| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Изящная блондинка с чуть растрепавшейся прической, лихорадочно горящими щеками и припухшими от поцелуев губами спряталась за спиной такого же растрёпанного Кирилла, а напротив них возвышалась почти двухметровая фигура, на которой уставной мундир смотрелся бы куда уместнее, нежели фрак... что неудивительно. Старший брат Елены, двадцатитрёхлетний Андрей лишь полгода назад оставил службу в кавалергардах, вынужденно приняв дела семейства Долгих вместо захворавшего отца.
— Не уследили, — заметила Ирина, расстроенно покачав головой, и, повернувшись к сестре, больно ткнула её веером в бок. — А я тебе говорила, что надо было Веру просить!
— Она с родителями и женихом убыла в путешествие, — тихо проговорила Света и печально взглянула на сестру. — Ну что, идём разнимать? Пока они до дуэли не договорились.
— Поздно, — онемевшими губами прошептала Ирина, кивнув в сторону рычащего Андрея и застывшего перед ним Кирилла. В этот момент голос братца Елены взмыл вверх, а сжатая в кулак рука устремилась на встречу с лицом стоящего перед ним юноши. Девушки дружно зажмурились... но, услышав испуганный вскрик подруги, открыли глаза. Вовремя.
Тело Андрея вздрогнуло и, словно подрубленное дерево, рухнуло аккурат у их ног. В ту же секунду Елена, отпихнув Кирилла, рванула к упавшему брату и, не переставая причитать, упала на колени рядом с ним, ничуть не беспокоясь о чистоте своего платья. Сбивший Андрея юноша попытался подойти и что-то сказать Елене, но был тут же засыпан ею целым градом оскорблений... и отступил. Сёстры перевели взгляд с распростёртого у их ног тела на Кирилла и вздрогнули. Юноша с совершенно холодным, ничего не выражающим лицом обошёл Андрея с сестрой и, замерев на миг рядом с кузинами Михаила, кивнул им.
— Прошу прощения за неприглядную картину, дамы, — глухо проговорил юноша.
Сёстры заторможенно кивнули.
— Ничего страшного, Кирилл, — справившись с собой, заметила Ирина.
— Что ж, тогда прошу извинить, но я вынужден вас покинуть, необходимо сообщить распорядителю, что одному из гостей стало плохо, — тем же невыразительным тоном проговорил Кирилл. — Благодарю за этот вечер. Всего хорошего.
— Бежишь, мерзавец? — голос Елены, раздавшийся из-за спины, заставил юношу обернуться. Положившая себе на колени голову потерявшего сознание брата девушка сверлила Кирилла злым взглядом. — Беги, беги. Андрей тебя всё равно отыщет и прибьёт как собаку!
— Если ему этого захочется, то бегать и искать меня не придётся. Мой адрес можно узнать в Веди-клубе. Всего хорошего.
— До свиданья, Кирилл, — отозвались кузины Михаила.
А вот Елена промолчала и лишь проводила своего недавнего партнера по танцам неприязненным взглядом. И не скажешь, что несколько минут назад она с ним целовалась на этом самом балконе. Кирилл же склонил голову в коротком "кавалергардском" поклоне и, развернувшись на каблуках, скрылся за дверью.
Сёстры переглянулись и одновременно шагнули к подруге, умудрившейся своими играми поставить их в очень неудобное положение. Ирина уже хотела было начать отчитывать подругу, но была одёрнута.
— Ира, оставь, — Светлана легко коснулась локтя сестры и, смерив Елену недовольным взглядом, покачала головой. — Ей сейчас не до того. Давай лучше поможем привести Андрея в чувство. А разобраться с Леной можно будет и позже...
Ирина сделала глубокий вдох и, смирив гнев, принялась рыться в небольшой сумочке в поисках нашатыря, флаконы с которым прочно прописались среди женских бальных аксессуаров ещё с тех времён, когда дамы даже помыслить не могли о том, чтобы появиться в свете без корсета, и падали в обморок от нехватки воздуха, по малейшему поводу и без такового.
А через несколько минут рядом с застонавшим, приходящим в себя Андреем уже крутились слуги и медик. Кирилл сдержал обещание и сообщил распорядителю о "несчастном случае". Впрочем, кузины Михаила этого уже не видели, поспешив покинуть балкон. Но стоило Елене выйти в зал следом за уже пришедшим в себя, хотя и всё ещё чуть покачивающимся при ходьбе братом, опирающимся на плечо одного из слуг, как Ирина и Света подхватили подругу под руки и, невзирая на лёгкое сопротивление, увлекли в дамскую комнату, старательно изображая оживлённую беседу. Ну да, им только скандала не хватает!
* * *
— Кирилл! — Мишка перехватил меня уже на ступенях главного входа. Один из служащих вызвал по моей просьбе "емельку" и только что доложил, что экипаж подан. Так что я, честно говоря, рассчитывал, что мне удастся покинуть этот чёртов бал незамеченным. Не вышло.
— Да? — я обернулся к другу, одновременно надевая перчатки
— Ты что, уже уезжаешь? — удивлённо спросил Михаил.
— Ну, это же вы будете завтра пассажирами, так что можете себе позволить танцевать до рассвета, а мне нужно выспаться перед полётом, — натянуто улыбнулся я.
— Жаль... — расстроился Мишка. Хм, кажется, он не в курсе происшедшего. Ну и замечательно. Надеюсь, девицам хватит ума и впредь молчать о нашем столкновении с этим медведем.
— Да ладно тебе, — я хлопнул друга по плечу. — Говорил же, что не люблю подобных мероприятий. А за шутку с сестрами прими мою благодарность.
— Э? — Михаил опешил.
— Что? Танцевать с хоть немного знакомыми девушками куда интереснее, чем с абсолютно неизвестными дамами, — пояснил я.
— О, кстати! — Мишка хлопнул себя ладонью по лбу. — Чуть не забыл... Кирилл, мои кузины хотели бы сопроводить меня в Китеж... ты не будешь возражать, если пассажиров будет больше запланированного?
Вот как...
— Миш, ты же понимаешь, что "Резвый" мне не принадлежит, — начал было я отказываться, но Горский перебил:
— Кирилл, пожалуйста. Они очень просили! — воскликнул он.
Да чёрт с ними. Объяснять Михаилу, почему я не хочу видеть его кузин, сейчас мне совершенно не хочется. Да и настроение другу портить... на фиг. В общем, если хотят, пусть провожают. Всё равно времени на разговоры с девицами во время полёта у меня не будет.
— Ладно, уговорил. Завтра в полдень буду ждать вас на поле за верфью, — вздохнув, ответил я, и Мишка просиял.
— Спасибо! Ты меня выручил, — с улыбкой проговорил Горский. — Ну, тогда до завтра, да?
— Удачи, Миш, — пожав ему руку, я кивнул и, развернувшись, потопал вниз по лестнице.
Уже сидя на заднем сиденье "емельки" и посматривая в окно, за которым проносились сияющие тусклыми огнями фонарей и окон новгородские улицы, я размышлял о происшедшем на балу и никак не мог понять, зачем кузинам Горского нужно было так зло шутить? Вроде бы в те несколько раз, что мы встречались с ними в доме Ивана Фёдоровича, я не давал повода для обид... Или это Елена решила за что-то отомстить своим подругам? Но почему так? А может, не им, а брату? Или Мишке? М-да, а ведь хороша Лена... фигурка, личико... и целуется... м-мм... стоп, что-то меня не в ту степь понесло.
Так и не придя ни к какому решению, я тряхнул головой, чтобы избавиться от накативших воспоминаний о нежных губах моей несостоявшейся пассии, уставился в окно, за которым уже замелькали знакомые улицы. А вот и мой дом... Расплатившись с водителем, я вышел на улицу и, глубоко вдохнув морозный воздух, шагнул к крыльцу. Спать, спать, спать...
Полёт! Вот не думал, что так соскучился по нему... А если учесть, что в этот раз Ветров полностью устранился от управления "Резвым"... М-м!
Нет, во время наших тренировочных вылетов он не раз поручал мне "вести" дирижабль, но сейчас — сейчас было совсем другое дело. Я не просто пилотировал "Резвого", я был его капитаном... а Святослав Георгиевич взял на себя роль остальной команды. Этакая игра в "киты".
И то, что у комингса рубки стоят две симпатичные девушки и наблюдают за тем, как я командую, парой слов заставляя дирижабль совершать самые разные эволюции, здесь совершенно ни при чём, точно... Ну, если только самую малость. А вот Мишку мне даже немного жаль. Ветров выставил его с мостика и даже слушать не стал. В принципе, правильно. Посторонним здесь делать нечего, даже если эти посторонние уже умеют кое-как читать карты и слышали кое-что о прокладке курса. Эх, плюсы-минусы... зато и девчонкам сюда хода нет, а болтать с ними мне не хочется, от слова "совсем". Вчерашнее феерическое завершение бала как-то не способствует продолжению общения.
— Кирилл, Китеж на одиннадцать, превышение двадцать шесть. Расстояние триста, — прервал царившее в рубке молчание Ветров.
— Сообщите на привод, — откликнулся я, и Святослав Георгиевич отошёл к телеграфу, тут же застрекотавшему. Ну да, всё по-взрослому. Сейчас Ветров обозначит "Резвый" для порта Китежа, а ещё через двадцать-тридцать минут нас поведут на посадку.
Так и вышло. Ветер сменился, и уже через пятнадцать минут порт Китежа откликнулся. Засверкали огни причального сектора, телеграф начал выплёвывать ленту с указаниями, и я сбросил ход до малого.
— Есть привод! Расстояние восемьдесят, высота сорок шесть, скорость под конусом сорок узлов. Снос ноль, дифферент ноль, крен ноль, — доложил Ветров.
Понеслась. Начался самый сложный этап. Китеж идёт со скоростью сорок узлов и, в отличие от Высокой Фиоренцы, ложиться в дрейф не собирается. Моя задача: подвести "Резвый" под подъёмный конус, уравнять скорости и позволить ему втянуть нас на швартовочную площадку. Ну, хоть в ручном режиме поднимать шлюп не придётся. Пилотский минимум уже сдан, а значит, и рисковать ни к чему.
— Подъём на десять, — облизнув внезапно высохшие губы, проговорил я.
— Есть подъём на десять, — откликнулся мой единственный помощник и экзаменатор. Мерно защёлкали риски высотомера, отмеряя десятые доли кабельтовых. Шлюп начал подъём на высоту.
— Есть дорожка. — Ха, вышли на уровень конуса.
— Прекратить набор высоты. Средний вперёд, — откликнулся я.
— Есть прекратить. Высота тридцать. Есть средний вперёд. Скорость сорок восемь, расстояние шестьдесят.
Конечно, Ветрову было совершенно необязательно сообщать всё это, учитывая, что мне отлично видно приборы, но если уж играть в большие дирижабли, то до конца и по всем правилам. Медленно потекли минуты, и вот "Резвый" едва заметно качнулся, а я буквально кожей ощутил, как напор ветра за бортом стих. Вошли в конус.
— Стоп машина!
— Есть стоп машина.
Теперь идём на инерции, заодно выравнивая скорость со скоростью движения Китежа.
— Подъём десять щелчков, — я замер. Если расчёт правильный, то уже через минуту нас должен подхватить конус, и его плотные "стенкы" не дадут уйти "Резвому" из створа. Шлюп вновь чуть дрогнул, и щелчки высотомера ускорились. А у меня заложило уши. Получилось! И тут же раздался голос Ветрова:
— Мы в створе. Есть захват конуса. Подъём... превышение на три. Давление... штатно.
— Отключить вспомогательные.
— Вспомогательные отключены. Подъём — штатно... давление — штатно.
Ну, вот и всё. Осталось дождаться, пока конус, сохраняя давление внутри, поднимет наш дирижабль вверх и зафиксирует на "языке"... Минута, другая... Под нами загрохотала швартовочная площадка и втянула вставший на неё "Резвый" в док.
— Вошли, как кортик в ножны, — довольно проговорил Ветров и, покосившись на меня, хлопнул ладонью по плечу. — Кирилл, ты меня слышишь?
— А? Да... да, слышу, — кивнул я, с усилием отдирая ладони от поручня, в который вцепился с удивившей меня самого силой.
— Поздравляю со штатной швартовкой... "капитан", — не скрывая усмешки, произнёс Святослав Георгиевич, а от входа на мостик раздались довольно жидкие, ввиду малого количества зрителей, но дружные аплодисменты. Только тогда я нашёл в себе силы обернуться и сойти с центрального возвышения перед обзором. И то ноги у меня были словно деревянные. Но в душе... в душе разлилась такая радость, что свихнуться можно, честное слово! Я сделал это!
И не сказать, что работа была проще, чем во время первой моей швартовки. Тогда я вёл дирижабль как пилот, лично контролируя приборы и держа руки на рукоятях управления, а сейчас ориентировался лишь на поступающую от Ветрова информацию и не прикасался к управлению вовсе. Да и Высокая Фиоренца, в отличие от Китежа, находилась в дрейфе, что тоже упрощало работу... Зато в этот раз не пришлось возиться с минимизацией энергопотребления, и не было нужды трястись от того, что "Резвый" в любой момент может развалиться на куски. И всё равно я считаю, что эта швартовка была сложнее. Не на порядок, конечно, но намного, намного сложнее, чем предыдущая... хотя, конечно, со швартовкой "Феникса" не сравнить, м-да...
— Господа, наш корабль совершил посадку в порту Китежграда. Температура за бортом восемнадцать градусов, время шесть часов пополудни по средне-ладожскому стандарту. Благодарим вас за то, что воспользовались услугами нашей компании. Наш полёт завершён, экипаж желает вам приятного отдыха и хорошего дня, — разлепив ещё не слишком послушные губы, с дурацкой улыбкой сообщил я нашим пассажирам. Жаль, здесь некому оценить эту шутку по-настоящему.
— Неплохо, юнец, — проговорил Ветров, едва край платья последней из зрительниц скрылся из виду. — Но в следующий раз подводи дирижабль под конус, а не врывайся в него, словно матрос в пивную после рейса.
— Я ошибся? — нахмурился я.
— В этот раз нет. Ты подвёл шлюп к конусу на самой границе его образования, но в будущем лучше так не рисковать и подводить к нему дирижабль снизу... если не хочешь платить портовым службам за перерасход энергии, разумеется, — ответил наставник и кивнул в сторону выхода из рубки. — Иди, провожай своего друга. Здесь я и сам сейчас управлюсь.
— Спасибо, Святослав Георгиевич, — поблагодарил я, покидая мостик.
От души потянувшись и до хруста покрутив головой, чтобы расслабить основательно затёкшие мышцы шеи, я миновал узкий коридор "Резвого" и, оказавшись в кормовом салоне, обвёл взглядом собравшихся здесь уже готовых к выходу пассажиров.
— Ну что, на выход? — улыбнулся я, и народ, довольно загомонив, потянулся на выход. — Миш, не терзай взглядом свои вещи. Мы пришлём за ними позже.
Младший Горский кивнул и, пристроившись в хвост покидающей дирижабль маленькой очереди, потопал на выход следом за мастером Цао. Первым на металлический настил дока шагнул Иван Фёдорович, и он же помог спуститься Ирине и Светлане, не прекращавшим щебетать о чём-то даже на крутом трапе "Резвого". Следом за ними сошёл катаец, потом Михаил, ну а я оказался замыкающим.
У выхода из дока нас уже встречали. Двое затянутых в "шкуры" обалдуев под предводительством лощёного хмыря с лейтенантскими погонами остановили нашу компанию и потребовали документы. Я отделался матросским жетоном, старший Горский предъявил свой паспорт и два "листа доверия", в которые были внесены Ирина и Светлана. Ну а мастер Фенг, ничтоже сумняшеся, сунул под нос лейтенанту свою дипломатическую бумагу, от одного вида которой хлыща передёрнуло словно от удара током. На заполнение журнала у слегка сдувшегося представителя порта ушло несколько минут, после чего он пожелал нам хорошего дня и устремился в док, в гости к Ветрову, наверное...
Несмотря на разницу в проектах, все парящие города похожи своей компоновкой, и чтобы попасть из портовых секторов в жилую или присутственную часть любого из них, нужно подняться на несколько десятков, а то и на сотню метров вверх. К счастью, наследие шумеров известно и сейчас, так что нам не пришлось пересчитывать тысячи ступеней, чтобы выйти под ажурный прозрачный купол Китежа, хотя в лифт наша компания еле поместилась. Впрочем, тут скорее нужно винить Свету с Ирой: барышни нарядились словно на прогулку по парку, а учитывая, что нынче в моде шляпки размером с тележное колесо, которых к тому же так просто не снять и не надеть без каких-то там ухищрений... В общем, девушки смущались, Горские, прижавшись спинами к стенкам лифта, на пару давили ухмылки, а я, вспоминая Хельгу и её наряд для прогулки по Высокой Фиоренце, размышлял о причинах, по которым мода в парящих городах коренным образом отличается от "земной". Ничего удивительного, оказывается. Широкие юбки в переходах и галереях неудобны, то и гляди зацепишься за что-нибудь, в туфлях на высоких каблуках легко переломать ноги, спускаясь или поднимаясь по крутым трапам или просто застряв на решётчатых фальшполах, ну а шляпы... В тесноте служебных коридоров удобнее ходить в берете или "таблетке", чем с тележным колесом на голове. И только нашему катайцу было всё по фиг. Ну да, с его ростом, шляпы наших дам не причиняют ему ровным счётом никакого беспокойства. Они попросту не задевают мелкокостного невысокого старикана.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
