки Правды. Как сложить из них то, на основании чего можно будет действовать, не опасаясь...

Гарри сидел на полу, и, схватившись за голову, бормотал что-то непонятное. И мне не оставалось ничего, кроме как сесть рядом с ним, и ждать пока пройдет этот странный приступ.

Тайные тропы ситха

Гарри

После ужина, за которым Гермиона демонстративно выпила полный стакан, "заряженный" Роном и его покровителем, Шестой Уизли кружил вокруг моей девушки, распушая перья, и стремясь представить себя в наилучшем виде. Правда, несмотря на долгую "дружбу", Ронникинс так толком и не понял, что является достоинством в глазах Гермионы, а что — недостатком. Так что впечатление, которое он произвел на девушку — полностью на его совести. Впрочем, с учетом того, что он считал, что выпендривается перед опоенной зельем девушкой — его можно было как-то понять. Вот только Ясные Мысли другими зельями не перебить. А после ужина я за руку отвел Гермиону к мадам Помфри, и она зафиксировала "отравление любовным зельем, смягченное своевременно принятым противоядием". Я попросил оставить это в тайне, чтобы "не смущать девушку", и школьная колдомедик согласилась с этим. Но вот в том, что подобная информация не пройдет мимо Дамблдора я даже не сомневался. По правде говоря, я рассчитывал, что директор сам приструнит своего клеврета, но, похоже, тот не посчитал нужным этого делать из каких-то высших соображений, постичь которые простым смертным не дано.

/*Голос Наставника: бисер нынче сильно подорожал, и метать его перед свиньями Дамблдор не собирается — не поймут-с*/

Так что Рон, раздраженный реакцией на его выпендреж со стороны Гермионы (а точнее — отсутствием таковой), все больше и больше озлоблялся. Честно говоря, я ожидал от него уже некоторых даже неадекватных действий, так что "ходил опасно", в готовности в любой момент отражать магический удар, а, укладываясь спать — демонстративно ограждал свою кровать несколькими сигнальными и охранными контурами.