Попаданец 2в1. Пупсик

"Несчастный случай".

"Как это?"

"Его задел выброс магической энергии. Случайно. В одной из спален, что находятся поблизости, кто-то из женщин испытал оргазм и опустошил в честь такого события весь свой резервуар маны. Для нашего принца это происшествие оказалось фатальным".

"Почему?"

"Так уж устроен этот мир, — сказал Ордош. — Мужчинам здесь опасно находиться рядом с женщинами: любое соприкосновение с чистой магической энергией заканчивается для них кровоизлиянием в мозг. Наш принц сбежал сегодня из своей башни, где проводит в изоляции все свое время. А женщины... они такие эмоциональные, ты же знаешь. Бессмысленные выбросы энергии у них случаются часто".

"Его убил чей-то оргазм?"

"Главное несчастье для тебя сейчас не это, — сказал Ордош. — Я тут покопался в памяти принца, пока ты приходил в себя, а заодно и в твоей. И вот что могу тебе сказать: те годы, что ты зубрил трактаты по магии, ты потратил зря. Знания о том, как переплетать магические потоки тебе здесь вряд ли пригодятся. В этом мире магией владеют только женщины".

"А мужчины?"

"Мужчины здесь выполняют декоративную функцию — нужны для красоты. Ну, и для продолжения рода, конечно, — но это отдельная история. Их здесь в сотни раз меньше, чем женщин. И прав у них не больше, чем у домашних животных".

— Пупсик?! Пупсик!!! — услышал я женский голос.

Закрыл глаза, притворился, что нахожусь в беспамятстве.

Гул многочисленных шагов и голосов.

Чье-то шумное дыхание. Холодные пальцы прикасаются к моей шее.

— Он жив!

— Что?

— Он дышит! Сердце бьется!

Гул голосов стал громче на пару десятков децибел. Я подавил желание приоткрыть глаза и подсмотреть, сколько народу собралось вокруг меня.

— Как такое может быть?!

— Всем молчать!

Почти все звуки стихли. Только сопение над моей головой и шорох одежды.

— Все вон отсюда! — сказал все тот же голос.

Шарканье по полу многочисленных ног.

— Ты! Стой! Вернись! Бери его на руки!

Я почувствовал, как меня подняли с пола. Резкий запах пота и спиртного.

— Неси его в Мужскую башню! Осторожно! Это мужчина, а не твоя подружка! С ним нужно обращаться бережно! Если он не выживет, королева нам всем головы оторвет! У него через две недели свадьба!

— Слушаюсь, госпожа маршал, — сказала державшая меня на руках женщина. — Я... осторожно.

Захват ее рук чуть ослаб.

— Быстрей! Пошевеливайся!

— Слушаюсь, госпожа маршал!

Моя голова закачалась в такт торопливым шагам.

Очень захотелось "очнуться" и пойти самому.

"Не открывай глаза, дубина, — сказал тот, кто называл себя Ордошем. — Не выдай себя. Наш принц был умственно отсталым. Полным кретином. Пока притворяйся ветошью. Я после объясню тебе, как придерживаться нужного образа".

* * *

Как рассказал мне Ордош, мужчины в этом мире жили в изоляции от женщин. Для них выделяли территорию, где вероятность магических всплесков стремилась к нулю, и куда женщины заходили редко. В моем случае (или в случае принца Нарцисса) таким местом была башня Мужская.

Нет, это совсем не такая башня, в какой проживал архимаг Северик. Жилище принца больше напоминало обставленную роскошной мебелью тюремную камеру. Винтовая лестница с множеством ступеней и тесная по меркам дворца комнатушка на самом верху. И никаких удобств! Ни водопровода, ни санузла! Керамический горшок!

"Все не так уж плохо", — сказал голос Ордоша, когда вопли негодования в моей голове, вызванные описанием моего нового дома, утихли.

"А что же здесь хорошего? Горшок!" — сказал я, по-прежнему не открывая глаза.

В комнате, куда меня принесли и уложили на кровать, раздавалось чье-то тихое бормотание, сообщая, что я по-прежнему не в одиночестве. И потому я продолжал изображать бесчувственное тело.

"Я видел в твоих воспоминаниях, к каким удобствам ты привык в своем первом мире и в башне архимага. После такого, конечно, горшок вызывает уныние. Но в этом мире горшки тебя ждут не везде".

"Твои слова меня пугают".

"Ты не о том подумал, — сказал Ордош. — В плане технического оснащения этот мир похож на тот, в котором ты родился. С одним исключением: магия здесь заменяет электричество; и не только его. Я изучил все то, что ты помнишь о своем первом мире. Мне, привыкшему к магии, он кажется... удивительным и неправильным. Твои предки там, не имея возможности обеспечить себе комфортное существование при помощи магии, пошли по пути технического прогресса. И здесь произошло примерно то же самое. Люди этого мира, владея магической энергией, пошли вашим путем. Магии, как таковой, для них не существует. Совсем. Местные используют ее в сыром, первозданном виде: как источник энергии для своих механизмов".

"Как это?" — спросил я.

"Она заменяет им все те источники энергии, которые придумали вы. У них есть стреляющее свинцом при помощи магического заряда оружие, потребляющие магическую энергию лампы и холодильники... и ни одного магического заклинания! Ни одного! Без своих технических приспособлений они не могут даже пламя свечи зажечь!"

"Откуда ты все это знаешь?"

"Прочел в воспоминаниях принца. Он, хоть и был идиотом, но кое-что о своем мире все же знал. Оттуда же, кстати, мы с тобой узнали и местный язык. Ведь не считаешь же ты, что местные общаются на языке твоего архимага?"

"А почему я... не помню или не вижу — даже не знаю, как правильно сказать — этих воспоминаний?"

"Тебе они не нужны. Я закрыл их от тебя", — сказал Ордош.

"Зачем?"

"Видишь ли, Сигей, в прошлой жизни я был колдуном. Практиковал магию смерти. Основным источником знаний для меня тогда являлась поглощенная мной память других магов и колдунов. За полтора десятка лет в моем разуме объединилась память всех колдунов Гор Смерти и еще пары десятков магов других направлений. Я научился отделять свои воспоминания от чужих. А ты на это не способен. Наш принц был психически нездоров. Он таким родился. Да и прочие мужчины этого мира смотрят на жизнь иначе, чем мы с тобой. Остатки личности принца, что все еще обитают в нашей общей голове, не оказывают на меня никакого влияния. Но я не хочу, чтобы у личности, которая управляет моим нынешним телом, появились привычки принца Нарцисса".

"Ясно. А ты, правда, был... этим, колдуном смерти?" — спросил я. О магии смерти я имел очень слабое представление: аргимаг Северик этим направлением не интересовался.

"Да. На закате своей жизни я стал очень плохим человеком. А может, и не был уже человеком. Жители стран, которые захватила моя армия, называли меня Злым Колдуном. И они были правы. Когда-нибудь я расскажу о себе подробнее. Но сейчас у нас нет на это времени. Нам с тобой нужно решить, что и как мы будем делать дальше. Долго ты не сможешь валяться в постели с закрытыми глазами. Скоро тебя попытаются привести в чувство. Дай-ка я попытаюсь объяснить тебе, как именно ты должен себя вести, чтобы не выбиваться из привычного для местных образа принца".

* * *

— Мне надоело кататься, — сказал я. — Хочу домой.

Из моего рта потекла заранее заготовленная порция слюны.

Я решил, что поведение предыдущего владельца моего тела, очень напоминает смесь маленького ребенка и карикатурной блондинки. Вот такому образу я теперь и старался соответствовать.

Жасмин извлек на свет большой отделанный кружевами платок и отработанными до автоматизма движениями вытер мне губы.

— Потерпите, принц, — сказал он. — Через час мы приедем в Залесск. Я сразу попрошу, чтобы сварили вашу любимую кашу.

Жасмин единственный, с кем я регулярно общаюсь в этом мире (если не считать Ордоша, конечно). Остальных, даже ту, которая теперь считается моей матерью, я видел считанные разы.

В последние недели я кажусь себе похожим на голубя: живу высоко, многие на меня поглядывают издалека, но никто не интересуется, чем именно я занимаюсь, и не заглядывает в мою голубятню.

Меня не пригласили даже на мою собственную свадьбу.

Да, я впервые за сто двадцать лет женился. На дочери герцогини Залесской.

У меня теперь есть жена. Точнее, это я у нее есть.

Семьи здесь чаще всего состоят только из женщин. Мужчин в семью включают редко: они нужны лишь для оплодотворения и для династических браков, когда нужно "сохранить породу". Вот я и предназначен для "породы". Правящие династии королевства Уралии и Великого Герцогства Залесского породнились. И моего согласия на эту свадьбу никто не спросил.

Моя жена пока не имеет супруги. Как я понял из чужих разговоров, что случайно подслушал, она еще младше меня (а принцу Нарциссу на момент смерти исполнилось всего девятнадцать лет: по местным меркам он еще ребенок). И радости от того, что получила в моем лице мужа, еще до того, как обрела любимую супругу, она не испытывает.

Мою жену все именовали графиней... хм, не Залесской. Не помню точно ни ее имени, ни названия графства. Да, и не важно. Если понадобится: спрошу у Ордоша, он ничего не забывает. Но почему графиня? Впрочем, и это не важно. Главное: у меня скоро будет новая голубятня. Именно туда меня и везут. К жене, которую я ни разу не видел. Похоже, и в этом мире мне предстоит безвылазно обитать в башне.

"А пообедать было бы неплохо, — сказал Ордош. — Я изучаю записанный в твоей памяти трактат "О влиянии времени суток на магические плетения". Но меня отвлекает урчание нашего живота. Ты бы выпросил у этого толстяка конфету или, хотя бы, кусок хлеба".

"Я уже так наелся помады, что меня тошнит", — сказал я.

"Вот и заешь ее чем-нибудь, дубина! Или я начну тебе читать этот трактат вслух".

"Ладно. Не ругайся. Попробую".

— Хочу кашу, — сказал я. — Сейчас!

И топнул ногой.

Словно отреагировав на мои слова, карета стала снижать скорость. Жасмин тоже заметил это и удивленно приподнял брови. Громкое фырканье лошадей.

Колеса в последний раз скрипнули, карета остановилась.

И я, и Жасмин с интересом прислушивались к громким голосам сопровождавших нас женщин.

А потом что-то теплое коснулось моего живота в районе солнечного сплетения: там, где я три дня назад осколком стекла вырезал на собственном теле изобилующий непонятными завитушками рисунок.

"Великолепно! — сказал Ордош. — Твое художество оказалось небесполезным. Пусть и плохо, но оно действует. Почувствовал? Неподалеку от нас кто-то умер. Наконец-то. Поздравляю. У нас с тобой теперь есть магия".

* * *

В первый же день пребывания в этом мире Ордош объяснил мне, что, подобно принцу Нарциссу, умереть от воздействия магической энергии я могу в любой момент.

"Но есть выход из этой ситуации", — сказал колдун.

"Какой?" — спросил я.

"Нам нужно обзавестись собственной магией".

"Ты же говорил, что мужчины здесь магии не имеют".

"Не имеют. Но, в теории, иметь могут. Это похоже на ситуацию с молочными железами: у мужчин они тоже есть, но неразвиты. Так и с магией. Хранилище для нее существует, хоть и в зачаточном состоянии. Но магическую энергию организм мужчины не вырабатывает".

"И что это значит?"

"А то, что если этот крохотный резервуар для маны, что имеет наше тело, наполнить извне, мы сможем защититься от пагубного влияния чужой магии".

"Ты уверен?"

"Вполне. Именно полное отсутствие магической энергии в теле мужчины приводит к таким плачевным результатам при столкновении с магией. В моем мире мана пусть и в мизерных количествах, но имеется даже у немагов. Здесь же — какая-то странная аномалия".

"И как нам этот резервуар наполнить? Это возможно?"

"Конечно, дубина! А иначе стал бы я обо всем этом говорить?! Способ существует. Очень простой. Называется: "Руна притяжения жизни". Я использовал ее раньше. Ее нужно нанести на тело. Могу поделиться с тобой воспоминанием о том, как она выглядит".

"Так в чем проблема? — сказал я. — Давай нарисуем!"

"Проблема в том, чтобы воспроизвести ее в точности: любые, даже незаметные глазу дефекты могут сказаться на ее работоспособности. Обычно руну наносят на кожу при помощи магии. Но такой способ нам недоступен".

"Ерунда, — сказал я. — Если ты мне ее покажешь, то я начерчу ее в два счета. За прошедшие сто лет я скопировал для Северика столько рисунков, что стал настоящим профессионалом. Давай-ка не будем откладывать это дело в долгий ящик. Совсем не хочется покинуть новый мир, так ничего в нем толком не увидев".

За дело я принялся в тот же день.

Но лишь через две недели Ордош одобрил очередной вариант.

"Что ж, эта может сработать", — сказал он, разглядывая нашими общими глазами в зеркале отражение рисунка на нашем общем животе.

А я смотрел на свое новое тело. Я теперь был высоким узкоплечим юнцом с надутым, похожим на мяч животом и тонкими конечностями с полностью атрофировавшимися мышцами. Не вызывали отвращение только каштановые кудряшки на голове и лицо: широко открытые карие глаза, длинные ресницы, острые скулы и пухлые губы.

"Разбей стакан и обведи рисунок осколком стекла, — велел Ордош. — Так он точно в ближайшие дни не сотрется".

Я покорно выполнил его инструкцию.

"И что теперь?"

Я промокнул полотенцем вытекающую из порезов на животе кровь.

"Теперь осталось лишь кого-нибудь убить".

"Что сделать?" — спросил я.

"Убить, дубина! — сказал Ордош. — Нам нужно, чтобы рядом с нами кто-то умер".

"Зачем?"

"Чтобы получить высвободившуюся при этом энергию. Неужели непонятно? Наша руна из арсенала магов смерти. Предлагаю придушить этого мерзкого типа, что постоянно околачивается рядом с нами".

"Жасмина? Не буду я никого убивать!" — сказал я.

"Позволь мне узнать, почему?"

"Я не убийца! Вот почему!"

"Ты тупица, — сказал Ордош. — Что ж, очень жаль. Тогда придется ждать, когда поблизости от нас кто-нибудь сам свернет себе шею. Надеюсь, мы доживем до этого момента. В твоей памяти, друг мой, еще столько интересных трактатов... не хотелось бы упустить возможность изучить их все".

* * *

Я смотрел на зашторенное окно, из-за которого доносились хлопки, звон железа, топот копыт, ржание лошадей, обрывки фраз и крики. Мелькали фигуры пеших и всадников. Карета вздрагивала: похоже, запряженные в нее лошади остались без присмотра и пугливо шарахались из стороны в сторону.

— Что происходит? — сказал Жасмин.

Я не ответил. Не только потому, что ответ на этот вопрос противоречил моему образу, но и потому, что сам пока ничего не понимал. Я сжал в руке сложенный веер, точно намереваясь использовать его в качестве оружия, пальцем отодвинул край шторы, выглянул наружу.

"На нас напали, дубина, — сказал Ордош. — Осталось только понять, кто побеждает, и что напавшим нужно. С нами ехало тридцать три человека. Я почувствовал уже около тридцати смертей. Даже с помощью твоей корявой руны мы заполнили четверть своего резервуара маны".

Напротив окна я увидел белого коня и ту самую женщину-офицера, что улыбалась мне еще несколько минут назад. Женщина лежала на земле, неуклюже подобрав под себя ноги, в руке сжимала массивную пародию на пистолет. Глаза ее смотрели в небо, мундир на груди пропитан кровью. Конь нерешительно переминался с ноги на ногу, заглядывал хозяйке в лицо.