Отступление первое

-Так что вам сам бог велел решать по жизни!

-Так не все ж время?!

-Никто не говорил, что будет легко, — ухмыльнулась девица.

Тетка Ватруниха считалась главной сплетницей Кравиц, главной блюстительницей нравов, главной судьей по нарядам и прочему. Сама же Ватруниха считала себя главной, просто главной. А потому каждый день напоминала об этом односельчанам, старательно обходя дом за домом. Нынче по расписанию была деревенская ведьма. "А что ведьма, это даже ничего — не чудище ж какое!" — рассуждала Ватруниха, поднимаясь по ступенькам.

-Ишь, ступеньки и те резные, заклятья свои что ль выцарапала? — завистливо выдохнула тетка, разглядывая замысловатый узор из листиков, цветочков и ягод. О том, что творцом сего шедевра является вовсе не ведьма, а первый парень на деревне — Таш, она почему-то не знала.

Не утруждая себя стуком, Ватруниха широко распахнула дверь и громогласно, прямо с порога заявила:

-Негоже хозяйке гостей не встречать! Как есть несчастье будет — замуж никто не возьмет!

Бежать навстречу, спотыкаясь и падая, никто не стал. Да и никакого другого ответа не последовало. Ну разве можно считать ответом чьи-то всхлипы? Однако ж разобраться, и со всхлипами в том числе, Ватрунихе надо было непременно.

Верно рассудив, что главное место в доме — кухня, тетка направила свои стопы туда в первую очередь. Деревенская ведьма, гроза парней и вечная соперница девиц на выданье, сидела у печи, обняв руками подтянутые колени — "Это ж надо было так сколобочиться!" — не то удивилась, не то возмутилась про себя Ватруниха, — сидела и всхлипывала. Видать на полноценные рыдания сил уже не было: вон как нос распух, да глаза покраснели.

-Чего ревешь-то? Горе какое случилось? Помер кто? — грозно вопросила тетка.

Ведьма — хотя какая она ведьма, так девчонка еще, ведьмочка — в рев ударилась.

-Ну будет тебе, будет, — забеспокоилась тетка, носом чуя: лучше проявить заботу и потом смело требовать заслуженные лавры благодетельницы.

Подхватив девушку под руки — "И легонькая-то какая!" — Ватруниха потащила ее к столу.

-Нечего на полу сидеть — холодный! Да и печь нихто ж не топил, а ночи-то холодные, чего ж к ледяной-то прислоняться?! Али дрова закончились? Куда ж Таш смотрел? Чего с вечеру не нарубил?

Рыдания заглушили слова, даже сама Ватруниха себя не слышала!

-Да случилось чего?! — тетка не удержалась и встряхнула ведьмочку.

-Таш... уехал... — донеслось сквозь рыдания.

-Уехал? Надолго? Эт вряд ли — куда ему ехать сиротинушке?

-Он...ы-ы-ы... жениться... а-а-а-а... А я его шпыняла... ы-ы-ы!!! — еще громче — хотя куда уж? — зарыдала ведьма.

-Да не жениться он! Ишь чего придумала? Куда он денется от тебя?! Он же хвостом за тобой ходил, всем девкам на зависть! Придумаешь же, жениться уехал! — возмутилась Ватруниха. — А ну, прекращай реветь! Таш щаз зайдет, а у нее пол не метен, печь не топлена, да и есть, небось, нечего! Чем жениха встречать будешь?

Внятного ответа получить не удалось, одни рыдания.

И надо ж было такому случиться, но входная дверь хлопнула, и в дом пожаловал новый гость.

-Дарина, Дариночка, солнце мое! — Тареш сразу бросился к девушке, встал перед ней на колени и горячо зашептал: — Ну прости меня, дурака! Только не плачь, сердце мое! Никуда я от тебя не уйду! Прости меня!

-Вот! А я что говорила? — подбоченилась тетка Ватруниха. — А она реветь! Ха, будто я мужиков не знаю! Уехал он как же!

"Однако ж куртка да штаны у него новые! Видать принарядиться к свадьбе хотел, вот и рванул на ярмарку в город. А она себе напридумывала! Эх, молодо-зелено да глупо!" — вынесла вердикт Ватруниха.

-А ты молодец не стой на коленях, лучше печь растопи. Не то в конец околеет невеста твоя, заболеет, кого замуж брать будешь? Ну-ка, давай-давай, пошевеливайся!

Глядя на сияющее лицо Таша, тетка Ватруниха могла считать себя теперь главной и по любовным делам.

Тихий вечер рассыпал звезды по бархату неба. Сверчки завели песни колыбельные, вот-вот всё ко сну отойдет. И только двое, обнявшись, сидели на скамейке в саду под развесистой яблоней. Никуда идти они не собирались, никуда не спешили. Быть может оттого, что все и так казалось сном?

-Мне тебя гадалка по картам нагадала, да маг древний напророчил, я тебя по всему свету искал, а ты — прихвостень, прихвостень! — усмехнувшись, Тареш взъерошил челку девушке. — Эх ты, ведьма ищущая! А что под носом было, и не заметила!

Дарина ничего не ответила, только крепче прижалась к княжичу, не то вдруг исчезнет.

Ночной костер согревал в поле не так, как в лесу. Или Полевой на что рассердился?

-Как думаешь, госпожа, он вернется? — Гореня с надеждой посмотрел на девицу.

-А как же, — улыбнулась Деревенская. — Обязательно вернется. И за ней вернется, и домой вернется.

-Как это? — удивился Штоль.

-Вот так, — пожала плечами девица. — Только ему решать и решиться. А кто, как не жена, верным помощником будет?

-Но как же эта... баронесса, как ее там, Кви..чи.. какая-то? — не отступился от расспросов Штоль. — Богатая, небось, невеста.

-Наверняка богатая. Иначе б в жены наследнику не прочили, — согласилась Деревенская. — Только хорошая ведьма — неплохой аргумент в переговорах с соседями. Да и договор с гномами на выгодных условиях солидным приданым будет.

-Вон оно что... — удивленно выдохнули домовые. — Просто-то как...

-Если б еще так просто Слободского со Станичным помирить можно было, — покачала головой Деревенская.

Домовые согласно покивали. Согласны с ними были и мерцающие в вышине звезды, и молодой месяц, посверкивающий золотыми рожками из-за облачков. Согласны-то согласны, да толку-то с этого согласия!

Уже засыпая, Штоль выдал самую неожиданную мысль, от которой Гореня совсем сон растерял:

-А не отдать ли нам замуж Госпожу?